Лаванда

— К тебе кое-кто пришёл, — без стука вламывается Иззи и щебечет ласковым голосом, словно певчая птичка тёплым утром на восходе солнца.       Мередит интуитивно знает, о ком идёт речь. Она молча поднимается с постели и развалистой походкой идёт навстречу тому, благодаря кому в своём богатом воображении смогла пережить сегодняшний день. — Привет, — тихо, едва ли громче шёпота произносит Мередит, глядя в глаза мужчины.       Дерек колеблется, и слова комом застревают в глотке. Он безумно счастлив видеть её живой, целой и почти невредимой. Его взгляд цепляется за царапину на тонкой светлой коже её лба, и Шепард улыбается уголками губ, потому что это такая мелочь по сравнению с тем, что сегодня она могла умереть. Он мог потерять её навсегда, так и не сказав, что любит… От этой мысли непрошенные слёзы скапливаются в уголках его глаз, и он моргает несколько раз подряд, прогоняя их. — Привет, — говорит сдержанно, борясь с желанием обнять девушку, прижать к себе, почувствовать, что она действительно здесь, живая. Он пришёл просто, чтобы увидеть её, убедиться, что с ней всё в порядке. — Ты сегодня чуть не умерла, — констатирует удручающий факт, который острым лезвием режет по самому сердцу.       Дерек буравит влюблённым взглядом её глаза. Смотрит на Мередит как на завораживающий, гипнотизирующий и самый прекрасный в мире бриллиант. Она выглядит подавленной и уставшей, но всё равно милой. — Да, сегодня я чуть не умерла. «Не делай так больше», — хочется ему попросить. И он просит. Безмолвно. Взглядом.       Шепард ласкает её глазами, рой мыслей стремится выстроиться в предложения, но он не произносит ни слова. Помнит: она им переболела. Не хочет вновь втягивать её в любовный треугольник, давать шанс на совместное будущее, которое, как он думает, ей не нужно.       Дерек резко срывается с места, открывает входную дверь и собирается уйти. Думает, его присутствию в этом доме не очень-то и рады. Да и на самого ложится ком хороших воспоминаний, из-за которых хочется остаться здесь навсегда. — Я не могу… — подаёт Мередит голос и умолкает, ожидая мужского внимания.       Слова тормозят мужчину. Он оборачивается и застывает, стоя в открытых дверях. — Я не могу вспомнить наш последний поцелуй, — продолжает Мередит, когда Дерек сосредотачивает на ней всё своё внимание. — Я думала, что умру сегодня, так и не вспомнив наш последний поцелуй. Это унизительно. Но мне бы хотелось вспомнить наши последние часы вместе. А я не могу, Дерек. Я не могу вспомнить.       Она не может, потому что думала, что таких моментов у них будет ещё очень много. Предостаточное количество счастливых часов, проведённых вместе. Она была уверена, что у них впереди целая жизнь. Вечность. Поэтому не придавала огромного значения моментам, не старалась запечатлеть в памяти каждую мелочь и каждый крохотный миг.       Зато Дерек всегда осознавал, что рано или поздно эта сладкая сказка оборвётся. Он женат. Пусть на неверной жене, но всё же Эддисон его семья. Дерек не думал, что влюбится, словно школьник, но это произошло. И зная, что сказка может закончиться в любую секунду на несамой радужной ноте, он ценил и впитывал, как губка, каждое мгновение.       Желание подойти и поцеловать её, оставить в её памяти их последний поцелуй рвёт сердце мужчины на части. — Я рад, что ты жива, — на одном дыхании чеканит он первую пришедшую на ум мысль.       Дерек снова пытается уйти, пепеступает порог, но что-то заставляет вновь остановиться в дверях. Он не смог сделать её счастливой, но может хотя бы подарить ей последний поцелуй. — Это было в четверг утром, — говорит Дерек, делая шаг обратно в дом, и устанавливает с девушкой зрительный контакт. — На тебе была старая футболка, которая тебе так идёт. С дырочкой на воротнике, — мимолётная улыбка трогает его губы. — Ты только что помыла голову, и от тебя пахло каким-то цветком, — делает короткую паузу и продолжает после тяжёлого вздоха. — Я опаздывал на операцию. Ты сказала, что зайдешь позже, затем наклонилась, положила руку мне на грудь и поцеловала меня. Нежно и быстро. Будто по привычке. Словно мы будем целоваться так до конца нашей жизни. Затем принялась за чтение газеты, а я поехал на работу. Тогда мы поцеловались в последний раз.       