*
Его забрали большой мужчина и двое его детей. В первую ночь в новой клетке он прячется в маленьком деревянном сооружении, пока девочка, которая его выбрала, шепчет приятным, нежным голосом, заверяя, что все будет хорошо. Следующий день проходит без изменений, но когда восходит луна — начинаются крики. Чонгука это пугает не меньше, чем девочку с приятным голосом, которая начинает плакать, спрятавшись под одеялом, в то время как мальчик, который живёт в этой же комнате, начинает ходить кругами. Чонгук слышит его быстрые шаги. Вместо того, чтобы выглядеть напуганным, он выглядит рассерженным. Из его рта вырывается взволнованное бормотание, он бьёт кулаками по двери. Она резко распахивается, и тогда крик мужчины становится настолько громким, что Чонгук боится, что оглохнет. Страх в детском плаче растёт и становится настолько ощутимым, что кажется, будто он вытесняет воздух из комнаты: для него просто больше не остаётся места. Теперь и мальчик напуган. Крики и плач прекращаются, но испуганные подергивания маленького пушистого тела Чонгука — нет. На следующую ночь крики доносятся из другой комнаты, но мальчик больше не бьёт кулаками по двери. Вместо этого он открывает клетку Чонгука и сжимает кролика в руках настолько сильно, что Чонгук слышит, как что-то ломается. Задние лапы дико бьют мальчика по рукам, пока он его не отпускает. Чонгук падает на пол с сильным ударом, который сотрясает кости в теле кролика и посылает резкую боль от хвоста до кончиков ушей. Он лежит, не двигаясь, сердце бешено колотится в груди, и он надеется, что умрет. Потом слышится плач, маленькие руки подхватывают его и сильно прижимают к груди, слишком сильно, а потом он снова в клетке и... Следующее, что он видит, — что-то белое. А следующее, что чувствует, — запах пластика. Его снова тыкают иголками. Он начинает брыкаться задними лапами. Он не хочет больше боли, не хочет иголок. — Тише, милый, тише. Всё хорошо. Чонгук думает, что незнакомец с темно-карими глазами лжёт. — Они сказали, что он упал, — говорит темноволосая женщина рядом с ним, пугая Чонгука. — И я клянусь вам, когда они приехали и я проверила его ребра... Я не понимаю, как оно просто могло зажить так быстро. Мужчина с темно-карими глазами задумчиво мычит. — Скажите им, что кролик умер. Отправьте их домой с нашими соболезнованиями. — Прошу прощения? Мужчина с темно-карими глазами смотрит на женщину, ничего не говоря, пока она не слушается и не покидает комнату. Чонгука поднимают к лицу мужчины. Темно-карие глаза смотрят на него с любопытством. — Ты особенный, не так ли?*
Когда женщина возвращается, она сажает его в другую клетку. Чонгук ненавидит клетки, но из этой не выходит, когда её опускают на пол посреди большой незнакомой комнаты спустя несколько часов и открывают. — Чимин, что это? Подарок на Хэллоуин для нас? — спрашивает незнакомый голос. — Что-то вроде того, — отвечает мужчина с темно-карими глазами. Чьи-то глаза заглядывают в клетку, пугая Чонгука. — Больше выглядит как подарок для Юнги, — смеётся кто-то. — О, отъебись, — шипит другой голос. Юнги? — Я не ем кроликов. — Хотя однажды притащил дохлую мышь домой, — кто-то напоминает. — Так получилось. Может ты уже забудешь об этом? Слышится смех, после которого следует болезненный визг. — Зачем ты принёс нам кролика, Чимин? — Разве вы не чувствуете? Он... Тишина. — Оу. Ты прав. — Я не чувствую, — кто-то возмущается. — Что? Что такое? — Кролик такой же, как я? — спрашивает Юнги. — Думаю, да, — отвечает Чимин. — Но почему он тогда не меняет форму? Разве он не может? И почему он такой маленький? — спрашивает другой голос. — Я не знаю. И снова тишина. — Мы должны дать ему немного личного пространства. Я не знаю, через что он прошёл, прежде чем его принесли ко мне. А теперь он