Ты перед ним — что стебель гибкий, Он пред тобой — что лютый зверь. Не соблазняй его улыбкой, Молчи, когда стучится в дверь. А если он ворвется силой, За дверью стань и стереги: Успеешь — в горнице немилой Сухие стены подожги. А если близок час позорный, Ты повернись лицом к углу, Свяжи узлом платок свой черный И в чёрный узел спрячь иглу. И пусть игла твоя вонзится В ладони грубые, когда В его руках ты будешь биться, Крича от боли и стыда… И пусть в угаре страсти грубой Он не запомнит, сгоряча, Твои оттиснутые зубы Глубоким шрамом вдоль плеча! Девушке — А. Блок
***
Лодка плыла медленно, ветра совсем не было. Такими темпами до озëрного города мы доберëмся лишь поздней ночью. Бард стоял на конце лодки и пытался сдвинуть судно одним веслом. Сев на бочку попыталась распутать волосы руками. Выходило не очень. За время путешествия по эльфийским землям мои локоны превратились в самые настоящие калтуны. Распутать это дело самостоятельно не получалось. И попросить помощи не у кого. Была бы тут ещë девушка, но чего нет того нет. Попросить кого-то из мужчин тоже нельзя. Балин ещë в самом начале похода говорил, что волосы у гномов имеют большую важность. Дать кому-то их расчесать, это тоже самое что признаться в любви. Помыть голову другому, так вообще действие интимного характера. Поэтому приходилось мучаться самой. Гномы расползлись по лодке. Кто-то сбился в кучу и что-то обсуждал. Кто-то курил трубку, а кто-то как Бильбо дремал. Волны мягко покачивали судно. Идиллия. Гребаные колтуны. Холодало. На плечи опустилось что-то тяжелое, обернувшись уткнулась носом в мех. В нос ударил запах пыли, табака и мужского мускуса. Подняв голову наткнулась взглядом на самого гнома. — Помочь? -Спросил он, держа в руках гребень. Безусловно от помощи отказываться глупо, да и с утра мы с ним договорились дать друг другу шанс. Но вот так сразу, как-то не знаю даже. Смущающе наверное. Посмотрев в глаза гнома, задумчиво кивнула. Была не была. Головы коснулись руки мужчины. Первым делом меня избавили от колтунов, попросту распутав их, а после волос коснулся гребень. Зубчики нежно касались кожи головы и медленно убегали по всей длине, не причиняя дискомфорта. Движение повторялась из раза в раз. Сверху вниз. К концу процедуры я напоминала сама себе растаявшее мороженое. Мужчина поднял мою ладонь и вложил свой гребень. Опустив мою руку, его руки снова вернулись к моей шевелюре. Перебирая мои волосы в руках, гном сам того не ведая вводил меня в экстаз от массажа головы. — Мы подплываем, впереди застава. -громко сказал Бард, выводя меня из состояния кайфущей лужицы. Дернувшись, я получила кару в виде больно потянувшихся волос. — Сиди, я ещё не закончил. -Пробурчал за спиной мужчина. Послушно села на место. Вырывать свои кровнонажитые пакли не хочется. Да и рыпаться смысла нет. До самого «порта» я просидела под руками Двалина. Мужчина творил что-то на моей голове, надеюсь красоту, а не посыл осторожно злая собака. Оплата таможенного сбора прошла без меня. От гостеприимства человека гномы отказались и потащились искать отель местного разлива. Город явно проживал свои не лучшие времена. Где-то подпорки прогнили, где-то валялись испражнения, где-то сидели семьи попрошайки. Голод, бедность, холод. Из желудка поднялся скудный обед и грозился вылезти наружу, до того запах города был премерзкий. Таверна нашлась быстро. Разместили нас ещë быстрее. Город не пользовался туристическим спросом, потому комнаты были свободны и почти у каждого была своя личная комната. Это был единственный плюс озерного городка. Вряд ли сюда кто-то заглядывает без особой нужды, по крайней мере если бы я не увязалась за отрядом, то и на пушечный выстрел не подошла бы. Вот действительно, Богом забытое место. Теперь я даже понимаю Барда и его стремление