Чудо для чудовищ

Предрассветные сумерки пахнут солью и водорослями, птицы еще не проснулись и тишину нарушает лишь неспешный шорох волн. Зыбкая туманная вуаль размывает границу между небом и водой, скрадывает резкость очертаний камней и деревьев, наполняя пространство пляжа умиротворением. Наверное, именно из-за мимолетного и вечного ощущения спокойствия алинорское побережье когда-то выбрали для возведения алтаря Старой жизни. У изъеденного штормами обелиска еще теплится огарок ритуальной свечи, а пепел сгоревших записок еще не унесло бризом. Этот обычай, одновременно грустный и светлый, нравится Веле больше других. А еще он позволяет избежать грязеброса, который внезапно прижился среди чопорных альтмеров. Сегодня ей не ответили, наверное, к лучшему. Никакие воспоминания о давно минувшем не отвлекали от созерцания безмятежного светлеющего утра. А заодно она прикидывала, где бы по пути утолить жажду. Пугать празднующий народ в ее планы не входило: так недолго оказаться поднятой на вилы, никакая репутация хоть трижды героя не поможет. – Печенка! Да чтоб тебе! – воскликнула Вела, в последний момент удерживаясь за ошейник. Обычно послушная и чувствующая настроение хозяйки гончая, резко дернулась в попытке что-то схватить и чуть не скинула всадницу со спины. – И что это было? – строго спросила данмерка, сдавив коленями бока собаки. Печенка виновато прижала уши, сделала короткий шаг и потянулась к странному серебристо-голубому шарику света. Он вился перед самой мордой собаки и …смеялся? Вела отчетливо услышала слабый перезвон, похожий на смех, когда гончая щелкнула клыкастой пастью в очередной попытке поймать назойливый огонек. От него не исходило даэдрических энергий, и не был он похож на творение волшебников смертного плана. Наоборот, мягкая пульсация магии была настолько чистой и ясной, какой не ощущалось ни от Меридии, ни от воплощенных Созвездий. И это странным образом вызывало доверие. – Кто ты? – обратилась Вела к таинственному гостю, в то же время успокаивающе почесывая Печенку по шее. – Чудо чудо чудо, – эхом раздался ответ. – Чудо? Откуда ты? Тебе нужна помощь? – данмерка заподозрила, что он разумен и явился не просто так. Бывали у нее и более странные собеседники. Правда, предвещали они события разной степени приятности. – Не знаю не знаю не знаю, – ответил огонек и с шорохом описал несколько кругов в тающих сумерках, зависнув на уровне лица Велы. – Меня надо подарить подарить подарить! – И кому же, не подскажешь? – озадаченно поинтересовалась всадница. – Тебе решать, – и снова смех, похожий на стеклянный перезвон. – Можешь разорвать… – Вела почти не думала над просьбой, но не успела ее произнести полностью. – Нет нет нет, – в переливчатом голосе слышалась грусть, – я маленькое. Не смогу не смогу не смогу покажу покажу покажу. И внезапно вокруг распростерлась бесконечная бездонная Тьма, в которой слабо трепетало крохотное Чудо. Спустя мгновение они снова оказались на ауридонском берегу. Гончая при этом не повела и ухом, словно совершенно ничего не произошло, да и сам огонек явно только видела, но не слышала его звуков. – Что ж, – данмерка вздохнула, – надо подумать. Печенка, повинуясь желанию хозяйки, размеренно шагала по песку к тропинке, ведущей с пляжа. А Вела задалась вопросом кому подарить чудо: Товисе ли вернуть зрение, устроить ли встречу Аржелы с дочерью, Фарвен ли освободить от духа Галгалы? Или пусть тот высокий эльф встретится и будет наконец счастлив со своей маормеркой? Как их звали-то? Забыла… – Галур Ритари. Излечи его, – после долгих раздумий, Вела выбрала когда-то Вечного стража, а сейчас вампира, отчаянно борющегося с кровавой жаждой. – Ему не надо не надо. Заметили заметили заметили. Скоро скоро скоро! – радостно тренькал огонек, кружась вокруг Велы. На долгую минуту снова воцарилось молчание. – А можешь… – робкое желание, загнанное куда-то в самую глубину, все не получалось облечь во внятную фразу, лишь мелькали обрывочные образы и смутные эмоции. – Могу могу могу! – радостно зазвенел шарик света, прочитав сумбурные мысли, как ясный текст. – На день! Могу могу могу! Затем огонек с электрическим треском вылетел вперед и начал выписывать замысловатые фигуры, то взлетая крутой спиралью вверх, то падая до земли. Вела не увидела, но почувствовала, как хаотичные на первый взгляд движения протягивают и соединяют магические линии. Причудливый узор коротко вспыхнул, подернулся рябью и раскрылся порталом. Молочно-белое кольцо, почти касающееся песка, было достаточно большим, чтобы всадник, не спешиваясь, прошел в него. Опаловое мерцание застилало пространство внутри круга, не давая рассмотреть другую сторону. – Вперед вперед вперед! – весело зазвенело Чудо и первым исчезло в цветных переливах. – Вперед! И Печенка одним длинным прыжком влетела в портал, откуда так знакомо тянуло хладом.