Она не помнит. Ни нежного поцелуя, ни обещания зайти позже, ни газету. Даже не понимает, о какой именно футболке идёт речь. То утро будто стёрли из её памяти. — Лаванда, — нежно льётся её голос.       Дерек в непонимании сводит брови к переносице и слегка щурит глаза, всматриваясь в лицо девушки. — Мои волосы пахли лавандой. Это бальзам для волос. — Лаванда, — растягивает слово, смакуя каждую букву, и широко улыбается.       Её сердце горит, бьётся в агонии, тянется к мужчине. Мередит нужны воспоминания об их последнем поцелуе, иначе это сведёт её с ума, лишит рассудка.       Грей быстрыми шагами преодолевает расстояние между ними, сжимает свои миниатюрные ладошки на мужских плечах и тянется к его губам. Целует нежно и легко, как он и говорил. А после она немного отстраняет голову назад, и они замирают, ловя взволнованное дыхание друг друга. Лицо к лицу, глаза в глаза. Около минуты они просто стоят молча, утопая в омутах друг друга. На его губах играет лёгкая улыбка, на её — рваное, трепетное дыхание. Ей мало этого мимолётного чмока, душа требует большего.       Дерек держится из последних сил, но когда любовь всей твоей жизни стоит в такой непозволительной близости, прижимаясь к груди, сложно сдержать порыв. Шепард возводит руку к лицу девушки и медленно, с непривычной ему застенчивостью скользит по её нижней губе подушечкой большого пальца. Он никогда не забудет поцелуи, что ему дарили эти нежные губы, с которых сейчас болезненным шёпотом сорвалось его имя.       Как затравленный зверёк, в уме мечется мысль, что так нельзя. Но их лица находятся в считанных сантиметрах друг от друга, она ощущает его ровное, тёплое и мятное дыхание. Грудью прижимаясь к мужской груди, чувствует равномерное биение его сердца. Он так спокоен, будто близость между ними — что-то привычное, обыденное. Будто не было предательства в виде горькой правды, болезненного расставания и разбитого сердца.       Растворяясь в его добром и любящем взгляде, Мередит теряет связь с реальностью. В один ничтожный миг всё перестаёт иметь какое-либо значение, даже сегодняшняя смерть, наступающая на пятки и активно машущая ручкой, растворяется под натиском его любящего взгляда.       Мередит, наплевав на всё, трепетно накрывает поцелуем мужские губы. Дерек обвивает руками тонкую талию и крепко прижимает девушку к себе, плавно скользя кончиком языка по её нижней губе. Он не наседает, даёт ей пространство и право решать. Дразнит короткими, лёгкими прикосновениями, и Грей с лёгкостью поддаётся его инициативе. Её тонкие губы, дрожа, раскрываются, и она пропускает его язык в свой рот.       Что-то в её груди распускается, пробивается сквозь рёбра и бесконечно тянется к мужчине. Никогда прежде она не ощущала себя такой беспомощной. Её сердце словно было зачаровано им, околдовано, и никаким образом Мередит не может вытравить оттуда любовь к Шепарду. И вряд ли когда-нибудь сможет.       Дерек целовал её осторожно и мягко, с любовью и трепетом, наслаждаясь близостью тел. Оторваться от медовых губ любимой женщины, разорвать этот головокружительный поцелуй казалось просто невозможным. Но он смог. Отстранился от её чувственного рта и, положив одну ладонь на затылок девушки, носом зарылся в её шелковистые волосы. Он медленно втянул аромат, прикрыв веки, и улыбнулся. — Действительно. Лаванда, — теперь он узнаёт этот аромат, ставший его любимым.       Мередит тем временем возвращается в реальность. В жестокую действительность, где любимый мужчина, — чужой муж. Грей мягко отталкивает мужчину за плечи, подталкивая его к приоткрытой входной двери. Смотрит в его глаза, словно в последний раз, и роняет одну единственную слезу. — Прощай, Дерек.       Она разворачивается и уходит в свою спальню. По пути слышит, как за спиной закрывается дверь. Он ушёл, уносся с собой так и неозвученные чувства.