Хуна

Каждую ночь Руслану снятся сны одного и того же содержания. Каждый грёбаный раз, когда он отключается от реального мира, Тушенцов оказывается где-то вне зоны досягаемости, но неизбежно привязанным к одному конкретному человеку. Это кажется каким-то проклятием, потому что из тысячи знакомых ему людей, из любой самой большой подставы это оказался именно он. Первый раз, материализовавшись прямо в воздухе, он ощутил тошноту и лёгкий расфокус. Пришлось прислониться к ближайшей поверхности, чтобы не ëбнуться нахуй куда-нибудь на пол и не проломить себе висок. В топ-10 глупых смертей в аниме Руслан точно не хотел, так что побеспокоиться о собственном здоровье пришлось. Место было знакомым. Смутно приглядевшись, Руслан понял, что он оказался в том самом караоке-баре, где когда-то в далёком прошлом он тусил на постоянке. Висок простреливает болью. Да, точно. Они тусили. Заменять некогда привычное "мы" на "я" уже стало обыденностью. Тёмные глаза лениво лижут пространство взглядом. Пиздец, тут всë точно также, как и раньше. Руслан, конечно, за психологию шарит, знает, что нельзя понятия подменять, ещё хуже, если ты на полном серьёзе отметаешь прошлое и стараешься давить его как можно чаще, чтобы не вылезало, как гной из старой раны. Только вот заражённые и запущенные раны рано или поздно приводят к отгниванию целой конечности. Руслан, кажется, в таком случае прогнил уже полностью. Да, тут правда всë такое же, как и раньше. Тот же цвет у стен, те же закрытые комнаты с диско-шаром, такие же кожанные диванчики с небольшими столиками. Сколько раз они тут валялись пьяные с Кашиным, включая в караоке всë подряд, уже и не вспомнить. Да и Кашин точно такой же. Руслан замирает прямо у стены, и, кажется, сейчас его точно ебнет самым сильным тиком в жизни. Или сердечный приступ хватит. Но ни приступа, ни даже тиков нет. А вот Данила на ебаном кожаном диванчике есть. Вполне даже реальный. Совсем не из восемнадцатого, даже не из девятнадцатого. Это не воспоминание, тогда почему он сейчас такой реалистичный, из настоящего, и здесь? Руслан старается не дышать, чтобы Кашин случайно не заметил его присутствие, а сам мажет взглядом по знакомой фигуре. Удивляется сам себе: Данила изменился слишком сильно, но Тушенцов всë ещё может сказать, какие татуировки у него на кисти, сколько родинок у него на лице, каким цветом горят глаза. Внимательный взгляд ловит любые изменения, и вдруг до Руслана доходит: он впервые видит Данилу в таких декорациях таким. Кажется, Кашин слишком поникший для места, где находится. Он вертит в ладони бокал с виски и пустым взглядом смотрит в экран, где крутится одна из песен караоке, но микрофон лежит на столе, кажется, даже не включённый. И это определённо странно. Данила едва шевелит губами, подпевая, но Руслан знает точно, что он не видит текста, просто знает наизусть. Почему он один здесь, без какой-либо компании? Почему Руслан здесь? Ведь вряд ли они договорились о встрече, тем более вряд ли помирились. Тушенцов точно такого не помнит. Почему он вообще ничего не помнит: ни дороги сюда, ни вечера до этого. То, что на часах за полночь он уверен... почему-то. Руслан в спешке подходит к зеркалу и оттягивает веки. Нет, вроде не вмазанный. Да и не употребляет уже сколько лет, че за хуйня вообще в голову лезет? И почему сейчас ни одной нормальной мысли в голове нет? Его отвлекает шевеление с дивана, и он оборачивается, в панике оглядывая второго человека в комнате. Засекли? Блять, очень-очень плохо. Ему даже бежать некуда, он эту комнату как свои пять пальцев знает. Да и Данила тоже. Но, вопреки ожиданиям, Даня не смотрит на него. Руслан залипает на то, как из татуированных пальцев прямо на пол выскальзывает бокал, как виски растекается по полу, как на этот же пол стекает и недавний владелец стакана. На подкорке бьётся тревога: Руслан много раз видел Данины панички, и он почти уверен, что сейчас до неë совсем недолго. Данила истерично смеётся, закрывая лицо ладонями, капюшон сполз с головы и плечи немного потряхивает мелкой дрожью. Блять. Вжиматься от страха в стену больше нельзя. Руслан, конечно, мудила полный, но игнорировать некогда лучшего друга, когда они в одной комнате и ему плохо, он не может. Даже если потом по лицу отхватит. Ну и что. Похуй. В такие моменты отключается инстинкт