— — —
Когда Америка впервые узнал про то, как британцы забирают его людей к себе на корабли, он от злости чуть не сломал стол. Когда это продолжилось, он попытался успокоиться. Не очень вышло. Когда это стало происходить еще чаще — успокоиться сказал президент Джефферсон. Блокада гавани Нью-Йорка стала последней каплей. И, наплевав на Федералистов, Америка с конгрессом объявил войну 18 июня 1812 года. Хотя, где-то внутри воевать все же не очень хотелось, честь честью, а экономика и пара-тройка тысяч жизней тоже важны. Но уже поздно было об этом думать. — Возмутительно! — Штаты сжал свои маленькие кулачки и топнул. Хотя он значительно вырос за последние лет двадцать, Америка все еще оставался довольно миниатюрным. Все же ему лет тринадцать, максимум четырнадцать, так что все нормально. — Успокойся, пожалуйста, — пытался усмирить его Джефферсон, — войну ты уже объявил, что еще ты хочешь? — Хочу набить ей ебало! — Во-первых, она твоя мать- — Не называй ее моей матерью, — крикнул Америка, — тот факт, что я ее ребенок, не делает нас близкими людьми! — Ладно-ладно, но не кричи, пожалуйста. Пробормотав что-то себе под нос, Штаты направился на выход из здания. Бесят.— — —
Несколько попыток вторгнуться в Канаду успехом не увенчались, как и британские попытки вторгнуться в США, надо сказать, но Америке с самого начала эта идея не нравилась. Захватить брата при желании можно было и другими способами, кроме таких грубых. Интересно, можно ли считать в данной ситуации это самообороной? Еще меньше ему понравилась успешная полная блокировка Британией его побережья. Пошла она нахуй, эта ваша Империя Британская!— — —
Несмотря на изматывающую войну, блокаду и индейцев, худшим было 24 августа 1814. Британцы подошли к Вашингтону, Америка тогда был внутри одного из зданий. Он понял: что-то не так, когда очнулся в кустах ночью. Вокруг был запах гари, дым и крики вдалеке. А еще было больно, очень больно. Он посмотрел на свою руку и, почему-то совершенно не испугавшись пламени, прикоснулся к огню. Оказывается, огонь на ощупь довольно неприятный. Особенно, когда горишь ты. В некий момент боль начала казаться далекой, не его. До момента, пока не кольнуло где-то в районе сердца. Ну как “кольнуло”, будто его раскаленным ножом пырнули. Было так больно, что не получилось даже закричать. Тем временем огонь все не утихал. Он горел, горел, черт возьми, горел. Последнее, что он помнит, перед тем как от боли вырубиться — женские ноги в сапогах.— — —
— Хэй, чуваки, он очнулся! — воскликнул знакомый женский силуэт с черными волосами, — Джинни, иди сюда! Америка еле-еле хоть сколько-то открыл глаза и обвел взглядом комнату, в которую уже через секунду вошла девушка в закрытом бежевом платье. Все было таким размытым и непонятным, в глазах мелькали силуэты. Особенно выделялся один такой, в углу комнаты, самый четкий. Парень сидел на стуле и с усмешкой смотрел на Штаты. Человек выглядел, как сам Америка, точь-в-точь, только зеркальный. Штаты, обработав эту информацию за доли секунд, с криком упал с кровати, утащив за собой одеяло. Все в миг стало четким и ясным, силуэтов больше не было, были только напуганные Мэриленд и Вирджиния, неизвестный парень испарился. — Эй-эй-эй, не падать! — взволнованным тоном приказала Мэриленд и усадила его обратно на кровать, Вирджиния села рядом и поставила возле него поднос с едой, — ну хоть живой. — Я видел кого-то, — только и смог сказать Америка. Джинни и Мэри переглянулись. — Уверен? — положив руку ему на плечо, спросила Мэриленд, — как себя вообще чувствуешь? — Все болит, — ответил Штаты, смотря в пустоту. А показалось ли ему? — Не удивительно, Вашингтон сожгли а ты-, — начала Мэри. — ВАШИНГТОН СОЖГЛИ?! — чуть не выпрыгнув опять из кровати, вскрикнул Америка, этим напугав Вирджинию, сидящую рядом. — Ага, а тебя там потеряли. Когда я тебя нашла, ты был весь в огне. Штаты откинулся на спинку кровати и уставился в потолок. Вашингтон сожгли. Это так странно звучало. И все же он уверен: тот парень не был галлюцинацией от ожогов.