Пути-дороги

Июль 1890 года.        - Как вы себя чувствуете, Яков Платонович? - Знакомый голос, и знакомое лицо. Наконец-то появился лично. - Благодарю вас, полковник, уже хорошо. - Рад, очень рад. Признаться, уже не надеялся свидеться. Крайне дружеский тон, не свойственный обычно полковнику. Действительно рад? Или же – очередная игра? Давайте-ка перейдем ближе к делу. Здоров или болен – соображать Яков способен всегда. Варфоломеев удобно расположился напротив. Вновь окинул беглым взглядом, коротко сообщил последние новости – в пределах возможного. Обвинение в убийстве Разумовского снято: - Процесс я начал сразу же после вашего исчезновения. Особо не форсировал, но и палки в колеса мне перестали ставить. Судя по всему, вас всё же посчитали мертвым. И жесткий взгляд: - Вот таковым и оставайтесь. Дело о шпионаже заглохло в связи с вашим отсутствием. Мне только вас в качестве свидетеля, да и обвиняемого заодно, сейчас не хватает. Браун мертв, материалы изъяты почти полностью. Папку я вашу вскоре забрал. Штольман вздрогнул настолько заметно, что полковник поморщился: - Вычислить было не так уж сложно. Ваши последние контакты, плюс движение, начавшееся вдруг в Затонске. Забрал я её демонстративно, довел сведения до нужных лиц – после чего все возможные фигуранты из Затонска исчезли. Мигнул и расплылся мир вокруг - словно внезапно выдернули жёсткий стержень, позволив на мгновение вздохнуть. Штольман облокотился о спинку кресла, ощутив, как ноет всё тело. Увидел, как плещется усталость в глазах полковника. И на миг склонил голову: - Благодарю вас. Варфоломеев спас их обоих. Якова тоже перестали допрашивать явно после изъятия папки Варфоломеевым. - Территорию усадьбы не покидать. На подготовку остается около месяца, врач, к сожалению, категоричен, и ранее вас не отпускает. Но затем вы отправляетесь на Дальний Восток. Сейчас в самом разгаре приготовления к путешествию цесаревича. Повезете срочную депешу – я не могу доверить её обычной курьерской службе. Остальные данные сообщите нужным людям на словах. Затем свободны. Некоторые советы по дальнейшему маршруту получите, но в любом случае в Россию пока не возвращайтесь. Доберетесь до Европы – при возможности, поставьте в известность. Обменяемся информацией. Штольман молчал. Варфоломеев взглянул с тем бесконечным спокойствием стального клинка, которое даже не подлежало обсуждению. Штольман молчал. Варфоломеев поморщился. Признавать ошибки он не любил. - Да не знаю я, где ваша Анна. Я видел её в Затонске, об этом вам уже известно. Затем один раз встречались в Петербурге. Там с нею ходил какой-то пронырливый частный поверенный, писал запросы по всем инстанциям. Я её принял, объяснил – бесполезно, все официальные учреждения проверены. Тогда я уже знал, куда и зачем вас увезли кураторы Увакова. Я намекнул, всего лишь. Вскоре она уехала. Без дара, без Штольмана, она перестала интересовать полковника. Варфоломеев потер лоб, вновь заметно поморщился: - В живых вас оставлять не собирались. Штольман усмехнулся: - Вы недалеки от истины. Однажды я даже с родителями попрощаться успел. Варфоломеев взглянул странно. Родители Штольмана умерли около тридцати лет назад. Продолжил: - Кто ж знал, что вы умудритесь сбежать. Кольнула неприятная, краткая мысль – а ведь, пожалуй, Штольмана действительно пора отпускать. Короткое обещание: - Я наведу справки.        Дни бежали за днями. Процедуры, прогулки, гимнастика. Явившийся наконец полковник Варфоломеев чуть склонил голову, искоса рассматривая его: - Как самочувствие, Яков Платонович? Доктор вас хвалит. Как бы не чувствовал себя Штольман, и что бы не ощущал, на лице отобразилось лишь каменное непоколебимое спокойствие: - Благодарю Вас, хорошо. Сдержанное доброжелательство полковника не вызывало ни малейшего сомнения в его искренности, что мгновенно заставило Якова насторожиться еще больше. Варфоломеев протянул тонкую папку: — Вот все материалы, которые я смог собрать за это время, всеми, заметьте, возможными способами. Я своё слово сдержал. Вы можете предпринимать те действия, которые посчитаете нужными. Но через неделю вы отбываете на Дальний Восток. Со всей дорогой туда и далее поездка вряд ли займет более года – и вы свободны. Глянул пристально и молча. Разумеется, если Штольман сумеет затем добраться до этого «далее» - не может же ему везти бесконечно. Жаль. Был неплохой агент.