***

Праздник Новой Жизни отмечают везде. И в Опустошенном Делодииле. Городские статуи и перила моста украшали гирлянды из еловых ветвей, на вечном ветру трепетали пестрые флаги и ленты, а различные колокольчики невесомо звенели. Разноцветные фонари и фонарики добавляли немного праздничной атмосферы в неизменный гнетущий полумрак. На рыночном ярусе и главной площади даже установили несколько наряженных пихт, которые резко контрастировали с вечно цветущими розовыми вишнями и по-осеннему красными кленами. Убранство было скорее данью традиции, оно не могло полностью скрыть следов долгого запустения и налета военного лагеря. Впрочем, и не пыталось. Наверное, при других обстоятельствах Велу заинтересовало бы и преображение города, и большое количество народа на улицах в утренний час. Тут и там встречались явные приезжие, решившие, видимо, пощекотать себе нервы путешествием в Обливион. Не паломники же они, в конце концов! Нет, с толпами гуляк где-нибудь в Виндхельме или Элден-Руте не сравнить, но поиски они замедляли. Со спины Печенки высматривать нужного человека было бы удобнее, только ее пришлось оставить в укромном уголке за конюшней. Какой-то разодетый в бархат редгард засмотрелся на тревожное небо и неудачно наступил гончей на лапу, и за это чуть не лишился лица. Дом встретил темной пустотой, и даже угли в камине успели остыть. В гильдиях и таверне ничем не смогли помочь. Тихие дворы и рыночная площадь – без результатов. – Ты балда! – обругала Вела сама себя, когда колокол часовни Света гулко отбил девять. Она уже дважды обошла Делодиил, но только сейчас вспомнила, куда не заходила вовсе. Продолжая мысленно укорять себя за недогадливость и потерянное время, Вела спустилась в нижнее помещение святилища, Чудо неотступно следовало за ней. Возможно, в прошлом в квадратной комнате обитали служители или хранились ценные ритуальные предметы. Но сейчас она была практически пуста, если не считать нескольких ящиков разных размеров. А самое главное, местную тишину практически не нарушали звуки с улицы. Ангоф сидел спиной к двери, погрузившись в очередную книгу. Один из больших ящиков служил ему столом, поменьше – стулом. Судя по наплывам воска на подсвечнике и количеству исписанных листов, он тут давно. Возможно, изуродованный собственной магией некромант решил избежать ненужного внимания или не пугать веселящийся народ. Или ему вообще нет дела праздника. Пределец не заметил ее появления, или только сделал вид. Вела отточенным движением, каким ловила светлячков и бабочек, поймала Чудо, поднесла к губам и сдула его с раскрытой ладони. Огонек беззвучно пролетел через комнату и вошел в спину некроманта. Ангофа качнуло вперед, словно его сильно толкнули, он вскочил и резко развернулся, перевернув малый ящик. – Ты? Что ты… Он не успел закончить, его окутало инеем серебристого сияния. Некромант схватился за грудь, это оживало и набирало ритм сердце. Лозы стали осыпаться невесомой пылью, исчезали следы разложения, кожа приобретала живой человеческий цвет. И даже глаза, до этого подернутые белой пеленой, пронзительно сверкнули в трепещущем свете свечи. – Что произошло? Как? – Ангоф удивленно осматривал свои руки, ставшие совершенно нормальными. – Подарок к празднику, – чуть улыбнувшись, ответила Вела, а затем кивнула на портал, который открыло изрядно потускневшее Чудо, - тебе пора, действие всего на день. – Куда это меня приведет? – Не знаю. Куда-то, куда тебе нужно, – после этих слов Вела вышла. Некромант шагнул в портал и оказался под ясным бездонным небом, таким же льдисто-синим, как и его глаза. Он стоял на вершине горного склона, с которого открывался вид на заснеженную долину. Вниз вилась едва заметная каменистая тропа, она вела к озерку и поселению на его берегу, с такого расстояния не понятно чьему именно. Ангоф с наслаждением несколько раз глубоко вдохнул чистый холодный воздух, а ветер унес облачка пара, вырвавшиеся из-под маски. Затем он запахнул поплотнее куртку (в момент перехода потрепанная мантия преобразилась в добротную меховую одежду) и начал спускаться в долину. Вела этого не видела. С одной стороны не хотелось подглядывать за столь личным, с другой – жажда начинала давать знать о себе все сильнее, а фляжка осталась в седельной сумке. Да и о Печенке позаботиться надо, пока она никого не покусала. Можно, конечно, попробовать уговорить кого-нибудь из Гильдии магов открыть портал в Тамриэль, чтобы спокойно поохотиться, но хватит и одного чудовища.