вдруг оказался в комнате с пятью ведьмами и одним фамильяром. Он, должно быть, до смерти напуган. — Так... Нам просто оставить его здесь? Делать вид, что его здесь нет? Чимин задумывается. — Может не здесь, не посреди комнаты. Осторожно, кроля, я тебя сейчас снова подниму. Мужчина с темно-карими глазами переносит клетку в другую большую комнату. В этой комнате есть кровать и шкаф, мебель выглядит старой, но все равно элегантной. Чимин ставит клетку на кровать, а затем приступает к уборке под кроватью. Он кашляет из-за пыли, его странное занятие часто прерывается очаровательным чиханием. Но потом он с довольным вздохом опускает швабру в ведро с водой. Пока он раскладывает одеяла и подушки на только что убранном месте под кроватью, он начинает петь. Чонгук никогда раньше не слышал такого прекрасного голоса. Мелодия обволакивает его, как нежные объятия, и впервые с тех пор, как он застрял в этой новой, страшной и сбивающей с толку жизни, его сердцебиение замедляется. — Вот так, — прекращает петь Чимин, взволнованно глядя на Чонгука, который вздрагивает он неожиданного внимания. — Я сделал тебе гнездо, милый. Он берет клетку и осторожно опускает её на пол так, чтобы она стояла открытой стороной к тёмному, но уютному местечку. Чонгук не двигается, его мышцы будто заморожены. — Всё в порядке, милый, — шепчет Чимин. — Я просто оставлю тебя здесь. Мы дадим столько времени, сколько тебе нужно. Чонгук слышит, как его шаги удаляются и стихают, когда он выходит из комнаты. Проходят минуты. Часы... Пока, наконец, любопытство не побеждает страх. Сначала его маленькие передние, а потом и задние лапы касаются мягчайшего шёлка, самой пушистой шерсти, одеял и подушек из самых разных материалов, тёплых и уютных. Разместившись посреди ткани, похожей на облако, Чонгук позволяет своим векам немного опуститься. Его сонный взгляд устремлен на чёрную внутреннюю часть клетки, скрывающую от его взора шесть потенциальных угроз. Время идёт медленно, и вскоре Чонгук начинает бояться, что его оставили здесь. Забытый и одинокий. Шестеро незнакомцев по-прежнему не тревожат его, но, кажется, они в любом случае не желают ему зла, верно? Поэтому он медленно, осторожно толкает клетку головой... И тут же отпрыгивает назад, когда её внезапно отодвигают, а темно-карие глаза нежно смотрят на него. — Привет, милый кроля. Ты готов выйти? На коленях у Чимина лежит книга, открытыми страницами вниз. Неужели он никогда и не уходил, а только ушёл в другой конец комнаты? Чонгук не решается выйти. — Ты можешь осмотреть комнату, пока я принесу тебе воды и чего-нибудь поесть. Разве звучит не замечательно? Чимин улыбается, встаёт и на этот раз действительно уходит, не закрывая за собой дверь. Чонгук, неуверенно решив поступить так, как ему предложил Чимин, покидает свое маленькое убежище и скачет по комнате, обнюхивая мебель и большое растение в горшке, стоящее в углу комнаты. Запахи успокаивающие, мягкие, не ошеломляющие и резкие, как запах тех резиновых перчаток, с которыми он впервые ассоциировал Чимина. Он уже собирается попробовать сочные зелёные листья цветка, как вдруг... Опасность. Задние лапы стучат по полу, и он убегает. Все его тело дрожит, когда он забивается в самый тёмный угол своего убежища. Проходит несколько секунд. И вот пара ярко-зеленых глаз заглядывает в его укрытие. Кот. Кот! Сердце Чонгука по ощущениям стучит аж в горле — тук, тук, тук. Он напуган до смерти, ведь у него совершенно нет возможности сбежать. Что же ему делать? Он бессилен. — Юнги! — это голос Чимина. Тон осуждающий, и тут же кот исчезает из поля зрения Чонгука. — Что ты делаешь! Кот мяукает. — Но ты напугал его! Ты должен был попробовать при других обстоятельствах. Он только покинул свое гнездышко! Ещё одно мяуканье, на этот раз