Гинеколог

Чимин — головная боль и одновременно отрада для его любящей семьи. Самый младший ребенок, а потому вечный кроха для своих родителей, и милый, беззащитный зайка-омега для своего слишком опекающего старшего брата. Парень-то уже не маленький, двадцать пятый годик на носу, но продолжает вести себя так по-детски, что выводит своими выходками старшего хена, Тэ, так, что тот по уровню интеллекта назвал бы своего десятилетнего малыша Соёна нобелевским лауреатом. Если бы, конечно, давали премию за сравнение со столь недалеким взрослым, как Чим. Этот крошка-омега вырос с золотой ложкой во рту, его любимым занятием было наряжаться и выглядеть очаровательно и мило, чем старший брат не мог не гордиться, ведь его Чимин, практически его самый старший ребенок — такой невероятно ухоженный, красивый омега, что пристало бы просить их садовника граблями сгребать на тротуар штабелями падающих у их порога альф, но Чимин, насколько был хорошеньким, настолько был то ли непробиваемым, как стена, то ли недалеким. Факт, что у младшенького еще не было ни одних отношений, а в шкафчике не храниться никакой интимной лабуды — даже простой игрушки там или смазки — навело Тэ на мысль, что с мальчишкой что-то не так. Все в их семье ранние пташки, рано начинают половую жизнь, рано выходят замуж. Их папа родил Тэ в шестнадцать, но тогда этому поспособствовал брак по расчету и консервативные родители. Сам Хен обзавелся своей омегой и семьей уже в восемнадцать, первый малыш Соен его муж родил в девятнадцать. Нет, семейство и не собиралась навешивать на Чимина ярлыки и ожидания, ну не хочет ребенок пока, ну и ладно. Но в двадцать-то пять, без единого альфы, Тэхен считает, что пора бы насторожиться и сдать анализы на гормоны. Но во всей ситуации есть большая загвоздка — этот маленький цветок до усера боится врачей. Каждый год школы, когда требовали справку о состоянии здоровья, Чимин синел, зеленел и лил слезы, таща с собой за руку сначала папу, а потом Тэ в поликлинику, потому что с родителем уже стыдно, взрослый мальчик-то, но все равно страшно. Но, когда школа закончилась, и в универе не требуют никаких справок, как и на его подработке в кофейне, прошло уже пять лет, а этот упертый баран не рыпается даже чтобы сдать кровь или сходить на прием во время простуды. — Хён! Я дома, — известил Чимин из коридора и пробежал мимо сидящего в гостиной со вторым ребенком брата к себе на второй этаж. Надо освежиться после физкультуры и скорее бежать на подработку. Сегодня в универ он пошел в короткой плотной юбке, высоких сапогах, боди и в укороченном пиджачке — как та самая аппетитная модель из пинтереста, и все равно ни шлейфа, ни граммулечки запаха чужого альфы, беты или, господи боже, даже омеги. У Чима что, друзей нет, которые могли ты его случайно обнять и обнюхать? Тэ даже начал подавители принимать, заметив, что Чимин так часто на нем виснет, сидит на коленях и спит на его плече, что окружающие могут подумать из-за его запаха, что младший уже в отношениях. Но план-банан провалился, значит, не в Тэ дело. — Все, я побежал. Сегодня смена до семи, — Чимин прибежал к ним, поцеловал головку пятилетней крохе Джису, отдыхающей на коленях папы, потом в щеку брата и ускакал прочь из дома. *** Чимин очнулся с ужасной головной болью. Вспоминая, как двигать телом, он сжал пальцами грубую накрахмаленную простыню и понял, что находится не дома. Воспоминания нехотя возвращались к нему, но обрывались но первой выпитой рюмке текилы в клубе, куда они с Чонгуком пошли развеяться. Приложив прохладную ладошку ко лбу, Чимин замычал и слепо потянулся на поиски воды, но случайно задел стакан и тот разбился вместе с водой рядом с кроватью. Глаза пришлось приоткрыть, и Чимин тут же подорвался с подушки, чувствуя, что задыхается, как рыба, выброшенная на песок — он лежал в приемном покое больницы, огражденный от других безвкусных голубых коек лишь тонкой ширмой. — Нет-нет-нет, — он завозился, пытаясь стянуть с себя грубую простынь и, извернувшись как-то не так, упал на пол и тут же разразился смачным матом, прижавшись рукой прямо к осколкам. — Ох, что же ты делаешь, — прибежала медсестра и усадила его обратно, а потом начала обрабатывать рану ватой с неприятным запахом спирта, витающего по всей больнице. Чимин кусал губу и терпел, ему было стыдно капризничать напротив молодой девушки, пока сам он хотел лишь оказаться дома, в окружении приятного запаха его духов и сладкой косметики, а не морозить ступни на стерильном, безвкусном полу. Позже к нему пришел врач и сообщил, что для него запланирован медицинский осмотр, и вежливо предложил пройти в подготовленную палату. — Палату? — Чимин ахнул, и не думая принимать вежливый жесть от врача, что предложил ему свою руку, чтобы помочь встать с койки, к которой омега прирос. — Я хочу позвонить. Где мой телефон? Чонгук ответил сразу: — Как ты там, хмельная братия, только проснулся? — на фоне слышался шум готовки и голоса родителей, и Чимин хотел бы иметь способность протянуть руки через линию связи и подержаться за горло этого улыбающегося засранца. Пока только подержаться, погреть ладошки, но кто знает. — Тэ сказал, что ты давно не был на медосмотре. Это же важно, Чимин-а, поэтому пришлось поступить так подло. Но ты же не обижаешься на меня, да? Я принесу тебе булочек сразу, как ты сдашь все анализы, и буду долго-долго извиняться. Как выяснилось, вчерашняя чисто омежья вылазка была ловушкой — Чонгук споил его и то ли вызвал скорую из-за похмелья, то ли сам привез Чимина и записал на полный осмотр. Стоящий сбоку врач шокировано замолчал, до этого давая инструкции медсестре, когда увидел, что омега тихо и обильно плачет, молча роняя слезы на край телефона и свои руки. Он тихо всхлипнул, просто чтобы начать снова дышать забитым носом, и Чонгук замер, вероятно, только сейчас осознав, как Чимин напуган. — Ой, детка, только не плач. Прости меня, я сейчас приеду и успокою тебя… — Н-нет, — Чимин прижал колени к груди и тихо заскулил, понимая, что сейчас он совершенно один и ни одна скотина не удосужилась остаться с ним, дождаться, пока он оклемается, — даже не думай приезжать. Предатель, если б знал, никогда не покупал бы тебе те обезболивающие для беременных. Тоже, блять, эксперимента ради… Чимин отключился и швырнул свой гаджет подальше. Больше всего ему хотелось найти безопасное место и разрыдаться. Больницы, врачи, запах спирта, крови и острые иглы пугали его до чертиков. Все это накапливалось с опытом: началось с его первой мини-операции, когда пришлось наложить швы на его веко после неудачного падения, и это было невыносимо больно для чувствительного малыша. З Затем неосторожный гинеколог-омега в годах, к которому он пришел на осмотр в семнадцать, отпустил пошлую шутку о том, что он еще не начал половую жизнь. К тому же вы наверняка боитесь сдавать кровь из вены, а у Чимина этому оправданием было три криворукие медсестры, оставившие на долгие две недели на сгибе его руки огромные болючие синяки. *** Поскольку в его крови еще был алкоголь, анализы решили назначить на завтра. Чимин знал, что дело дрянь, и надо выбираться самостоятельно. Истерика в приемке не прокатила — подкуп, угрозы, шантаж — его лечащий врач был несгибаем, а потом еще и немного седым, когда едва схватил омегу, что порывался вот так, в чем был, тонкой больничной одежде, сигануть ко входу. Ответом на бунт стал чудодейственный успокаивающий укол и в последующем капельница, как травяной настой и мазь на рану — чтобы выветрить остатки алкоголя окаянного и спасти драгоценный остаток нервов терапевтических. Ну не приковывать же его омегу в кровати, честное слово. Чего боится-то? Врач дергается, когда в дверь за его спиной прилетает пульт от телевизора на его протест против предложения отправить Чимина домой с миром. Он бы с радостью отвадил от себя свирепый молодняк, насильно запихнутый сюда сердобольными родственниками, но знает же, что и по шапке может прилететь не хило от начальника, что с отцом этой бестии знаком лично и