Топаз

— Снова он мне цитировал несуществующие высказывания, — Руслана больше закуталась в шарф, выходя за пределы её с Ярославом участка недалеко от небольшого елового леса, и направилась по тропинке прямо в глубь леса. — Не то что бы это мешало. Даже довольно мило, когда он утверждает, что единственный их помнит… Девушка по привычке погрузилась в раздумья насчёт уже почти прошедшего дня, почти не глядя вперёд, и не заметила, как лес стал сменяться на смешанный, затем и на дубовую рощу. Единственное, что её привлекло — свет, ударивший по её погруженному в раздумья лицу. Было слишком светло для половины 5 вечера. И почему тогда вокруг летали светящиеся частички, похожие больше на пыльцу, чем на что-то живое? — Прошу, не сходи с тропинки. Ты можешь задеть цветы, а леший такого не любит, — раздался детский голос за одним из деревьев, а когда Сулаева посмотрела в ту сторону, раздался шорох, будто кто-то прячется. — Я пойду по тропинке, — она аккуратно переступила через выпирающий мощный корень дуба и последовала по тропе, стараясь найти обладателя голоса. Пройдя дальше, перед ней открылся вид на широкую реку, которую русоволосая сначала приняла за озеро, холмы, среди которых река текла, редкие осины с берёзами и другими деревьями, которые было сложно распознать с возвышения. В тенях деревьев распускались бело-красные, сине-золотые и чёрно-фиолетовые цветы, похожие на альстрёмерии, но с более пышными и резными листьями, а на свету наоборот с закрытыми бутонами. Возле реки пасся табун из крылатых коней, на ветвях сидели птицы с длинными расписными хвостами, красно-золотым оперением вокруг головы словно «корона» и острыми на вид когтями (Кострома насчитала их всего трёх в поле зрения), а вдали, на другом холме, мерцал в тумане купол от башни подобно миражу в пустыне. — Удивительно… — Спасибо, что следовала по пути. Мало кто из людей это делает. Это огорчает, — за деревом показался мальчик, с любопытством рассматривающего гостью. — Зато потом есть удобрения для деревьев, и дядюшка леший рад этому. — Мне показался совет очень важным, — мягко проговорила Сулаева, посмотрев на мальчика. Сверкающие небесные глаза, белая кожа с румяными щёчками, белая прядка среди чёрных волос. Он вышел из своего укрытия, сложив руки за спиной, склонил тело в бок, рассматривая, что у города за спиной. — Можно спросить, где я? Тут довольно красиво, но я не помню такого места. — Странно, что ты не знаешь. Многие пытаются сюда пробраться, чтобы изловить тут всех нас, — мальчишка улыбнулся ей, аккуратно подходя к ней. — Да и ты одета в очень необычную одежду. — В ноябре очень холодно, — честно ответила Руслана, снимая перчатки и вязанную шапку. — Я просто не хочу мёрзнуть. — Странная ты, — рассмеялся тот, протягивая ей руку, на котором висел серебряный браслет с одним камешком. — Я Роман! А ты очень странная женщина-человек. Угадал? Хотя Рафаил просил с вами не разговаривать, но ты мне понравилась. — Руслана, — девушка пожала руку, нисколько не смущаясь словам нового знакомого. Роман сразу потянул её за собой мимо всего чуда, которое Кострома могла себе только представить. — Роман, а кто такой Рафаил? — Рафаил — эльф! Он взял меня под опеку, когда родители бросили меня, — он не стал оборачиваться, больше сосредоточившись на их пути. Они пробежали мимо пегасов, зафырчавших на них, по полю, среди которых что-то звонко стрекотало, и вскоре вдали показался белоснежный каменный дом с красной черепичной крышей и парой колон. — Точнее, я сначала попал в плен людям, где меня учили «быть человеком». Мне даже отрезали кончики ушей, поэтому Рафаил считает, что я тоже эльф! Хотя я точно не знаю, кто я. Родителей я не особо помню. — Хорошо, что Рафаил забрал тебя к себе, — собеседница слегка скривила лицо, заметив шрам под волосами, а тот радостно затряс её руку, когда они вошли в импровизированный дворик. — Я тоже так считаю! Он может показаться ворчливым и жутким, но это пока он тебя не узнает, — Роман усадил её на лавочку, после чего убежал и быстро вернулся с миской фруктов, мало чем похожих на те, которые девушка знала. — Возьми. Это очень вкусно, а ещё они свежие. — Ты очень добр ко мне, — костромичка взяла что-то похожее на смесь апельсина и яблока, и мальчик звонко рассмеялся, выбирая тоже самое, и убрал миску на место рядом. Фрукт был полностью оранжевым, с