Разбитая судьба

Ком в горле не давал сложить звуки в полные слова и предложения, и Лен только хрипел, пытаясь убрать эту преграду из горла. Отвратительно, просто отвратительно. Никак вообще не было убрать данное ощущение, как будто он находился под водой и рот его уже в воде, лёгкие в воде. Его очень сильно подташнивало, как будто прямо сейчас вывернет в этом переулке, где он практически лежал и слушал собственное сердце, которое билось то медленнее, то очень-очень быстро, как будто хотело вырваться из груди и лечь рядом. Взгляд размытый, парень лишь видел какую-то грязь: коричневую, мерзкую, весеннюю. Мокрая одежда, разорванная в некоторых местах, прилипала неприятно к телу и лишь заставляя сильнее трястись от холода. Хотя, какой к черту холод, его больше трясло от ситуации. Слёзы уже высохли, сил больше не было плакать и кричать, да вообще жить. Казалось после всего, что произошло, больше нет жизни, больше нет даже смысла жизни и существование… *** Отвратный вкус во рту заставлял лишь чувствовать тошноту и безысходность ситуации. Его держал человек сзади, а другой — за волосы, набирал темп и лишь сжимал, наматывая на ладонь сильнее и больно сжимая. По щекам текли слёзы, а живот и всё тело сводило от боли. Рот тоже болел, но это заглушалось темпом, заданным человеком. Лен пытался вырываться из хватки, но через пару минут понял, что это совершенно бесполезно. Он не сможет вырваться, он просто беспомощно принимает в себя, заливается слезами и чуть ли не блюёт от вкуса и запаха члена в своём рту. Как же отвратительно чувствовать чужие прикосновения на своём теле, которые грубо исследовали его тело и оставляя синяки на его теле. Пальцами вжимались в его бёдра, рёбра, ноги, внутреннюю часть бедра. Прикосновения горели пламенем отвращения, Лену было неприятное от всего своего тела. Послышался хруст рвущейся одежды, и парень понял — это конец. Дальше будет только хуже и весь этот ад не закончится только на ебучем, принуждённом минете. Яркая вспышка боли и Лен мычит, царапая грязь и асфальт на земле, пытаясь отстраниться и уйти от этой жгучей боли. Ему как будто стекло насильно засовывают в заднее отверстие и еще больше, больше, больше… И этот человек явно садист и лишь больше и сильнее, глубже засовывал. Ему хотелось закрыть свои уши, чтобы не слышать эти пошлые комментарии от чужих и отвратных этих людей, эти чужие стоны удовольствия, когда парень сам ревел и буквально всем своим видом показывал, что ему неприятно, что он совершенно не получает от этого удовольствие. Но не мог… Если бы он оторвал руки от земли, он бы упал на асфальт грудью и явно бы взвыл от боли. Рисковать было опасно и страшно. Ему могли также оторвать руки от ушей и завести назад, держа крепко и больно. Больно… *** Лен склоняется рядом и его вырывает наконец-то, лишь вспоминая об этом всём вспышками. Его потряхивает и новые слёзы потекли по щекам, вырывая из его горла лишь хрип. Больно, горло болело, ему было не сказать ни слова. Он не понимал, что ему делать. Единственное, что парень мог сделать — это позвонить кому-то. Но звонить сестре было совсем не вариант — она и так за него очень сильно переживает, он недавно говорил, что всё в порядке, не надо за него переживать. И тут он звонит… И что? Скажет, что его изнасиловали и забери меня? Нет. Лен не мог заставить себя просто позвонить Рин. Кому он ещё может позвонить? Кому он может довериться, чтобы ему потом было не стыдно перед человеком. Хотя, что он пиздит себе и своим мыслям — он всё равно будет стыдиться этого всего. Подумав пару секунд, блондин дрожащими руками достал полуразбитый телефон и еле как нажимал на кнопки. Нажав кнопку вызова, он включил на громкую и задрожал ещё сильнее, чувствуя, как громче в ушах звучали гудки. Вскоре послышался чужой, мягкий и низкий голос: — Да, Лен, что такое? Что-то случилось? *** Лен не помнил, как его нашёл Кайто. Воспоминания снова вспыхивали некоторыми отрывками и тот уже не был в состоянии отличать реальность и лишь его воспоминания. Когда его аккуратно коснулись, он закричал и сразу же захрипел, кашляя. Горло резало, как будто он проглотил лезвия для канцелярского ножа. Рядом большая ладонь дрогнула, но легла на плечо Кагамине и сжала её. Лен пытался вырваться и продолжал плакать, но говорить не мог, лишь хрипел. До ушей донёсся мягкий голос. Такой знакомый… — Тише, тише… Всё в порядке, ты в безопасности. Больше тебе никто не сделает больно… Это