самосохранения, и остаётся только искренняя тревога за другого человека. Руслан в пять шагов преодолевает расстояние между ним и Данилой, падает на колени прямо перед ним и чувствует, как джинсы намокают от пролитого виски. Вот бы ещё осколок в ногу не впился, было бы очень хорошо. – Дань, – слова успокоения резко пропадают из головы. – Даня, ты слышишь? Что бы не случилось у тебя, не отключайся, хорошо? Надо успокоиться, а потом, если захочешь, мы поговорим. Я, блять... – что-то неприятно колется в груди, но он упорно пытается игнорировать мешающий в успокоении друга фактор. Бывшего друга. – Я знаю, что я уже не так близок и важен для тебя, может, ты не всё можешь мне доверить, но я правда готов выслушать и поговорить. Дань? Даня, блять, да посмотри ты на меня! Руслан единым порывом тянется к его ладоням, чтобы убрать их от лица, но его руки вдруг проходят насквозь, будто он какое-то ëбаное привидение. Тушенцов в испуге отскакивает назад и больно ударяется спиной о стену. Блять. Да что за хуйня происходит. Его не дëргает, он не помнит ничего из сегодняшнего вечера, а ещё он не может прикоснуться к Даниле. Он вообще есть здесь? Может, его машина сбила, и он попал в ад? Теперь вечно будет смотреть на страдания самого близкого человека без возможности что-то сделать. Руслан подтягивает к себе колени, беспомощно обхватывая их руками, и правда смотрит. Смотрит на то, как хохочет Данила в каком-то истеричном припадке, а потом вдруг замолкает на минуту и заходится в беззвучных рыданиях. Внутри что-то неприятно переворачивается. Блять, что у него такого случилось? Ещё вчера же сидел на стриме, смеялся, веселился. Что случилось сегодня? Додуматься он не успевает. Пол вдруг разламывается, и Руслан летит вниз, не успев даже толком испугаться. Данила остаётся там, в комнате, а он летит в темноту. И просыпается.

***

Второй сон настиг его в дороге. Днём. Руслан задремал прямо в машине, пока они с Нареком ехали из одного конца города в другой. Всë произошло точно также, как и в первый раз: очнулся в помещении, совершенно не помня, как сюда попал. Только в этот раз место было знакомым. Кальянка Коли светилась множеством огней, в воздухе стоял плотный пар самых разных ароматов. Глаза не сразу привыкли к полумраку. Гостей почти не было, видимо, день. Днём кальянка обычно была закрыта на спец обслуживание, и Коля принимал друзей. «Видимо, он меня позвал.» Другого объяснения Руслан не смог найти. Как и найти объяснение тому, что он совершенно ничего не помнит. Продвигаясь мимо столиков, Тушенцов пытался отыскать на задворках памяти хоть какой-то фрагмент недавнего общения с Колей, хоть какую-то зацепку, наводящую на мысль, как он тут очутился. Но на памяти они с Колей даже не списывались уже, кажется, с месяц. В конце зала он видит тот самый столик, который излюбленно занимал Лида, когда приглашал к себе друзей. И Колю видит, только вот, кажется, не одного. Знакомая рыжая макушка будто прорывает вакуум в ушах: он слышит всë. Звонкий смех, истории Коли, звон бокалов и посуды. Это... шутка какая-то? Нет, господи, Коля не мог так поступить. Коля не мог позвать их обоих, зная, как тяжело им в разрыве. По крайней мере ему, Руслану. – Ну и вот, короче, и Бебрина мне говорит... – обрывки фраз доносились как сквозь толщу воды, а Руслан уже шёл с чётким желанием втащить Ромадову. А Лида сидит, смеётся, как будто реально ничего не происходит. Ещё и игнорирует его надвигающуюся фигуру. Пиздец, блядский цирк. – Шпана ахуенный сквад, только вот Света меня напрягает, – бархатистый голос рокочет по залу, и Тушенцов невольно ловит тик. Блять, как же давно он его не слышал. – Ну, братан, у тебя в принципе со Светами какие-то проблемы, я смотрю, – веселится Лида, ненароком глядя на Данилу. Два клоуна сидят, ей богу. Строят вид, будто одни тут, а Коля наверняка уже давно Руслана заметил. Игнорит? Да он чë, совсем тут охуел? – Колян, блять, че за цирк? Ты совсем офонарел уже? – Тушенцов злится. Так ебано с ним уже давно не поступали. И если игнор Данилы он понять мог бы, все-таки правда хуево разошлись, то причину поведения Ромадова понять не мог. Общались же нормально, че началось-то? А Коля не реагирует. Даже не смотрит, ни один мускул не дёрнулся. И когда только в такие ахуенные актёры заделался? Не понятно. – Ну да, бывает