Приговор

***

Вечерняя тренировка в самом разгаре. Все на катке делают свою работу, но это все происходит больше автоматически. Нервы бьют ключом у каждого и не отвлекаться на лишние мысли, которых сегодня слишком много, практически невозможно. Взгляды каждого, кто скользит, прыгает или тренирует каждые несколько минут возвращаются к Камилле. Сегодня вынесут приговор. Не решение; никто не может назвать это решением. Приговор. В хороший итог не верит никто, потому что фигурное катание — это холодный спорт. Холодный разум. Реальный взгляд на происходящие вещи. С детства всех спортсменов учат проигрывать и стремится на следущий день выдать больше. Но только у Камиллы следующего дня не будет. Она наотмашь бьёт по льду, отталкивается, летит и четко приземляет четвертной сальхов, который пыталась восстановить долгое время и который давно не получался чистым. Сегодня, как на зло, получается все. Если сегодня нужно было бы выйти на олимпийские игры — она бы выиграла. Но сегодня она только проигрывает. Бьёт и бьёт по льду. Никто не пророняет ни слова, когда она разгоняется дугой на тройной аксель, который последний год у нее практически не выходит. У Камиллы на лице пустота, холод и непроницаемая маска сосредоточенности. У нее нет мыслей в голове, она просто отталкивается на злосчастный аксель и приземляет его, как в лучшие времени, невероятно изящно, но теперь без умиротворения на лице музыкой программы. На льду тишина. Она летает, продолжает набирать скорость, которую на этом новом катке ещё никто не видел. Новый каток, который останется без нее не на один год. Возможно — навсегда. Остальные фигуристы видя ее настрой расходятся под бортики на что даже тренера не говорят ни слова. Завтра они все отработают больше. Сегодня это тренировка Камиллы. Отталкивается от льда высоко, как может только она, и приземляет четвертной тулуп, а после тройной сальхов — изящный каскад. Все понимают, какой контент она повторяет. Все понимают, но не говорят ни слова. Этери смотрит, как разваливается ее самая талантливая фигуристка, самый близкий сердцу человек, даже не падая на лёд. Сегодня лёд не скользкий, сегодня лёд для её потухающей звёзды. Она хочет встать, прекратить эту молчаливую истерику в прыжках, обнять, прижать к себе, подарить нежность и забрать боль, но не может даже подняться со своего места и открыть рот. Ее прошибает внутренняя дрожь; каждый осколок льда из-под коньков Камиллы, отскакивают ей в сердце. Снежная королева ещё никогда так сильно не чувствовала холод. Камила не смотрит ни на кого. Не чувствует ничего. Ждёт своего часа, который наступит через пятнадцать минут. Ее последние пятнадцать минут жизни, она это знает. Камила даже не осознаёт, что она делает, но конёк скользит чётко, ровно, совершенно без ошибок. Ее подсознание подкидывает прыжки на которые Камила идёт не раздумывая и ни о чем не думая. Отталкивается ребром — тройной риттбергер. Идеальное исполнение без малейшей радости и удовлетворения на лице. Этери страшно смотреть эту маску на лице ее девочки. Которая пришла к ней в двенадцать с ошеломляющей перспективой и сияющими глазами. Сейчас в родных карих пугающая пустота. Глаза Камиллы были звёздами, который потухли на глазах Этери в ту злополучную неделю, которую она не забудет никогда. Тишина на катке разрезается лишь скольжением, отталкиванием и приземлением коньков Камиллы. Этери смотрит на девочек застывших у бортиков и видит на них самую ненавистную эмоцию — жалость. Они видят, как ломается Камила, освобождая место им и их достижениям не по своей воле. Она не стала слабее, она не стала менее талантливой. Ее просто больше не будет в списке конкурентов на медаль с идеальным скольжением, растяжкой, которую многим не достичь и высотой прыжка до звёзд. Нет, они не радуются. Лучше было бы это, а не жалостливое наблюдение. Камила летит дальше. Набирает скорость, и взлетает в коронный четвертной тулуп, как никогда ранее. Сердце Этери готово выскочить из груди от этой болезненной красоты. Она видит, что с каждым приземлённым прыжком сердце Камиллы разбивается, и Этери все готова отдать, чтобы это мучение над ее девочкой прекратилось, забылось, чтобы они вернулись в Пекин, в тот декабрь, когда она что-то недосмотрела, да куда угодно, лишь бы защитить звёздочку ее ледяного сердца. Снова нежно целовать ее губы и видеть космос в глазах. Обнимать на гостиничных кроватях, переплетать тела и ласково перебирать послушные