я, Кайто, дыши, Лен, дыши, пожалуйста, — синеволосый мягко улыбался, хотя видно, что это лишь защитная реакция. Уголки губ дергались в нервном припадке, а в глазах парня застыл ужас. Кагамине сглатывает и пытается что-то сказать, но выходит лишь сиплый и тихий звук. Кайто лишь прикрыл его рот и качает головой, как бы показывая: не трать силы, не пытайся говорить, молчи. — Позволишь мне тебя взять на руки? — Спросил шёпотом Кайто, продолжая сжимать плечо блондина. Лена продолжало потряхивать от событий, но он кивнул, давая разрешение. В следующую секунду он теряет сознание на руках синеволосого, уже не в силах оставаться в сознании. В следующий раз он очнулся на кровати, укутанный в одеяло и промытый от грязи на улице. Двигаться было больно, горло до сих пор сильно болело, а ещё очень сильно хотелось пить. Он попытался позвать, но снова лишь прохрипел и наморщил нос. Он сорвал голос… Чувствуется это просто отвратительно. Через время в двери появляется синяя макушка и Кайто натянуто улыбается, чтобы приободрить уже сидящего на кровати Лена. Тот лишь сглотнул и поморщился от привкуса и боли. Парень проскальзывает в комнату и садится на кровать. Довольно далеко от блондина. — Как ты? А как он? А совершенно никак! Тело болело, горло тоже, голос он сорвал, а морально… Он чувствует себя использованным, испорченным, куклой, которой поиграли и выбросили. Противно. Казалось, что он теперь противен всем, хотя о ситуации знает только сидящий перед ним парень, который мягко и обеспокоенно смотрел на пострадавшего. Внутри заколотилось и заболело сердце, разбитое на кусочки. Он качает головой, показывая, что он не может говорить. Губы Кайто кривятся и он кивает, покидая быстрым шагом комнату. Кагамине провожает его взглядом и только сильнее кутается в одеяло, сглатывая снова слюну. Мысли снова заполонили воспоминания и Лену хотелось от них убежать, но никак не получалось. *** Возбуждения не было, лишь боль, огромная боль, собравшаяся в животе и во рту. Ногти и руки болели о того, что он цеплялся за асфальт, как за последнюю надежду, за последнюю каплю, как будто он сможет сейчас сбежать подальше от своих насильников. Его брали и спереди, и сзади, и это было ещё больше противно и отвратно. Во рту появился вязкая жидкость и блондина озарило, что это. Ему кончили прям в рот. Сзади тоже не отставали — вскоре он почувствовал отвратительное ощущение заполненности и рухнул на землю. В голове очень сильно гудело… *** — Лен! — Кагамине резко вскидывает голову и смотрит на обеспокоенного Кайто, который в руках держал кружку с чем-то явно горячим. Наверное, это чай. Синеволосый всегда был ценителем чая и часто покупал разные виды, но чаще всего, на удивление, у него можно было найти именно чай с успокоительными травами. Но никто не задавал вопросов, никто не хотел давить вопросом на Кайто, потому что он лишь отмахивался. Сейчас это было бы кстати этот чай с травами. _ Выпей чая и успокойся, дыши… Там есть успокоительные травы, должно помочь. Всё будет хорошо, — он мягко улыбается и протягивает кружку Лену. Тот кивает и аккуратно берёт кружку, начиная пить. Кайто наблюдал с волнением и страхом. Если честно, когда ему позвонил Кагамине и хриплым голосом просил приехать. Плохо, очень плохо. Но синеволосый постарается сделать так, чтобы Лену стало легче и он зажил новой жизнью. — Через два дня должен вернуться голос, если по-хорошему, — начал говорить парень, садясь снова рядом с блондином и вздохнул, снова начиная говорить, — нужно дать показания полиции и попробовать найти этих уебков. Ты запомнил внешность? — Кагамине качает головой, поджимая губы и смотря на своё отражение в чае. Кайто кивает и чешет затылок. Ладно, он так и думал. Но он надеялся, что он от шока события просто не может сосредоточиться на воспоминаниях. Но ничего, — всё будет хорошо, Лен. Я помогу. Я рядом, знай. Кайто протягивает руку ладонью вверх Лену и улыбается, как бы давая надежду и поклявшись оправдать её. Пару минут Кагамине смотрит на руку парня, сидящего напротив, как будто решаясь, довериться или нет этой тёплой и мягкой ладони. И он кладёт свою ладонь в ладонь Кайто и сжимает руку пальцами, поджимая губы. Он доверяет Кайто. Но он не верит, что он сможет жить с этим. Это тяжело воспринять, а ещё сложнее — принять, что это произошло. Что уже не изменить, что уже всё будет в порядке. Но пока рядом Кайто, он готов хотя бы попытаться бороться с желанием покончить с собой.