заплатил с лихвой за этот гребанный, стандартнейший медицинский осмотр. Ему, может, в какой-то степени и жаль мальчишку — страхи-то не выбирают ведь, но себя жаль больше — поэтому Хосок отправляется бить челом по кабинетам коллег, чтобы выцепить для подопечного очередь в первых рядах с целью поскорее избавиться от этого чуда-чудного поскорее. *** Чимин развлекает себя, как может — листает журналы из местного киоска, вылавливает горох из салата и считает количество гречки в своем обеде. Ну не привык он высиживать время, особенно когда он так взвинчен, — сейчас бы в университетской столовке побеситься с друзьями или пойти в бассейн, куда он ходит вместо физкультуры, а лучше в кофейню, где приятный запах выпечки, вкусного кофе и чая, его любимого, с перцем и травками. Кстати, о кофейне. Недавно с ним произошла очень приятная встреча. Выходные, друг попросил подменить его в первую смену, и Чимин с удовольствием согласился. Ему нравилась атмосфера и общение с клиентами, а еще он обожает рисовать простые рисунки на молочной пенке — он кропотливо работает над каждым, прикусывая кончик языка, и в награду получает счастливые лица ранее угрюмых людей. Тогда к ним в кафе всего через пять минут после открытия пришла молодая пара, видимо, вышедшая на свидание в такую хорошую теплую погоду. Парень примерно его возраста, а девушка чуть помладше, но они мило улыбаются друг другу и явно счастливы быть рядом, и Чимин умиляется с них и решает самостоятельно подойти взять заказ. Все равно он скучал за стойкой. Удачно ему в голову приходит еженедельная акция кофейни для парочек. Она проводится в четверг, чтобы можно было раздать выходящие из срока пирожные, а не выбрасывать их на следующий день из-за испорченного крема. Но Чимин решает сделать приятный подарок даже в субботу: — Для вас и вашей девушки пирожное за счет кофейни. То, как парень на мгновение приподнимает брови над солнечными очками, вначале вызывает у Чимина вопросы, а потом вынуждает его покрыться румянцем от смущения: — Спасибо, моя дочь без ума от сладкого, — и ласково взъерошивает пушистые черные волосы смеющейся девочки. Чимин ахает, не понимая, как мог так просчитаться, и естественно начинает выискивать на лице парня признаки возраста, но ни одной неприглядной морщинки, но одного изъяна не находит. Мужчина, видно, позволяет ему это, открыто смотря в ответ, а после предлагает: — Возьмите себе тоже какое-нибудь из тех милых пирожных на витрине, я заплачу. Можете позавтракать с нами, посетителей ведь пока нет, сейчас же такая несусветная рань. Девочка издает какой-то заискивающий звук, дергая бровями в сторону отца, что шутливо прикладывает свою большую ладонь к её маленькому лицу и отворачивает от себя, чтобы не смущала, и обе омеги, Чимин и дочь, тихо посмеиваются. Но парень все равно улыбается, и Чимин понимает, что впервые услышал в свой адрес столько легкий и приятный флирт, и даже то, что альфа является отцом взрослой девочки, не может остановить его от интереса. Поэтому он приносит большой стакан холодного американо, латте с минимальным количеством кофе для девочки, Сони, два тортика и себе любимый душистый чай с розой и перцем. Все трое болтают сначала о погоде, потом о решении маленькой семьи прогуляться в «такую рань», а потом обсуждают только вышедшие фильмы. Разговор завязывается с первых минут и не хочет заканчиваться, но, когда за стойкой образовывается очередь, Чимин понимает, что ему пора идти. Юнги оставляет ему свой номер на салфетке, которые всегда стоят рядом с кассовым аппаратом, а Соня машет ему на прощание и отвешивает комплимент милому кремовому берету Чимина и его «ванильным» волосам. Всего спустя неделю Чимин впервые сходил с ним на свидание. Юнги встретил его у кофейни — Чимин еще не хотел разглашать свой адрес или университет незнакомцу — с невероятным аккуратным букетом из белых и голубых роз, которые Чимин оставил на работе, чтобы цветы не завяли во время их прогулки. Они просто гуляли по залитой солнцем набережной, разговаривали о всяких пустяках, которые интересовали обоих. Чимину была интересна мода, и, оказывается, Юнги тоже много знает о ней, а также о пикантных историях и слухах о семьях модных домов, и оба с удовольствием перемыли косточки домам Кардашьян, Лагерфельд, Гуччи и восхвалили мадам Коко, оценив её биографический фильм. Оба тихо присвистнули, когда мимо прошла девушка в топике из двух эластичных лент, обнаживших её одаренность посредине и позаботившись только о том, чтобы скрыть лишь соски. И оба рассмеялись с реакции другого, Чимин шлепнул его клатчем по груди и взвизгнул, когда Юнги захотел его поймать, а потом пытался догнать его, бегая по пляжу. — Вот вы, альфы, можете всегда носить одни классические брюки, рубашку и выглядеть сексуально. А нам, омегам, нужно наряжаться, чтобы выглядеть также красиво, — Чимин надулся, но все равно ласково погладил юбку своего воздушного персикового платья с кружевами на манжетах. Он тщательно подбирал одежду к своему первому свиданию, и радовался, что не надел ничего облегающего, поскольку мог свободно двигаться, в то же время красуясь своими длинными ножками. — Омега — украшение любого альфы. Будь ты хоть в спортивках, это не столь важно, — Юнги тоже коснулся его платья рядом с рукой Чимина, и заботливо поправил его чуть задравшийся подол, деликатно не касаясь голой кожи. И Пак поймал себя на мысли, что хотел бы этого. Впервые. — Мы похожи на героев Лолиты? — Юнги удивился, подняв на него взгляд, а потом рассмеялся почти до икоты. — Ты не насколько маленький, Чимин-а, я тоже не такой старый. И на любовницу ты тоже не похож — слишком сообразительный, — Чимин кивнул, важно соглашаясь с каждой похвалой, и робко взял альфу за руку. — А я не хочу быть сладким папочкой для кого-то. Не думай, что я говорю в твою сторону, но у меня были неприятные ситуации. Мне хочется общения и веселья, а не просто секса. Омега понимал и находил в его словах себя. Чимин никогда не стал бы встречаться только ради денег и/или секса. Ему были важны сами отношения. *** Юнги был галантным, интересным парнем, и Чимин поскорее ждал второго их свидания, которое ему придется отменить из-за чертова осмотра. Как он будет выглядеть, отменяя давно оговоренные планы? Он заныл, дергая ногами под одеялом. Ему так хотелось увидеть альфу еще раз, приятно поболтать и, может, поцеловаться, но из-за тупой шутки он лишается всего этого. Чимин начинает строить изощренный план мести, и с таким дьявольским лицом Хосок застает его на пороге палаты и оборонительно выставляет перед собой планшетку с бумагами, пока осторожно делает шаг вперед. *** Первыми идут безобидные врачи: кардиолог, невролог, хирург и офтальмолог. К последнему Чимин даже пошел самостоятельно, залетел с ноги, что Хосок аж перекрестился фонендоскопом, боясь сглазить. Остались гинеколог, стоматолог и отоларинголог, помимо анализов. И как затащить на них пугливого, как заяц, мальчишку, он не имел никакого понятия. Чимин, конечно, ближе к концу дня извинился перед ним за слишком бурную реакцию, но Хосока так просто не обманешь — у него впереди самое сложное на рабочем фронте и, если омега еще раз выебнется или решит сбежать, за что настучат по шапке конкретно Чону — тот запрет истеричное нечто в палате и передаст его другому врачу. А все потому, что ну не мог он быть строгим с омегами. Как терапевт, он привык быть мягким, понимающим и источать безопасность для нервных больных, но когда те видят в нем лишь опасность и врага народа — работать сложно. Окончание дня Хосок проводит в столовой за третьей чашкой крепкого эспрессо. Это энтузиазм рабочего дня разделяют многие, кого сегодня поставили на прием без записи, что значило, что через них и по ним, как бульдозером, прошлось немалое количество людей. И теперь их социальные батарейки молили о пощаде и кофе. Юнги, вот уж кому удача улыбается каждый день, если забыть о роде его деятельности — у акушера-гинеколога не было «открытых» дней для приема, все его пациенты, читай, «фанатки», приходят