Франдэнс

От ярких софитов после сцены слепит глаза, а в голове — сладкий дурман от любимого цитрусового коктейля; от туфель, пусть и не на высоких каблуках, немного ноют пятки; но он чувствует себя здесь хорошо, в своей тарелке, даже, можно сказать, в зоне комфорта, несмотря ни на что. В этом оригинальном и ярком, как вспышка, и разноцветном, как радуга, баре с необычным названием «Франдэнс» он всего пару месяцев, но нашел то, что искал: отдушину и некий островок счастья, пусть и такого дерзкого, блестящего и вызывающего, как и его сегодняшний розовый костюм с пайетками. Да, постарался немного смягчить образ и добавить официоза белоснежной рубашкой и глянцевыми белыми туфлями, но все равно вышло немного безумно и очень по теме вечеринки. А повод роскошный: День рождения босса Франа, который сейчас в своих неизменных стильных очках в цветной оправе — сегодня кислотно-розовой, —довольный после его короткого выступления сидит в обнимку с партнером и потягивает замудреный розовый коктейль, что наверняка уже через пару дней появится в их барном меню. И придется научиться его готовить лучше всех. Потому что он хочет быть лучшим. Всегда. Ярос еще раз кивает и улыбается боссу, салютуя бокалом, и переводит взгляд на сцену. Там сейчас, судя по возгласам немногочисленной публики из коллег и их друзей, начнется что-то грандиозное. Ну, да, у них в заведении много красивых танцоров с подтянутыми телами, смазливыми мордашками, крепкими задницами и влажными взглядами, готовых исполнить любой приказ лишь по щелчку пальцев. Но Яросу пока никто так и не приглянулся. В его смене были все слишком. Слишком высокие, слишком перекачанные, слишком пошлые, слишком загорелые, слишком длинноволосые, слишком ненастоящие и слишком гетеросексуалы при этом. Не повезло. Говорили, что в другие дни танцуют и поют не хуже, название бара себя оправдывало на все «сто»; и есть даже совсем иные типажи, но Ярос никак не мог их увидеть, так как подрабатывал строго в определенные дни. А сегодня, такая удача, можно посмотреть и на других коллег. И, может, кто-нибудь зацепит, а? Так уже хочется простого и понятного — пососаться с кем-нибудь в их роскошном туалете с неоновым светом, с просторными кабинками и мягкими фиолетовыми сидениями. Но нет, не ради процесса в первую очередь — Яросу уже давно не семнадцать, — а исключительно ради эмоций после. Хочется сильных чувств, ошеломляющих, глубоких. А потому абы кто точно не подойдет. Нужен особенный. От которого будет дух перехватывать и член напрягаться от одного лишь взгляда. И чтобы потом захотелось продолжения. В начале вечера классно зажигал Серж Хиро в серебристом облегающем костюме, подчеркивающем абсолютно все достоинства. Пел на пределе, но удивительно легко; двигался слаженно, откровенно, улыбался зазывно, но при этом мило. Всем хорош, но не во вкусе и фактуре Яроса, опять же. Серж выше на голову — это допустимо, — но слишком широк в плечах и груди. А Яросу нравилось закидывать на плечи стройные худые ноги, целовать впалый живот, гладя выступающие ребра. Мышцы — это красиво, но не «под кожу и под печенки», не до дрожи в коленях. Просто вкусовщина, ничего более. У Сержа и без него найдутся поклонники и поклонницы, жаждущие ощутить под горячей кожей перекатывающиеся мышцы скандинавского Бога. Хотя разговаривать с ним Яросу нравилось. Он иногда в его смену выступал, заказывал после выпить что-нибудь некрепкое и цитрусовое, сразу делился впечатлениями от вечера, легко и непринужденно, словно со старым знакомым. И Ярос отвлекался, слушал с интересом, позволяя себе иногда поправлять выбивающиеся светлые пряди Сержу за уши, касаясь висков, чем вызывал очаровательную улыбку. И Серж легко целовал в ответ его тонкие пальцы, намекая внимательным взглядом на продолжение, но Ярос качал головой и медленно убирал руку — «не с тобой, красавчик». Но однажды, когда на улице уж слишком ярко светило солнце, а в душе завывал холодный ветер от одиночества, Ярос позволил целовать не только пальцы. И сам крепко вцепился в покатые мощные плечи, подставляя шею для легких укусов. Было даже очень хорошо, в душе тоже на мгновение прояснилось, но дальше поцелуев они оба не захотели идти. Внешне Серж — скандинавский Бог, тот самый, с молотом, а внутри — милейший парень, влюбленный в эту жизнь и совсем немножечко в Яроса. И вот этого «немножечко» было катастрофически мало, чтобы переспать, но вполне хватало, чтобы нежно дружить и заботиться, весело разговаривать, изредка касаясь друг друга, и мило улыбаться при встрече. А сегодня Серж, как и все, выпил чуть больше обычного, и потому даже на руках Яроса прямо к столику босса Франа поднес. Тепло в его объятиях, надежно, и крепкая загорелая шея буквально кричала: «попробуешь меня на вкус?», но