уже явно раздраженное. Затем он остаётся наедине с Чимином. Красивый мужчина с темно-карими глазами опускает голову, чтобы посмотреть на Чонгука. — Прости, милый. Юнги не хотел тебе навредить, но то, что он так пришёл, должно быть напугало тебя. Я должен был закрыть дверь, но я не хотел, чтобы ты чувствовал себя здесь заключённым, — он ставит две миски перед входом в убежище Чонгука. — Вот, вода и ботва морковки. Намджун-хён говорил, что кролики на самом деле любят это больше, чем саму морковку? Если он врёт, сам расскажешь мне об этом. Он самый умный из нас, так что если он что-то говорит, я обычно не смею сомневаться в этом. Пахнет вкусно. Чонгук давно не ел. Но он слишком напуган, чтобы снова выйти, когда Чимин так близко. Словно почувствовав это, Чимин немного отодвигается назад, прижимаясь спиной к ближайшей стене, и снова начинает читать свою книгу. Так как его внимание отвлечено, Чонгук чувствует себя достаточно уверенно, чтобы подскочить ко входу и высунуть голову. Секунду он ждёт, смотря то на Чимина, то на дверь, но ничего не двигается, поэтому он наконец-то опускает голову к миске, чтобы полакомиться бесценными вкусностями, которые принёс Чимин. Чонгуку кажется, что он может видеть, как губы Чимина подрагивают, но в остальном он остаётся неподвижным, как статуя. После того, как он возвращается в ткани, Чимин говорит, что ему пора спать, и исчезает. Чонгук думает, что Чимин будет спать в другой комнате, но с удивлением отмечает смешанные чувства, которые вызывает эта мысль. Но тут Чимин возвращается, одетый в пижаму, и теперь ложится на кровать, под которой прячется Чонгук. Он слышит, как через некоторое время чужое дыхание выравнивается, и, не сводя глаз со входа в своё гнездышко на случай, если страшный чёрный кот вернётся, Чонгук тоже пытается немного отдохнуть.*
Утром Чимин уходит. Он говорит Чонгуку, что ему нужно на работу, после чего наполняет его миски свежей едой и водой, а затем уходит. Чонгук вспоминает, что он работает ветеринаром. Сегодня он чувствует себя немного лучше, ему не так страшно, поэтому он решает снова попытаться выйти. Листья растения в углу горьковаты на вкус, но Чонгук все равно съедает их, оставляя нетронутыми только розовые лепестки цветка. Он грызёт кабель, хоть и знает, что есть его не стоит, но пользоваться челюстью так приятно, корни зубов приятно покалывают. Он не останавливается на этом и решается толкнуть дверь. Чонгук сразу узнает гостиную. Чимин впервые поставил его клетку именно здесь. В этой комнате есть телевизор, низкий столик, диван, а на спинке этого дивана сидит... тот кот. Чонгук смотрит на него, замирая, а потом кот внезапно превращается в человека прямо у него на глазах. — Привет, кроля, — говорит он, сонно моргая своими кошачьими глазами. — Меня зовут Юнги. Я не причиню тебе вреда. Я только хотел попробовать с тобой пообщаться вчера. Я подумал, что мне это удастся, если я буду в форме фамильяра, как ты. Чонгук не понимает. Каким-то образом он слишком напуган, чтобы двигаться, но не слишком напуган, чтобы убежать. Он в замешательстве. — Хочешь посмотреть телевизор со мной? Все остальные на работе. Я простудился, поэтому я тут. И поэтому я был в своей кошачьей форме только что. Мы выздоравливаем так гораздо быстрее. Ты знаешь об этом, так ведь? Чимин сказал мне, что именно так он и узнал, кто ты. Чонгук нерешительно скачет в сторону Юнги. Кажется, он знает о Чонгуке что-то такое, чего он сам не знает. Кажется, он думает, что они одинаковые. Фамильяры? Юнги косится на Чонгука сверху вниз, как только кролик оказывается перед диваном. — Тебе нужна помощь? Чонгуку не нужна помощь. Он разбегается и прыгает, оказываясь рядом с Юнги на диване. Он смотрит на него большими, настороженными, но полными любопытства