по записи, поэтому Мин никогда не страдает от переработки и дополнительных рабочих часов, помимо родов, но даже они у него, черт возьми, запланированные. — Выглядишь уставшим, — Юнги оставляет свой телефон и ключи за столиком Хо, идет себе за кофе и кладет перед другом небольшую плитку темного шоколада. Всегда такой внимательный. Хосок готов ему поклоняться. — Спасибо, — терапевт начинает угрюмо потреблять сахар, наблюдая, как друг методично размешивает глюкозу в дешманском кофе. Он знает Мина с университета, и знает, что вся жизнь у этого парня как по полочкам: дочь умница, работа, ну, не мечты конечно, зато прибыльная, стабильный отпуск в жарких странах два раза в год — и гадает, что же этим омегам-то надо. Вот Хосок полная противоположность своего друга, а ни у одного, ни у другого любимого омеги ни в одном контакте в телефоне. Может, они просто как два крайне редких экземпляра аутсайдеров, находящиеся на двух концах привлекательности, а омеги выбирают тех, что в серединке? Невольно вспоминается Чимин. Интересно, каких альф он предпочитает? Парень неплохой, но, наверное, на уме бед-бои из универа всякие, миленялы чертовы, что разбирают всех мальчишек ещё на подходе ко взрослой жизни, а им, бывалым, оставляют лишь крохи. И на кой он думает о своей головной боли даже в перерыве? Альфа стонет и прикладывает руку к лицу. — Тяжелый пациент? — интересуется Юнги, готовый выслушать любую прискорбную историю. Хосок надеется, что друг не откажет ему в просьбе. — Да есть тут один омега. Уже взрослый парень, а врачей боится, как будто его за каждой дверью поджидает монстр и готовиться его поджарить на костре. — Фу, — Юнги морщиться от бурной фантазии, но все равно мягко посмеивается, гадая, что это может быть за парень такой чудной. — Юнги-и, — Хосок смежает брови и крайне печальными, большими глазами смотрит на друга. Тот кивает, чтобы продолжал. — Если я приведу тебе его завтра на осмотр, ты ведь не откажешь мне, да? — Почему именно ко мне? В моем отделении открыты три приемных кабинета и консультация. — Ты же знаешь, что никто там церемониться не будет с ним. Со мной разговаривал его папа сегодня, сказал, что в прошлом ему попался крайне противный врач. Подробностей не знаю, но, наверняка, запугали его знатно. По лицу друга пробегает хмурость. Он знает, как щепетильна его работа для омег вне зависимости от возраста. И человеку его профессии требуется быть крайне осторожным в высказываниях и действиях, чтобы не нанести моральную травму. Но не то, чтобы Юнги был из сердобольных, ведь он также доверяет своим коллегам в отделении, но, раз просит Хо, отказать кажется некрасивым. — Хорошо, приводи его завтра за пятнадцать минут до начала рабочего дня. У меня завтра все забито, но я найду для него время. *** Чимин понимает, куда его ведут, только на полпути. Хосок удачно скинул его на медсестру, а с ней даже не поноешь особо — со своим терапевтом они более-менее сошлись, а её он видит впервые в жизни. Явно наслышанная о его выходках дама не церемониться, поэтому быстренько заводит его в нужную дверь и захлопывает её за его спиной. Кабинет был разделен на два помещения, но врача за столом не было, поэтому Чимин осторожно присел на мягкий стул для посетителей, слыша возню за соседней приоткрытой дверью. Он опустил голову, играя с пальцами и с подолом больничной розовой пижамы, и жевал губу, такой нервный и испуганный. На кой ему проходить гинеколога, если он все еще ни с кем не спал? Чимин пыжится, готовый злиться на всю свою семью и даже свое генеалогическое древо, гадая, от кого из родственников его брату и папе досталась хитрожопость. Возня прекращается, и врач входит в свой кабинет, зная, что пациент уже на месте. Юнги слишком занят воротником только что надетого больничного халата, а Чимин в принципе боится поднимать взгляд, и первое время они не замечают друг друга, пока врач не садиться на свое место напротив. Их первая встреча взглядами — бесценна. Чимин ахает, и его глаза раскрываются настолько широко, что едва не выкатываются от силы натяжения век, а затем лицо меняется на испуганное, затем на смущенное. С Юнги все не так печально — он удивляется, даже не думая, что Хосок вчера говорил о Чимине, но довольно быстро принимает ситуацию, как есть. А вот с Чимином все плоховато. — Тише, успокойся, — альфа встает из-за стола, когда Чимин закрывает лицо руками и тихо скулит, явно готовый заплакать от смущения, и Юнги не придумывает ничего лучше, как нежно обнять его за плечи. — Ну почему ты… именно сейчас… — Чимин ноет, нет, он не плачет, но ему так дико стыдно, что хочется убежать. — Я выгляжу так ужасно. — Не говори ерунды, — Юнги посмеивается, понимая, что Чимин и не думал разводить сопли, и осторожно приглаживает его волосы, сидя на корточках напротив. — Это просто стечение обстоятельств. Мне кажется, ты в этой пижамке очень милый. Чимин фыркает, подозрительно щурится, но затем словно принимает комплимент, кокетливо махнув ручкой в его сторону. Юнги так очарован его милыми женственными повадками. — Так ты врач? — Да, и именно это служило причиной, почему омеги от меня уходили, — альфа поправляет брюки и присаживается обратно на свой стул. — Не хочу, чтобы ты думал, что я какой-то фрик. — Я так не считаю, — Чимин задумывается, наблюдая, как Юнги подготавливает свое рабочее место к новому дню: включает компьютер, сортирует бумаги на столе. — Пенни за твои мысли? Если Чимин не хочет сойти за глупого мальчишку и удержать Юнги хотя бы для еще одного свидания, ему не стоит вести себя, как ребенок (чем он и занимался последние 24 часа с Хосоком, но это другое). Он говорит то, что у него сейчас на уме: — Я думаю, что ты очень опытный, — и смущенно опускает глаза куда-то на руки врача. Такие красивые. На их первом свидании, на берегу, они были такими теплыми и приятными в его пальцах. — А я все еще девственник. — Это не проблема, Чим. Я не собираюсь сравнивать тебя с кем-то, — Юнги потянулся вперед и предложил ему свою ладонь, раскрытую вверх, и Чимин вложил в неё свою, чувствуя, как паника и напряжение, как только он зашел в кабинет, полностью ушли. С Юнги спокойно. — Если не хочешь, чтобы я проводил осмотр, то я все понимаю. У меня есть коллега, омега, молодая девушка, она может посмотреть тебя, — Чимин мотнул головой, почему-то начиная чувствовать то же озорство, что всегда расцветает в нем при виде Юнги. Возможно, легкий флирт сейчас не помешает? О, Чимин явно сошел с ума. Видел бы его Тэхен сейчас, осознал ты, что младшенький успел растерять свою паранжу. Они еще даже не целовались, виделись два раза и вели милую, но короткую переписку. А еще этот парень подарил ему невероятно красивый букет, так красиво ухаживал за ним во время их встречи и всего за одно свидание смог влюбить омегу в себя. Он почувствовал, как намок, но старался не показывать дискомфорта, отвечая на стандартные вопросы, которые Юнги заносил в его электронную карточку. — Можно перейти к осмотру. Ты еще не начал половую жизнь, поэтому он будет поверхностным, как в школе. Ты чувствуешь себя комфортно? — Чимин кивнул, конечно, смущенный, но не напуганный. — Между нами ничего не измениться, мы будет двигаться в наших отношениях в том темпе, в каком ты захочешь. — Ты так много болтаешь, — Чимин хихикает, послушно следуя за смутившимся Юнги во вторую комнату. Гинекологические кресло взирало на него, как орудие пыток, но сейчас Чимин включил свой немного дерзкий характер, и все казалось не таким страшным. — Я просто не хочу, чтобы ты начал смотреть на меня как-то иначе. Многим моим омегам не нравилось, что я их изучаю, — Чимин послушно начал расстегивать пуговицы рубашки, присев на край кресла. Юнги отошел за перчатками. Вид из окна открывался шикарный: голубое небо и густые зеленые деревья парка, находящего на территории больницы. Они могли бы погулять там в обеденный перерыв. — Не волнуйся, ничего не изменится. Чимин закусил губу, когда Юнги присел на стул напротив и его пальцы в холодных перчатках