темные волосы. Но сейчас Этери может лишь смотреть, как Камила взлетает на тройной флип и в идеале добавляет тройной тулуп. Слезы выступают на глазах. Она делает. Она делает эту чёртову программу, которая сломалась там, идеально. В глазах всех она летит. Внутри Камилы ощущение, что она падает. Каждое удачное приземление — ее личное падение. Конька на лёд. Души к ногам тех, кто решил, что играть в грязные игры через наивность подростка — правильное решение для блага всемирного фигурное катания. Отталкивается — видишь ли она высоко взлетела над всеми — приземляет лутц — высоко летаешь, больно упадешь — добавляет тройной тулуп — и она падает. Но ее конёк приземляется ровно. Ровно в середину сердца. Камилы, Этери и каждого человека, который сейчас видел этот прыжковый надрыв. Камила скользит по льду с скорости выезда, пока она не падает до минимума. Останавливается. Стоит. Ее голова опущена взором ко льду. Ей хочется рыдать навзрыд, но на деле не слезинки. Нет слез, нет сил, только лишь понимания, что через несколько минут ей вынесут приговор, который оборвет ей жизнь и мечты навсегда. Она это чувствует. Она слышит, что кто-то скользит к ней. Медленно, осторожно. Камилла знает, кто это. И Этери знает, что она знает. Она взглядом и одним движением руки выгнала всех с льда, когда Камила закончила свою прыжковую программу. Этери хочет, чтобы последняя тренировка осталась для остальных видом силы и мастерства Камилы Валиевой, чемпионки России, Мира и Олимпийских игр. — Ты молодец, — тихо произносит Этери подъезжая к ней. — Ты безупречна. Этери никогда не говорила таких слов ни одной своей спортсменке. Не потому что они были недостойны таких слов, а чтобы не задирать им нос. Но Камила заслуживает их услышать; Камила — не все. — Я ничего. — брюнетка поднимает глаза и в них не видно ничего, кроме болезненной пустоты. У Тутберидзе щемит сердце почти до физической боли. — Это не так, — возражает Этери, приближаясь ближе. Теперь между ними меньше шага. — Ты все ещё чемпионка. — Чемпионка без медалей, — горько усмехается Камила и тут же добавляет не давая разговору перерасти в спор: — Решения уже опубликованы? Этери не отвечает. Едва заметно кивает, видя, как вздрагивает от кивка спортсменка. — Сколько? — Камила спрашивает, зная заранее ответ, но хочет услышать это от родного человека, от Этери это не так больно. Тутберидзе молчит. Собирается с мыслями. Смотрит в глаза. — Четыре. От декабря. — тихо, едва слышно. — С лишением медалей, титулов, призовых и тренировок. Каждое слово вколачивает гвозди в гроб с мечтами и жизнью Камилы. Она могла быть на вершине, но оказалась под землёй. Они молча смотрят друг на друга, читая мысли и эмоции без слов. Этери не характерно такое поведение. Она бы скорее злилась, рвала и метала, будь это любая другая спортсменка, она бы дальше шла с другими к свершениям, несколько раз сказав слова поддержки и не принимала бы близко к сердцу такую ситуацию. Но такая Этери — тренер и снежная королева. А Этери стоящая напротив Камилы — Тери, обычный человек. Протягивает руки к спортсменке, и та тут же льнёт в родные объятия. Этери знает, что их никто не увидит и не побеспокоит сейчас, а даже если и так — ей все равно. Единственное важное сейчас — тихо дрожит в ее руках. Объятия Этери крепкие, но нежные. Там Камила чувствует безопасность и покой. — Ты же знаешь, что я не вернусь? — тихо шепчет она куда-то в район груди, сердца Этери. — Нет, ты вернёшься, ты будешь побеждать. — начала было Этери, но была перебита девушкой. — Ты же знаешь, что я не вернусь. — больше не спрашивает, утверждает, и слезы начинают течь ручьем. — Да. — Этери опускает щеку на макушку Камилы. — Знаю, Камилёнок. Она чувствует, что Камила слабенько хихикает от этого обращения, как и всегда. Немножко отстраняется, смотря в глаза Этери. — Потанцуй со мной. — предлагает с надеждой и слезами в глазах. — Я не хочу выходить со льда закончив все прыжками Болеро. Слишком трагично. Этери слабо улыбается, кивает, обхватывая тело девушки, и они начинают кружить по льду. Держась за руки, обнимаясь, изредка ловя улыбки через грусть. Если бы сейчас их кто-то увидел — никто бы не узнал строгого тренера и знаменитую спортсменку. Сейчас они были просто Камила и Этери, вместе скользящие в незамысловатом танце, проживая одну боль на двоих. И Камила знает, что Этери не даст ей погибнуть. Если лёд больше не ее жизнь, то Этери будет жить на нем за двоих.