Квинтэссенция Ненависти

Королева Матильда смотрела в золоченное зеркало в полный рост и не узнавала себя. Под глазами появились темные круги, кожа из румяной сделалась сероватой и тусклой, а привычная улыбка исчезла с уст, уступив место серьезной усталости. К тому же из-за частого недоедания щеки стали впалыми. Ее кожу отнюдь не украшали проявившиеся морщинки. Меньше чем за год с внешностью произошли явные и стремительные метаморфозы, какие не могли случиться со счастливыми и удовлетворенными людьми. Не всегда даже старые знакомые и бывшие друзья узнавали ее. Она болела не физически, но душевно. Глядя в собственное отражение, королева вспоминала ту безнадежно влюбленную в мир, наивную и безмятежную девчонку, которой была еще несколько месяцев назад. Она рассыпалась обещаниями безвозмездно сделать жизнь ее народа лучше. Она, энергичная, бойкая и бесстрашная, отправлялась навстречу приключениям и сражала врагов сложнейшими заклинаниями. Но что же теперь? Матильда напоминала лишь тень былой себя. В ней не осталась жизнерадостности, а во взгляде из-под тяжелых век читалась внеземная боль и едва уловимая ностальгическая тоска. Тень паранойи легла на ее некогда светлый и нежный лик. Отныне она походила больше на каменное изваяние, чье выражение лица навек останется суровым, ледяным и бесстрастным. Неудивительно, что у простого люда она вызывала мурашки по коже. А зеркало королева решила продать. Сейчас любая монета на счету. День за днем мысли королевы поглощала приближающаяся катастрофа – Хозяин Теней, что проникал в щели разума, развращал человеческое естество и уничтожал личность бесконечным потоком пугающих и отталкивающих видений. Его вечно прожорливые и оголодавшие дети терзали смертных и неистово пожирали их жизни. Надежда рушилась, как карточный домик, стоило им приблизиться. Для борьбы с чудовищами требовалась целая армия умелых, натренированных солдат, и Матильда была готова потратить любые деньги, чтобы заручиться поддержкой могучих воинов. Она ставила крест на былой дружбе и счастье собственного населения. Она знала, что малое зло во имя великого блага – это достойная цена за победу над отчаянием, безысходностью и погибелью. Поправив темно-русые растрепавшиеся волосы и сделав наспех пучок, королева тяжело выдохнула. Впервые за все месяцы приключений и бесконечной работы она позволила себе взять выходной. Матильда долго сомневалась, но в конечном счете пришла к единственно верному решению – отдохнуть. Она неуклюже отстранилась от зеркала, направилась в сторону комода – который тоже не помешало бы продать – и достала оттуда бутылку пряного рома. Легко открыв ее, королева принюхалась. В нос ударил щекочущий и резкий запах алкоголя и специй. Она поморщилась и сделала первый глоток. Горько. Терпко. Гадко. Вкус напоминал ее привычное в последнее время существование. Не сдерживая себя, она сделала еще несколько крупных глотков. Она не боялась яда. Более того, в ее подпороговых чувствах она была только рада отравиться, захлебываясь в собственных слюне, крови и рвотных массах. Такой исход казался печальным и несправедливым по отношению к жителям Альбиона, но романтичным в своем трагизме – все умрут. История закончится раньше времени. Фыркнув, королева взмахнула рукой и мысленно отругала саму себя. «Слабачка», - подумала она, - «Твое жалкое нытье не имеет права на существование». Матильда приложилась к бутылке, вспоминая, что в последний раз пила на свое совершеннолетие. Праздные вечера никогда не были в ее духе, и она старалась отдавать себя делам продуктивным и осмысленным, не выпадая в пучины гедонизма. Теперь же она понимала, что позволить себе расслабиться и отпустить себя, предавшись всем порокам мира, - не самый худший вариант. Королева с выдохом откинулась на мягкую перину, все еще держа в руках бутылку с ромом, и блаженно закатила глаза. Она провела подушечками пальцев по своей шее, наконец-то раскрасневшаяся и разгоряченная. Ее щеки пылали, и она представляла на лице здоровый румянец и слегка припухшие губы, но не возвращалась к зеркалу. Она больше не желала видеть себя. Она испытала долгожданное облегчение. Жадно поглощая алкоголь, Матильда свободной рукой бережно и нежно гладила свое тело. Она ласкала себя, погружаясь в фантазии о мужчинах и женщинах, которых повстречала на своем пути. Она видела перед