коснулись груди, нежно ощупывая. Прикосновения альфы не шли ни в какое сравнение с прикосновениями омег, которые раньше его осматривали, словно те и не заботились о том, что Пак не кусок плоти, а маленький напуганный омега. Их пошлые высказывания, что с таким телом странно, что никакой альфа еще добрался о него, но, мол, до поры до времени, заставляет мурашки пробежаться по телу уже взрослого парня. — Больно? — Юнги провел рукой по его плечу, и Чимин отрицательно мотнул головой. — Вспомнил кое-что неприятное, — омега нахмурился, и Юнги не стал задавать дальнейших вопросов. Чимин совершенно не стеснялся собственного тела, что позволяло избегать лишней неловкости. Омега, не сдержавшись, ахнул, когда прохладные подушечки коснулись сосков, и Юнги сместился на стуле, неожиданно смутившись, как школьник. — Кажется, этот осмотр будет тяжелым не только для тебя, — осознав, о чем он, Чимин случайно опустил глаза врачу между ног и тут же ответ взгляд. Там не было ничего примечательного, обычная ширинка, и Чимин снова не к месту подумал, что под ней. Боже, да его однокурсники занимались сексом в перерывах между парами, как от нечего делать, а Чимин еще не держал ничего, похожего на член, в руке, помимо огурца. — Снимай нижнее белье и ложись, ноги по подставки, — задержав дыхание, Чимин смог выдавить лишь кивок, и встал с кресла, чтобы снять пижамные штаны и стянуть по ногам трусики. В серединке ткань была влажной от смазки, и омега находил что-то привлекательное в том, что парень, с которым он планирует встречаться, является его гинекологом. Какой он пошлый-то, ужас! Чимин пожурил свою пошлую натурку и взял галантно предложенную руку, вновь садясь в кресло. — Постарайся лечь тазом как можно ближе ко мне, — Юнги учтиво не смотрел меж его ног, нависнув над Чимином, чтобы помочь ему устроить лодыжки на подставках, и взял его за бедра, заставляя прижать колени как можно ближе к груди и оставить попу на самом краю кресла. Альфа и так был выше, но теперь казался шире, таким большим для Чимина, беззащитно лежащего на этом неудобном кресле. На секунду он представил, каково было бы заниматься на нем сексом, и еще одна крохотная капелька смазки выступила и сорвалась вниз по его промежности. Нет, здесь было бы неудобно, решил он краем сознания, попутно сжимая кулачки в ожидании. Одно присутствие нравившегося альфы делало его таким грязным. Юнги не подал удивления, увидев, насколько Чимин мокрый, может, он даже догадывался об этом по насыщенному омежьему запаху. Никогда еще омеги, ни мальчики, ни девочки, не приходили к нему такими влажными. Скорее они были смущены, что их доктором является привлекательный альфа, нежели возбуждены. Казусы случались только с беременными, что не могли контролировать свои гормоны. Ему, конечно, была приятна такая реакция. Чимин был для него красивой, веселой и в каком-то смысле неприступной фарфоровой статуэточкой, самой настоящей омегой в его скромном представлении. — Постарайся расслабиться, больно не будет, — мельком он провел пальцами по вспухшей, налитой кровью от возбуждения вульве, чтобы стереть немного смазки и проверить кожу на предмет воспалений и натёртостей. Один бог знает, какие мысли Юнги был вынужден прогонять из своей головы, проводя осмотр, как и полагается, без его нововведений, которые хотелось внедрить с появлением этого омеги. Введя палец в колечко ануса, он сильными пальцами прощупал низ стройного животика, пока Чимин хмурил нос, тщательно избегая его взгляда. Не обнаружив патологий, альфа снял перчатки и уже голыми руками снял ножки омеги с подставок. — Держи, вытрись, а то может быть некомфортно ходить, — и протянул ему пару сухих полотенец. Чимин кивнул и прижал их между ног. Оставив омегу приводить себя в порядок, Юнги вернулся к своему столу, но, не удержавшись, посмотрел на горку одежды на кушетке — Чимин носил бежевые трусики с белыми кружевами по бокам, и от одежды так восхитительно пахло. Почти так же, как от халата Юнги, пока он находился в непосредственной близости с Чимином. В его правилах было перед первым пациентом принимать подавители, но, как только он увидел Чимина, понял, что можно с ним этим правилом чуть пренебречь. Немного взъерошенный, Чимин вернулся к нему, и напомнил об их свидании, которое должно было состояться сегодня в шесть, но по очевидной причине Чимин не сможет на него явиться. Юнги предложил в ответ милую идею провести вместе обед, а в назначенное время к ним подтянулась и Соня, у которой только-только закончились уроки и она решила зайти к папе на работу по пути домой. Обе омеги нравились друг другу. Чимин все еще таял от бесконечных комплиментов девочки в свой адрес — кажется, Соне он нравился, и омеги также нашли общие темы, болтая об известных айдолах. К концу обеда они уже заказывать билеты на концерт на ближайшую неделю. Юнги наблюдал за ними, сидящими на больничной кровати, с гостевого кресла, лениво жуя обед и лазая в телефоне, думая, можно ли здесь закурить. — Чимин-а, подъем, иголки и капельницы не ждут! — Тэхен вихрем ворвался в комнату с младшенькой на руках. Видно, семейство в неполном составе вышло прогуляться, а заодно и приободрить Чиминчика перед серьезным испытанием. Обе семьи уставились друг на друга в гробовом молчании. Тэ не понимал, что здесь делал подросток и какой-то до жути привлекательный парень, а Юнги с Соней не понимали, что это за альфа с ребенком и грешным делом подумали, а не парень ли он Чимина случайно. — Хен, это Юнги, мой… эм-м… — Чимин неуверенно посмотрел на Соню, на Мина, обратно на схватившегося за сердце Тэхена. Джису повторила за папой, вот уж маленькая актриса. — Ну, у нас уже было одно свидание, в общем, эм-м… — Ни слова больше! — Тэхен прижал указательный палец к его губам. — Твой умный брат все понял. Приятно познакомиться, а Тэхен, старший брат этого сокровища. Чимин у нас хороший, может, придурковатый немного, но милый и общительный. Юнги ошалело заморгал, пожимая протянутую ладонь. Чимин на периферии заныл, закапываясь в одеяло. — Эй, ты, не строй такое лицо, — фыркнул он в сторону кровати. О да, в их семье так принято — открыто и искренне унижать друг друга. — Ну все-все, не буду мешать. Мы пойдем. И Тэхен исчез из палаты так же стремительно, как и появился, а за дверью раздался его победный свист и «О да, это свершилось и мой мелкий нашел себе парня!», а затем и веселый смех маленькой Джису. — Это было… насыщенно, — констатировала Соня, когда в палате вновь наступило молчание. — Какой позор, — Чимин заныл, хлопая ладошками по лицу. — Да все в порядке. У моего папы три брата и две сестры. Знаешь, они мно-огое могут рассказать про него, — Соня ободряюще погладила омегу по голове и заслужила от отца убийственный взгляд, на который показала язык и засмеялась. Последним испытанием в больнице стало для Чимина сдача анализов. Иголок он боялся, как огня, поэтому на день Икс группой поддержки приехало все его небольшое семейство, кроме отца, которого оставили с внуками. Чимину нравилось думать, что они работают под прикрытием и реальная цель приезда не то, что двадцатипятилетнему малышу уколят пальчик и венку, а сбор его немногочисленных шмоток домой из палаты. Чимин, к своему стыду аль оправданию, не врал — медсестре и Хосоку пришлось приводить его в чувство нашатырем, а еще его едва не стошнило от неприятного чувства выдавливания крови. Из процедурной он вышел бледный и угрюмый, поклялся больше никогда не заходить на этот круг ада. Но, стоило Юнги замаячить на коридоре, Чимин, не взирая на семейно-родственные и уважение к старшим, запихнул всю свою ратию обратно в лифт, уже и не нуждаясь в их помощи, и на подкашивающихся ногах гордо пошел по коридору, чтобы встретиться с Юнги взглядом и, приобнятый им за крохотную талию, смущенно поцеловаться за планшеткой, которую Юнги выставил рядом с их лицами, чтобы никто не увидел интимный момент, который был только для двоих. Такое успокоение Чимину по душе больше. *** Предложение жить вместе поступило спустя месяц