Кинковый Сорокопут

      Готье весь дрожит и извивается на кровати – то ли вырваться хочет, то ли наоборот подставляется под язык и тёмную материю. Он вздрагивает каждый раз, когда Джером теряет опору и легко царапает зубами плоть.       Батлеру ещё тяжелее, чем Готье: он на коленях стоит и от постоянно ёрзающего парня под ним качается из стороны в сторону на мягком матраце. Хочется на него накричать, хотя бы сжать бёдра до боли, но Джером даже не может сесть поудобнее – руки за его спиной связывает тёмная материя, она же давит на затылок, создавая медленный ритм, сводящий с ума чистокровного.       Скэриэл нашёл новое развлечение, откопал в Интернете, когда использовал VPN, и ещё ходил нервный потом, ведь сам не додумался – материю можно использовать даже так. В сексе.       Но для Готье и в особенности для Джерома интерес Скэра к этой теме стал своеобразной пыткой, и в какой-то степени данный факт заводил полукровку сильнее. То, что они не могут сопротивляться и, когда доходят почти до пика, теряют голову и сами подставляются, было получше самого извращённого порно.       С Готи всё происходило быстрее.       Джером обычно всегда до конца держался роли святой монашки, но оттого так приятно было доводить его до исступления.       – С-Скэриэл, Господи, пожалуйста... – хнычет Готье, когда материя ползёт по груди и задевает соски.       – Что «пожалуйста», Готи? – Скэриэл расслаблен, улыбается, управляя материей.       Сейчас ему легко удерживать внимание на двух целях. Кто бы мог подумать, что подобное извращение окажется хорошей тренировкой?       – П-пожалуйста... – ещё непонятнее и тише.       Готи и сам не знает, чего хочет. Он хочет быстрее, глубже, резче, но это несправедливо к Джерому, безмолвному и лишённому любой возможности двигаться. Он словно кукла, даже не раздражающая своим хмурым лицом. Потому что сейчас оно красное от стыда и возбуждения.       Скэриэл изучил их тела. Он знал, куда давить, как гладить и иногда причинять боль. Уже пользовался этим интуитивно, касался чувствительных мочек ушей Батлера, а тот тихо стонал от этого. Вибрация в горле доводила Готи до трясучки, но Скэр всегда успевал остановиться.       Он любил долго наблюдать, игнорируя собственное возбуждение.       Материя перебирается на подбородок Джерома, заставляет поднять голову, оторваться от члена и взглянуть на потерянное лицо Хитклифа. Тоже не раздражающего теперь – в темноте волосы даже кажутся не светлыми, а пепельно-русыми, как у полукровок, например.       – Готи, милый, если хорошо попросишь у Джерома, он сам тебе отсосёт, и ты кончишь, – Скэриэл поднимается с прикроватной тумбочки и обходит парней, с интересом осматривая каждый кусочек голых тел, – Правда, Джером? – разговаривает, как с отсталыми, недалёкими детьми, насмехается.       Гладит по спине, чувствуя под пальцами миллионы мурашек. Спускается до поясницы, по запястьям, которые оставались скованными за спиной, останавливает ладонь, чуть надавливая на копчик.       Он заставляет материю на члене низшего остановиться, сжать сильнее, превращая приятные до этого поглаживания в пытку. Джером задыхается, в ушах звенит, но он всё равно может разобрать невнятный лепет Готье – не впервой уже.       – Джером... Пожалуйста, я очень хочу кончить, – тараторит, краснеет всё гуще.       Ему сейчас стыдно, а Скэриэла это только сильнее заводит. Потому что чистокровные должны приказывать полукровкам и презирать низших, а не растерянно лепетать и краснеть под ними. Отец его не этому учил. И не тому, чтобы позволять использовать материю так.       – Как ты хочешь кончить, Готи? – голос Скэра вдруг звучит нежно, как на приёме у психолога.       