глазами задорного Бена, чья улыбка освещала ей трудный путь. Она буквально чувствовала, как его легкая щетина кололась во время их полного любви и страсти искреннего поцелуя. Она ощущала его огрубевшие руки на своей талии. Он был аккуратен и заботлив. Образы мелькали в голове – Пейдж, Эллиот, Кейлин из Авроры. Рука невольно потянулась к бедру и принялась ласкать его. Тело изнемогало. Тело требовало большего. Все ее друзья и близкие теперь ненавидели королеву за то, что она стала тираном более страшным, чем ее брат. Никто не хотел ее и не любил ее. Она предала их всех во имя цели великой и благородной. Она стала козлом отпущения после того, как воссела на трон. Мрачные картины, в которых Хозяин Теней и его бестелесные дети убивали, топтали, разрывали на части и пожирали мирных жителей, вновь начали преследовать Матильду. Она громко простонала, впиваясь ногтями в чувствительную плоть на внутренней стороне бедра. По телу прошлась мелкая дрожь. Отрезвив себя и отвлекаясь от темных дум, она попыталась вспомнить о ком-нибудь, кто не проклинал ее. Ловкач. Монстр без сердца, чести и совести. Он упивался чужими страданиями и находил увеселительными самые гнусные и низменные человеческие пороки. Он предавался блуду, жадности и чревоугодию более, чем кто-либо в истории Альбиона. Будучи советником предыдущего короля и нынешней королевы, он имел власть, влияние и богатства. Его роскошный особняк в Мельничном Поле превосходил размерами и красотами любое иное жилье во всей стране. Он получал от жизни все и стремился в первую очередь к развлечениям и ублажениям себя. Такой, как он, не мог любить, но умел создавать иллюзию любви. Именно в ней Матильда так отчаянно нуждалась. Раньше она бы разозлилась на себя за подобные мысли. При виде Ловкача прошлая Матильда, принцесса Матильда, грозно топала ножкой, подобно маленькой обиженной девочке. Она не понимала Ловкача и его неоправданной жестокости. Она, как и другие, видела в нем ненасытное зло. Она вспыхивала от гнева, когда он убивал своих гостей и вынуждал ее сражаться на арене на потеху публике. Поднявшись с кровати, королева покопалась в своих закромах в поисках чего-нибудь более подходящего. Пиво – напиток простолюдинов, вино слишком слабое, но виски подошел идеально. Впервые в жизни Матильда захотела приодеться и побыть в роли утонченной альбионской леди. Прихватив недопитый ром и неоткрытый виски, она незамедлительно направилась в свой излюбленный гардероб в поисках подходящего платья. Она делала решительные шаги и держала за горлышки бутылки, манерно оттопырив мизинец. Оказавшись в гардеробной замка, перемещенной из убежища, Матильда принялась рассматривать свои наряды. В основном она находила штаны, рубашки да сапоги. В ее старом образе отсутствовали женственность и элегантность. В первую очередь королева ориентировалась на практичность. Все изменилось и встало с ног на голову, когда она узнала о Хозяине Теней и истинных мотивах старшего брата. Логан представлялся ей тираном, сошедшим с ума из-за власти пару лет назад. На самом деле он являлся напуганным и загнанным в угол человеком, который выбрал жестокий, но эффективный путь к спасению своего народа. Младшая сестра переняла его правление, а вместе с ним и основную цель – отбить атаку Хозяина Теней и покончить с ним навсегда. Казна никогда не пустовала, но деньги на нее не тратились ни на что, кроме войска. Если случалась необходимость, королева продавала собственные вещи, найденные в странствиях. Именно поэтому гардероб ее был скуден до безобразия – совершенно не подходил особе королевских кровей. С трудом, но королева отыскала одно-единственное непроданное платье. Его Матильда надевала всего раз три года назад по случаю своего совершеннолетия. Хотя раньше королева его не жаловала и убрала в дальний ящик, позабыв о его существовании, с приходом к власти она его сохранила как символ еще не до конца отмерших сентиментальных чувств. Сегодня оно должно было послужить ей в полной мере. Переодевшись в бело-голубое платье с пышной длинной юбкой, Матильда направилась к выходу из замка. Она сталкивалась с жителями Альбиона каждый день и понимала, что сегодня ничего не изменится. Несмотря на новый наряд, они по-прежнему будут думать лишь о жестоких и бесчеловечных действиях королевы. Они будут видеть тиранию, не заглядывая