Прелести пубертата

Последний год обучения в Неверморе начинается историями девчонок о приключениях лета. Разумеется, сексуальных. Энид простилась с невинностью еще в июле, когда соврала матери, что едет в лагерь для ликантропов, а сама провела месяц с Петрополусом. Дивина поведала о приключениях с парнем-нормисом. Ходит слух, что они более чувственные, чем ребята-изгои. Во всяком случае, русалка осталась довольна. У Йоко вообще десятки подобных историй в ее сто двадцать пять лет. Аддамс утомляла вся эта болтовня на девичниках. Ровно до ноября. Перед семнадцатилетием ситуация вдруг поменялась, и трескотня девочек стала ей любопытна. Рациональный мозг утверждал, что не собирается тратить время на подобные глупости, но у гормонов, кажется, был собственный план. Аддамс решает расширить свой кругозор на тему секса и ищет литературу об этом. К счастью, телефон, подаренный когда-то Ксавье, имеет доступ во всемирную сеть. Это в разы безопаснее, чем использовать ноутбук Энид, с учетом неумения Уэнсдей чистить историю браузера и риска, что Вещь сунет свои любопытные пальцы в экран. После изучения ряда, казалось бы, научных источников напрашивается неутешительный вывод о том, что человеческий вид не представляет своей жизни без коитуса. Несколько исследований гласят о благоприятном влиянии сношений на организм женщины. Нормализация эмоционального фона, снижение боли при менструации и список других благ, которые Аддамс были доселе неведомы. Ее настроение в последний месяц можно назвать скверным. Гораздо больше обычного, и это пугает. После аналитической сводки прочитанного Аддамс исследует себя на предмет той самой чувствительной точки. Оказалось такая у нее имеется в наличии. Весьма неожиданно. Дальше пришлось прибегнуть к изучению информации довольно сомнительной. Статьи авторов без научных регалий поведали Уэнсдей о техниках самоудовлетворения. Схемы разнились, и было абсолютно не ясно, какова правильная последовательность прикосновений к себе. Решено было выявить успешную технику путем эксперимента. Но Уэнсдей запнулась буквально в самом начале, когда по инструкции требовалось представить кого-то ее возбуждающего. Ни о ком из парней она не думала в этом ключе. *** Дождавшись очередного девичника, она внимательно слушает диалог одноклассниц. Дивина находится в поиске постоянного парня, и Йоко советует ей бывалых вампиров. Один парень по имени Калеб оказалось славится тем, что с успехом открывает девчонкам мир большого секса. Русалка морщится, примерно прикидывая, сколько девушек успели прокатиться на его достоинстве до нее, и отметает предложенный вариант. Уэнсдей в уме делает себе пометку, что количество в этом деле — не показатель. И усердно оттирает черный лак из-под кутикулы, слушая дальше: – А как насчет Торпа? – интересуется Йоко, щелкая щипчиками. – Он высокий, с большим размером ноги, значит, и в штанах все отлично. – А как связан размер ноги с этим? – округляет глаза Энид. – Как правило, напрямую, – обнажает клыки в хищной улыбке. – Вы что, не в курсе примет? – Расскажи! – оживляется Дивина и энергично машет рукой, суша лак. – О, бестолковая молодежь, – подкатывает глаза Танака. – Есть несколько способов узнать, какой член у парня. Запоминайте: размер ноги, расстояние между большим и указательным пальцем, – показывает рукой букву L. – Ну, и длина шеи. – А шея причем здесь? – Дивина удивленно таращится на нее. – Не знаю, такие приметы, – пожимает плечами. – У любого представителя человеческого вида в наличии всего семь шейных позвонков, – врывается в беседу Аддамс. – Поэтому данный фактор сомнителен. – Вау, Уэнсдей стали интересны разговоры о членах? – подтрунивает Танака. – Не больше обычного, – холодно парирует. – Не понимаю, почему вы не займете себя изучением материала к экзаменам, вместо обсуждения содержания чьей-то ширинки. – Потому что это безумно скучно! – ворчит Синклер. – Уэни, неужели тебе совсем не любопытно попробовать? – Да, расскажи, почему? – поддакивает Дивина. – Не вижу достойного представителя мужского пола, с которым бы мне захотелось это пробовать, – ровно отзывается Аддамс. – Да и в целом, на мой взгляд, секс переоценен. Любовные романы и мыльные оперы сделали все для этого. – Фу, Уэнс, – фыркает Йоко. – Ты точно не вампир? Рассуждаешь так, будто тебе двести лет. - Так значит ты не будешь против, если я подкачу к Торпу? – прищуривается Дивина. – Бьянка с Уокером, ей уже точно плевать. А в тебя Ксавье вроде бы был влюблен. – Ты что-то знаешь?! – взвизгивает Энид. – Откуда информация? – Бьянка убьет меня, если я расскажу! – извинительно