и такое... – Колян, блять! – Тушенцов выходит из себя. Да что за пранки? Они че, хотят, чтобы Руслан окончательно кукухой поехал? Пиздец. Лицо сводит, и Тушенцов по инерции отворачивается, чтобы подавить тик. За что, блять? Он же реально ничего плохого не делал, чтобы над ним так издеваться. – ... но в любом случае ты ахуенный чел, Дань. Чë, ты мне фит обещал, когда будет? Руслан шагает вплотную и отвешивает Коле подзатыльник, но рука снова проходит насквозь. Секундный шок быстро сменяется пониманием. Блять, он снова в ебучем реалистичном сне. Как в первый раз. – Помню-помню, – Кашин сидит напротив, сверкая глазами. Блики играются в рыжине его волос, и боже, Руслан совсем его не узнаёт. Перед глазами всплывает та встреча в караоке, когда он точно также прошёл ладонью назсквозь: там Данила выглядел совсем потухшим, как будто силы высосали и оставили только красивый фантик. Здесь же он сияет, как в том глупом тренде в тик-токе. Тушенцов присаживается на диванчик рядом с Лидой, и хотя бы это ему удаётся. Можно попробовать ещё еды потырить с тарелки, чтобы убедиться в реалистичности сна, но аппетит отбивает, как будто желудок Руслана резко сжали железными тисками. Коля с Данилой сидят друг напротив друга, и Тушенцову приходится выбирать из двух зол: или сесть с Кашиным бок о бок, или смотреть на него с другого конца столика. Выбрав второй вариант, он решает воспользоваться ситуацией, когда действительно есть возможность оказаться рядом буквально на расстоянии вытянутой руки и посмотреть на старого друга без страха. Его всё равно тут по сути нет. Всë ощущается до жути неправильно. Он ебучий дед из симс мода на порнуху, который подглядывает в окна, иначе не назовешь. Потому что Даня и Коля совершенно точно ведут какой-то важный диалог, может быть даже личный, а он так бессовестно вмешивается. Успокаивает себя Руслан только тем, что это глупый сон, который просто в очередной раз напоминает ему, как сильно сказывается отсутствие Кашина в его жизни. – А со здоровьем у тебя как? Заинтересованные взгляды Руслана и Коли почти синхронно перемещаются на фигуру человека напротив. Лида правда заинтересован, сразу видно, что в подробности жизни Кашина он посвящён больше, чем аудитория или тот же Руслан. Тушенцов же пытается выяснить, насколько низко падёт его сознание и как жестоко будет калечить некогда его друга, чтобы причинить боль и ему тоже. – Да так, понемногу... Данила теряется от вопроса. Видно невооружённым взглядом. Его лучезарная улыбка тускнеет, а сам он как-то сжимается и даже будто становится меньше, пытаясь уйти от разговора. Коля смотрит слишком проницательно, и Руслану это не нравится. – Всё также, да? Совсем кроет? Тушенцов нехотя отрывает взгляд от Данилы и смотрит на Ромадова. О чем это он? – Угу. Говорят, что сны подбрасывают нам картинки того, чего нам не хватает в жизни, чего мы страстно желаем или очень боимся. Тушенцов гадает, какие фокусы вытворяет его воспалённый мозг, пока пытается сообразить, о чем же идеи речь. – Бля, брат, это очень плохо. У тебя же и так биполярка, ты нахуя себя добиваешь? Сколько времени это уже тянется? Может, пора че-то делать? – Нет. Я не могу. Давай закроем тему, пожалуйста. Медленно, но верно, Руслан вскипает. Блять, че за приколы? Сколько раз ему ещё разозлиться в этом ебучем сне, чтобы стало хоть на толику понятнее? И какого хуя, собственно, Лида знает о Даниле настолько много? Когда только спеться успели, блять. Беганье взглядом от одного другому ничего не даёт. Оба замолкают неловко, будто затронули очень болезненную тему, а легче не становится. Руслан злится, потому что его бесит, когда он чего-то не знает. Тем более, когда это "что-то" касается важного ему человека. Что за тайны? Если абстрагироваться от осознания, что он всё слышит, для Коли и Данилы больше никого здесь нет. Почему нельзя говорить простым и понятным языком, без слов-заменителей, без шифров. Это кажется почти даже смешным, ну что за пиздец? – Блять, ладно. Слушай, – через минуту молчания, подаёт голос Данила. И Руслан видит в его глазах не просто боль, а отчаяние вперемешку со вселенской тоской. И внутренне ликует: вот сейчас всë выяснится. Но не успевает дослушать. Слышится оглушительный треск и пол снова разламывается. Он просыпается, а вопросы остаются без ответов. – Блять.

