All I Have

Глаза быстро привыкают к темноте. Наощупь он бредёт внутрь квартиры, стараясь ничего не задеть и не уронить. Пальцами пробегает по знакомому рисунку на обоях. Почти медитативно, если б не дурацкий невидимый стык. Мысли, сумбурные и без того, запинаются об него. Приходится отсчитывать шаги, чтобы сосредоточиться хотя бы на чём-то. Назойливо вертится вопрос, а зачем он пришёл? Но отвечать на него самому себе, да и сейчас, вовсе не хочется. Может, и не спросит. Наверняка, не спросит. В спальне не горит свет и дверь заперта. Осторожно нащупать ручку и тихонько повернуть её — задача посильная. Ну же, где-то здесь же была… Костяшками всё же случайно ударяется, глухой звук в тишине квартиры кажется таким чужим. Только звук ли чужой, вот в чём вопрос. Щёлкает дверь тихо, словно чувствует, что сейчас шуметь не время. Через занавески в комнату проникает еле ощутимый свет дальнего фонаря, рисуя вытянутые тени на полу и стенах. В детстве они казались страшными. Это только потом он понял, что не все тени были простыми тенями и страшно было по вполне резонной причине. Познакомиться с проклятьями в 4 года имеет свои преимущества и недостатки. В этой комнате проклятий, слава богу, нет. Если только не считать его самого. Спящий хозяин квартиры наверняка таковым его и считает, и напомнит об этом вслух, если разбудить. Поэтому двигаться нужно ещё тише — сбросить тяжёлый жакет формы и брюки, футболку туда же, в общую кучу на пол, чтобы утром услышать привычное ворчание. Скользнуть под одеяло, к тёплому телу, прижаться теснее, уткнуться осторожно лбом между лопаток и вдохнуть глубоко-глубоко, чтоб в груди сдавило. Совсем не помогает успокоиться, только больше ком в горле становится. Ровное дыханье сбивается, потревоженное незваным гостем. Почему-то от нервов сводит кончики пальцев, почти как на морозе, только больнее в разы. Он не проснулся, только повернулся удобнее и снова дышит мерно. Ему снятся хорошие сны? Пусть бы хорошие, он заслужил. Хочется взять его за руку, посмотреть в лицо, в брови вечно нахмуренные, но глаза-то добрые. И, если повезёт, улыбку еле заметную наблюдать, которая так редко у него бывает. Коротко остриженный затылок, такой же строгий, как и он сам. Это даже немного забавно. Хочется прошептать, что любит. Что ему страшно. Что он устал. Помоги. Вернись. Сейчас ведь можно, он всё равно не услышит. Мысли, мысли. Всё разбегаются стремительно, что дышать становится тяжело. В ушах стучит кровь. Надо как-то успокоиться. Как он справлялся с этим раньше? — Сатору? — от сонного голоса над головой хочется то ли разрыдаться, то ли рассмеяться в голос. Он и не заметил, что разбудил. Сатору прячет лицо где-то у него в ключицах, пытаясь успокоиться. Нанами всё ещё медленно дышит, но всё равно прижимает его ближе к себе. — Давно пришёл? — хрипло, почти скрипуче, но так по-родному звучит мурашками по коже. Слова никак не складываются, кажется, Сатору в конец сломался. Только и может вдыхать глубоко и хвататься за плечи Нанами. — Ну, ты чего? — губы, шепчущие в макушку, и нежные объятья, мягкие интонации в знакомом до боли голосе. — Я же всегда тут. В этом-то и проблема, Нанами. В этом-то и проблема. Говорить Сатору заставить себя не может, лишь сжимает до боли кулаки и пытается успокоить дыханье. Стоило бы посмотреть в глаза всем страхам, но он жалкий трус. Скорее глаза себе выколет, чем решится на подобное. Так и не взглянув на Нанами, Сатору проваливается в беспокойный сон. Последним в голове проносится тихое «Я скучаю». Утро встречает холодом и пустотой — они теперь уже привычные спутники. Сатору закашливается от запаха затхлости. Внутри всё скручивает от тошноты. По сторонам он не осматривается. Здесь и сейчас это последнее, что ему нужно. Одежда валяется там же, где он её бросил. Никто не подобрал её, ворча на беспорядок, а с кухни не тянет запахом свежесваренного кофе. Соберись. Зажмурившись, Сатору выходит из спальни, защёлкивая дверную ручку. В квартире Нанами всё так же, как Сатору и помнил. Разве что тонкий слой пыли покрывает поверхности и клубится по углам. Я всегда тут. Ложь. Он вроде и тут, но в то же время никогда не здесь. Уж точно больше не будет. Сатору не разрешает себе зациклиться на этой мысли снова. Пара уверенных шагов в сторону прихожей. Он останавливается у зеркала. На отражение он не смотрит, чего он там не видел. Взгляд прикован к фотографии, которую он сам же туда и налепил. Год прошёл? Два? Он не помнит тот день, когда была сделана эта фотография, но ясно помнит клокочущую в груди радость. Нанами ведь не хотел фотографироваться, а Сатору как обычно просто навалился на него, обхватив через плечо. Было ли это на самом деле? И где же мы сейчас? Бессмысленно думать об этом, решает Сатору. В очередной раз. Только подкармливать призрачные «когда-то» и «было». По своим же одиноким следам на пыльной тропинке Сатору покидает эту квартиру. Дверь с глухим стуком закрывается, оставляя призраков прошлого в безмолвном ожидании.