не те совсем чувства. Поэтому снова ограничились только дружелюбными нежными поцелуями в щеку и заливистым смехом, после того как Серж триумфально опустил Яроса на землю и поправил ему пиджак. Был еще их яркий ведущий из эйчар отдела, Скрипко. Тоже, вроде как, неровно дышал в его сторону; и высокий, и симпатичный, и сложен хорошо, и главное, переспать совсем даже не против, но вот не цеплял. Не та натура, не те мозги были у парня. Да и взгляд, если честно. Глаза в человеке — это ведь очень важно. Всю жизнь потом ведь в них смотреть. Сложно, очень сложно найти кого-нибудь не на одну ночь, а на оставшуюся жизнь. Может, дальше среди танцоров появится сегодня кто-нибудь любопытный? Его объявляют просто по имени: «Эмиль», и Ярос видел его, наверно, всего один раз, ничего про него не узнавал. Двигается парень классно, сразу приковывает к себе взгляды. Видно, что у него богатое танцевальное прошлое. Да и босс кайфует, аплодирует, смотрит с интересом. И Эмиль нравится многим из коллег, судя по раздающимся возгласам и овациям. И Ярос присматривается. Сразу ставит Эмилю плюсы за костюм — кожаные штаны и жилет в обтяжку сидят идеально и горячо. Цепи, ремни, кольца, подведенные глаза, уложенные набок короткие волосы, выбритые виски — все очень Яросу нравится. Да и сам парень вполне органичен и ярок на сцене: улыбается, смело заигрывает с боссом, подмигивает кому-то в зале. Неплохой номер, посмотреть бы на него еще в рабочую смену — вот тогда и можно будет делать выводы. Во внешности что-то цепляет — светлые глаза, пухлые губы, скулы, крепкая шея, широкая грудь и плечи — все хорошо, но низковат немного. Ему бы рост Сержа или Скрипко при такой внешности — тогда быстрее бы сошелся пазл. Но Ярос с печальным отчаянием после выпитого алкоголя, расслабляющего сознание, понимает, что не хочет выбирать себе партнера исключительно по внешности. И перестает ставить мысленные оценки, продолжая просто наслаждаться номером парня и аплодировать вместе с остальными. Вау-эффекта не случается — значит, снова не то. Но познакомиться определенно стоит, да. Шутки у Эмиля на грани фола. С таким точно не заскучаешь в компании. По окончании номера на сцену поднимается другой парень. В темноте его пока почти не видно, лишь загадочный силуэт. Интрига. Но он вдруг приобнимает Эмиля за плечи и тянется к нему вытянутыми в трубочку губами за поцелуем. Но тот лишь ухмыляется и шлепает коллегу по заднице. Мило ребятки поддерживают друг друга. А может, сейчас будет страстный дуэт? Но нет, Эмиль уходит. А вышедшего объявляют просто «Алекс», и Ярос не ждет ничего особенного от высокого стройного парня в черных обтягивающих джинсах с драными коленями и в нелепой золотистой косухе поверх черной футболки. Что-то слишком скромно и простенько для выступления на вечеринке босса, учитывая, в каких костюмах они работали. И Ярос переводит внимание на лицо. Да, губы полные от природы, выразительные, еще и накрасил пошло-красным с блеском; скулы читаются, шея красивая, но в целом, не понятно, что должно в нем зацепить. Босс Фран громко ему аплодирует, громче, чем Эмилю, и это сразу заставляет присмотреться получше. Начинает играть знакомая популярная музыка — итальянцы, что произвели фурор, — и Алекс берет микрофон. Любопытно. Но есть один огромный минус: половина его лица остается скрытой под идиотскими квадратными серебристыми шипастыми очками. Как влюбиться и захотеть человека, не видя его глаз? Ярос делает еще пару больших глотков и готовится внимать шоу. Хотя бы в его типаже этот Алекс — стройный, длинноногий, темноволосый, незагорелый. Сейчас еще споет и станцует, покажет себя с разных сторон, как говорится. И Алекс заставляет Яроса почувствовать даже то, чего он никак от себя сегодня не ожидал. И нет времени пока даже попробовать сформулировать и дать описание этим эмоциям. Они кажутся странными и даже инородными в этом баре. Почему? Да потому что какого черта этот Алекс так здорово поет и существует именно в песне, а не в танце? Он же гребаный танцор в этом баре, разве нет? Или что, Ярос упустил главное? Что касается движений, то Алекс словно бы не старается, делает в пол силы, но при этом все равно умудряется грациозно и соблазнительно двигать стройными бедрами. И вызывает бурю оваций у собравшихся. А поет исключительно боссу Франу, идеально отыгрывая каждую дурацкую фразочку этой незамысловатой песенки. И так искусно владеет голосом, что Ярос в какой-то момент просто забывает, где он находится. Пробирает и по-настоящему нравится. Но к финалу забавного номера хочется лишь одного — чтобы Алекс снял очки, скрывающие половину лица. Вместо этого парень вспоминает, что он все-таки танцор, делает несколько красивых и теперь уже профессионально выстроенных движений, и