***

Третий сон шокирует уже не так сильно. Отрубившись вечером после бессонной ночи в студии и такого же дня в делах, Руслан снова ощущает тошноту и головокружение. Всë похоже на несмешную шутку: открывая глаза, он не знает, где окажется в этот раз, но уже точно знает, кого там увидит. В этот раз обошлось без клубов и баров, Тушенцов нехотя замечает, что интерьер какой-то очень уж знакомый, а ещё это точно чья-то квартира. Только вот он тут не был. От этого вдвойне странно, что место во сне выглядит таким реалистичным. Он оглядывается. Рядом небольшой диван, неоновые лампы приятно резонируют с его непереносимостью света, а ещё в воздухе стойко витает запах сладкой одноразки. Рыжина волос уже не сбивает с толку. Он точно знает, что снова увидит здесь его. В этот раз действительно проще: Руслан знает, что Данила не заметит его, а он снова не сможет коснуться или сказать что-то. Его здесь нет. Мираж, наваждение сна, игры сознания, которое слишком давно не ощущало тепла. А тепло в своё время дарил только Даня, так что теперь это всё похоже просто на жестокую шутку. Могли бы сделать так, чтобы хотя бы во сне Руслан мог с ним поговорить. Хотя, наверное, в таком случае он бы не захотел просыпаться. Данила сидит за столом в стримерской, в наушниках, и, кажется, на экране монитора определённо запущен стрим. Руслан косится на свои эплвотчи. Среда. Тогда всë совпадает, ведь именно в эти дни Даня и стримил. Потихоньку возвращается и слух, который в этот раз подводил, и звон в ушах утихает. Сквозь него прорезается голос Данилы, который вещает на свою аудиторию очередную ахуенную историю из жизни. Час донатов, Руслан понимающе кивает. А потом с удивлением обнаруживает, что всё ещё стоит где-то в углу комнаты, там, где у Дани обычно Азиз. Он с тревогой смотрит в кадр на одном из мониторов и выдыхает: все-таки плюсы в этих снах, где он наполовину отсутствует, тоже есть. Камера его тоже не ловит. Тушенцов делает пару шагов и опускается на диван. С такого ракурса наблюдать за Данилой удобнее всего. У него всё ещё возникают диссонансы на почве таких снов. Его сознание, кажется, веселится по полной, сначала показывая ему страдающего Кашина, а потом два раза подряд подкидывая видения абсолютно нормального содержания. Трактовать их Тушенцов не может, да и не берётся. Данила рассказывает, как недавно снимался в клипе Дедблонд, как замёрз нахуй в подвале, потом ещё несколько историй про пишущиеся треки, и Тушенцов на время забывает, что он, вообще-то, во сне. У Дани всегда была интересная манера подачи информации. Там, где все берут внешностью, он брал харизмой и интеллектом. Любил притворяться дебилом, но на самом деле иногда выдавал такие вещи, что Тушенцов сидел потом с открытым ртом и думал, откуда Кашин вообще о таком знает. – Короче, скоро со стримами проблемы будут, – вещает Данила в камеру. – Я, блять, с квартиры съезжаю. Мне позвонил чувак, у которого я её снимаю, и сказал, чтобы я съебывал через два месяца. А у меня сейчас, типа, дел и так дохуя. Альбом, мерч, фестивали, клипы. И так постоянно в разъездах и делах сейчас буду, а тут ещё что-то с квартирой решать. Вид у Данилы становится уже не таким беззаботным, как буквально пару минут назад. Он отводит в бок губы и смотрит в чат, как будто читая что-то, но Руслан видит, как его взгляд скользит мимо. – Так что вот, чуваки. Я смотрю сейчас разные варианты, но сами понимаете, что нормальные хаты в Питере стоят дохуя. Я собирался в конце года квартиру покупать, но теперь даже не знаю. За ту цену, за которую я сейчас снимаю, я жилплощадь такого же уровня не найду, так что, наверное, придётся переплачивать. Время