щебечет русалка. – Пожалуйста-пожалуйста! – скулит Синклер. – Мы — могила, да, девочки? Она быстро оглядывается на остальных присутствующих в комнате. – Технически, я мертва уже больше ста лет, – ухмыляется Йоко. – А мне просто плевать, – фыркает Уэнсдей. – Ла-а-адно, – тянет Дивина. – Не знаю, насколько информация точная, мне рассказал Кент. Но вроде как Торп просил Барклай снять амулет и заставить его забыть Аддамс. Это было на Вороньем балу, когда гребанные нормисы испортили праздник, помните? – Вау! – ошеломленно выдыхает Энид. – Прямо вот так? Снять амулет? – Передаю так, как слышала, – пожимает плечами. – Он же после этого подарил тебе телефон! – Синклер озаряет. – Боже милостивый, это же… – Он четко сказал, что подарок в знак благодарности за спасение жизни, – перебивает ее Уэнс. – Не стоит верить слухам о его чувствах. Лично мне он не раз говорил, что хочет быть моим другом. Я склонна доверять этому больше, чем домыслам Кента. – Секс по дружбе никто не отменял, – ухмыляется Йоко. – Еще чего, – хмурится Аддамс. – Он не привлекает меня. – Так, подождите, я что-то запуталась! – взмахивает руками Дивина. – Еще раз: ты не против, чтобы я с ним… ну, – играет бровями. – Ты что, правда хочешь? – удивляется Энид. – Ну, а что? – пожимает плечами. – У него действительно огромные ноги, а пальцы… – сосредоточенно смотрит на свою ладонь, сложенную буквой L. – Черт, никогда не смотрела на его руки. – У него очень длинные пальцы, – кивает Синклер. – Мы на днях были во Флюгере, и я заметила, что длины его пальцев хватает, чтоб обхватить стаканчик с кофе полностью. – Энид! – в один голос возмущаются Йоко и Дивина. – Просто наблюдение, что такого? – смущается. – Ладно, значит решено, – вскидывает подбородок русалка. Посиделки заканчиваются рассказом Синклер о недавних утехах с Аяксом. Блондинка театрально закатывает глаза, подробно рассказывает маршрут прикосновений Петрополуса, получая в ответ завистливые вздохи девчонок. Аддамс, нахмурившись, изучает реакции соседки по ходу повествования и пытается сообразить, действительно ли ей так понравилось. Выглядит слишком уж подозрительно. *** Не проходит и пары дней, как Уэнсдей замечает Дивину, воркующей с Торпом в школьном дворе. Русалка переминается с ноги на ногу и кокетливо заправляет прядь волос за ухо. Сияет улыбкой и хлопает большими голубыми глазами. Аддамс мысленно помечает себе, что флирт со стороны выглядит очень глупо. Вероятно, лучше делать это без лишних свидетелей. Хотя стоп! Это умозаключение лишнее, она ведь не собирается пробовать. Но в свете последнего обсуждения она не может не обратить внимание на признаки якобы выдающихся сексуальных способностей. Оперевшись плечом на колонну у входа в здание, девчонка делает вид, что изучает газету «Новости Джерико», а на самом деле наблюдает за парочкой. Ксавье сидит на лавочке, закинув ногу на ногу, и покачивает свисающей ступней. Уэнсдей отмечает, что размер ботинка действительно довольно большой. Навскидку она предполагает тринадцатый . Что ж, интригует. На коленях у парня лежит блокнот, который он придерживает одной рукой, а второй – вертит карандаш между пальцами. Аддамс не может не поразиться их ловкости. И длине, черт возьми. У него действительно слишком длинные пальцы. Где-то в глубине души Уэнсдей надеялась, что попытки Дивины подкатить к Ксавье пресечет Бьянка. Но королева школы не обращает никакого внимания на своих подданных и улыбается в экран мобильного, сидя в зоне слышимости диалога. Видимо, голубоглазая русалка не ошиблась, и Барклай действительно слишком увлечена Уокером. Ксавье кивает Дивине, поднимается с лавочки, запихивая блокнот в сумку, и направляется в корпус. – Привет, Аддамс, – он любезно улыбается ей, проходя мимо, и скрывается из виду. Их отношения можно назвать скорее нейтральными, чем доверительными. Они общаются, но не особенно близко. Ксавье не докучает, как год назад. Аддамс уже и забыла о неловкой ситуации в мастерской, когда Вещь нашел ее портрет, нарисованный Торпом. Он что-то там говорил о том, что хотел ее забыть, но не мог. Теперь девчонка всерьез задумывается, а мог ли Ксавье действительно попросить Бьянку помочь? Выглядит слишком логично, а потому и сомнительно. Она отметает эту мысль и присматривается к другим парням-старшекурсникам в попытке найти привлекательный объект, чтобы проверить техники мастурбации. Но никого особенно примечательного поблизости нет. Кент кажется ей слишком манерным и не вызывает ни капли внутреннего трепета, особенно с учетом воспоминаний о том, что его отправил в нокаут Вещь. Еще парочка ребят-оборотней — Томас и Стюард — выглядят слегка озабоченно. А еще от них разит потом, так что Аддамс мутит. От безысходности она присматривается даже к Аяксу, пытаясь сообразить, что же в горгоне так привлекает соседку. Но кроме гнусавого голоса и орлиного носа она ничего в нем не видит. Ситуация не становится проще. *** С каждым днем Уэнсдей чувствует себя все более взвинченной и — о, проклятье! — жаждущей тактильных контактов. Она все чаще задерживает взгляд на том, как Петрополус целует Синклер в щеку за завтраком. Как приобнимает ее по дороге на совместный урок. Тело Аддамс будто бы ноет, желая почувствовать на себе чьи-то прикосновения. Но не Аякса, конечно же. Нет, он однозначно не в ее вкусе. Размышляя об этом, девчонка бредет в теплицы на урок травологии. Ее окликает Дивина: – Уэнс! Аддамс, постой! – запыхавшись, русалка ее догоняет. – Слушай! Ты могла бы уступить мне место рядом с Ксавье? – С чего вдруг? – хмурится, не видя логики. Они сидят рядом уже целый год. – Это единственный урок, где нет Аякса, – сообщает Дивина. – Они же вечно вместе сидят. А просить Петрополуса поменяться… – морщится. – Ты знаешь, он не удержится от дурацких насмешек. – Ничем не могу помочь, у нас совместный проект, – пожимает плечами Аддамс и спешно уходит. Чего ради ей уступать свое место Дивине? Да, понятно, что ее, условно, подруга возжелала сблизиться с Торпом. Но она не обязана ей помогать. Занятие проходит утомительно долго. Новая преподавательница — вампирша с длинными светлыми волосами, у которой в запасе все время мира, рассказывает материал очень медленно. Надоедает даже Ксавье, и он нетерпеливо стучит пальцами по поверхности учебного стола, ожидая звонка. Уэнсдей, сама того не замечая, засматривается на это простое движение. – Аддамс, – парень окликает ее. – Ты чего задумалась? – Засмотрелась на твой рисунок, – врет первое, что пришло в голову. – Вынуждена признать, что получилось реалистично. – А, это, – ухмыляется Торп, смотря на ворона в блокноте, и бережно проводит пальцами по бумаге. – Тебе правда нравится? – Да, вероятно у тебя есть талант. Что? Талант? Она сейчас его хвалит? Нужно наведаться в больничный корпус, скорее всего у нее жар. – Могу дать тебе пару уроков рисования, если хочешь, – усмехается Торп. – Давай, – отвечает быстрее, чем успевает подумать. Ксавье бросает на нее недоверчивый взгляд, чуть нахмурившись. – Ты серьезно? – переспрашивает он. – Да. Мне нечего делать, – старается говорить отстраненно. – Роман дописан, в Джерико ничего не происходит. Надо себя чем-то занять. – Мисс Аддамс, полагаю, вы объясняете мистеру Торпу особенности опыления орхидеи? – в беседу громким тоном вмешивается преподаватель. – Да, мисс Буффэ, – тут же находится Ксавье. – Я не до конца понял, а Уэнсдей любезно разъяснила мне. – Прекрасно, поведайте нам, – скалит зубы вампирша. Торп едва открывает рот, чтобы очевидно сказать какую-то глупость, но его перебивает звонок. – С радостью выслушаем Ваш доклад в начале следующего занятия, мистер Торп, – злобно сообщает преподаватель. Ксавье раздосадовано вздыхает всего пару секунд, но после того как мисс Буффэ отвлекается, он снова обращается к Аддамс: – Когда ты хочешь начать? – весело уточняет. – А? – она заторможенно моргает, не зная ответа. – Может, вечером? – предлагает заманчивый вариант. – Придешь ко мне в мастерскую часов в восемь? – Да, я смогу, – кивает Аддамс и, схватив охапку учебников, устремляется в Офелия-холл. По дороге она размышляет, что, возможно, рисование сможет отвлечь ее от этих глупых мыслей, которые грозятся стать навязчивыми. Ей ведь в действительности просто некуда себя деть, потому она и обращает внимание на буйство гормонов. Ксавье просто скрасит ее скуку. Ничего более. Вечером она одевается как и всегда. Простой свитер в полоску, расклешенная юбка. Энид скептически осматривает ее у дверей и задаёт логичный вопрос: – Ты идешь на свидание? – Я иду прогуляться, – бесстрастно отзывается Уэнсдей и быстро уходит, уже в коридоре надевая пальто. Делиться с соседкой своими планами на этот вечер ей совершенно не хочется. Начнутся вдохновленные вздохи и куча теорий о том, во что это может перерасти. Подростки очевидно помешанные, думает Аддамс. Как будто два человека, пусть и разного пола, не могут просто общаться. Пока она идет по лесу, то окончательно договаривается с собой, что все в порядке. Она не будет смотреть на руки Ксавье. И на ноги. И на, во имя дьявола, шею. Пусть все эти конечности оценивает Дивина. Уэнсдей все это точно без надобности. Ее совсем, абсолютно, никоем образом не привлекает этот долговязый парнишка.