знакомства. Юнги ни разу не подвел своими манерами и речью, а Чимин продолжал расцветать рядом с ним все больше, наряжаться и мечтать о том, что их ждет дальше. Соня не была против сожительства. И вскоре Чимин узнал, в какую нору на самом деле угодил: что отец, что дочь, были теми еще асоциальными котами. В выходные их было не добудиться до часу дня, что удивительно, как эти двое вообще доползли до кафе в тот день. Да и вообще первую половину дня они были жутко ленивыми и бурчащими. Юнги поначалу пытался утащить его обратно спать, а потом, когда добуженное семейство выходило на завтрак и, попивая кофе с одинаковыми хмурыми лицами, наблюдало за резвящимся на кухне омегой, они обсуждали, как бы его угомонить да к кровати привязать: — Ну это твоя прероготива, пап, — зевнула Соня, смакуя приготовленный ей Чимином сладкий кофе с тыквенным пюре. Вкуснятина. — Да, тогда это я беру на себя, а с тебя снотворное, — согласился Юнги, наслаждаясь горьковатым, крепчайшим американо со льдом и даже с трубочкой, который Чимин впихнул ему в руку пару минут назад — единственный кофе, который Юнги признавал и любил. — Думаешь, справишься? Он какой-то энергичный, — Соня оценивающе пробежалась взглядом по Чимину со спины. — Может и отпор дать. — Тц, ты права, лучше не злить. Чимин фыркнул на исход их увлекательного диалога, который они вели, стоя в метре от него. Эти двое — лучшие друзья и семейство ленивых котов, которые насыщаются энергией только с заходом солнца и тогда отправляются творить дичь, и куда пришла гордая кошка, чтобы навести свои порядки и не дать им проспать лучшие годы жизни. *** Однажды, придя с работы домой, Юнги застал интересную картину: Соня и Чимин развалились на ковре перед диваном и синхронно ныли, пока вырывали и комкали тетрадные листы. — Что случилось? — омеги прекратили жаловаться друг другу и повернули к Юнги, чтобы выпустить на него поток сознания, который альфа даже не пытался разобрать. — Так, все понятно. Закрыли оба учебники и айда одеваться в пиццерию. Голодные умы надо хорошенько накормить чем-нибудь вредным и сытным. Но его омеги были бы не его омегами, если бы не захотели получить все его внимание на свою тяжелую судьбинушку. Словно репетировали, они снова упали на ковер спинками и заныли, что они ни черта не успеют выучить, все завалят, что они не хотят одеваться и куда-то идти, выглядят ужасно и что от пиццы они станут толстыми и некрасивыми и кто их тогда замуж возьмет, толстых, некрасивых и тупых. Наверняка, у кого-нибудь повыпадали бы волосы от стресса, но Юнги прекрасно знал, как обращаться с омежьей половиной и в раз сделать их довольными и счастливыми. Засучив рукава, первым он поднял Соню, потянув на себя её тонкие ручки, а затем подтянул за подмышки, чтобы чмокнуть ноющий комочек в волосы: — Мы зайдем сегодня в магазин Нинтендо тебе за приставкой, да? — Ты знаешь, что, по психологии, ребенка надо вознаграждать за что-то, например, за сдачу экзамена, а не за нытье. Ты развиваешь во мне не лучшие привычки, пап. — Хочешь, чтобы я прочел одну из этих книжек по психологии? — Юнги приподнял бровь, и Соня тут же замотала головой. — Тогда беги одеваться, Эйнштейн. Девочка засияла и, обняв отца, довольная убежала в свою комнату, потоптавшись по ненавистным книжкам напоследок. Чимин посмотрел на него, послушно сложив ручки на животе. Юнги упер руки в бока и махнул, мол, пойдем, но омега замотал головой. Увидев, что тот начал приближаться, Чимин лениво перевернулся на бочок и заныл, как растревоженный кот. Альфа с небывалой легкостью поднял его за талию от пола, но Чимин вцепился в книжки и ковер, не желая менять своего страдальческого положения. — Оставь меня, Юн. И труп мой вы найдете у кабинета гнусного деда, что не захотел ставить мне зачет по философии, — Чимин печально приложил ручку ко лбу, и Юнги быстро смекнул, что он дурачиться, а потому без зазрения совести шустро подхватил его с пола под плечики и коленки. Омега вскрикнул, обнял его за шею и замахал ногами в воздухе, когда Юнги легко закружил его по гостиной, чудом не спотыкаясь о разбросанную канцелярию. — Рядом с каким дедом ты умирать собрался, а? Мелочь противная, — Юнги посадил Чимина на спинку дивана и прижал к себе ближе, чтобы не свалился. — Да ты, да я…! — Чимин не находил слов. Что это за оскорбления такие, он что, заслужил? В качестве мести Чимин попытался укусить его, но Юнги отстранился, и со смехом похлопал его по попе, снова подхватывая на руки под аппетитную задницу. — Чего хочешь, м? Возьму отпуск сразу после твоей сессии, съездим, куда захочешь, — Чимин поигрался с его волосами на затылке и задумчиво надул губы. Пакостить или нет? — А с чего ты решил, что я хочу ехать с тобой? Вот если найдешь мне мальчика, то я соглашусь. Ай, — Юнги куснул его в шею, жестоко прихватывая кожу зубами, а потом оставил на ней болючий засос за такие вот игры. — Мальчика, говоришь? И какого же мальчика хочет мой омега? — Юнги понес его в их спальню, умело минуя косяки. Чимин, конечно, тот еще проказник, но ранить его об углы все же не стоит. — Ну, чтобы ниже меня, и плечи чтобы узкие. Знаешь, не люблю я высоких и сильных парней. — Да, конечно, — кивнул альфа с ученым видом, и Чимин закивал, деловито помахивая ножками, рассевшись на сильных бедрах своего парня. — Что-то еще? — Чтобы татуировки на все тело, особенно на лице такую большую, а еще лысого. — Лысого? — Юнги расхохотался, умещая красивую попку на стеклянной тумбочке со своими аксессуарами. Чимин тащился от гардеробной Юнги и быстренько занял все свободные полки своими самыми красивыми вещичками. — Конечно, это ведь так сексуально. — М-м, наконец я понял, что нравиться моему парню, — Юнги снял с него его безразмерную толстовку. — Хочу сделать тебе приятно. Чего тебе хочется? Чимин мурлыкнул, прижавшись кончиком своего носа к его, и притянул мужчину к себе поближе. — Тебя, — глаза Юнги расширились, и он задышал чуть чаще, представляя, как он укладывает свою красивую детку на свои простыни, обнаженную и горячую после душа. Как Чимин будет полностью полагаться на его действия и опыт, довериться вести его. В паху стало тяжелее, но он все еще помнил, с чего начался их вечер. — Прямо сейчас? Но нас ждет Соня, — и, в противовес своим словам, чувственно прижался к его губам. Но Чимин вскоре отстранился, не дав Юнги углубиться поцелуй. — Не сейчас, конечно. Я хочу, чтобы мой первый раз был особенным с тобой, — альфа понятливо замычал ему в шею, давая себе минутку, чтобы утихомирить разыгравшееся возбуждение. Омегам с этим проще, а Юнги даже в его свободных брюках надо как тот скрыть пикантный бугорок. — Может, на каникулах? — Когда ты ставишь дату, это ощущается еще невыносимей… — Я просто волнуюсь, — Чимин похлопывает его по макушке, чтобы тот отстранился, и, ловко спрыгнув, бежит одеваться. Настроение вновь на высоте, и омега готов наряжаться. А времени не так много — Соня уже выразительно ноет в гостиной, стараясь, чтобы её негодование было слышно за дверью родительской спальни. *** — О. Мой. Бог. Святая мисс Шанель, кто мог придумать помаду такого цвета! — Чимин возносил лапки к небу, любуясь желейно-бардовым цветом помады, и пел ей дифирамбы. Две омеги сразу после сытного ужина и покупки приставки случайно проходили мимо магазина косметики, и Юнги даже не нужно было говорить — он тут же нашел глазами удобный диванчик, сделанный для таких вот горе-альф, которых женская половина все-таки выманила в свой многочасовой бьюти-трип. Обе омеги были в восторге от местных продуктов, и кидали все, что понравится, в свои крохотные корзинки. Юнги наблюдал за ними издалека, учтиво не напоминая своим мелким транжирам смотреть на ценники, потому что видеть их такими восторженными, заряженными и счастливыми куда приятнее, чем наблюдать убитые учебой физиономии с отпечатком книги, как подушки, на щеках. У кассы Соня и Чимин наткнулись на восхитительные накладные ногти в цвет розового и голубого желе, и юные модницы скупили таких по пять пар на каждого. Роль