лекарство для путешественника

Итэру не нравится, что вместо ладони Кэйи его лоб накрывают мокрым полотенцем, но Кэйе только и остаётся, что погладить его по волосам в качестве извинений и уйти до того, как желание остаться пересилит. Дилюк не уверен, спит Итэр или бодрствует: болезненный жар колышется под пальцами, грудь вздымается неглубокими частыми вдохами. Рагнвиндр притискивает Итэра ближе к себе, не мешая чужому дыханию, но Итэр сам жмётся к нему. Томящийся в нём огонь ощущался путешественником спасительным, лекарством от всех болезней и невзгод и, будь его сознание меньше затуманено болезнью, лежащий под боком Дилюк посреди рабочего дня воспринимался бы грандиозной победой. Сейчас Дилюк ощущается скорее как единственное спасение. – Дилюк, – тихо зовёт Итэр. Рагнвиндр и сам уже успел задремать, уткнувшись в растрепанную косу – лучше бы её переплести заново, – и потому сперва лишь сонно мычит в ответ. – Дилю-юк. Итэр зовёт настойчивее и притирается – насколько позволяли силы. Между ними лишь тонкая ткань рубахи, в которую Итэра укутали, и жар чувствуется более чем отчётливо. Дилюк приподнимается на локте и смотрит Итэру в глаза. – Ты болеешь, – серьёзно говорит Дилюк. Итэр смотрит. Не умоляет, не просит, даже не намекает ни на что больше. В болезненно блестящих глазах только спокойствие и немного доверия. – Я знаю, – говорит Итэр и больше не говорит ничего. Дилюк выдерживает ещё десяток секунд, ожидая, стараясь понять, ведёт ли путешественника от горячки. И двигается вниз, ловя едва слышимые слова благодарности, когда его губы накрывают сосок. У всех рубах широкая вязь, а эта, видимо, и вовсе с плеча Кэйи: Дилюку не нужно раздевать Итэра, чтобы полностью открыть грудь. Кожа влажная от пота; под тихий вздох Дилюк слизывает каплю, не успевшую впитаться в ткань. – Скажи, если станет хуже или замёрзнешь. – Дилюк приподнимается, и одеяло скользит вниз с его плеча. – Не волнуйся, с тобой хорошо... – отвечает Итэр и прикрывает глаза. Из-под одеяла Дилюк выбирается как из пекла, окунаясь в неприветливую прохладу. Задрав рубаху, Рагнвиндр склоняется к полувставшему члену и аккуратно обхватывает его ладонью, целуя бедро совсем рядом. Итэр всхлипывает и скорее пытается, чем в самом деле толкается в руку. С ещё одним поцелуем Дилюк начинает медленно двигать рукой. Дыхание Итэра постепенно тяжелеет. Свободной рукой Дилюк поправляет сползшее с его ноги одеяло. – Дилюк, – вновь зовёт Итэр, и тот видит, как путешественник пытается думать, окутанный жаром болезни и сбиваемый размеренными движениями. – Дилюк, возьми меня. Пожалуйста. «Мне это нужно» – повисает в воздухе рядом с запахом лекарств. Дилюк хочет его осадить – не самое подходящее время для такого, – но Итэр умудряется потереться о его член и сорвать неожиданный стон. Вот же. Шепнув нужное заклинание, Дилюк медленно толкается внутрь. Итэр стонет тихо, но с таким блаженным выражением лица, что Дилюк сперва не чувствует, насколько в нём сейчас жарко. Горячее нутро кажется раскаленным и Рагнвиндр замирает на несколько мгновений скорее для того, чтобы привыкнуть самому. Толчки медленные, размеренные. Дилюк гладит бледные бёдра, на которых едва ли можно разглядеть отметины, в основном лишь следы от клыков Кэйи. Венти обычно нежничал, больше любя расцарапать всю спину от переполнявших чувств, Альбедо всё ещё был скуп на болезненные ласки, немного боясь перебрать силу; только они втроём превращали партнёров в поле брани. Итэр прогибается и кусает губы; Дилюк толкается туда же ещё раз и срывает сиплый стон. – Поцелуй меня, – просит Итэр и Дилюк не смеет ему отказать. На фоне всего происходящего поцелуй кажется целомудренным, но сейчас Рагнвиндру куда важнее, чтобы Итэр мог дышать. Итэр кончает, уткнувшись в его плечо, но давит на спину с поразительной для такого состояния силой, не давая Дилюку отстраниться до его финала. Несмотря на заклинание, несколькими минутами позже Дилюк уносит Итэра в купальню. Полезно смыть болезнь, да и постель неплохо было бы сменить.