содрать с нас втридорога за проезд. Жить здесь невозможно, растить троих детей вообще за гранью реальности. Нужно будет потом найти его и извиниться, совесть ведь сожрëт. В предоставленной комнате стоял запах сырости и плесени. Кровать заправленная серыми одеялами оптимизма не внушала, мало ли какая там живность живëт. Сев на ложе оглядела свои владения на пару ночей. В принципе для местных реалий не плохо, но мой изнеженный организм требовал как минимум сухое и чистое помещение, как максимум чтобы к этому помещению пролегала ванна. Тяжело вздохнув спустилась вниз на ужин и заодно найти служанку или кто тут работает, хотелось бы немного ополоснуться и постирать единственные вещички. Ужин был громким. Казалось будто весь город сбежался посмотреть на чужестранцев. Большинство преимущественно мужчины, видимо завсегдатаи этого заведения. Взгляды бросаемые на меня мне не понравились, было в них что-то отталкивающие. От греха подальше быстрее зашевелила булками к своим гномам и уселась между Балином и Двалином. Ещë раз оглядела континент и передернула плечами. — Все в порядке? -Спросил Балин, накладывая в мою тарелку мясо и картошку. — Пока да, но ощущение будто меня уже сотню раз раздели и снасильничали. — Держись рядом с нами и все будет хорошо. -Пробурчал с набитым ртом суровый мужчина. Тяжело вздохнув ответила. — Хорошо. А не знаете к кому тут можно обратиться по поводу лохани с водой? — Поговорю с владельцем таверны, пусть тебе приготовят ванну в комнате, для твоей безопасности. -Сказал старший брат Двалина. Благодарно кивнув и не поднимая взгляд на местный контингент принялась за еду. Ужин был вкусным, хотя с голодухи все вкусное. Но тем не менее мой желудок довольно переваривал пищу, а тело разморило от тепла. После ужина в компании Двалина дошла до комнаты, где меня оставили наедине с лоханью, сказав что зайдут позже и возможно принесут мне сменную одежду. Поблагодарив гнома и выпроводив его закрыла на ключ дверь. Скинув одежду я со стоном наслаждения погрузилась в горячую воду. Как мало человеку для счастья надо. Задремав в тëплой воде я не заметила как пролетело время. Из сладкого забытья меня вывел грохот двери. Подскочив от неожиданности я увидела группу из трёх мужчин. В отличии от местных жителей, эти были одеты куда лучше, но это совершенно их не красило. На лицах вломившихся были мерзкие улыбки, а глаза скользили по моему телу. Я впала в ступор, страх липким комком застрял в горле, не давая и рискнуть. Как только первый ворвавшийся сделал шаг, я закричала. Незнакомец резко кинулся ко мне. Вскочив на ноги я попыталась выбраться из ванны, но это оказалось не так просто. Мокрая поверхность подвела меня и я с грохотом упала на пол. Мужчина схватил меня одной рукой за волосы, а вторую просунул между моих ног. — Ну что ты страптивишься красавица? Коротышек обслуживать рада, так обслужи и нас. Дружки этого урода обошли своего друга и встали с двух сторон, развязывая свои штаны. Ударив державшего в солнечное сплетение, закричала. — На помощь! По лицу прилетела пощечина, а после меня кинули на пол со словами. — Кричи, кричи, люблю громких девочек. — Раз не хочешь по хорошему будет по плохому. -Сказал тот что стоял слева. Схватив меня за косу и резко придвинув свой член к моему лицу. Я сжала зубы и отвернулась. В живот прилетела нога насильника. От боли в глазах выстрелили звезды, а воздух вышел из лëгких заставив открыть рот. Сволочь воспользовалась моментом и впихнула отросток мне в рот. В нос пробила вонь пота и мочи. Мою голову налаживания на член. Меня тошнило. Меня это совершенно не устраивало. Вздохнув по глубже, со всей силы укусила член этой твари. Сволочь с силой кинула меня на пол и я снова крикнула о помощи. В живот снова прилетела удар. И ещë раз. И ещë. Я кричала от