Затопь

В лодке Кипятильник быстро начала клевать носом и вскоре задремала, обняв колени и уронив на них голову. Артур посчитал, что это хорошо, гораздо лучше, чем то, как она металась и страдала по пути к Неванке. Ему было неприятно это признавать, но да, возможно, решение отправиться не в больницу, а к местным лекарям, оказалось не таким уж и плохим. Возможно, только так Кипятильнику и можно было помочь. Он сидел рядом с ней на дне Фархатовой лодки, скользящей к берегу, и пытался самому себе ответить на вопрос: какие нужны доказательства, чтобы поверить. Почему он до сих пор сомневается? После всего, что увидел своими глазами! Только потому, что знает, что магии не существует? Но верят же люди во всяких богов, вампиров или всеобщую мировую справедливость для всех и каждого. Последнее казалось ему особенно фантастическим. За размышлениями он не заметил, как лодка протащилась днищем по песку, а когда поднял взгляд, увидел, что лодочный сарай уже не залит водой, море отхлынуло, выплюнуло Затопь, откатилось прочь. Дороги всё ещё поблёскивали от воды и соли, по низу домов протянулась тёмная мокрая кайма, но всё же, стараниями Иды или нет, но море взяло себя в руки. Артур выпрыгнул в воду почти одновременно с Фархатом, помог ему затащить лодку на отмель. Кипятильник всё ещё дремала, и Фархат махнул в её сторону и покачал головой, Артур кивнул. Они втянули лодку в сарай, Фархат закрепил её на месте, подпёр и только после этого легко коснулся плеча Кипятильника: — Лисс. Кипятильник встрепенулась, завертелась по сторонам растерянно, затем коснулась рукой повязки на глазах и резко обмякла. — Мы вернулись, — негромко сообщил ей Фархат. — Надо дойти до дома. — Ага, — кивнула Кипятильник. Она поднялась, опираясь на руку Фархата, покачнулась и плюхнулась обратно. Артур не мог видеть её глаз, но она казалась абсолютно сонной. — Нет-нет, вставай, — Фархат снова потянул её. — Надо домой, отоспишься там. Кипятильник явно с трудом вставала на ноги. — Давай, помоги мне её руку на плечо закинуть, — подставился Артур. — Нет, — мотнул головой Фархат, — теперь моя очередь. Лучше ты помоги. Может, в другой ситуации Артур бы и поспорил, но сейчас посчитал за лучшее малодушно согласиться. Возвращаться к дому надо было в горку, а Кипятильник совсем спала — он бы её просто не дотащил. То есть, так или иначе дотащил бы, конечно, но долго и ценой чрезмерных усилий. А Фархат всё-таки был покрупнее и посильнее, и с помощью Артура успешно закинул Кипятильник себе на спину, подхватив под ноги. — Руки бы ей ещё связать, чтобы держалась крепче, — задумчиво заметил Фархат. — Ничего, я подстрахую, — успокоил его Артур, удержав на языке рвущееся, несмотря на серьёзность момента, наружу дополнение: «и кляп вставить, чтобы не ругалась, когда узнает, что ты её нёс». Фархат зашагал по улице, сильно наклонившись вперёд, чтобы лучше балансировать с Кипятильником за спиной; Артур задержался, чтобы притворить сарай, и почти бегом догнал их. Кипятильник, похоже, так и не проснулась, висела на спине Фархата недвижимым мешком. Зато у дома — Артур заметил издалека, и сердце радостно ёкнуло — их встречала Макс. Уставшая, осунувшаяся, во вчерашней футболке, она кинулась им навстречу, едва заметила. — Как она? — Макс попыталась заглянуть в лицо Кипятильнику. — Что сказала Неванка? — Сказала, всё будет хорошо, — Фархат остановился, поудобнее перехватывая свою ношу. — Сейчас ей надо отоспаться, а когда проснётся — поплавать в лодке. Макс озадаченно нахмурилась, безотчётно поглаживая Кипятильник по спине. — Качка ей нужна, — подсказал Артур. — Привет, Макс. — Никогда