снимает штаны. Но нет, не одним пошлым рывком, как большинство парней в подобных номерах в их баре. Джинсы на Алексе без «секретов». И от того его спущенные до самых голеней штаны, открывшие миру коротенькие золотистые шорты и стройные длинные ноги с острыми коленками, показались даже не придуманной заранее акцией, а будто бы даже весьма откровенным и интимным жестом. Но зал, да, взорвался аплодисментами и криками. А Алекс так широко и лучезарно заулыбался, чувствуя себя на сцене в подобном виде чуть ли не королем, что у Яроса вновь странным образом перехватило дыхание. Вот надо же. Спустя половину бокала своего приторного коктейля, он увидел Алекса уже рядом с боссом Франом. Правда, теперь в свободных темных штанах, но, вот же зараза, все в той же золотистой косухе не по размеру и в чертовых квадратных очках. И рядом с боссом и его партнером Алекс чувствовал себя легко и раскованно. Улыбался, обнимался, пил из предложенного бокала, расслабленный и податливый, как тающий шоколад. Неужели был третьим в их отношениях? Нет-нет, только не это. Дальше на сцену вернулся Скрипко и предложил публике немного потанцевать после яркого запоминающегося шоу. Босс с партнером в обнимочку сразу оказались в центре танцпола, а вот Алекс остался на месте. Это ли не шанс? В конце концов, они все тут коллеги. Но тут вдруг Ярос заметил приближающегося к его столику Эмиля. И парень явно шел именно к нему, не сводя взгляда. Что ж, интересно. Ярос выпрямил спину и немного напрягся, вновь взял в руки полупустой бокал, наблюдая, как красиво на его боках переливается свет. — Эм. Привет. Ты же Ярос, бармен, верно? Ты классно выступил сегодня, хотел сказать. — Привет. Спасибо. Ты тоже был хорош, Эмиль. Жаль, что мы в разные смены работаем, — и Ярос нашел в себе самую обворожительную улыбку. Эмиль достоин, бесспорно. — Потанцуем? — парень решил пойти ва-банк. — Почему нет? Совпадение или подарок судьбы, но едва они встали, как босс с партнером тут же вернулись за столик, и Эмиль сам предложил подойти поближе к ним, чтобы, да, черт возьми, покрасоваться перед начальством. Яросу это было только на руку — ведь за столиком также сидел и Алекс. И теперь он тоже получил возможность рассмотреть его получше. Но чего именно хотел Эмиль, не понятно. Он двигался исключительно рядом, но не пытался дотронуться или как-то даже намекнуть на дальнейшее продолжение. И Ярос решил сам проявить инициативу, подходя поближе, а затем и задорно провел пальчиком по его кожаному жилету, пытаясь найти ответ на свой вопрос. Но Эмиль никак особо не отреагировал. Музыка затихла на мгновение, и Ярос воспользовался моментом. — А ты один здесь сегодня, кстати? — Что? Нет, я с женой. Вон за тем столиком сидит, брюнетка в красном. — Воу. Ясно. И при этом ты танцуешь со мной? — А она не очень любит. И ногу натерла, сказала. А ты классно двигался на сцене. Сегодня даже Алекса немного затмил, мне показалось. — Алекса? — Ну да, Алекса. А, черт, ты же не знаком, точно. Вы в разные смены, он мне говорил. Ярос не смог сдержать эмоции, потому что Эмиль был абсолютно прост и искренен. И очень легко получилось с ним продолжать диалог. Тем более, такой весьма интересный, абсолютно случайно свернувший в нужное русло. — В смысле, он тебе говорил? Мы же не знакомы. — Ну, так у Алекса тоже есть уши и глаза. Он рядом со мной был как раз, когда ты выступал. Ты ему точно понравился, но я тебе ничего не говорил, если что. — Вот как? Ну, спасибо, Эмиль. — И ты не смотри, что Алекс с боссом сидит, он с ним не спит. И с его партнером тоже. Они просто программу в следующем месяце хотят поменять, вот босс и обсуждает с ним кое-что. — Ну, я не могу не спросить, пока музыка вновь не заиграла. Алекс тоже женат? Или есть шансы? — У тебя — точно есть. Ярос протанцевал еще одну песню с Эмилем, и они все-таки еще немного сблизились из-за общего романтического настроя песни: Ярос обхватил Эмиля за шею, потом переместил ладонь на затылок. А тот легко обнял его за талию и прижал к себе, даже успел пару раз провести носом по скуле. И оба то и дело поглядывали на столик босса — там и правда, похоже, шло какое-то обсуждение. Но показалось, что пару раз все-таки Алекс поворачивался в их сторону, и как раз в те моменты, когда они с Эмилем флиртовали и не стеснялись, поддаваясь настроению музыки и атмосфере — они ведь не делают ничего плохого, просто танцуют, прижимаясь друг к другу. И им просто так нравится, легко и свободно, со сладким наслаждением, какое и хотел подарить сегодня всем присутствующим босс Фран. Он и сам, вполне приторно облизываясь, смотрел на Алекса, касался плеча, что-то вновь обсуждая. И тому тоже было вполне комфортно улыбаться ему в ответ. Но снять бы с парня эти идиотские очки. И тут вдруг Алекс