Юнги заключалась только в том, чтобы приложить карту и получить заслуженные поцелуйчики в щеку от дочки и парня. По пути к выходу из торгового центра Чимин затормозил у витрины, чтобы поправить свою кепку и топик. Ему нравилось, как он горячо выглядит в мешковатом сером спортивном костюме, белой кепке и черном топике без бретелек, оголяя свой стройный белый животик. Он также был обут в большие кроссовки, что делало его еще очаровательнее. И только потом он обратил внимание, что остановился аккурат у магазина нижнего белья. Он обернулся, оценивая, как далеко ушла его компашка, и решил по-быстренькому пробежаться по ассортименту. Как уже было сказано, вырос он в семье с приличным достатком, поэтому с лихвой поощрял свое желание наряжаться, покупая красивую одежду и, конечно, нижнее белье. Кружева, красивые вышивки, нежная ткань — все это так красиво смотрелось на его теле, что у него было три полки широкой тумбочки отведено под всю эту прелесть. Магазин был большим и дорогим, от него веяло люксом и дороговизной. Чимин пошел сразу к интересующим его ночным платьям. Трусиков и топиков у него было достаточно, а вот чего-то подобного — нет. Он нашел восхитительную прозрачную ночнушку с вышивкой из цветочков и кружевами на подоле, со струящейся белой накидкой, чтобы можно было прикрыть срам от чужих глаз. Рассматривая качество ткани и её состав, он не заметил, как некто подкрался сзади и обхватил его животик ладонью, обнимая сзади. — Если хотел сделать мне сюрприз, не нужно было так очевидно сбегать от нас, — Юнги ощутимо повел носом по его шее, с интересом наблюдая, на какое белье упал глаз парня. Соню он отправил в машину, чтобы не смущать ребенка и не таскать по таким местам. Рано ей еще, а вот папе самое то. — Просто заглянул посмотреть, — Чимин задумчиво повертел в руках вешалку, чувствуя, как Юнги подавился воздухом, когда понял, что платьице полностью прозрачное. Они еще даже не спали вместе, но Чимину уже так нравится его изводить, маленькая бестия. — Как думаешь, я буду хорошо смотреться в этом в нашем отпуске, м? — Ты хорошо будешь смотреться и без белья, я оценю, — Юнги обдал горячим дыханием его шею, вынуждая Чимина повести плечами и прижаться к нему чуть ближе. Они стояли в дальней части магазина, а вечером здесь был только один консультант, что был вне поля их зрения и бездельничал за кассой. — Но если хочешь мое мнение, то это милое платьице. Купить его тебе? — У-у, ты звучишь, как DILF, — Чимин кокетливо зыркнул на него через плечо. — Знаешь, это… — Можешь не расшифровывать, детка. Я знаю много пошлого сленга, работа обязывает, — Чимин фыркает, представляя, как Юнги мог обзавестись столь богатым словарным арсеналом. Пациентки делятся, что ли? — Хочешь называть меня «папочка»? — шепнул Юнги тихо ему на ухо со шкодливой ухмылочкой. — Юнги! — Чимин пихнул его локтем в бок и отбежал прочь от озабоченного альфы. Он, может, тоже предпочитает флирт вместо завтрака, обеда и ужина, но не собирается терять невинность в примерочной магазина нижнего белья, если Юнги решит утащить его туда, и, упаси боже, мочить свое белье и еще ехать так двадцать минут до дома! — Ты даже не выглядишь на свой возраст. Когда мы впервые встретились, я думал, что ты всего на год старше меня, и не собираюсь менять своего мнения. И зачем-то шлепнул его по груди, но Юнги оценил его откровение и больше кидаться пошлыми фразочками не собирался, хотя все равно ходил за Чимином, ведь самому было интересно посмотреть, какое белье тому понравиться. Представлять же в голове не запрещается, не так ли? — Я вполне могу выглядеть на свой возраст. Ох, может тогда ко мне будет больше уважения, — альфа с печальным лицом потер место, куда его ударили. — Хочешь не бриться, плохо питаться и носить одну и ту же рубашку? — омега приподнял бровь, наблюдая за чужим ребячеством. — Да ладно, мне не пятьдесят, — Юнги фыркнул, поправляя лямку своей черной сумки. Определившись все же, что Чимину нужно только одно то платьице и новенький комплект белья уже для повседневной носки, Чимин за рукав увел едва ли не ноющего альфу от примерочных. *** Изначально планировали отпуск на троих. У Чимина заканчивалась сессия, Соня уже сдала все тесты и спокойно тусила месяц на летних каникулах. Оставалось дождаться даты отпуска папочки и можно свалить на Багамы всей дружной семьей, но тут Соня всех удивила. Она сказала, что хотела бы поехать в Финляндию с сестрой Юнги, Моён. Вообще семья Мин была тем еще сосредоточением состоятельных людей. Все сиблинги Юнги были либо врачами, в большинстве, но были и предприниматели, так что у Сони был огромный выбор, как провести каникулы. Конечно, ребенку никто запрещать не стал: Моён обрадовалась племяннице, так как своих детей еще не было, а ехала она без мужа, с подругами, одной дружной женской тусовкой, и сама прилетела забрать её с пересадкой в аэропорту. Чимин не нашел в её решении никакого подтекста, но, конечно, расстроился, что не сможет увидеть её целый месяц — Соня была такой взрослой, смешной, и её юмористический тандем с Юнги против него заряжал омегу позитивом и хорошим настроением до конца дня. А вот Юнги сразу понял, что дело не чисто. Во-первых, его дочь терпеть не могла холод, как и он сам. Зима для них была самым тяжелым временем, когда весь пентхаус отапливался по полной, они складировались пледами и заливались горячим кофе и какао каждые три часа. Во-вторых, Соня вообще не социальный человечек. Не то чтобы она была под гиперопекой, но такого рвения пообщаться с родственниками не наблюдалось никогда. А еще эта малышка, маленькая хитрюга, как-то очень загадочно подмигнула ему, когда уходила с чемоданом на регистрацию, что вот тут Юнги осенило. Его благородно лишали лишних глаз и свидетеля в отпуске, чтобы он мог наладить свои отношения с Чимином. Он был один все шестнадцать лет, что росла его дочь, и тут на-те, она сама решила устроить ему личную жизнь. Ну что ж, принимается. Юнги как следует воспользуется этим временем. *** Чимин был сосредоточением счастья, проснулся за три часа до будильника и приготовил им завтрак обязательно с крепким кофе для Юнги, иначе этот парень где-нибудь приляжет да и уснет в аэропорту, или будет бурчать о своей тяжелой жизни, пока не доберется до кофе из автомата, даже если тот ужасно противный. Поэтому лучше не травить альфу попусту, Чимину тот еще живым нужен. Но, за утренними лобызаниями, они все-таки едва не опоздали на регистрацию. Хотя рейс и перенесли на три часа, нервишки это потрепало знатно. Чимин был в восторге от всего вокруг: последний раз он путешествовал еще будучи в школе, а сейчас в первый раз со своим парнем. Омегу прям перло, и Юнги не мог оставаться спокойным, когда Чимин лег на его колени и смешно выгибался, как игривый кот, прося клубок из ниток для игры. Вроде взрослый уже, но такой очаровательный. У Чимина, видно, были свои собственные планы на их отпуск. Самолет доставил их на остров в три часа дня по местному времени, и у них был еще весь день впереди, который омега собирался использовать по максимуму. Юнги, если честно, не хватило тех жалких крох сна, что ему удалось выцепить в самолете. Чимин, умничка, вел себя тихо, читал книжку и позволил разместиться у себя на плече, но неудобные сидения и общий шум только раздражали и никак не способствовали спокойному сну. Поэтому оставив альфу высыпаться в милом домике на берегу, Чимин запасся своей косметичкой и пошел готовиться к своим грандиозным планам. В семь персонал отеля, которому принадлежали эти домики, приготовил им восхитительный ужин из тропических фруктов на пирсе. Юнги проснулся от ненавязчивого звона посуды, принесенного ветром из открытого окна в спальне, и не особо заботился о своем внешнем виде, появившись на пороге в одних низко спущенных спортивках. Пока он приглаживал спутанные ото сна волосы, которые все равно растрепал поднявшийся морской бриз, он пытался подавить остатки сонливости, вызванные приятным теплым климатом, которой так ему не доставал. Его кожа