***

Довольная гончая с урчанием и хрустом грызла здоровенную кость, растянувшись поперек дорожки, ведущей в огородик за «Сияющей звездой», между грядок вальяжно прохаживался кланфир, и вместе они ясно давали понять, что не стоит сюда соваться и тревожить их хозяйку. Вела стояла, облокотившись на один из зубцов, и смотрела вниз на площадь, наблюдая за танцующими. Изредка оттуда доносились особо громкие аккорды или радостные выкрики, перекрывая гомон с рынка и нестройный шум из таверны. День прошел быстро и как-то рассеяно, не получалось сосредоточиться ни на делах, ни на книгах, ни на беседах. Мысли то уносились в безмятежность, вызывая мечтательную и одновременно смущенную улыбку, то омрачались неясной тревогой, заставляла хмуриться. – Гр-р-р, – привлекла внимание хозяйки Печенка. Вела резко развернулась, удобнее перехватывая боевой посох, на навершии которого уже плясал огонь; кланфир присел, готовый в любой момент прыгнуть на нарушителя, гончая просто зевнула во всю пасть. Данмерка знала, что в Делодииле безопасно, но многолетние странствия приучили не расставаться с оружием и быть постоянно настороже. Впрочем, угрозы не оказалось: шага в трех стоял человек, которого она сразу узнала даже в непривычной одежде. А рядом блеклой искоркой мелькнуло Чудо. Или то сверкнула случайная снежинка? Видимо, портал открылся, пропустил их и тут же закрылся, потревожив вечно цветущий миндаль, отчего розовые лепестки осыпались с ветвей снегопадом. Вела расслабилась, ее звери тоже успокоились. – Думала, ты не вернешься, – сказала она и сделала глоток из фляжки, чтобы скрыть улыбку. Жидкости внутри оставалось меньше трети. – Сначала хотел, а потом… – не договорив, некромант подошел и облокотился на соседний зубец, принеся запах мороза и дыма костров. Он стоял и смотрел куда-то за городскую стену, в тревожное небо Хладной Гавани. Быть может, на один из парящих островков. Вела с интересом поглядывала на Ангофа, лишь для вида иногда поднося фляжку к губам. А еще она боролась с желанием стянуть с него капюшон, снять маску и увидеть его живым, настоящим. Или просто обратить на себя внимание, чтобы смотреть в ясные синие глаза без белесой пелены, смотреть целую вечность, как в небеса, как в океан. Вела крепче сжала в руках фляжку и уставилась на народ внизу. Кажется, танцы закончились, кажется, теперь выступают фокусники. – Знаешь, я давно не был в той долине, – некромант говорил спокойно, – много лет. Я и забыл, сколько там неба. Там теперь другой клан и другие ду́хи, наши жертвенные камни пропали, а горы остались прежними. – Затем он протянул Веле длинное, грязно-белое перо, которое крутил в пальцах, – и там теперь ворожеи. – Не люблю ворожей, – ответила она, чтобы ответить хоть что-то и принимая странный подарок. Она его прикрепит к седлу и пусть болтается, пока не истреплется или не потеряется. – Хах, мало кто любит, – Ангоф явно усмехнулся, хотя маска скрывала выражение лица. Затем взглянул ей прямо в глаза, – Вела, спасибо. Разговор явно был окончен и некромант развернулся уходить. Вела с плохо скрываемым отчаянием смотрела ему в спину, пытаясь придумать предлог, чтобы он остался, мысли ее скакали галопом. Она не видела, как тусклое, почти незаметное Чудо подлетело к ее уху, услышав лишь слабое: «Спроси спроси проси». – Ангоф, почему Певец? – Вела почувствовала себя до ужаса глупо. – С могилами понятно, но почему Певец? Даже маска не скрыла полностью удивления, когда некромант оглянулся. Он ответил, пропев короткую, тягучую фразу, удивительным образом перекрыв окружающий шум. И Вела почувствовала, как натянулись магические узы между ней и тут же зашипевшим кланфиром, затем давление спало и даэдра успокоился. – Значит, Фаолчу тоже? – еще один глупый вопрос для продолжения разговора. – Да, над ним пришлось петь долго, – казалось, Ангоф улыбнулся при этих словах, – сильный был зверь. Мог быть лучшим из моих слуг. – Сильный, долго после него хромала, – от воспоминаний об огромном оборотне-нежити данмерка поморщилась, ей не просто дался тот бой. – Споешь? И пределец просто запел. Казалось, ему не мешает ни маска, ни окружающий шум. Его голос, уверенный, ровный, бархатный, обволакивал текучим незнакомым мотивом, вытеснял окружающие звуки, от него забывалось дышать. Прикрыв глаза, Вела заворожено слушала, не понимая смысла и уловив лишь «огонь» и «зиму», просто растворяясь в голосе и песне. Она не видела, как Ангоф вернулся под миндальное дерево. Теперь он стоял, опершись спиной на ствол, и внимательно наблюдал за ней. – Надо мной никогда не пел некромант, – произнесла она, когда пределец закончил. – Не думал, что спою для недруга, – ответил он. И было понятно, что недругом он ее не считает.