А ногти наоборот жёстко впиваются в кожу Батлера, дёрнувшего задницей. Тот хочет от рук уйти, но теперь Скэр наглее: сжимает ягодицу, оттягивает и наслаждается видом кусающего губы Джерома, когда холодная материя давит на анус, но не проникает.       – Я... хочу в... – Готье спотыкается, а Скэр наблюдает, не помогает, как учитель, который любит поглумиться, – Хочу, чтобы ты отсосал мне, и я… кончил от этого, Джером.       Батлер тихо мычит на своём имени, прикусывает губу сильнее и даже не замечает, как материю заменила рука Скэриэла, сжавшая подбородок и заставляющая запрокинуть голову назад.       У Лоу глаза потемнели и волосы растрепались, а щёки лишь слегка тронул румянец, но он казался таким красивым и властным. Джером перестал дышать на секунды, а потом вдруг почувствовал, как внутрь проникает холодная материя, и сдержать стон не получается. Не получается и взгляда отвести, поэтому прекрасно видит, как Скэриэл ухмыляется и наклоняется к чувствительному уху.       – А ты хочешь, Джером? – опаляет горячим дыханием и сжимает подбородок посильнее.       – Да, – низший сдаётся быстро, потому что сейчас ему тоже хотелось закончить скорее.       Скэр хвалил, когда с ним соглашались, позволял кончить быстрее. Теперь он гладит парня, поправляя его волосы и нежно давит на затылок, вновь опуская меж ног Готье.       Хитклиф вздрагивает лишь от чужого дыхания, сбившегося и горячего. Материя внутри расширяется, растягивая Джерома, и он теряется совсем, с мыслями собраться не может и сначала тупо смотрит на дрожащий член Готье, пока Лоу сильнее не давит на затылок. И парню приходится действовать интуитивно.       Хотя Хитклифу в любом случае очень хорошо.       Скэр отпускает затылок и возвращается к ягодицам Батлера, ногтями их слегка царапает, и Джером снова стонет, утыкаясь лбом в низ живота Готье, не отпуская головку изо рта. И тот тоже постанывает, опять ёрзая и пихаясь дальше, снова в чужое горло.       – Подними, – приказывает Лоу, похлопывая низшего по бёдрам, тот уже и не думает, зачем, слушается и даже колени раздвигает сам – тело знает, что от него требуется.       Материя на члене медленно двигается, надрачивая, а внутри постепенно становится шире, проникает глубже и задевает чувствительный комок нервов. Джером стонет снова и снова, Готье нетерпеливо извивается под ним, иногда худыми ляжками голову сжимает случайно, рефлекторно прикрыться пытается.       Материя гладила его шею и грудь, задевая чувствительные соски, не связывала ноги, но вместе с тем не давала ему двигать руками, не позволяла даже разжать ладонь. Скэр любил контролировать, в том числе и силы Готье, хотел быть уверенным, что тот сам не использует их.       – Готи, ты очень красивый и милый, – хвалит Лоу, а парень настолько в погружён в удовольствие, что слышит его слова далеко, не воспринимает их сразу.       Но Скэриэлу так даже лучше, так приятнее взору. Он стягивает с себя растянутую футболку, опускает резинку домашних шорт ниже, высвобождая свой член. Джером это видит краем глаза и понимает, что скоро это закончится. Так всегда.       Низший старается незаметно следить за тем, как Лоу обхватывает у основания, несколько раз водит вверх-вниз, а потом исчезает из поля зрения, пристроившись сзади. Материя покидает тело Джерома, останавливается на члене и сжимает у основания. Батлер только тихо хнычет замирая.       – Всё хорошо, Джером, ты умница, – нежно, как Скэр обычно не говорит с низшим, без усмешки. Та появляется через пару секунд: – У нас закончились презервативы, ты же не против? – и тыкается головкой в бедро.       И, конечно, Батлер ответить не может – материя вновь давит на затылок, запрещая ему отстраняться и забывать про Готье. Он смотрит умоляюще, и Батлер почти находит его милым.       Ещё бы не насмешливый тон Скэриэла.       – Молчишь – значит не против? – ухмыляется Лоу и аккуратно сплёвывает собравшуюся слюну меж чужих бёдер.       