дальше, под покров теней. Матильда шагала ровно и смело, обходя красочный сад с вырезанными из кустов фигурами, живописный фонтан, спускаясь по мраморным лестницам. Родители желали добиться комфорта и изящества как для себя, так и для простого народа. Теперь замок более напоминал плевок в лицо мирному люду. Пока королева была окружена роскошью, простолюдины работали по двенадцать и больше часов, перепачканные, в старых одеждах, больные и уставшие. Происходящее чем-то отдавало пиршеством на костях собственного народа. До ворот – идеальная чистота и убранство, за их пределами – смог, копоть, сажа и хриплый кашель. Нью-Глушвилль сегодня был оживлен. Жители трудились на благо королевства, сетуя на свою судьбу. Бывшие революционеры скандировали воодушевляющие речи, к которым никто не осмеливался прислушиваться во второй раз. Всякий раз, когда Матильда проходила мимо очередного зеваки, тот либо отворачивался и пытался обойти королеву стороной, будто прокаженную, либо улюлюкал и выкрикивал невинные ругательства. Каждый день одно и то же без каких-либо перемен. Гнев народа сделался даже родным. У королевы имелся один важный для нее ритуал – она обошла весь город, чтобы не забыть, что совершила, принимая то или иное решение. Она проходила мимо фабрик, редких лавочек и недавно отстроенного борделя, который на фоне остальных построек выглядел завораживающе и вызывающе. Грузом вины тяжелый, дымный воздух сдавливал ее легкие. Наконец, закончив осмотр, она выдвинулась дальше под хрипы и возбужденные, громкие разговоры людей. Покинув удушающую цивилизацию, Матильда испытала облегчение. Она горько посмеялась, разглядывая кроны возвышающихся, ожидающих срубки деревьев. Королева опьянела, так что ее до этого жесткий и твердый шаг сделался неуклюжим и смешным. Она пошатывалась, и, чем дальше она ступала, тем большим весельем наполнялась ее душа. Серость окружения вмиг исчезла, уступив место насыщенности и глубине. Горизонт сделался смазанным и ослепительно ярким. Солнце грело, а мерный шелест листвы успокаивал сознание. Цвета такие яркие, слепящие, выжигающие серость Нью-Глушвилля. При взгляде на пестрое небо и зыбкую простоту земли Мельничного Поля контраст достигал своего пика. Королева вдохнула полной грудью чистейший, освежающий воздух и вновь оглядела природные просторы. Позабыв о своем статусе, о каблуках и пышном платье, она помчалась одичавшим зверьком по тропе, время от времени огибая ее и сокращая путь через кусты и разросшиеся травы. Она мчалась неугомонным ветром, подпрыгивая, такая невесомая и воздушная, и вся суть ее погрузилась в блаженство. Добежав до самого крупного и примечательного особняка в округе, Матильда остановилась. Запыхавшись, она принялась глубоко и часто дышать, согнувшись и опустив ладони на свои колени. Она тихонько посмеивалась, словно королева-тиран – это вымысел и страшный сон, а она осталась такой, какой была с детства. Но память о Хозяине Теней настигла ее, подобно грому среди ясного неба, и она, выпрямившись, вновь сделалась серьезной и величественной. Ее губы больше не трогала жизнерадостная улыбка. Матильда не стала стучать, а сразу вошла, как делала это множество раз прежде. Оказавшись внутри, королева осмотрелась и хмыкнула – повсюду были разбросаны бутылки и одежды, а некоторую мебель какой-то незадачливый шутник явно намеренно перевернул или уронил. Матильда сразу поняла, что вчера в особняке была попойка среди аристократии настолько грандиозная и масштабная, что с ней не могли потягаться даже торжественные марши солдат или цирковые представления для простолюдинов. Королева скрестила руки на груди и зашагала от бедра, продолжая осматриваться. Она замечала все больше последствий разрушительного веселья в виде порванных картин и пятен от разлитого вина на полу. Или то было не вино, а кровь? Матильда насторожилась и нахмурилась. А ведь Ловкач мог уже давно покинуть свое поместье и не возвращаться. Вопреки всем ожиданиям, сверху эхом раздался стук каблуков о мраморные ступени. Матильда, не смея произносить ни слова, затаила дыхание. Она подняла голову и увидела импозантного Ловкача с его неизменной тростью. Они молча смотрели друг на друга, но взгляды их отличались: если в улыбке Ловкача читался вечный азарт, то глаза королевы источали молнии при виде своего самого желанного врага и союзника.