кроличьими глазами. — Телевизор в той стороне. После сказанного Юнги не обращает на него внимания, и Чонгук, наконец-то, тоже поворачивается к движущимся картинкам. Они выглядят знакомо. Чонгуку кажется, что он уже видел их раньше. — Знаешь, — через какое-то время говорит Юнги, — я не могу представить, как тебе страшно, если ты правда фамильяр. Всё, должно быть, такое ошеломляющее, — Чонгук смотрит на него, и хотя Юнги не отрывает взгляда от телевизора, Чонгук продолжает смотреть прямо на него. — В первый раз, когда ты меняешь форму, в голове все перемешивается, не так ли? Ты практически ничего не помнишь, все такое новое, большое, громкое, напрягающее, страшное. Мы с Хосоком, одним из ведьм, с которыми ты встретился вчера, тогда уже встречались. Он знал, что со мной происходит, поэтому позаботился обо мне. На следующий день я снова стал человеком и с тех пор мог свободно выбирать свою форму. Кроме того первого раза, я чувствую себя самим собой каждый раз, когда нахожусь в кошачьей форме. Это довольно здорово. Быть фамильяром. Острый кошачий взгляд остановился на его глазах. — Но ты, кажется, застрял в этой форме. Это ведь все ещё твой первый раз, верно? Если честно, я не знаю, как помочь тебе, малыш. Мне очень жаль. Чонгуку тоже жаль. Несмотря на то, что он не знает, можно ли верить всему, что Юнги сказал ему — потому что если даже сам Юнги верит, что он говорит правду, он все ещё может быть неправ насчёт Чонгука — он чувствует себя немного успокоенным. Бояться — это нормально. Юнги тоже боялся, когда нечто подобное — или то же самое? — случилось с ним. Они смотрят телевизор в приятном молчании, нарушаемым лишь тогда, когда ведьмы один за другим возвращаются после рабочего дня. Чонгук замирает каждый раз, когда заходит новый человек, и постепенно начинает расслабляться, когда они просто смотрят на него с улыбкой, после чего говорят с Юнги, присоединившись к просмотру телевизора или снова покидая комнату. — Думаю, нам стоит попробовать дать ему зелье, которое отменяет трансформацию. Никакого вреда от попытки не будет, верно? — спрашивает один из ведьм. — Хён, — со вздохом отвечает Юнги, — ты уверен? В последний раз я выпил одно из твоих зелий против простуды, когда на самом деле у меня было желудочное расстройство, потому что как ты сказал, цитирую: "Болезнь есть болезнь, никакого вреда от попытки не будет, верно?", и у меня две недели были ярко-зеленые уши. — Да, — говорит хён Юнги, гогоча словно сумасшедший, — но я бы все равно сказал, что никакого вреда не было. Это было довольно стильно. Юнги только недовольно хмыкает. — Джин-хён, оставь кролю Чимину. Он лучше разбирается в зельях и он буквально ветеринар. Ты актёр, леса ради, у тебя совершенно нет реальных квалификаций. — Он не лучше в зельях! — драматично вздыхает Джин. — Чимин менее авантюрный и поэтому более скучный в зельях, вот в чем дело. — Почему ты говоришь гадости за моей спиной? — спрашивает Чимин, и тёплый знакомый голос сразу же заставляет Чонгука перевести взгляд к двери. — Не могу поверить, хён. После того как я исправил твое похмельное зелье? Кинув сумку на пол, Чимин пересекает комнату и опускается на пол перед диваном, именно перед тем местом, где сидит Чонгук. Так его затылок оказывается в поле зрения Чонгука. Сердцебиение Чонгука вновь учащается, когда он смотрит на тёмные блестящие пряди волос. Мгновение позволив теплому звуку голоса Чимина успокоить себя, он прыгает вперёд и, дергая носом, вдыхает. От Чимина так чудесно пахнет. Что-то похожее на летний бриз, лёгкий, цветочный, полный надежд и обещаний. — Он нюхает тебя, Чимин. Вздох. — Правда? Чимин звучит восторженно. — Может он хочет съесть тебя? Все в Чимине такое красивое. Его глаза, его голос, его запах. Чонгук вовсе не хочет его