V.I.P.

Он сидел на высоком барном стуле, опираясь локтем на стойку. Лениво наблюдал за обыденной суетой в помещении, курил тонкую сигарету в мундштуке и прикидывал, сколько составит вся выручка за сегодняшнюю ночь. Их бордель не был сильно популярен, но отличался хорошими условиями для работниц и высококлассным обслуживанием. Оттого клиентов было немного, но платили они прилично. Олег привычно поворачивает голову на звук входной двери, пробегаясь взглядом по потенциальному клиенту. Невысокий юноша, его ровесник, может младше на год-два, с аккуратно уложенными кудрями. Кожаный плащ, несмотря на больший размер, идеально сидел на худом донельзя теле, а сияющие голубые глаза оценивающе метались по помещению. Их взгляды встретились, и тогда юноша двинулся к Гаркуше. Олег нацепил на лицо расслабленную улыбку, спрыгивая со стула и поправляя спавшую с голого плеча мягкую теплую шубу. — Доброго вечера, располагайтесь, выбирайте даму, по оплате договоримся, — буднично говорит Гаркуша, стряхивая пепел сигареты. Парень смотрит снизу вверх на него, из-за небольшой разницы в росте, и в небесных глазах что-то загорается. — Пожалуй, я уже выбрал… Но Олег не успевает ничего произнести, когда юноша договаривает фразу. — Тебя. — Чт… Что, простите? — только и может промямлить Гаркуша. Он был уверен, что тренера не играют. Нет, это неправильно, он не станет выполнять работу тех, над кем он властвует. Тем более, с мужчиной. Тем более, он же гетеро. Но юноша лишь брови поднимает, качая головой, достает из кармана пачки купюр. «Тут же… Тут тысячи, тысячи долларов… Это же сколько получится… Нет, это невозможно…» — таращился на кипу купюр Олег, активно обдумывая все происходящее. — Кто вы? — тихо спрашивает он, слегка испуганно глядя на гостя. — Тебе нет необходимости это знать, — мягко улыбается юноша, склоняя голову на бок, — Пока что. Олег нервно облизывает губы, внутренне метаясь и думая, что делать. Деньги большие. Огромные. Всего лишь надо предоставить свое тело. Девственное тело. — Как я могу вас называть? — пытается отсрочить свою участь Гаркуша. Он все еще пытается размышлять и взвешивать все «за» и «против», хотя принципы позорно проигрывают количеству зеленых, которые покоятся на стойке. — В своей работе ты задумываешься над именами клиентов? — парень опирается локтем на барную стойку. — Да, я же, черт возьми, не проститутка, а сутенер! — возмущенно восклицает Олег, распаляясь. — Я знаю, не кипятись, — примирительно выставляет вперёд руки он, — Можешь называть меня Леня. Этого достаточно. — Леонид? — с опаской спрашивает Гаркуша. — Слишком официально. На работе хватает. Просто Леня. Ну так что? — он смотрит вызывающе, с слегка наглой улыбкой, обнажая отсутствующий зуб. Олег мнется. Он кусает губы, погружаясь в себя и принимая решение. Тяжело, тяжело смириться, но он убеждает себя. Это только ради денег. Он не гей. Ему просто нужны эти деньги. Он поднимает голову, смотрит взглядом нерешительным, но выдыхает, собираясь с силами. — За мной, — Гаркуша резко разворачивается, двигаясь к коридору с комнатами. Девочки работницы кидают на него вопросительные взгляды, но он старается их игнорировать. Это частично позор, но он принесет большую сумму в карман. Он просто надеется, что они это поймут. Белоснежная шуба сползает на плечо, но он не спешит поправлять. Все равно её скоро придется снимать. Они доходят до самой дальней комнаты, в которую и заходят. Обычная, она представляла собой небольшую площадь, на которой умещалась большая двуспальная кровать с шелковыми простынями, небольшой комод, зеркало, и дверь в ванную, в которую поспешил удалиться Олег, оставив Леонида наедине с собой. Под прохладными струями воды становилось еще страшнее. Хотелось уже заранее отмыться от того, что будет сейчас происходить. Стыдно от самого себя, ведь просьба клиента вполне стандартная, несмотря на то, что, теоретически, снять сутенера нельзя. Ключевое слово - «теоретически». Это и пугало. Но приходилось только готовиться. Олег знал о нетрадиционных отношениях не так много, но этого хватало, чтобы понимать, что ему необходимо делать. Обтеревшись полотенцем и накинув шубу на полностью обнаженное тело, застегивая лишь на одну пуговицу, дабы прикрыть хотя бы непотребство, он выскользнул из ванной. Леня сидел на краю кровати, в пальцах его была дорогая кубинская сигара, на полу валялась белая рубашка, но плащ все еще был на нем. Он повернулся медленно, окидывая взглядом внешний