в целом есть, пока стараюсь не тильтовать, но мозги всë равно парит знатно. Еще приболел, вообще ничего делать не могу, еле на стрим к вам вылез. Тушенцов снова чувствует себя вором. Потому что за кадром у Данилы валяются салфетки, таблетки, пустые банки из-под энергетиков и доставок. Мозг подозревает неладное, и он поднимается с дивана, шагая в коридор. На кухне полная раковина посуды, в холодильнике мышь повесилась на обёртке из-под сосиски, под раковиной завязаны четыре мусорных пакета. В спальне обстановка не лучше. Одежда на полу, кровать мятая, окна нараспашку, тумбочка завалена какими-то листами. Тушенцов вздыхает. Зная отношение Дани к порядку, это очень плохие звоночки. Становится ясно, почему картинки из этих трёх снов были диаметрально противоположными. Казанское театральное училище плакало. Данила Кашин не пришёл к ним учиться, и оно потеряло гениального актёра. Руслан возвращается обратно в комнату и снова тихо присаживается на диван. Данила смотрит какой-то ролик, но его комментарии не так активны, как обычно. Взгляд какой-то поплывший, как будто Кашин давно не здесь, а в другом мире, и в чате тоже ребята замечают частичное присутствие стримера, поэтому спрашивают, всё ли с ним ок. – Бля, ребят, извиняйте, – наконец отмирает Данила и тихо смеётся. – Чё-то, видимо, не вывезу я стрим сегодня. Температурю, мозг очень плохо соображает. Давайте видео досмотрим и офаем. Руслан видит, как Кашин под столом сжимает руку в кулак. А потом слышит треск, и снова проваливается в пустоту.

***

Все эти сны – странная и мешающая хуйня. Руслан грузит себя ими уже не один день, отвлечься получается с трудом, и чаще всего он забывается только в работе и делах. Но даже в такие моменты концентрация подводит, так вчера Руслан сильно накосячил на записи, а потом сидел, ловил тики минут тридцать, пытаясь прийти в себя. Сны беспокоят его и не дают отдохнуть. Тушенцов засыпает разбитым, просыпается ещё более разбитым, бессмысленно коротает свой день за работой, а потом, после часа или двух каких-то домашних дел, валится с ног на постель. Больше всего его беспокоило не то, что ему просто снятся странные сны. Руслан в принципе не самый здоровый человек, так что сновидения не самая большая проблема. Проблемой становилось то, что, кажется, эти сны сбывались. Потому что вчера, после пробуждения, он решил залезть на ютуб, чтобы включить что-нибудь на фон, пока ест, и наткнулся на видео, которое бросило его в холод. Немеющей ладонью он переместил мышку, нажал на воспроизведение и охуел. «Так что вот, чуваки. Я смотрю сейчас разные варианты, но сами понимаете, что нормальные хаты в Питере стоят дохуя. Я собирался в конце года квартиру покупать, но теперь даже не знаю. За ту цену, за которую я сейчас снимаю, я жилплощадь такого же уровня не найду, так что, наверное, придётся переплачивать. Время в целом есть, пока стараюсь не тильтовать, но мозги всë равно парит знатно. Еще приболел, вообще ничего делать не могу, еле на стрим к вам вылез.» Это уже было. Это точно было. Данила говорил тоже самое в его сне. В жизни он говорил это в то же время, когда Руслан спал. Пиздец. Ебаный пиздец, думает Руслан, когда в панике закрывает браузер. Может, это просто совпадение? Уснул под стрим, сквозь сон услышал, сознание само подкинуло картинку... Нет, полная хуйня. Компьютер был выключен, телефон тоже. Реинкарнация бабки Ванги? Может, ему к экстрасенсам съездить? На следующий день было решено, что он поедет не к экстрасенсам, а к Коле в кальянку. Ромадов совсем скоро уезжал в тур, и Руслан хотел напоследок увидеться с другом. Он, конечно, мог приехать к Коле в любой из городов, но