боли, от страха, от безысходности. Меня резко дернули на верх, выворачивая мне руку. Толкнули в лохань. Бортик ванны врезался в тазовые кости, вновь выбив из меня воздух. Сильная мужская рука погрузилась моë лицо в воду. А после я ощутила резкую острую боль. Тварь вошла в меня. Я закричала. Толчки резали моë тело всë яростный и быстрее. Кислород выходил из лëгких со скоростью света. Тело дражало и не слушалось меня. Я хотела чтобы это всë закончилось. Я хотела вырваться. Ничего не получалось. Крепкая мужская рука топила меня в ванной. Четыре других руки держали меня за руки. Кислород вышел. Сопротивляться больше не было сил. Мне никто не помог. Хватка на теле ослабла, а через долю мгновений меня резко вытащили из воды. Легкие обжог первый глоток воздуха. Я закалялась и вода, что успела войти внутрь вышла обратно. Меня укатали во что-то и вынесли из комнаты. Вокруг слышались какие-то громкие звуки и крики. Кто-то что-то крушил. Меня положили на что-то мягкое, наверное это кровать. Укрыли ещë чем-то. Звуки не утихали. Поборов страх открыла глаза. Взгляд упëрся в потолок, повернув голову в бок закашлялась. Дождавшись пока кашель закончится снова открыла глаза. Рядом с кроватью стояли Балин и Оин. Первый грозно смотрел в сторону входа, а второй что-то мешал в ступке. Закончив своë дело лекарь подошел ко мне, приподнял голову и приказал выпить смесь. Послушавшись я выпила то что дали. По телу побежало тепло и меня перестало трясти, а ещë через мгновение моë тело полностью расслабилось. В коридоре наступила тишина, а после послышались шаги в нашу сторону. Балин напрягся и пошëл на выход. Выйдя из комнаты гном расслабился и махнул рукой лекарю. Они вышел, в комнату вышел Двалин. Дверь с грохотом закрылась. Глаза ужасно защипало. По комнате пронёсся громкий всхлип. В тоже мгновение меня приподняли с кровати и усадили в объятия. Слëзы потекли одна за другой, плотину прорвало и я зарыдала. Вся боль, страх, ярость и безысходность выходили с громким криком и водопадом слëз. Тëплые руки гладили по спине, голове, плечам. Тихий голос шептал успокаивающие слова. Тëплые губы целовали щëки, ловя каждую слезинку. Спустя время сознание погрузилось в темноту. Меня оглушила тишина. Затем оглушил противный резкий писк. Где-то на периферии послышались голоса. — Давление падает...... Разряд… Боль в груди была резкой и неожиданной. Тело сковало намертво, крик так и застрял в моей груди. Разряд. Ещë одна ужасная вспышка боли. Разряд. И снова. Разряд. — Пульс на нуле. -Отдалëнно прозвучал голос, заглушаемый громким писком. -Время смерти одиннадцать часов, двадцать семь минут.***
Утро было тухлым. Болело всë; голова, глаза, легкие, живот, ноги. Всë. Завтрак не лез в горло, вокруг сидели вооружившиеся гномы. Мужчины завтракали и кидали на меня виноватые взгляды. Будто они виноваты, что сыночек бургомистра, а насильником был именно он и его дружки, оказался грязным животным удовлетворяющим свои потребности унижением слабых и беззащитных. По телу пробежала ярость. Он убил меня. Это было последней каплей моей измученной души. Я умерла физически там, дома. И психически здесь. Ненавижуууу. Двери в таверну раскрылись, внутрь вышел Торин и Балин с братом. Оглядев нашу компанию скомандовали собираться. Собрались в рекордные сроки, от того что и собирать-то было особо нечего. На улицах столпились люди. Конечно, такие новости. Залëтные гномы побили золотую ляльку. Многие смотрели с восхищением, мало кто из них может отважится и дать отпор стервятникам стоящим у власти. Проходя мимо ратуши нас нагнал крик. — Ты ещё пожалеешь об этом гномья шлюха! Оглянувшись, увидела вчерашнее животное. Ярость поднялась из глубин души и вышла в мир шипением встреченная полной тишиной. — Сдохнешь послезавтра! Грянул гром. Сверкнула молния вдали.