вид Гаркуши, приподнял бровь и облизнул губы. Он поднялся, двигаясь ближе, и, несмотря на разницу в росте, Олег чувствовал себя маленьким рядом с ним. Леонид все также молча поднес к губам его сигару, призывая попробовать. — Редкий сорт. Вряд ли ты пробовал что-то подобное, — говорит он тихим мерным голосом, но для себя Гаркуша подмечает его картавость. Милая черта. Он втягивает в легкие тяжелый дым от табака, смакуя вкус. Не по душе ему подобное, но это, безусловно, приятно. Голову даже слегка кружит, и Гаркуша задумывается, а не индика ли это случаем. Он выпускает густые клубы дыма, наблюдая, как поднимаются они к потолку в полумраке. Вдруг понимает, что Леня смотрит прямо на его шею, отчего спешит опустить голову и смущенно уставиться на него. Олег никогда не работал таким образом. Он даже не знает, что ему дальше делать. Леонид вдруг смеется открыто, надрывно, что становится еще страшнее. — Ты выглядишь, как потерянный щенок, Ей Богу, — он аккуратно подцепляет единственную пуговицу шубы, обнажая тело до конца и оставив элемент одежды висеть больше для эстетичности, — Разве ты сам не знаешь, что клиента надо ублажить? — Мы в эту сторону никогда не специализировались, тем более, я так никогда не работал, — отрешенно говорит Гаркуша, но тут его хватают за подбородок, отчего взглядом он сталкивается с чужим. — Так разве не самое время попробовать что-то новое? — с улыбкой мурлыкает Леонид. Олег сдается. Значит, выбора все-таки нет. Он сам притягивает к себе Леню и целует грубо, как может. Тому явно нравится неопытная попытка вести, отчего он кусается, до крови рвет кожу нежную, ранки зализывает. Гаркуша чувствует тепло, пробивающее электричеством, но мириться с этим не хочет. Пока юноша перехватывает все в свои руки, толкая Олега на кровать и нависая над ним, последний пытается себе доказать, что встал у него от касания эрогенных точек. Он же гетеро. Пока его тело мнут и целуют себя убеждает, не может отдаться и расслабиться. Сложно это. Но когда Леня своими ногтями короткими проезжается по бедру, вдруг резко вскрикивает. О черт. Теперь его бедра мнут так грубо, кусают, но от этого только лучше становится. Хотя Олег гетеро. Ему не может быть хорошо от мужских прикосновений. От того, как красиво слегка взмокшие кудри лежат на худощавом вытянутом лице, от того, как мягко касаются его тела, от того, как выцеловывают аккуратно разнообразные узоры, от того, как же все происходящее на него влияет. Он пытается убедить себя, что ему не нравится, что тело его реагирует из-за физических особенностей любого организма. Даже когда начинает постанывать тихо. Даже когда Леонид вновь и вновь целует его. Олег наплевал на правила незаметно для себя же. Теряется, сам не понимая, что и как происходит. Возвращается в реальность лишь когда его уже двумя пальцами растягивают, но боль глухая, её почти нет. Длинные конечности все равно неловко разбросаны по сторонам, а Гаркуша кутается в шубу. Так стыдно быть полностью обнаженным перед незнакомцем. Так стыдно признаваться, что ему хорошо. Он ведь гетеро. Внутри вдруг появляется липкий страх, тревога необоснованная, он закрывает лицо руками, в попытках скрыть весь спектр чувств, но ладони грубо отводят от лица, а внутри становится пусто. И как-то… Некомфортно, что-ли. — Ты не бойся, я же не сволочь. Это будет больно, лгать не буду. Но потом станет лучше. Обещаю, — Леонид гладит его по щеке, — И еще. Не закрывайся. Голос у тебя красивый, да и сам ты тоже. Олег не может ничего сказать, но слова его успокаивают. Да, ему ужасно приятно. Румянцем покрывается лицо. Не упомнит он, чтобы ему такие комплименты говорили. Все его тело осматривали холодно, ведь кому понравится кожа да кости? Кто-то, конечно, глядя на смазливое лицо, намеревался также взять его. Но он отказывался, он ведь не обычный работник. Сейчас, предав принципы, он лежит, подмятый под того, кто заплатил за его тело столько, сколько ему и не снилось. Этот человек не пытался его задобрить, не пытался лгать. Он просто клиент, а Олег на одну ночь стал тем, над кем властвовал. И отчего-то становилось легче. Он прикрывает глаза, сквозь зубы дышит, когда чувствует, как в него входят. Больно. Адски больно. Даже предоставленная смазка положение не сильно спасает. Он держится за простыни, до побелевших костяшек их сжимая, голову откидывает, а в глазах влага. Чувствует пальцы чужие, которые аккуратно слезы смахивает, по скуле гладит. Леонид нежен, он не хочет причинить