что-то шепнул на ухо боссу и ушел из зала, ни с кем, впрочем, не прощаясь. Ярос задумался, а потом вдруг поймал пристальный взгляд босса на себе, заметил, как его поманили к себе пальчиком, хотя глаза за строгими модными очками буквально кричали ему: «Иди за ним. Не тормози». — Вы меня звали? — Ярос, мой сладкий, ты знаком с Алексом? — Тот, что только что ушел? В очках? Не было смысла скрывать, что он понимает, о ком речь. Их откровенные танцы с Эмилем были на самом виду и у босса, и у Алекса. — Именно. Сходи прогуляйся в сторону моего кабинета. Неужели так заметен интерес со стороны? Сначала Эмиль со своими странными жестами внимания и разговорами, теперь — сам босс Фран. Это уже начинало походить на провокацию. И Ярос готов был поддаться. За углом коридора шум от музыки стихает резко, тут же оглушает и немного дезориентирует. Хорошо, что хотя бы нет яркого света — голова и без того немного кружится: от алкоголя, вечеринки, танцев с Эмилем и, безусловно, от Алекса, чьих глаз сегодня так никто и не видел. Хотя надо было спросить у Эмиля. Наверняка тому повезло чуточку больше, ну, как минимум по заднице он Алекса смачно шлепнул, зараза. И точно был с парнем знаком не первый день. Ярос доходит до двери в кабинет босса, и та оказывается закрыта. Дергает еще раз — ни в какую. И что за хрень? Видимо, босс что-то напутал. Придется возвращаться в зал. И можно теперь даже сразу напрямую к боссу подойти и заглянуть в глаза с вопросом: «Какого хрена происходит? Вы так издеваетесь над новым сотрудником?». Но тут вдруг слышится какой-то шум из-за незамеченной ранее двери по соседству. Ну, конечно, личный санузел. Куда ж без него, верно? И тоже с чертовым фиолетовым неоном. Алекс стоит к нему спиной, но в огромном зеркале сбоку отражаются они оба. И не заметить появления человека просто невозможно. Особенно если ты его ждал. — Привет. Алекс, верно? Голос предательски вздрагивает и становится чуть ниже, глубже. Откуда волнение вдруг, когда даже не видел лица этого парня? — Ага. Привет. Ярос из бара, верно? Необычно слышать его голос и эти внезапные саркастичные нотки, игривые и заставляющие тут же нервничать еще сильнее. Но не удивляет, что его имя произносят так легко и непринужденно. И будто бы даже с удовольствием. Хочется верить. Пусть это и не настоящее, а лишь придуманное для этого необычного места по просьбе босса при найме на работу. — Да. Алекс полностью к нему поворачивается и улыбается, складывает руки на груди и точно осматривает с ног до головы — из-за очков не видно, но Ярос даже не сомневается, буквально чувствуя его взгляд абсолютно везде на своем теле. Если его уже мысленно раздели — тоже неплохо, учитывая, где они сейчас находятся. Да и стесняться ему нечего, он знает, как очарователен в этом пошлом розовом костюме, наполовину расстегнутой белой рубашке, почти обнажающей ключицы, и с длинными накладными ресницами. Помаду наверняка он уже всю оставил на краях выпитых бокалов. А вот у Алекса губы все такие же темноватые от блеска. Стойкий? — Ближайшие полчаса или даже час сюда никто не придет, так что можем познакомиться поближе. Как тебе идея? — Отличная идея. — Мне очень сильно понравилось твое сегодняшнее выступление. Охренительно круто для бармена, знаешь ли? — А мне понравилось твое. Тоже охренительно круто ты поешь для танцора. — Хах. Спасибо, Ярос. И снова нарочито ласково произнес его выдуманное имя. Зачем? Чего добивался? Да, его приятно рассматривать вот так, стоя всего в метре, разговаривать, слушая его голос — совсем другой, не тот, что был в песне, но не менее волнующий. И чувствовать, безусловно, ответную симпатию, не сомневаться теперь ни на йоту в словах Эмиля, буквально ощущая искрящееся напряжение. Они же, черт возьми, здесь не поболтать собрались, верно? — Ты понимаешь, что целоваться в этих дурацких очках будет неудобно? Ярос больше не намерен тянуть. К человеку напротив тянет до невозможности сильно. И плевать, что он пока ничего про него не знает. Желание сильнее. Оно сразу материализовалось в фиолетовом неоне, едва он сюда зашел и увидел Алекса. И ток побежал по венам, невидимый, но сверкающий, как пайетки на костюме. Алекс ухмыляется, многозначительно молчит и смотрит. И делает шаг навстречу, сокращая расстояние, увеличивая концентрацию общего желания почти до предела. Ярос не может оторвать взгляда от его пухлых ярких губ. — Ты можешь поцеловать меня, но очки я не сниму, извини. Сегодня так решил. — Глазки забыл накрасить? — Ха. Ну да, в отличие от тебя, ресницы не наклеил. Но скажу тебе честно: у тебя и без этих пошлых ресничек самые сексуальные глаза в этом баре. — Сексуальные глаза? — Ярос, пусть еще и чувствует легкое головокружение от алкоголя, понимает, что у его собеседника проблемы с