гладкой кожурой и круглой формой, а размером он был чуть больше обычного яблока. — Можешь подсказать, как это есть? — Конечно! Это портокута, лучше кожуру не счищать, а то весь сок быстро раствориться, — голубоглазый откусил названный фрукт, демонстрируя девушке сказанное. — Они сладкие, но их можно есть много! — На вкус довольно… необычно, но очень похоже на сок яблок с сахаром, — задумчиво проговорила девушка, на что мальчик весело заулыбался. — Многие люди высмеивают их, называя это «едой нищих и глупых», но как может это быть едой нищих и глупых, если является любимым десертом среди грифонов? — он осмотрел фрукт, затем перевёл взгляд на «странную женщину» и уставился на неё, ожидая ответа. Та лишь пожала плечами, стараясь не думать про названное мифическое существо. — Ты и правда странная. — Ты не слышал Ярослава. Он тоже тот ещё чудак. После этого они стали молча есть портокуты и другие странные фрукты и ягоды, наблюдая за резвящихся возле реки жеребят. Однако тоскливое лицо у мальчишки не скрылось от взгляда Костромы, которая положила руку на его ногу, молчаливо стараясь поддержать. Его что-то волновало. Дети, будь они даже из другого мира, были детьми и мало как могли скрыть то, что думали. Роман не исключение. — Я не знаю, откуда ты и зачем пришла сюда, но от тебя не исходит злобы, как от тех, кто приходил сюда раньше. Этот уголок земли, куда привёл меня Рафаил, остался одним из немногих мест, куда люди не смогли проникнуть, — брюнет поджал тонкие губки, замотав ногами в воздухе. — Куда бы они не шли, везде происходят разрушения. Дети, такие же как и я, терзаются их иглами, ножницами, ножами, лишают их ног, чтобы не убежали, а взрослых отправляют в шахты, в горы, «смертельные зоны». Драконы, грифоны, левиафаны… они умирают в клетках и муках. Им всем больно, а люди всё выдёргивают их перья, когти, зубы, чешую, кости от их скелетов используют в зельях или как трофеи. Тёть Руслана, почему нельзя жить в мире? Девушка поникла головой, чуть сжав колено мальчишки. Что ей сказать ребёнку? Что люди жестоки по своей натуре и эгоистичны? Да для него это будет звучать не лучше, чем «плохие фрукты начинают гнить, потому что такая природа». Она бережно пригладила его волосы, словно он был её собственным сыном, и попыталась придумать хоть что-нибудь. Даже хоть какую-нибудь бредовую цитату Ярославля, но ни одна не приходила в голову. — Рафаил говорит, что все люди такие, — его голос стал намного тише, будто боялся сказать не то. — Но ты не такая. Ты очень даже похожа на него. — Роман, просто у тебя душа большая, хоть и сердечко маленькое, — Руслана посмотрела на ребёнка с той добродушной улыбкой, с которой и встретила его. А тот внимательно посмотрел на неё. — И у многих сердце растёт, пока и они растут, но душа становится меньше, поэтому есть злые, а есть хорошие. — А я думал, что размеры не влияют ни на что. — Во многом нет, — она посмотрела на подбежавшего к ним маленького гиппогрифа. Он заластился к Роману, пристав на задние ноги, и защебетал подобно птенцу. — Но размер твоей души влияет, какой ты. Будешь ли ты добр даже к врагам или будешь сторониться друзей — очень важно. Всё же, вряд ли хорошие вещи случаются со злодеями. Баренцев обнял животное за тонкую шею, продолжая смотреть на Кострому в задумчивости. Даже Рафаил ему такого не говорил, а тут пришла гостья, вроде из враждебной расы, и говорит такое. Если бы эльф был здесь, то с очень большой вероятностью принял бы её за свою и точно бы не выгнал. Роману она нравилась. — Тётя Руслана, приходите ещё, — мальчик заулыбался, будто забыв про то, что говорил пару минут назад. — Мы вас покатаем на гиппогрифах. Они гордые и самолюбивые, но с долей уважения по отношению к ним сразу сделает вас друзьями! А ещё я вам покажу другой браслетик! — А откуда он у тебя, Роман? Рафаил подарил? — Не-а, — он отпустил животное и протянул девушке руку с браслетом. Обычный серебряный браслет, состоящий из цепочки и одного камешка, который очень подходил глазам обладателя. Небесно-голубой камешек в серебряном обрамлении красиво сверкал на солнце, и Кострома почти сразу узнала его — топаз. Красивый минерал, который она и Ярослав наблюдали только за витринами ювелирных магазинов, но который очень нравился ей. — Мне его подарил человек, который отличается от остальных. Но на тебя он похож…