***

Дилюк опускает Итэра в ванну, наполовину заполненную водой, мимолётно целует светлую макушку. Итэр набирает воду в ладони и умывает лицо, фыркает от щекочущих нос капель. – Я хочу пролежать тут вечность, – признаётся путешественник и прикрывает глаза, пока Дилюк расплетает его косу. Теплые пальцы касаются головы, разминают кожу. Итэр расслабленно выдыхает. – Вода остынет, – с усмешкой говорит Дилюк и начинает аккуратно расчесывать светлые локоны. На удивление волосы спутались не так сильно, как он предполагал. – Может не заплетать тебя? Итэр делает вдох, но вдруг задумывается над ответом. Дилюк терпеливо ждёт, прочесывая короткие пряди. – Лучше заплети. Не туго. Дилюк не был хорош в плетении кос, словно именно на этом моменте его руки вспоминали, как хорошо в них лежит тяжелый двуручный меч, но когда трое из пяти заплетают волосы можно чему-то и научиться. Под медленные движение и слабое потягивание Итэр вновь впадает в состояние дрёмы и упускает тот момент, когда его укутывают в полотенце и уносят в постель. Простыни пахнут свежестью и немного холодком Драконьего Хребта, который исчезает окончательно, стоит теплому Дилюку лечь рядом. От него пахнет кожей, деревом и немного тем странным запахом вина и старины, которым пропахла вся винокурня. Итэр утыкается ему в грудь, желая погрузиться в этот успокаивающий запах. Сколько прошло с того момента, как это стало одним из компонентов запаха дома?.. Прохлада касается спины, но не чувствуется такой болезненной. Итэр медленно моргает и открывает глаза, обрывая шепот. – Привет, пташка, – Кэйа целует его в висок, а затем растекается на постели, уткнувшись в его макушку. – Как ты себя чувствуешь? Итэр обращается к себе, старается прочувствовать каждую клеточку тела, но четкое представление утекает водой сквозь пальцы. – Немного лучше, – отвечает путешественник и чувствует, что Кэйа улыбается. Чуть погодя Итэр понимает, что Дилюка рядом нет. – Не переживай, он просто пошёл поесть, – Альберих гладит напрягшиеся плечи, – тебе тоже нужно будет поесть чуть позже. «Я не хочу» – хочет сказать Итэр, но лишь тянется руками к руке Кэйи и притягивает его ладонь к губам, утыкается носом в пальцы. Пахнет морозом и тёплым металлом, свежестью лилии каллы, что всегда растёт у воды. И вновь вином. – Поспи пока что, пташка, тебе нужен сон. Вместе с голосами в комнату врывается запах бульона и чего-то сладкого, что Итэр не может понять. Итэр всё ещё не голоден, но не сопротивляется, когда Кэйа сажает его на кровати. – Дилюк, ты рад наконец-то оказаться по ту сторону ложки? – Кэйа хитро щурится и поправляет рубаху на плечах Итэра, убирает спадающую на лицо чёлку. – Ты тоже иногда болел, – не ведётся на провокацию Дилюк. – Иногда. Запах сладости и вина в полной мере приносит Альбедо. –... Я взял за основу виноградный сок, добавил пряные травы... – Итэр честно пытается вникнуть в рецепт, к которому в итоге пришёл Альбедо, но после еды и с Дилюком под боком ему ужасно хочется спать. На вкус это варево кажется странным, но оно мигом окутывает всё внутри, и в этом приятном ощущении Итэр забывается вовсе.

***

Свежесть ночных полей, тонкая дымка вина, испитого тысячу лет назад, нежная лёгкая мелодия – всё приходит ближе к полуночи. Венти сидит на подоконнике, покачивая ногой, мягко перебирает струны – тихо, но просыпаются в комнате все, кроме, конечно, Итэра. – Он скоро поправится, – успокаивает Венти и лира растворяется в его руках, а мелодия затихает. – Это всего лишь детская горячка. – Но Итэр давно не ребёнок, – замечает Кэйа. Венти бесшумно обходит кровать. – Да, а ещё он вырос в другом мире, где такой болезни не было, – его одежда растворяется, как предрассветная дымка, и Венти плюхается на кровать, тут же обнимая Дилюка всеми конечностями. – Маленькая проблема всех путешественников. Кэйа хочет сказать что-то ещё, но Венти уже сонно сопит, прежде чем и вовсе затихнуть. Во сне Итэр доверительно прижимается спиной к груди Кэйи, и вскоре всем удаётся заснуть. Утром Итэр чувствует себя намного лучше.

24-25.06.2021