Способная ученица

Он умирает мгновенно —медленно оседает на пол, не издав ни звука и так и не обернувшись. Острие входит между шейными позвонками с легкостью масла, подтаявшего на горячем хлебе, и Рене истово благодарит бога, что избавлена от необходимости смотреть Александру в глаза, читая в них свой приговор, будь то бессильная ярость или горькое разочарование. Отныне Александр Бонтан мертв. Рене выбрасывает нож в мутные воды Сены, для верности завернув его в набитый доверху камнями холщовый мешочек, и тот с тихим плеском опускается на дно. — Я победила, — ликующе шепчет Рене, любуясь лунными бликами на воде, — все кончено. Утром следующего дня она преклоняет колени во время молитвы, пальцы ее смиренно перебирают четки, губы шевелятся в такт словам Жака-Бениня. Рене де Ноай — примерная галльская католичка, а потому она почти падает в обморок, услышав о гибели главы шпионской службы Версаля, и позволяет Катерине де Грамон одолжить ей нюхательную соль. Александра больше нет, но игра продолжается — ей ли не знать. Окажись он здесь, герцогиня Марли заслужила бы похвалу от своего прежнего учителя: в конце концов благодаря ему она в совершенстве овладела искусством лжи. Старые привычки дают о себе знать — Рене оборачивается, отыскивая глазами Александра. Его обычное место у стены пустует, и сначала она даже удивляется. Осознание приходит к ней мгновением позже, заставляя побледнеть уже искренне и срочно осесть на стул. Король узнав о гибели камердинера долго молчит, смотря в одну точку. По его лицу пробегает легкая судорога — мимолетная рябь накануне предстоящей бури, и Рене ожидает криков, всплесков гнева или чего-то такого же громкого. Но ничего не происходит. Людовик тихо отдает распоряжения о похоронах и просит его покинуть. Глаза его странно блестят в неверном вечернем свете, но остаются сухими. Рене медленно идет по опустевшим залам дворца — впервые за долгое время ее одолевает беспокойство, легкой вуалью ложащейся на плечи. Позже она будет утешать рыдающего Людовика в его начищенной до блеска спальне, прижимая голову к груди и говорить, что все когда-нибудь пройдет. Память не вечна — скоро от Александра останутся только кости, да и они со временем превратятся в прах. Людовик поднимает голову и смотрит на нее испуганным взглядом отставшей от стада овцы, словно просит Рене стать его пастырем. — Обещайте не покидать меня никогда, — жарко шепчет он ей в маленькое ушко с изящной сережкой. — Никогда-никогда, — устало соглашается Рене, — я всегда буду с вами, сир. Она помнит, что править всегда нужно кем-то, но Людовик оказался слишком легкой добычей, и выстраданное чувство власти не опьяняет, а тянет на дно. Осень 1684 года выдается промозглой и слякотной, Версаль заливает дождями. Рене снится море на севере Франции рядом с ее домом — холодное и неспешное. Море шумит протяжными вздохами, песок проседает под ногами. Рене бесцельно бредет по кромке пустого пляжа, потерявшись в густом тумане, но услышав зов устремляется вперед: туман над морем чуть рассеивается, и сквозь дымку она видит мать, окруженную стаей ворон. Взгляд у матери грустный и как-будто укоряющий. Рене хочется кинуться к ней, заключить в объятия, но птицы живой стеной преграждают ей путь. Один из воронов отделяется от стаи, приземляется рядом с Рене, наклоняет голову, и смотрит, смотрит, пока в глазах не начинает щипать, а после кидает к ее ногам знакомый холщовый мешочек. Бурая рукоятка ножа обвита водорослями, лезвие проржавело, но воде так и не удалось смыть с него кровавые подтеки. Рене просыпается, обнимает лежащего рядом короля и понимает, что худшее — еще впереди. Ничего не закончилось. Людовик говорит, что ему снится война и смеющаяся королева, вся в пепельно-белом с красными разводами на платье, Бонне снится домик в деревне близ Версаля, Олимпии Манчини в Бастилии должно быть снятся ее дети. Александр Бонтан не снится никому. Проходит время, один день сменяет другой, и постепенно все возвращается на круги своя: балы и приемы, интриги и скандалы, разве что в глазах у короля отпечатывается не сверкающая бальная зала с тысячами свечей, а чернильно-черное вороново крыло. Рене вздрагивает и отводит взгляд, но никто кроме нее ничего не замечает. Она все еще ждет платы за свое выцарапанное у судьбы счастье. Руки провидения, карающей Немезиды, способной низвергнуть непотопляемую Рене де Ноай прямо в Мальстрём. Той осенью она приезжает в Сен Дени и долго стоит перед могильной плитой, проводя озябшими пальцами по каменному надгробию. Ждет, что вот-вот на ее плечо опустится черный ворон, щелкнет клювом, обернувшись Александром, вцепится в нее когтями, выросшими вместо рук, и утащит за собой в царство теней. Но мертвецы мирно спят в своих могилах, им нет никакого дела до герцогини Марли. Король ждет ее в карете. Молча обнимает, глядит сквозь Рене пустыми глазами цвета пожухшей земли. Всматриваясь в его безжизненное лицо Рене думает, что возможно в ту ночь умер не только Александр. Бонтан ушел не один, напоследок забрав с собой Людовика. Может быть, она ошибается, может быть, она уже заплатила сполна. Вечером Александр приходит к ней во сне. Смеется своим низким грудным смехом, ласково гладит крылья сидящего на руке ворона. Грустно смотрит на Рене. — Досадно что это вы меня убили, — только и говорит он, — вы были способной ученицей, Рене. Жаль, что свой последний экзамен вы так и не сдали. Она кричит и просыпается. Кольцо поблескивает на пальце в сгущающихся сумерках — еще немного и Рене станет женой короля-Солнца. Она падает на колени и начинает молиться, но небо глухо к ее молитвам. Даже мертвый Александр умудряется ее обойти. Он исчез, и ей больше некого ненавидеть. Он ушел, и ей больше не с кем соперничать. Все вокруг для нее больше не имеет никакого смысла.