не могла загореть, так что приходилось мазаться кремом, чтобы не поджариться на солнце, и все равно он обожал жаркие страны. Чимин встретил его у пирса, только искупавшийся, в коротком белом халатике, том самом, что они так тщательно выбирали в магазине и о, Юнги прекрасно знал, что Чимин носил под ним, сейчас скромно запахнув полы и подвязал талию поясом. Омега подлетел к нему и ласково чмокнул в губы, обняв за шею, и смотрел с такой влюбленностью, что Юнги проглотил любые свои саркастические и пошлые шуточки, которые струились из него особенно хорошо после сна. Вместо этого альфа уверенно обнял его в ответ и поцеловал сам, зная, как много Чимин вкладывает в этот момент. Альфы по природе своей не романтичные натуры. Больше практичные, шутливые, они не придают много значения вещам и ситуациям, редко находят подтекст. Но омеги и сами прекрасно знают, что им нужно и чего они хотят, и оставляют альф на всем готовеньком, лишь бы не оплошали и подарили им тот самый романтичный момент. — Тебе нравится, как я выгляжу? — не свойственным Чимину чуть высоким, чуть дрогнувшим голосом он интересуется, проводя крохотными ладонями по своего телу от ключиц до бедер, красуется перед альфой. Юнги кладет руки на его бедра и нежно поглаживает. — Ты выглядишь восхитительно, крошка. Он замурлыкал, довольный, показывая, что Юнги все сделал правильно. Если честно, альфа растерялся, когда Чимин так стремительно налетел на него, и не был уверен, когда Чимин хочет, чтобы он начал делать ответный шаг. Стоит ли им сначала поужинать? Чимин так внимательно смотрел на большую тарелку с клубникой, стоящую среди разнообразия нарезанных фруктов, возможно, он хочет кушать, но, стоило Юнги осторожно занять один из стульев, то Пак неуверенно замер рядом, смотря на него так растеряно и даже боязно. Что, неужели Юнги не заинтересовался? Он предпочел ужин ему, такой красивой омеге? Чимин обнял себя рукой, сделавшись таким крохотным. Спросить Юнги напрямую было для него катастрофой, не будет же он прямо просить о сексе. — О нет-нет-нет, перестань думать о том, о чем ты сейчас думаешь, — Юнги пожурил его пальцем и взял Чимина на руки, подсадив себе на бедро. — Иди сюда, крошка. Давно пора заняться тобой, да? Так истосковался по мне, маленький омега. Альфа прихватил с собой тарелку с клубникой, наверняка Чимин захочет полакомиться ей после, когда будет хорошенько оттраханным и заласканным. Под белой накидкой скрывалось то самое хорошенькое платьице, под которое Чимин не позаботился надеть нижнее белье. Его небольшая грудь уютно устроилась под резиночкой, просвечивая красные налитые соски, и короткий подол задрался, показывая гладкий бледный лобок, частично скрытый полными бедрами. Теперь Юнги мог отпустить профессиональную этику и как следует насладиться телом своего омеги. Подцепив коленку, он раздвинул его ноги и вклинился между, прижимая маленькое личико нежным поцелуем. Чимину нравились его большие руки, и омега сжал его запястье, чтобы притереться к раскрытой ладони щекой, пока Юнги умело целовал его, прихватывая его влажный язычок сильными губами. Воображение и мечты о первом сексе, а также мысль о том, что Юнги может их воплотить сегодня, сделали его уже таким мокрым и возбужденным. Чимин надеялся, что кончит несколько раз — никогда он не мог быть достаточно настойчив с собой, чтобы продолжить ласкать себя сразу после оргазма, но очень хотел, чтобы кто-нибудь сделал это за него. Он был настолько невинным, что никогда не использовал игрушек и смазки, поэтому этот альфа был его первым во всех отношениях. Воспоминание, как пальцы Юнги с резиновой перчатке нежно прошлись по его киске, заставило его испустить нежных стон, и альфа словно понял, что ему нужно, опуская руку прямо ему между ног, убирая подол ему на животик. Мягкие кружащее движение широкой подушечки среднего пальца по клитору смешалось с острым ощущением горячего рта на его сосках, и Чимин уже таял, как мороженое, а ведь они еще даже не начали. Омега кайфовал, откинувшись на мягких подушках, и обнял его за шею, лаская ладонями широкие плечи и сильные руки и талию своего партнера. Юнги так много знал о его теле того, о чем Чимин даже не догадывался, и боязнь секса, преследовавшая омегу столько лет, теперь не имела ничего общего с реальностью. — М-м, — Чимин поджал губы, когда этот же средний палец нежно и глубоко проник в его киску. Юнги так уверенно касался его, не боясь сделать больно, и Чимин находил в этом что-то неимоверно возбуждающее. — Будет кровь? — Нет, крови не будет. Боли тоже, я сделаю все аккуратно, — Юнги сместился над ним и второй рукой положил его ножку себе на бедро, чуть сильнее открывая омегу для себя. — Хочу поцеловать тебя, — Чимин потянулся альфу и прижался губами к его шее, надавливая кончиком языка на вспухшую ароматическую железу, позволяя запаху альфы окутать его полностью. Второй палец ощущался почти как первый. И Чимин радовался, что первое натяжение было преодолено. Закрытыми глазами он чувствовал, как Юнги касался его груди, его талии и попы помимо прочего, и трогал так уверенно, словно весь омега уже принадлежал ему в одночасье. Чимин намок еще больше, и смутился, когда Юнги, все такой же спокойный с виду, если не опускать глаз на его вставший член, выдал: — Тц, ты такой мокрый для меня. В кабинете ты был таким влажным, что я едва не встал на колени, чтобы попробовать твоей смазки, — омега заалел щеками и взвизгнул, когда альфа действительно на мгновение вытащил пальцы и, не разрывая зрительного контакта, прошелся языком по всей длине среднего и указательного пальцев, прежде чем опять войти ими внутрь. Это выглядело так чертовски горячо, что Чимин едва не кончил. — Это можно устроить, — Чимин опустился к его крепкой груди и шаловливо провел губами по его соскам. Альфа зашипел. — Что устроить? Секс в гинекологическом кресле? А ты уверен, что не потеряешь сознание от смущения, будучи таким открытым для меня? — Юнги усмехнулся, умело растирая кончиками пальцев переднюю стенку влагалища. Трудно поверить, но он никогда не испытывал возбуждения на работе. Конечно, все его пациенты — омеги, и некоторым он нравился, но подавители всегда работали на ура и не давали ни врачу, ни пациенту натворить дел. Не будь он знаком с Чимином до приема и даже забудь он принять подавители, каким бы красивым ни был омега, Юнги никогда не позволил бы себе возбудиться и захотеть его. Но Чимин, кажется, хочет использовать все плюсы его интимной работы в свою пользу, ну что за омега. — М-м, приятно, — с придыханием Чимин тихо застонал и мелко задрожал бедрами, чувствуя, что Юнги упрямо доводит его до оргазма, не вытаскивая пальцев, давая почувствовать плотный обхват сокращающимися мышцами. Как знал, что омега захочет что-то внутри, чтобы кончить заполненной, а не пустой дырочкой. Он зажмурился, впиваясь ноготочками в бицепсы, чтобы сладко кончить только от пальцев. Пока омега пытался отдышаться, смежая подрагивающие бедра, Юнги решил избавиться от спортивок, в которых уже стало чертовски жарко и не спасал даже прохладный ветер из окна. Чимин тоже решил избавиться от платья, оказываясь полностью обнаженным на постели. — Становись на колени, — Юнги перевернул его за бедра так, как хочется, но Чимин засопротивлялся, глянув на него из-за худенького плечика. — Я не хочу, чтобы ты так трахал меня, — он надулся, собираясь плюхнуться обратно на подушки, и отчаянно заныл, когда Юнги мягко шлепнул его по бедру, но на месте удержал. — Не для этого. Я трахну тебя так, как ты захочешь, детка. Юнги прижал его за лопатки к постели, первые так грубо обращаясь с Чимином, но омега решил подождать, что будет дальше, и потерся чувствительными сосочками о ткань, послушно оттопыривая попку еще выше. Он почувствовал, как большие пальцы оттянули в стороны его внешние губки, наверняка его дырочка уже была не такой узкой, и неконтролируемо сокращалась, выпуская белесую порцию смазки. Она так сильно пахла природным, нежным запахом Чимина, из-за мощных запаховых