Одна боль на двоих

Предательство. Такое простое, но громкое слово, способное разрушить множество судеб в одно мгновение. Стремительно перечёркивающее все приятные светлые воспоминания, которые когда-то трепетно создавались. Слово, которому по силам превратить закадычных друзей в потенциальных врагов. Что может быть хуже предательства? Только подлый обман со стороны самых близких людей. Лу никогда не думала, что столкнётся с подобным лицом к лицу. Конечно, служба в Корпусе ко многому её подготовила, дала бесценный багаж опыта, в том числе научила оптимально реагировать на всевозможные нестандартные ситуации. Вот только к чему-то такому девушка оказалась совершенно не готова. Воспоминания о недавно состоявшемся разговоре болезненно давили на грудную клетку, оседая где-то глубоко в воспалённом сознании. Сидя на байке, минутами ранее оставленном на обочине неподалёку от поляны, Лу в мыслях прокручивала въедливые фразы Ирмы. "Всё началось, ещё когда вы были в интернате. Однажды вдруг повзрослела и поняла, что ждёт моего брата". Перед глазами возник резко изменившийся взгляд сестры Йонаса. Пустой, отрешённый, в котором читалось полное безразличие к происходящему. До последнего не хотелось верить в её причастность к чёртовому Манифесту крови. Лу отчаянно пыталась оправдать девушку, не могла принять истину в том виде, в котором она есть. Но порой глаза говорили красноречивее слов. И как ей только удавалось так тщательно скрывать эту информацию? Или просто Лу не обращала внимания? Но, раз даже Йонас ничего не подозревал и для него это стало ударом под дых... о каких догадках может идти речь? "У нас есть ты, Лу. Сотрудница КС — со связями, на службе у Приора". Лу как-то горько, разочарованно усмехнулась. Потёрла лицо руками, с силой сомкнув челюсти. Навязчивые мысли о том, что в своё время поддержка Ирмы и Тома была напускной, резали острее любого ножа. Получается, единственный и по-настоящему искренний человек в её окружении — Йонас. Девушка бросила сосредоточенный взгляд в его сторону. Он сидел на мягкой зелёной траве и небрежно держал сигарету в руке, задумчиво прищурив глаза. Она отчётливо помнила его ошеломлённое выражение лица после "чистосердечного" признания двух друзей. Видела, как обессилено опустились мужские плечи. Поняла, что он, человек, который за словом в карман не полезет, обомлел настолько, что буквально лишился дара речи. И самое ужасное во всей этой заварушке — то, что Лу впервые видела Йонаса таким опустошённым и не знала, как помочь. От собственной беспомощности хотелось выть. Душа разрывалась, и впервые с того момента, как пара покинула дом друзей, у Лу появилось желание снести всё, что попадётся на пути. Во время разговора она старалась сохранять спокойствие настолько, насколько это представлялось возможным. Но сейчас эмоции обрушились мощной волной, погружая с головой в пучину образовавшихся проблем. Поднявшись с мотоцикла, девушка неспешным, почти бесшумным шагом направилась к Йонасу. Остановилась за его напряжённой спиной, не в силах сказать хоть что-то. Она протянула чуть дрожащую руку к его плечу, но, не успев дотронуться, вдруг подумала о том, что с превеликим удовольствием сбежала бы с ним в какое-нибудь тихое место, где их никто не будет трогать. Туда, где безопасно и никакие политические интриги не будут их касаться даже косвенно... "Какая банальность, крэп. Ещё не хватало убегать от проблем". — Лу? Девушка одёрнула себя от эфемерных грёз, когда услышала голос мужчины. Йонас смотрел на неё снизу вверх таким пронзительным взглядом, что у Лу перехватило дыхание. Она, ничего не ответив, одним быстрым движением опустилась на колени, обнимая его со спины. Руками обвила шею, уткнувшись носом в затылок. Послышался судорожный вздох, и Лу почувствовала, как холодная, почти ледяная ладонь накрыла её собственные. Какое-то время оба молчали, кутаясь в немую поддержку друг друга, будто в тёплый шерстяной плед промозглым зимним днём. Йонас первым нарушил тишину. — Помнишь, как мы сбежали из интерната к Ирме? — нервный смешок выдал его состояние, и Лу прижалась к мужской спине сильнее, сместив голову на плечо. — Угу, соврали, что нам устроили внеплановый выходной, а она накормила нас натуральной едой, — голос звучал хрипло, практически резал слух, но девушка довела мысль до конца, — потом на ярмарку сводила. — А по возвращении директриса сделала жёсткий выговор. И заставила туалеты драить. — Ха-ха, точно. Лу не могла наверняка сказать, почему Йонас именно сейчас вспомнил интернат. Прислушавшись к ощущениям, предположила: так он пытался справиться с накатившей тревогой. "Да уж, лучше бы уборка туалетов была самой большой проблемой, а не вот это всё". — Лу... — из недолгих размышлений её снова вывел голос Йонаса. Девушка, чуть отодвинувшись, но всё ещё не размыкая рук, посмотрела на его профиль. — Если Ирму казнят... я не знаю, что делать дальше. Откровенность давалась тяжело, но тем не менее, ему не хотелось юлить перед человеком, который знал его как облупленного. Перед той, кому он доверял больше, чем себе. Лу поднялась, но только для того, чтобы сесть перед Йонасом, заглянуть в его глаза. Сердце бешено заколотилось, ведь она понимала: наказание — это только вопрос времени. — Идиоты, крэп. Ходят по тонкой грани, — со злостью добавил он. Засунул выкуренную сигарету в пачку с остальными, чтобы не мусорить на поляне. Придвинул девушку ближе, переместив ладони на её талию. "Иногда самых близких знаешь хуже всего". Мысленно констатировала Лу, но вслух лишь честно призналась: — Понятия не имею, как выбираться из этого дерьма. — Она не просто видела — нутром чувствовала потухший взгляд мужчины, от которого слёзы так и просились наружу. Быстро договорила: — Но это пока. Я обязательно что-нибудь придумаю, слышишь? Разберёмся. "И сделаю это не ради спасения ваших задниц, а ради него". Йонас ласково коснулся её щеки: большим пальцем бережно, почти невесомо погладил нежную кожу. Девушка прикрыла глаза, прильнув ещё ближе, подставляясь под ласку. — Спасибо, Лу. За то, что всегда рядом. И за то, что могу положиться на тебя как ни на кого другого. Лу вздрогнула, ощущая, как по телу побежали мурашки. Сумбурные чувства, что так долго копились внутри и были настойчиво заглушены, взорвались в считанные минуты. Она отвернулась, когда слёзы, одна за другой, начали течь по лицу. Плечи подрагивали, пока Лу тщетно пыталась остановить неконтролируемый поток слёз. Йонас мягко, но уверенно обхватил пальцами её подбородок, развернув к себе. Ему нечасто доводилось заставать девушку плачущей, но когда такое всё же случалось, он чувствовал себя паршиво. Невыносимо видеть, как его Лу ломается. Мужчина осторожно сцеловал её слёзы, оставил лёгкий поцелуй на носу и крепко обнял. Лу не стала упираться, сразу же уткнулась ему в грудь, слушая учащённое сердцебиение. Покачивая девушку в своих объятиях, он параллельно гладил её тёмные, цвета чёрного золота волосы, переливающиеся на солнце. Понимая, что Лу потихоньку успокаивалась, Йонас, вторя её словам, горячо прошептал: — Разберёмся, маленькая. Шумно выдохнув, Лу сжала пальцами его кофту. Она знала: как бы плохо всё ни было, они в силах преодолеть многие трудности. Главное — вместе.