выражениями. — Конечно. Смотришь в них — и думаешь только о том, как бы заняться сексом с их обладателем. И больше ни о чем. — Ха. И поэтому ты прячешь сегодня свои? — Возможно. Мне нужен особенный. — Нашел? — Возможно. Алекс сглатывает и облизывает губы — о, да, это знакомое чувство, безусловно, когда пересыхает в горле и начинает сбиваться дыхание. И Ярос не может не подойти еще ближе, откровенно засматриваясь на выступающий кадык. И уже улавливая сладковато-терпкий запах парфюма на бледной коже и от волос, от синтетической ткани золотистой косухи. И тепло от обманчиво доступного тела. — А как же мне тогда понять? Я же не вижу твоих глаз. Ярос кладет руки на плечи, продолжая сверлить взглядом дурацкие очки — глаза с такого расстояния даже можно слегка различить за ними, светлые, точно не карие. Но картинка с лицом все равно никак не складывается. И мысли сейчас начинают уходить на второй план, потому что Алекс снова улыбается, немного подается вперед и слегка запрокидывает голову, сильнее открывая шею. И чуть ли не шепотом произносит: — Делай все, что захочешь. Но только не трогай очки. Иначе я просто уйду. — Все? — Конечно. Твои рамки дозволенного и помогут мне узнать тебя получше, Ярос. Очень умно и интригующе. Такого в жизни Яроса еще точно не было, чтобы парень вот так одновременно открыто предлагал ему себя, но при этом оставался недоступным и загадочным. И это, конечно, возбуждало еще сильнее и заставляло фантазировать, быть смелее. Все, так все — сам сказал. А время терять он точно не намерен. А Алекс ждет: видно, как вздымается от частого дыхания его грудь, как дергается кадык под тонкой бледной кожей. Ярос касается ярко подчеркнутых скул, ведет по шее к ключицам. Сначала — кончиками пальцев, затем подходит еще ближе и нагло склоняется, ведет носом и чуть приоткрытыми губами. Ему определенно нравятся все смешавшиеся запахи, но еще приятнее наблюдать за партнером. Буквально с первых же моментов близости не только видеть, но и чувствовать его реакции. Когда соблазнительно-темные губы приоткрываются еще сильнее, Ярос прихватывает ощутимо подбородок, а затем — и нижнюю губу. И в следующее же мгновение целует уже смелее; властно просовывает ладони сразу под косуху и кладет на горячую сквозь тонкую ткань футболки поясницу. И Алекс поддается беспрекословно, слегка выгибается в его руках, но не касается. И не целует в ответ. Изображает отдающуюся недотрогу. Вкус губ головокружительный, а помада и вправду оказывается стойкой. Даже линия не смазалась после поцелуев. Но Яроса ведет все сильнее и сильнее. И да, хочется целоваться глубоко, жадно, откровенно. И плевать. Он сильнее давит на поясницу, прижимая к себе Алекса, и вновь тянется к губам. И теперь уже нагло сразу проникает в рот языком, требуя ответа. Быстро перемещает одну руку сзади на шею, заставляя чуть наклонить голову. Ласкает загривок, целуя податливые разомкнутые губы. И вдруг, ему отвечают. Сначала Ярос тоже чувствует горячую ладонь на шее — забавное отзеркаливание или просто им нравится одно и тоже — а после — ответные поцелуи. И с каждой секундой они становятся все настойчивее и настойчивее. Не выдержал Алекс чувственной атаки. Новые ощущения быстро кружат голову, и Ярос не сразу даже понимает, что теперь они целуются страстно, мокро, сорвавшись и поддавшись порыву, и никакие чертовы очки уже им не мешают: исчезли. И есть соблазн слегка приоткрыть свои глаза, чтобы увидеть долгожданные глаза напротив, но поцелуй важнее. И возбуждение уже бежит электрическим током по телу, и дышать все труднее и труднее. Хочется просто раствориться в крепких объятиях, продолжая чувствовать эти мягкие великолепные губы. У Алекса получается наконец разорвать поцелуй, и Ярос не видит, продолжая тяжело дышать с закрытыми глазами, с каким выражением на лице на него смотрят. А потом мягко и почти невесомо касаются дрожащих век, задевая накладные ресницы; переносицы, и вновь опускают очки. Поэтому, когда Ярос пытается сфокусироваться на партнере, он вновь натыкается взглядом на поблескивающие в полутьме дурацкие очки. — Ты, ты ведь их снимал, да? Я чувствовал. — Ты слишком классно целуешься, я не смог устоять. — Черт. Да ты издеваешься? — Возможно. Алекс тянет свои невозможные губы в улыбке, и Ярос залипает на образовавшиеся на его острых скулах ямочки. Это трогательно и абсолютно не вяжется с его образом. Зато вяжется мелькнувший между губ язык. Желанием кроет с головой, и Ярос все-таки вспоминает, что ему, вообще-то, разрешили абсолютно все. Так какого хрена он будет отказываться, когда рядом с этим невозможным человеком так нещадно ведет и кружит голову, будто в первый раз целуешься? Хотя с ним ведь и правда в первый раз. Неужели настал тот день, когда придется поверить в