пока не был уверен, что у него будет возможность. Да и Лида умел веселить хмурого Руслана, так что вариант был почти беспроигрышный. Вылазка из дома не на работу и правда помогла. Ромадов заказал им кальян, Руслан отпустил Нарека погулять, и Коля, постоянно размахивая руками, рассказывал про будущий тур. – Это вообще пиздец. Я еду в города, о которых даже не слышал раньше. – Мы с Ильёй стримили когда, тоже обсуждали, что было бы круто поехать в какие-то города, в которых мы ни разу не были, – делится Тушенцов, и проблемы отходят на второй план. Как хорошо, что у него ещё остались друзья. – Да, а сам со мной не поехал, – упрекает в шутку Коля. – Ну-у, это же твой тур, че я там делать буду, – пожимает плечами Тушенцов. – Да и вообще, я не вывезу ещё раз нон стопом по городам. Че, зря что ли паузу брал в турах. – Ну да, справедливо. Их беседа ленивая и ни к чему не обязывающая. Они едят какое-то вкусное мясо, курят кальян, включают на весь зал свою музыку. Хорошо, когда зал закрыт до вечера, можно принимать друзей и не бояться, что кто-то будет их фоткать или странно смотреть. – Фух, блять, – Руслан отодвигает от себя тарелку. – Обожрался. Колян, респект своим ребятам выдай, ахуенно готовят. – Обязательно, – Лида доволен. Он любит кормить у себя своих ребят. Зная их графики, постоянно забудут пожрать, так пусть хоть редко, но метко. – Бля, может спиздить у тебя одного повара в пару к Нареку, – Руслан валится на подушки. – Буду хоть питаться норма.. Блять, это че? Слышится треск. Тушенцов замирает на пару секунд с совершенно ахуевшим выражением лица, а потом медленно поднимает подушку с дивана. В смятении, он поднимает ладонь над столом и демонстрирует Коле находку. В его руке переломленные пополам очки в фиолетовой оправе. Кажется, локтем прилетел, когда хотел прилечь. А у Коли вид такой, как будто хоронить кого-то собрался. – Бля-а-ать, – он тянется к очкам и забирает их из пальцев Руслана. Крутит, вертит в руках. – Может, починить как-то можно? – Колян, как ты их починишь? Они пополам сломались. Не на скотч же хуячить будешь, проще новые купить. – Да, точно, – Коля расстроился. Даже лицо вытянулось как будто. – А это че вообще? Твои? – Да нет конечно, – отмахивается Лида. – У меня Даня недавно в кальянке был, оставил, наверное, а я не проверил, бля. Прибью персонал точно. – Даня? Когда? – в ушах снова шум. В голове всплывает его второй сон. Данила был в точно таких же очках. – Не помню, дня два назад. А че такое? Сука. Два дня назад? В голове всплывает тот сон в мельчайших подробностях. – А он че, в Москве был? – быстро выходит из положения Руслан. – Ну да, был. Приезжал по делам, а че такое? – Коля смотрит на него как на долбоеба. А он и есть долбоеб настоящий. Ещё и с ума сходит, кажется. – Да ничë. Ладно, я сам с очками разберусь, не парься. – Вы же не общаетесь. – Не общаемся. Посылку отправлю или типа того, забей, – Руслан встаёт из-за стола и покидает кальянку, даже забыв попрощаться. Коля смотрит вслед и не понимает его поведения. Ему и не нужно. Вряд ли его обрадуют подробности.

***

cmhardbass: привет? cmhardbass: слушай, ты у Коли в кальянке очки забыл, а я их сломал нечаянно. Ты в Питере? Я бы хотел извиниться и подарок небольшой сделать. Ну, как компенсацию dknasosal: привет. dknasosal: да забей, они на вб копейки стоят, я новые куплю. cmhardbass: бля, да там на самом деле не только в этом дело. cmhardbass: ты давно был в караоке? ну, в том самом dknasosal: не очень. а тебе зачем? cmhardbass: мне сны стали сниться. и я вот недавно понял, что, походу, всё это на самом деле происходит. dknasosal: бля dknasosal: чувак, ты не поверишь...