о таком не слышала, но Неванка знает, что делает, — кивнула Макс. — Я ей верю. — И я верю, — согласился Фархат. Он осторожно занёс Кипятильник в дом, где Ида заканчивала домывать полы. — Как всё прошло? — поинтересовалась она, отрываясь от процесса. — Успешно, — отчитался Артур. — Теперь надо в основном ждать. — А что это было-то? — поинтересовалась Ида. Артур заколебался. Рассказать правду или нет? Или рассказать, но не всю? Фархат уже ушёл в комнату, хотя даже если Артур сейчас промолчит, остальные всё смогут обсудить и в его отсутствие… — Неванка сказала, что это солнечный яд, — решил ограничиться общей информацией Артур. — Дала лекарство и сказала, что Кипятильнику нужен покой. Поэтому пусть спит. — О, конечно, само собой, — горячо откликнулась Ида. — Какое счастье! Она измученно улыбнулась, плечи её расслабились, и Артур только сейчас сообразил, что остальные волновались за Кипятильник не меньше, чем он. Да наверняка даже больше, что уж говорить, он-то знал её всего пару дней, а остальные прожили вместе достаточно долго! И при этом, напомнил он себе, кто-то дал ей этот самый солнечный яд. По всей видимости, за ужином, между приёмами пищи никто, кажется, не имел привычки перекусывать. С заднего двора в дом вошёл Солнышко, и одновременно с ним с улицы шагнула Макс. — Я закончил! — возвестил Солнышко. — Мне снова надо идти, — сообщила Макс. — Опять? — Артуру не удалось сдержать досады в своём голосе. — Что поделать, — устало улыбнулась ему Макс. — Мне очень надо кое-что сделать, не для себя, а для всех нас. Это важно. Если я сейчас хорошо постараюсь, то жизнь в Затопи станет лучше, и это стоит всех усилий… — Да-да, я понимаю, — торопливо откликнулся Артур. И всё же Артура это печалило. Странно, ведь он не проводил с Макс каждую свою минутку в Затопи, но всё же как будто чувствовал, что она всё время остаётся где-то неподалёку. Но сегодня утром он каким-то шестым чувством ощущал, что её нет рядом, что «семейка» сквоттеров осталась без своей любимой всеобщей старшей сестры. Возможно, дело было в том, что Макс покидала Затопь? Но она и до этого уходила в город… А может, дело в том, что она уходила из Затопи не в город, а куда-то ещё? — Макс, ты мне не поможешь? — Солнышко выглядел расстроенным. — Прости, малыш, — судя по голосу, Макс чувствовала себя виноватой, — но я никак не могу, у меня совсем нет времени. Попроси кого-нибудь другого. — Я помогу, если смогу, — быстро пообещал Артур, только бы она не казалась такой печальной. — Вот, Артур поможет, — Макс быстро улыбнулась ему, и в душе у Артура потеплело. — Будь умницей, все будьте умницами! Я почти закончила, к вечеру точно вернусь! — Удачи, — пожелал Артур. — Удачи! — пискнул Солнышко. — Я к вечеру тоже закончу! — крикнула Ида уже вслед выбегающей за дверь Макс. — Тише, не шумите, Лизон спит, — Фархат вышел в общую комнату, притворив за собой дверь. — Судя по тому, что я видел, её разбудить ещё постараться надо, — заметил Артур, но, впрочем, понизив голос. — Всё равно, — Фархат прошагал на кухню. — У нас есть какая-нибудь еда? Я голоден, как зверь. — Нет, мы ничего не успели приготовить, — покачала головой Ида и попросила: — Сообразишь какой-нибудь перекус на всех? — Кстати, Ида, у меня будет к тебе просьба, — сказал Артур, глядя на шарящегося по ящикам Фархата. — Да, конечно, — отозвался Фархат. — Сейчас что-нибудь приготовлю на скорую руку. — Да, конечно, — в унисон с ним ответила Артуру Ида. — Только подожди, я тут закончу. Артур смотрел за тем, как Фархат крутится на кухне и задавался вопросом… Солнышко подёргал его за рукав рубахи, Артур вздрогнул и очнулся