пресловутое «любовь с первого взгляда», «встретились два одиночества», «химия и понимание с полуслова» и прочее, и прочее. Да ну нафиг. И тут вдруг приходится внезапно прервать свой мысленный поток, так как Алекс обнимает за шею, проводит нежно большими пальцами по щекам. Если бы не очки, Ярос бы сказал, что заглядывает пристально в глаза. — Кто ты такой? Откуда взялся? Такой необыкновенный. Такой невозможно красивый и желанный? Инопланетный просто. В первую секунду Ярос замирает и не знает, что ответить. Не на такие разговоры он рассчитывал. Вообще на разговоры не рассчитывал, если честно. А теперь — странно. Но безумно хорошо рядом с Алексом. — Это ты, скорее, инопланетный, в этих очках. А я могу совсем по-земному залезть тебе в штаны, красавчик. Хочешь? Ярос от волнения смелеет и властно кладет ладонь на пах перед собой, слегка сжимает, чувствуя, что поцелуи Алексу тоже очень сильно понравились. И при этом старается держать зрительный контакт, намекая, что уже плевать на преграду в виде очков. Теплые пальцы с щек никуда не деваются, и честно, не хочется, чтобы девались. Алекс тянет его к себе, целует мягко в губы, в подбородок. И Ярос сразу вновь прикрывает глаза — невозможно же. Он не может не поддаваться этому человеку. И не хочет. — Хочу. Очень. Пока Ярос старается хоть немного выровнять дыхание, а пальцы продолжают ласкать через мягкую ткань широких штанов, и Алекс, зараза, еще и вперед подается, требуя нагло большего; он чувствует, как внезапно ключиц и груди начинают касаться теплые губы — часто и настойчиво. А рубашка буквально сама начинает расстегиваться до самого низа, до ремня штанов, в которые она заправлена. Вот, его уже и раздевают, щекочут густой челкой, ласкают губами и языком кожу. Стоп! А где же очки? Почему он не чувствует, как их шипы царапают его? Ярос смотрит вниз и чуть вбок — очки поблескивают на гладком полу. Алекс теперь жадно хватает его за талию, чуть сжимает и продолжает целовать, упрямо отодвигая полы расстегнутой рубашки носом. Спускается методично и плавно с груди к животу, гладит по бокам, не отрываясь от мокрых поцелуев. Чертовски хорошо и приятно, и Ярос собственнически вцепляется в густую шевелюру перед собой, тянет за прядки, массирует голову, хочет притянуть Алекса к себе, но тот упрямо не дается, и даже что-то рычит, и кусает особенно чувствительно под ребрами, заставляя вздрогнуть. Упрямец. Ладно, черт с ним, лишь бы не останавливался. И Алекс не собирается. Он легко выдергивает из-за пояса штанов рубашку, все так же не поднимая головы и продолжая сохранять физический контакт с подрагивающим животом, уперевшись в него носом; ловко расстегивает ремень и сразу тянет красивые пайеточные брюки вниз; жадно оглаживает полувставший член Яроса через ткань и снова начинает зацеловывать низ живота, умело водя по члену и бедрам горячими ладонями. Стоять уже практически нет сил, по ногам бегут первые судороги удовольствия, дыхание окончательно сбивается, и Ярос хватается за квадратную раковину сзади. Контраст гладкого холодного мрамора и горячего рта на члене заставляет зажмуриться и тихо, со стоном выдохнуть. Может, хотя бы стоны Алекса отвлекут и заставят поднять голову. Безусловно, он прекрасно сейчас ласкает его член, уже испачкавший трусы, и оставил на животе и бедрах, наверно, кучу засосов и отметок, ярких, как ткань его костюма, но в глаза-то посмотреть все еще очень хочется. Но Алекс решает играть до конца. Он резко выпрямляется, но сразу же закрывает широкой ладонью Яросу глаза, мгновенно разворачивая его к себе спиной. И все, теперь уже даже в зеркале его не рассмотреть. И он еще и отвлекает, оттягивая резинку трусов и спуская их по бедрам, а сам чуть прижимаясь сзади, давая почувствовать свое возбуждение; кусает легко в шею, отвлекая и заставляя сильнее откидывать голову, подставляясь, — в таком положении точно ничего не рассмотришь. И Ярос тает в его объятиях, поддается, льнет и позволяет ласкать себя так, как вздумается. Расстегнутая одежда мешается, но Алекс не спешит снимать с него рубашку и пиджак: ему вполне хватает спущенных штанов. Хочется подольше и повнимательнее задержать взгляд в зеркале: они там все еще отражаются, но картинка смазывается и плывет, равно как и сознание Яроса. Остается только сильное возбуждение от этого невозможного человека: от его сводящего с ума запаха, умелых ласковых рук и самых мягких губ на свете. А еще он тоже приспустил брюки и теперь вполне откровенно прижимается пахом сзади, продолжая двигать кулаком по уже почти полностью потвердевшему и влажному члену Яроса. И что-то подсказывает, что церемониться с ним тут никто не собирается. Не в этом заведении, это уж точно. Но ведь и Ярос не против совсем. Господи, он давно так быстро не терял