Запахи

В тот день в Англии была на удивление хорошая погода. В графстве Уилтшир было достаточно тепло. Солнце пусть и светило неярко, но хорошо прогревало землю. Пусть на небе не было облаков, все равно в воздухе присутствовала влажность. Ваня, по сути, был предоставлен сам себе. Иван и Скорпиус в тот вечер сидели под деревом, переделав все свои дела. Они смотрели на закат впереди, показавшийся за деревьями и кустами. Слева, на стоянке, Гронский садился в свою машину и уезжал. -Что-то он к нам зачастил, - произнес Скорпиус, подвинувшись ближе к стволу. Легкий ветерок еле шумел над ними, раздувая крону дерева. На газоне стали колыхаться дикие цветы. -Честно говоря, Эдмунд велел мне тебя пасти, - произнес Малфой. -У тебя хорошо получается, - ответил ему Ваня, - мы сегодня с тобой чего только не делали. Он надел на плечи кофту и сел полулежа, одну руку положив на выступающий корень. Солнце засветило ему в глаза, и он снова поднялся и подлег ближе к раскидистым ветвям. Их зелень блестела в ярком солнечном свете, каждую минуту приглушавшимся из-за заката. Тонкое дерево впереди еще не обросло такими листьями, как у клена, под которым сидели дети. Несколько его, но уже не зеленых, а красных собратьев, были разбросаны по левой стороне приусадебного парка. Сразу за ними выросли вековые сосны, тянувшиеся на несколько этажей ввысь. Это маленькое деревце произрастало перед покрасневшими кустами смородины впереди. Они образовывали живую изгородь и давали маленькую тень. Двухметровые кусты были образованы из более мелких листочков – и еще зеленых, и уже побагровевших, и старых, которые были еще с прошлого лета и то и дело грозились оторваться и, описав несколько кругов в полете, упасть наземь и превратиться в компост у корней. Сами они, как показалось Ване, были очень пышными и объемными. Тем не менее, он понимал, что за внешней красотой где-то в глубине, близ каменного забора, скрываются серые и колючие ветви, где гладкие или чуть шершавые, а где образовавшие кору или даже сбрасывающие ее. Но, несмотря на то, эти кусты смородины представлялись на вид грандиозным и старым замком, как и сам Малфой-менор. Но, подойдя к ним, можно было учуять особенный кружащий голову запах зелени, после которого наступал тонкий, еле уловимый запах черной смородины, врывающийся в душу слышащему его. Может, это было главным образом из-за того, что этот аромат приходил последним. Ваня вспомнил, что этот особенный гигантский куст давал на удивление гигантские и естественно сладкие ягоды в прошлом году, еще тогда, летом, когда он только познакомился со Скорпиусом. Такую плодовитую смородину Иван заметил впервые – даже здесь, где она сама была редкостью. Он почему-то поражал его не только эстетизмом, но и тем, что он, как предполагалось, увидел многие эпохи – и детство Ивана, и детство Скорпиуса, и детство Василия, и детство Драко, и детство Люциуса. Смородиновый куст показался ему похожим и на непроходимый зеленый лес, и на картину, пестрящую яркими красками, и на непроходимую крепость, и на связующее звено между людьми, наиболее яркой стороной поворачивающееся к своим. Деревце было новое, будто только что высаженное. Куст смородины защищал его от ветра. На его стволе не было грубой корки, как на соседе сзади, а та, которая была, уже отлетела под натиском ветра. Гладкая древесина почти не колыхалась, а из веток только-только вылезли первые листочки. Этому дереву, непонятно еще какому, предстояло еще простоять столько же, сколько и смородине сзади, а может, и даже больше. Два зеленых соседа – старый и молодой – дополняли друг друга, образовывая неповторимую композицию. Из нее нельзя, да и невозможно было вывернуть какой-либо элемент. Сформировавшийся облик старого, обнажающего свою многогранную и многоцветовую композицию, на удивление, не давил на молодого, не выживал его со своей территории, а дополнял его, и наоборот – молодой ужился со старым. В таких отношениях можно было заметить гармонию: то, что Ваня считал одним из самого главного в жизни. -Как же тут красиво, - ни с того ни с сего произнес он, уставившись на это дерево. -И не говори, - произнес Малфой, - потом пойдем, поиграем в шахматы? -Ну давай, почему нет, - ответил Иван. Он засмотрелся вдаль, на опушку леса за мостом, рвом и дорогой. Там такими же разнообразными красками пестрились на зеленой траве луговые цветы. Они также собирались в большие природные полотна, уходящие за горизонт и лишь ограниченные лесом, произрастающем по краями и отдельными соснами, разбросанными по всему полю. -А я ведь раньше и не замечал эту красоту, - произнес Ваня. Тут же ему в лицо подул тот же теплый ветер. Он так и просил вдохнуть и затянуться им, несущим запахи разнотравья и луговых цветов. Свежий воздух легко и со свистом продул нос и забился в легкие. Иван вскочил из-под дерева, скинул кофту и наспех поправил белую футболку и джинсы. На него в мгновение ока нахлынула эйфория. Ваня почувствовал странное ощущение, будто завис или даже провалился в невесомости несмотря на то, что стоял на земле. Странное для него ощущение прошлось по всему его тело, пробрав с головы до пят и отдавшись легким звоном в ушах. Во рту почувствовалась легкая сладость. Ивану казалось, что он уже когда-то испытывал это ощущение и просто забыл, как оно называется. В его носу и легких будто что-то взорвалось. Усиленно ахнув, он вскочил и прыжком прислонился к коре краснолистного клена, под которым он сидел до этого. -Что с тобой? – спросил Скорпиус, увидевший такую бурную и странную реакцию друга. -Запахи, - с придыханием произнес Иван, - я стал чувствовать запахи! На этом его невероятное удивление сменилось на легкий смех от счастья и эйфории. -Ты, конечно, не пойми неправильно, - попытался он объяснить свою реакцию, - но я до этого запахи не чувствовал, реально… вернее чувствовал, но очень острые, как тот сарай в лесу горел, помнишь? Он снова вскочил с земли, подтянул штаны и стал ходить кругами, разнюхивая все и говоря: -Удивительно, сколько тут еще всего… а я это воспринимал не в полную меру! Ваня в тот момент радовался как ребенок. Эйфория сменилось на радость и приятное удивление, которое еще долго не покидало его. -То есть ты хочешь сказать, что до этого для тебя мир был пресным? – спросил Скорпиус, одновременно и радуясь за друга, и не понимая его, и удивляясь такой необычной реакции на такую, казалось бы, простую вещь. -Ну, наверное, да , - ответил Ваня, - а знаешь, я раньше на это и не обращал внимания: ну не чую – и не чую. Просто последние года два не было запахов – вот и все. Они пошли к лесу слева от дерева, под которым они сидели. Иван все говорил и говорил о новых впечатлениях, а Скорпиус искренне радовался за него, хотя и не понимал, о чем это он, да и не мог понять.