Отвратительно и грязно...       Для Готье всегда всё есть, но Джером об этом думает мельком, потому что занят. И мозг будто болит, не соображает. Всё тело – не его.       Лоу входит легко, Джер даже не мычит, хотя всё равно неприятно пощипывает первое время. Материя перемещается с члена Батлера на его живот, затем вверх по груди и слегка сдавливает шею, ласкает мочки ушей. Дышать тяжело, рассудок почти отключается и противиться ничему не получается.       Получается возбуждаться от издевательского тона Лоу и его аккуратных, но точных движений.       – Милый, кончишь так? Только от моего члена? – спрашивает, будто Джером может что-то решить. Он только мычит, и сам не понимает, соглашается или протестует.       Готье почти перестаёт контролировать себя, ноги на плечи Джерома неосознанно закидывает – Хитклиф уже близко. Да и Лоу скоро стал толкаться внутрь быстрее и резче. Наверное, Батлер просто потерял счёт времени, и в комнате это всё продолжается не один час. Но ему кажется, что всё слишком быстро.       От одного члена кончить тяжело – как бы Лоу не старался попадать по простате, из раза в раз слыша сдавленные стоны, Джером был дальше всех от оргазма. Снова пытка, когда приятно, но не до конца.       Скэр опускается, прогоняя материю с шеи, и сам принимается за ласки, оставляя следы, где только может. Проникает глубже, трётся кожей о кожу, и это сводит с ума.       Первый – Готье. Дрожит весь и снова пытается свести колени, в спине прогибается, а Джером сам опускается до самого основания и позволяет кончить себе в рот.       – Ничего себе, Джером, – хрипит на ухо Скэр, кажется, удивлённо немного, целуя в дрожащее плечо и поглаживая свободной рукой бедро Готи.       У Готье тоже руки оказались свободными, но силы использовать поздно. Да и для чего? Ему всё нравится. Хитклиф дрожащими пальцами гладит приподнявшегося Джерома по щекам и волосам, будто поблагодарить пытается, а сам старается хоть немного дыхание восстановить и успокоиться.       Материя совсем исчезает – Скэр знает, что нужды в ней нет, потому что Джером не вырывается, когда руки становятся свободными, а опирается на кровать, чтобы не упасть от быстрых движений Лоу. Тот кусает немножко больнее, ласкает уши языком, но Батлеру нравится.       Ему нравится, что Скэриэл тихо рычит на ухо:       – А я могу в тебя кончить?       И нравится, что правда кончает.       Внутри тепло и почему-то приятно до дрожи.       Лоу кусает у основания шеи и Джером неожиданно для себя сам кончает всхлипывая. И правда – к себе не притронувшись, как и говорил Скэр. Сам этот факт кажется грязным и пошлым, идеальным компроматом.       – Молодец, – повторяет Скэриэл снова нежно, гладит по спине и медленно выходит, – Готи, ты как?       – Устал, – Хитклиф всё ещё не восстановил дыхание, и сил ему не хватает даже на то, чтобы открыть глаза.       – Ты ничего не сделал, – хрипит Батлер и пытается перевалиться через Готье, чтобы лечь нормально на кровать.       Только он тоже устал, и даже на простое движение не хватает сил. Руки слабеют, не могут держать вес Джерома, поэтому он заваливается на чужую грудь и понимает, что лучше остаться так. Хитклиф и сам не против. Его сердце быстро-быстро бьётся, а дышать ему стало ещё тяжелее, но он не против.       Джером с трудом различает шаги Скэра, понимает, что он по комнате ходит, приводя её в порядок и поправляя свою одежду. Джером уверен – выглядит Лоу почти как обычно, даже румянец наверняка пропал.       – Джер, – вдруг зовёт его парень и помогает перевернуться и слезть с заснувшего Готье, – Отдохнёшь, и сходи в душ.       – Спасибо за заботу. Очень вовремя, – язвит Батлер в ответ.       Скэр только ухмыляется и уходит в коридор, оставляя парней в душной комнате.