контроль в чьих-либо объятиях. Не стонал почти в голос, подстраиваясь под движения партнера сзади. Но Алекс еще соображает и зажимает свой возбужденный влажный член между его бедер, заставляя чуть свести ноги. Но не отказывает себе в удовольствии и вновь легко прикусывает влажную кожу, задирая рубашку и пиджак. Одежда мешается, да, но собственное буквально искрящееся возбуждение намного дороже и важнее. Его потрясывает, и вырывается первый стон. Он плавно двигает бедрами, явно сдерживаясь — со смазкой было бы точно резче и сильнее, никаких сомнений; крепче цепляется за талию, дышит тяжело и горячо в шею, вновь и вновь пуская мурашки по влажной коже Яроса. И тот понимает, что партнер у него оказался чутким и заботливым, несмотря на все разговоры, пропитанные сарказмом, и атмосферу места. Никаких сомнений, в этом туалете чего только не наблюдали начищенные зеркала и плитка. И какие только фразы и стоны не впитывал в себя интимный фиолетовый неон. И теперь уже Ярос хочет, чтобы им было очень хорошо. Он подается бедрами чуть назад, потом — вперед, задает темп и покрепче хватается за край раковины. Судорогами удовольствиями кроет нещадно — не упасть бы, не потерять сознание окончательно. Алекс держится на ногах чуть поувереннее. Пока что. Стоны, приглушенные, сорванные, сдерживаемые всеми силами, разрывают плотный воздух вместе с влажными шлепками бедер о бедра. Алекс точно оставит у него на бедрах и боках синяки — никаких сомнений. А еще укусы на шее и плечах. Господи, но как же хорошо. Ярос забывает о желании увидеть глаза любовника, полностью отдаваясь ритмичным движениям и всхлипам в унисон. Его член ласкают не в ритм, но плевать, он и без того скоро кончит. Хочет и сам до себя дотронуться, но боится, что без опоры о раковину просто рухнет на пол. И Алекс удивительным образом чувствует его напряжение, его подход к финалу, сам уже вздрагивает все чаще и чаще и жмет к себе Яроса все сильнее; периодически задирает мешающийся пиджак с особенно острыми для чувствительной кожи пайетками. Ярос ощущает, как по бедрам течет естественная смазка, а следом — и сперма, и сильнее напрягает бедра, стараясь не выпустить сразу чужой член. Ему надо еще чуть больше ощущений, еще немного стимуляции, еще больше жарких движений. Но Алекс, едва только приходит в себя, вдруг резко разворачивает Яроса к себе, почти бессознательного от накатывающего оргазма; сразу зажимает член в ладони и жадно накрывает дрожащими горячими губами рот партнера. И глушит его вскрик от финала, и крепко держит второй рукой за порядком уже истерзанную талию. Ярос прикрывает глаза, чувствуя только сейчас слегка отклеившиеся ресницы, и опускает голову на плечо Алексу, выдыхая и абсолютно глупо улыбаясь. Потому что его член все еще в горячей ладони Алекса, но есть силы только для того, чтобы прижиматься сильнее. А ведь стоит только слегка приподнять голову — и можно увидеть его глаза. Увидеть его лицо целиком. Но нет никакой возможности. Ярос просто стоит, уткнувшись носом в шею и плечо, чувствует под щекой гладкую ткань куртки и ее резкий синтетический запах, смешавшийся с другими. Потом чувствует, как Алекс осторожно убирает руку — льется тихо вода, а потом — вновь обнимает его, теперь уже обеими руками, нежно гладит по спине и плечам через одежду. Все хорошо, но они оба все еще со спущенными штанами, стоят и прижимаются друг к другу. И на бедрах засыхает сперма. — Эй, ты живой там? Ярос? Пальцы заботливо перебирают волосы на затылке, и вот он, момент истины. Ярос слегка отодвигается, жмурится, а потом пытается сфокусироваться на лице. Но успевает в первые мгновения различить лишь улыбку. — Я? Да. Сейчас. И только Ярос собирается вновь повнимательнее присмотреться к новоиспеченному любовнику, как тот вдруг резко опускается вниз. — А? — Тссс, я тебе просто помогу. Алекс даже рубашку умудряется ему в брюки запихнуть и застегнуть наполовину, поправляет пиджак. Сам он натягивает спортивные штаны легко и быстро. А дальше происходит невероятное. Алекс протягивает ему руку, все еще немного влажную от воды. — Александр. Можно просто… — Саша? Саша. Ой. И вот Ярос впервые смотрит на своего любовника без очков, без преград. И это лицо нравится ему даже больше, чем он предполагал. Глаза у Саши большие, зеленые, немного с опущенными уголками, с лучиками морщинок от подвижной мимики, внимательные; а брови — густые, но со шрамом — надо обязательно узнать откуда. И Саша красивый для Яроса, весь, от макушки до пяток. И хочется на него смотреть, не отрываясь, вглядываться в оттенки меняющегося зеленого во взгляде, следить за движением пухлых губ. А еще — касаться. И да, безусловно, в эти глаза он готов смотреть вечно, как и хотел. А Саше точно нравится, когда на него так внимательно