от своих мыслей, обернулся к нему. — Ты обещал помочь, — напомнил Солнышко. — Да, конечно, — вдогонку к остальным кивнул Артур и хмыкнул от совпадения. — Какая помощь тебе нужна? — Я всё постирал, — отчитался Солнышко, — много вещей на полу лежало, и постель ещё… Надо развесить, но я не дотянусь. — Это вообще не вопрос, — успокоил его Артур, — только покажи, что и куда вешать. — Таз во дворе, — потянул его за собой Солнышко, — а сушим мы на крыше. Через нашу спальню выйдешь. С полным тазом чистой и мокрой одежды, Артур поднялся на второй этаж — в первый раз за все дни, проведённые в этом доме. Комната оказалась просторной и светлой. Артур с любопытством разглядывал её: покачивающиеся под потолком мобиле с неизменными ключами и вилками, его собственный набросок углём, пришпиленный к стене булавкой, гнездо Иды и спальник Фархата вдоль одной стены, сложенная из палет кровать с двумя подушками — по всей видимости, Макс и Солнышка — у другой. Эта спальня располагалась над общей комнатой на первом этаже, а над спальней Кипятильника плоская крыша стала площадкой для сушки белья, несколько натянутых верёвок с прищепками на них не давали вариантов для другой трактовки. Через большое окно Артур выбрался на крышу. За то время, что они потратили на дорогу туда и обратно и лечение Кипятильника, солнце уже поднялось высоко, но жарко не было. На небе повисли облака, пока ещё лёгкие и белые, но Артур бы не удивился, заряди завтра с утра дождь, а то и разразись гроза. К вечеру наверняка уже всё небо затянет, ветер нагонит тучи. Артур поставил на пол таз, достал первую вещь — одно из платьев Иды. Солнышку удалось на удивление хорошо отжать мокрую ткань, почти досуха, и Артур вспомнил, какая неожиданная сила таится в этом крохотном птичьем тельце. Теперь это уже не казалось ему таким удивительным, наоборот, почти закономерным, ведь у каждого здесь обнаруживалась какая-то «магия». Встряхнув и расправив платье, Артур накинул его на верёвку, закрепил прищепки, вытащил из таза следующую вещь — майку Кипятильника… Кто-то отравил её, кто-то добавил за ужином яд, так незаметно, что та ничего не заподозрила. Ужин готовила Макс, но если бы это была она, то отравленной оказалась бы вся еда сразу, значит, как минимум, не в момент приготовления… Он развешивал полотенца, простыню, собственную рубашку, футболку Макс и всё пытался понять, найти объяснение, быть беспристрастным и честным. Сильный порыв ветра налетел на крышу, всколыхнул развешенные вещи, наволочка в руках у Артура затрепыхалась, захлопала. «У него само имя звучит так, будто тряпка на ветру полощется», — вспомнил Артур слова Кипятильника. Он стоял между простынёй и своей рубашкой, порывистый ветер налетал снова и снова, и хлопающая на ветру ткань со всех сторон шептала: — Фархат-фархат-фархат. Артур помнил, кто накрывал на стол вечером, кто раскладывал еду по тарелкам, кому ничего не стоило добавить в одну из них солнечный яд. У кого, кажется, был особый повод не любить Кипятильник или по крайней мере затаить обиду в ответ на дурацкий розыгрыш с мухоловкой и её извечную злость на него. — Фархат! Фархат! Фархат! Думать об этом было неприятно, подозревать другого человека оказалось почти физически дискомфортно, Артур представить не мог, как сейчас спустится и посмотрит ему в глаза — и в то же время не находил другого ответа на вопрос, кто, как и зачем мог отравить Кипятильника. Он поспешил как можно скорее развесить остатки стиранного белья по верёвкам, стараясь не отвлекаться на ветер, и всё же, когда он лез обратно в окно, мокрая ткань шептала ему вслед: — Фархат, фархат, фархат…