есть. Вместо этого, очень мягко, Чонгук трется подбородком о волосы Чимина. — О, он реально ест тебя? Чимин ничего не отвечает. Он остаётся неподвижным, пока Чонгук не закончит. Затем он медленно поворачивается, его красивые карие глаза ласково смотрят на него. Его нижняя половина лица скрыта диваном. — Он меня не ел, — бормочет он, осторожно протягивая согнутый указательный палец. — Ты помечал меня, милый кроля, так ведь? — Помечал? — спрашивает Сокджин с любопытством в голосе, а Чонгук замирает на месте, ожидая прикосновения Чимина с предвкушением, бурлящим в венах. — Что это значит? — Помечал запахом, если точнее. У кроликов под подбороком есть запаховые железы. Я нравлюсь нашему маленькому кролику. Когда Чимин наконец прикасается к нему, Чонгук на секунду перестаёт дышать. Это не более, чем прикосновение к щеке, мягкое, щекочущее, тёплое и слишком быстро закончившееся. Чонгук подпрыгивает ближе, наслаждаясь тем, как в уголках глаз Чимина появляются морщинки, когда он улыбается. Затем Чимин делает это снова, на этот раз не отстраняясь. Чонгук смотрит в темно-карие глаза Чимина и чувствует, как его сердцебиение замедляется. Он уже собирается закрыть глаза, как вдруг в квартиру заходит кто-то ещё, громко бросая свои вещи на пол, как это ранее сделал Чимин, когда вошёл в комнату. Напрягшийся Чонгук пристально смотрит на новоприбывшего. — Как дела? Оу, только посмотрите на этого кролю! Разве он не милый?! Юнги и Джин смеются, а Чимин ноет: — Тэхён-а, он только начал расслабляться. Может ты постараешься быть более тихим и осторожным в передвижениях по квартире, пока у нас в доме подскакивающий на каждый звук гость? — Подскакивающий! — хихикнул Джин. — Во всех смыслах этого слова. — Прости, прости, — надувает губы Тэхён, но все равно приближается к Чонгуку, видимо думая, что его теперь может гладить каждый. Но это не так. Полный решимости, Чонгук дергает носом и спрыгивает с дивана, плюхаясь прямо к Чимину на колени и зарываясь носом в ткань толстого свитера Чимина, прикрывающего его живот. Воркуя, Чимин поглаживает его по ушам, что очень нравится Чонгуку, а затем поднимает ткань и позволяет Чонгуку прижаться прямо к своей коже. Теперь свитер также скрывает его от внешнего мира. — Боже мой, он такой прелестный. Не могу дождаться дня, когда он позволит и мне погладить его. — Ты произвёл не самое лучшее впечатление, — сухо отвечает Юнги. — Сомневаюсь, что этот день когда-нибудь наступит. Другой обиженно фыркает. — Ты подпустил меня через три недели после знакомства со мной, так что на твоём месте я бы молчал сейчас. Чонгук слышит смех Джина, Юнги что-то ворчит себе под нос, но все внимание кролика сосредоточено на Чимине. На Чимине, чей большой палец нежно поглаживает шерстку Чонгука. Он не смеётся и не присоединяется к разговору. Чонгук думает, что так же, как его внимание сосредоточено на Чимине, внимание Чимина сосредоточено на нем. — Ребята, думаю, я пойду спать пораньше, — наконец находит оправдание он, и эти слова словно вибрируют через шерсть Чонгука, настолько близко он к Чимину. Чимин держит его в этом подобии кармана, наполненном его цветочным запахом, пока чистит зубы и надевает пижамные штаны. Одна его рука постоянно находится под телом Чонгука, чтобы он не упал. Когда он ложится, он максимально осторожен, чтобы не придавить кролика. Чонгук ползёт выше под одеждой, пока его голова не высовывается из отверстия, из которого высунута голова самого Чимина. — Что такое? — тихо хихикает Чимин. — Хочешь, чтобы я тоже тебя пометил? Он трется подбородком о лоб Чонгука, заставив того вздрогнуть. Веки кролика опускаются. Впервые с тех пор, как он себя помнит, он чувствует себя в безопасности. Чонгук засыпает кроликом, а просыпается человеком в крепких объятиях Чимина.