смотрят — он считывает эмоции смотрящего без труда. Теперь они на равных наконец-то. — Ну, да, Саша. — Ярослав. Можно Ярик. — Можно просто пригласить тебя на свидание, Ярик? — Тебе, с такими глазами, Саш, все можно. — Ни о чем не жалеешь? — А ты? — Ну, я-то тебя видел. И хотел. — А почему прятался? — Боялся, что тебе не понравлюсь. — Ты? Ты? Ты разве можешь кому-то не понравиться? И знаешь, Саша, после всего, что тут было, ты мне даже очень понравился. — Я рад. Так что, ты пойдешь со мной на свидание? — Ага. А можно прямо сейчас? И Ярик первым вновь льнет ближе и обнимает за шею, горячо дышит в самые губы и немного щурится от фиолетового неона и от удовольствия. И Саша гладит его по спине в ответ. — Конечно, можно. Пошли только предупредим босса. И скажем спасибо. — Да, ведь есть за что. Ну, ты и авантюрист, Александр. — Я тоже о тебе наслышан, бармен-Ярос. И тут Ярослав крепче хватает Сашу за плечи, разворачивает и притягивает к себе уже абсолютно без стеснения. — В смысле? Как? Мы же сегодня впервые встретились. Я тебя, Саша, увидел точно впервые. Я бы тебя запомнил. — Да, все верно, — Саша снова очень нежно улыбается и проводит по щеке Ярослава кончиками пальцев. — Но я знал о тебе кое-что. И прости меня, пожалуйста, за читерство — я видел твои фотки у босса Франа. — Ах, вот как?! Ты все спланировал, получается? — Ну, знаешь, то, что между нами произошло, я точно не смог бы спланировать. — Почему теперь, уже после оргазма, становится стыдно и краснеют щеки? — Не знаю. Я хотел просто с тобой познакомиться, поговорить, пофлиртовать, максимум. А потом — ты пришел. И все. И я ничего не смог поделать. Ты какой-то слишком для меня подходящий, Ярослав. Вот смотрю на тебя... Обнимаю... И не могу просто глаз отвести. — Ох, Сашечка. А я снова уплываю от твоих глаз и объятий. — Тогда пошли скорее со всеми попрощаемся. И свалим. — Ага. С боссом, с Эмилем, с Сержем… — Эй-эй. Стоп-стоп. Все твои поклонники, да? — Не волнуйся, Саш. Ни у кого нет шансов. На своих плечах я с удовольствием представляю только твои длинные стройные ноги. — Да, босс говорил, что ты интересный. — Скоро сам в этом убедишься. Они возвращаются в зал и сразу же замечают, что за столиком рядом с боссом Франом и его партнером сидят и Эмиль, и Серж, и даже Скрипко, завершивший развлекательную часть мероприятия. И все сразу направляют взгляды прямо на них. — Алекс, идите сюда. Ярослав жмется к плечу Алекса и шепчет на ухо, стараясь при этом и улыбаться боссу. — Что они все хотят от нас? Ты в курсе? — Не переживай. Давай подойдем и узнаем. И Алекс молча берет Яроса за руку — мягко и уверенно — и подводит к столику. — Ах, вот они, еще здесь. Нашли друг друга? — Скрипко не может сдержать сарказма и одновременной грусти в улыбке. — Ярос просто светится, — добавляет Серж и подмигивает парню, первым тянется, чтобы звонко чмокнуть в щеку и похлопать по спине. — Вы еще останетесь? Может, потанцуем? Втроем? — Эмиль улыбается широко и искренне, играя бровями — настоящий черт-искуситель с этим макияжем и малиновой покрашенной челкой. — Я думаю, они уже собираются уходить. Ярос, Алекс. Послезавтра жду вас в кабинете в двенадцать, нам есть, что обсудить. А сейчас — не задерживаем вас, отпускаю. — Спасибо, босс, — Алекс просто кивает, не замечая удивленных вопросительных взглядов вокруг. — Нас? Вместе? Но у меня же смена с шести. — Ты отличный бармен, Ярос. Но после сегодняшнего твоего выступления, которое, кстати, произвело впечатление не только на меня и Алекса, есть к тебе пара предложений. Думаю, что Алекс тебе сам все расскажет. Босс тоже слишком хитро, по-лисьи улыбается и щурит глаза за модной оправой; сам встает первым и по очереди крепко и даже нежно обнимает сначала Яроса, а потом и Алекса. — До встречи, мои талантливые, — и целует каждого в горячие губы. Уже в такси, прижимаясь к плечу Саши — теперь он снова может ласково шептать это теплое имя, Ярослав осмеливается задать вопрос. — Так что за предложение, Саш? — А? Предложение. Фран хочет включить в субботнюю программу несколько музыкальных номеров. Он, конечно, по-прежнему не хочет ставить нас в одну смену, да и у тебя все сложно с графиком, но я все-таки на кое-что его смог уговорить, чтобы мы чаще пересекались. — Саша чуть разворачивается и легко целует в кончик носа. — Будешь петь со мной дуэтом, Ярослав? — Я же бармен, я… — Ярик? Ты хорошо поющий бармен. — Да, конечно, буду, Саш. С тобой — что угодно. — Нет-нет, танцевать я могу только с Эмилем. С тобой буду слишком отвлекаться. — Значит, я буду танцевать с Эмилем. У нас, кстати, неплохо получалось. — Ярик! Я видел, как у вас получалось. И … — Что, Саш? Уже ревнуешь? — Если Эмиль не против, то я — тоже. — Отлично. Можно еще Сержу предложить, он фактурный… — Нет!