желез, расположенных по обе стороны от лобка, и Юнги, конец, попробовал его на вкус, прижав за поясницу поближе к себе. Чимин, явно не ожидая, вскрикнул и тут же сладко заахал, разнося по комнате звучные высокие стоны, пока мягкий язык надавил острым кончиком под клитором и скользнул в дырочку. В первый раз чаще всего используется покупная смазка, но не с этим омегой, но Юнги даже не собирался заострять на этом внимание, ведь Чимин на эмоциях мог бы и укусить чего, а в худшем и откусить. Ему все же льстило, что он был способен так возбудить омегу. А этот сладкий голос, черт, Юнги хотелось его записать. Помяв нежную талию, Юнги лег сверху, позволяя Чимину почувствовать, как он возбужден, своим бедром, и вставил уже три пальца. Чимин вытянул ручки перед собой, как самая настоящая кошка, и сжал простынь в пальцах. Юнги был тяжелым, придавливая его к постели, и Чимин понимал, что так просто не сможет спихнуть его с себя, но чувствовал себя расслабленно и легко. — И так, как мне следует трахнуть тебя? — Юнги развернул его и ухмыльнулся, уже в который раз передразнивая небрежно брошенное Чимином пошлое словечко. — Не трахнуть, а заняться сексом, — Чимин шутливо закатил глаза, и задышал чуть чаще, когда опустил взгляд на член. В пальцах Юнги он казался вполне средним, но, стоило ему опустить на его лобок, как омега очень ощутимо и почувствовал, и увидел этот размер. — Ого. — Вторая причина, почему омеги не хотят спать со мной, — Юнги дернулся, не ожидав прикосновений Чимина. Эта крохотная ладошка смотрелась комично у его широкого обхвата. — Обычно они говорят о большом размере, но… — Ты сказал, что больно не будет, — Чимин потрогал себя между ног. Пальчики он опускать туда не собирался, но знал, что Юнги хорошо растянул его широкой ладонью четырьмя пальцами. — Не будет. Но ты должен хорошо расслабиться. В конце концов, Чимин приспособился к большому размеру. Словно находя в этом свою эстетику, он наблюдал, приподнявшись на локтях, как широкая головка появляется и исчезает внутри, и как из него неотрывно течет их смазка. Внутри все горячее, натертое, клитор так сильно натянут вокруг большого члена, и что омега дергается каждый раз, когда Юнги трогает его пальцами. Боли, и правда, нет. Сильное чувство натяжения и ощущение того, чтобы он готов обмочиться в любой момент — да, и крупная головка не дает ему кончить так быстро, пока Чимин окончательно не приспособиться к размеру и не откинется на подушки, позволяя Юнги теперь хорошенько подрочить себе его маленькой, узкой дырочкой, проникая размашисто и глубоко в теплый влажный орган. После секса Чимин все-таки заснул. Сказывался насыщенный день, их физические активности и всего один час сна в самолете. Юнги накрыл его воздушным одеялом и не поленился встать и закрыть окно, на котором уже легкие занавески ходили ходуном от разыгравшегося урагана. С циститом шутки плохи, а Чимин еще наверняка собирается морозить жопку в море. Юнги давно прошел свой конфетно-букетный возраст, в каком Чимин сейчас цветет и пахнет, желая комплиментов, внимания и романтики. А хотя, возможно, все омеги такие, вне зависимости от возраста, зная мать Юнги и его неугомонного отца, что до сих пор ради свидания ездят в другие страны и души не чают друг в друге. Но в Чимине есть, помимо всех прочих достоинств, одна черта, которая Юнги безмерно манит — Чимин ни разу не пытался осудить его и подстроить под себя. А его попытки добудиться его по утрам хорошо компенсируются вкусным кофе и искренней улыбкой этого чуда. И его работу Пак превратил что-то в подобие своего маленького фетиша, ну, пусть. Юнги жмет на это плечами и принимает как данность, ведь самому трудно понять, что возбуждающего может быть в его профессии. *** Чимин, Хосок, Чонгук и Тэхен — это адская компашка, сложившаяся по воле дьявола. Когда они собираются все вместе, это всегда алкоголь, пошлые шутки и тупые приколы. Однажды после такого веселья в честь получения Чимином диплома магистра он проиграл этим троим одно желание, и теперь шел его воплощать. После того, как в его окружении появились врачи, один даже заполз в сердечко, кроватку и паспорт, завоевав статус мужа, больницы больше не были для Чимина похоронным бюро. Он все еще очень бедово сдавал кровь, но теперь не пропускал ни одного медосмотра. Во-первых, есть дьявольская компашка и его папа, которые снова смогут придумать свой чертов план, а, во-вторых, Юнги и подлейший, нижайший, неприемлемейший шантаж сексом. Даже Чимин до такого еще не опускался. Обычно после рабочего дня он любит заезжать за мужем после работы и входил в его кабинет, как к себе домой, но в качестве пациента все еще мнется, даже сам не зная, почему. Осмотр, конечно, был уже не поверхностным. Не по его вине вообще-то. Ну, может быть чуть-чуть. Странно целовать кого-то, сидя в гинекологическом кресле с высокого задранными ногами, даже если это твой муж, потому что он в халате, перчатках и собирается исследовать глубины. Фу, ну и сравнение, м-да. Осознавая, что он сейчас собирается сделать, его ушки и шея запылали румянцем, а в душе желание убить терапевта разгоралось пропорционально стыду, который Чимин сейчас испытает от своих будущих слов, прямо когда Юнги осторожно вводит в него зеркало, другой рукой ласково поглаживая его по бедру. — Как думаешь, дорогой, если я запишусь к другому гинекологу, это будет считаться изменой? Юнги поднял на него взгляд, и Чимин тут же сделал вид, что смотрит в другую сторону, вон, какой красивый плакат про венерические заболевания. — Боже мой, это что, Хосок подсказал тебе это? — врач звенит инструментами о металлический поднос, а потом снова разворачивается к нему. — Если я твой муж, это не значит, что я должен быть твоим врачом. Ты можешь стесняться говорить мне о чем-то, и могут быть темы, которые ты не хотел бы обсуждать со мной, и тебе было бы удобнее обратиться к женщине. В этом нет ничего такого. — Блин, Хосок явно рассчитывал на такой скучный ответ. Он же тебя знает. — Скучный ответ? — Юнги неверяще усмехнулся. Этого баловника так и хотелось ущипнуть куда-нибудь, чтобы не смел со своими «подружками» обсуждать его. Но сдержался. Медицинский осмотр — не место для игр, и инструменты серьезные. — Знал, гад, что я буду вариться в смущении, перед тем, как сказать тебе, и что ты отреагируешь спокойно, — альфа хмыкнул, чтобы дать знать, что он слушает, но не знал, что ему следует на это ответить. Но потом он нахмурился, и убрал зеркало в стерильную емкость. — Если ты хочешь записаться к другому гинекологу, Чимина, я могу… — Нет, не-а, замолчи, — Чимин сел равно и прижал палец в губам Юнги, вторую руку оставляя на его шее над воротником медицинского халата, где стояла его аккуратненькая, розовая меточка, которую Чимин во время их медового месяца примерялся делать около часа, и теперь любовался ей в любую минуту. — Это была просто шутка. Никакого подтекста. И ты меня полностью устраиваешь, как врач. Мы же договорились не сексуализировать осмотры, да? Юнги кивнул, понимая, что Чимин чуть увлекся, теперь поглаживая его губы, но омега сам понял, что творит, и неловко кашлянул. — Мне нравится врач Мин Юнги, — Чимин бодренько соскочил с кресла и пошел одеваться. Уже из-за ширмы, где лежали его вещи, донеслось: — Не знаю, конечно, как на это отреагирует мой муж. Но, думаю, вы договоритесь. — О, тогда я должен встретиться с ним, — поддержал Юнги его маленькую игру, выключая свет во второй комнате и подходя к своему столу. Чимин на сегодня последний. Пора собираться домой. — Не думаю, он не любит появляться на рабочем месте, — без капли обиды, но все равно игриво сообщает Чимин. Он полностью понимает желание Юнги не смешивать личное и работу, в этом кабинете тот соглашается только на ласковые поцелуи после долгого дня разлуки, и Чимин принимает его выбор. — Но вы можете встретиться с ним дома. — Дома? Думаю, можно уже в машине, — Чимин смеется, ударяя его по плечу, и, стоит Юнги закрыть кабинет, тащит его поскорее в машину. Обоим уже давно не терпится.