боль, это вынуждает Олега расслабиться немного. Боже, какой позор. Он же выше этого. Чувствует, как внутри начинают двигаться. Все еще разливается боль под кожей, под каждой клеточкой. Лучше не становится. Только, кажется, хуже. Он только относительно привык к тому, что было до этого, ведь, несмотря на растяжку, его лишили сегодня анальной девственности. Он же гетеро. Да и член совсем не сравним с пальцами. Гаркуша и не думает, не знает, что станет лучше, но придется терпеть боль. Ради этих денег он готов почти на все. А Леонид продолжает касаться его, целовать нежно, в надежде отвлечь или сгладить мучения. Он может просто безжалостно его оттрахать, забив на ощущения Олега. Но он этого не делает. Почему? Гаркуше это неизвестно, но безусловно греет сердце эта некая забота. Его снова целуют, и Олег думает, что его ни разу не целовали губы слаще. И становится хорошо. Понемногу тепло вновь по телу разливается, а боль уступает место чему-то другому. Олег сам цепляется за руки чужие, начиная тихо постанывать и скулить. Снова приятно. Леонид уголком губ ухмыляется, ускоряя темп, а Гаркушу вдруг пробивает волна электрическая. Так было хорошо, так было до невозможности приятно, хотелось снова и снова. Олег вскрикивает, откидывая голову, не замечая, как загораются глаза у клиента. Его вдруг резко тянут вниз, Леня подхватывает его бедра, меняя позу, и ускоряясь бешено, грубо кусая нежную кожу. Гаркуша стонет, кричит, мечется по кровати. Ему нравится, ужасно хорошо и нравится. И похуй, что он гетеро. Леонид одной рукой держит его, второй хватая ладонь Олега и прикладывая к его животу, чтобы он почувствовал. И Олег чувствует. Стонет протяжно, хнычет, от того, какая абсолютная пошлость творится с его телом, как на донельзя худом животе с каждым толчком появляется и пропадает бугорок. И Олегу уже не стыдно. — Больше, пожалуйста, — скулит он. Ни капельки не стыдно. Леонид выгибает одну бровь, но просьбу выполняет. Выходит, чтобы резко вставить снова и начать вбиваться грубее, глубже. Сам зубы стискивает, рычит картаво, потому что как бы Гаркуша не говорил, но тело его прекрасное, голос и поведение сводили с ума. Олег вскрикивает, забивая на ранее попытку быть тихим. Слишком. Это просто слишком. Леня доводит его до самого края, и он уже в пропасть готов провалиться. Он чувствует, как быстрые толчки сменились на более медленные, глубокие, заставляющие дрожать всем телом. Олег доходит до края, протяжно простанывая и изливаясь себе на живот. Такого бурного оргазма он не испытывал, наверное, никогда. Будучи в тумане, чувствует как из него выходят. Не видит, как Леонид завязывает презерватив и избавляется от него, чтобы потом прийти и осмотреть свернувшегося в калачик Гаркушу. Тот просто ждёт, когда клиент уйдет, чтобы отдышаться, сходить в душ и продолжить работу. Но он не уходит. Олег поворачивает голову, окидывая вопросительным взглядом юношу. — Тебе нужно еще что-то? — тихо спрашивает он. Леня молчит. Вздыхает тяжело, подходя ближе и подхватывая обессиленного Олега на руки, чтобы направиться с ним в ванную. Сил сопротивляться нет, но Гаркушу это безусловно напрягает. — Что ты делаешь? — Олег испуганно таращится на кудрявую голову, которую хозяин не опускает. Он относит Гаркушу в душ, молча помогая ему его принять, отмывается и сам. После чего, в комнате, одеваясь, Леонид дает ему тюбик какой-то мази. — Возьми. Тебе так будет лучше завтра, — он улыбается неловко, и Олег удивлен, поскольку даже не думал, что этого человека возможно смутить, — Надеюсь, после этого я не попаду в черный список этого заведения. — Ты… Ты, черт возьми, попадешь в вип список этого заведения. Олег плевал на правила и свои предыдущие убеждения. Ему чертовски понравилось и он хотел бы повторить это еще. И не только от удовольствия и пошлости, проявившейся этой ночью, но еще и потому, что глаза небесного цвета пленили окончательно. Они молча выходят из комнаты, и Леонид покидает бордель, оставив сумму в небольшой сумке. Гаркуша поднимается к себе в комнату, пряча ее и устало падает на кровать. Обидно немного, что это это всего на один раз. Леня чертовски красив. И Олег уже начал сильно сомневаться в том, что он гетеро. Но, сунув невзначай руку в карман шубы, он нащупывает бумажку. Это оказывается визитка, написанная от руки, и от содержания одновременно бросает в ужас, и разгорается нездоровый интерес, а в низу живота вновь тянет. «ххх-хх-хх. Услуги наемной мафии. Леонид Федоров»