***
Воздух стал напряженным, когда Тай Лунг наконец почувствовал запах страха Шифу. Это идеально совпадало с его недавним поражением. Сапфировые глаза жалобно смотрели на него. Золотые глаза засияли от вновь обретенной слабости Шифу. Учитель, которого он когда-то считал великим, едва оставался в сознании и молил о прощении. Какой ничтожный. Из-за того, что когти впились в горло красной панды, Шифу не мог ясно произнести ни одного слова. Тай Лунг наклонился еще ниже, его шерсть почти касалась шерсти Шифу. — Мне не нужны твои пустые слова, — в голосе барса была опасность, — Мне нужен мой свиток! Тай приподнял глаза на потолок. У золотого дракона в зубах не было свитка. Похоже старший мастер только что вырыл себе могилу. — Где свиток? — Барс ослабил давление на шею Шифу, позволяя словам панды вырваться наружу. Прокашлявшись, Шифу посмотрел бывшему ученику прямо в глаза и заявил: — Я… я никогда тебе не скажу. — В его слабом голосе прозвучала ненависть. Тай Лунг в порыве раздражения снова усилил давление. Он неоднократно и безжалостно швырял старшего мастера на пол, выбивая из него последние силы. Нефритовая плитка несколько раз треснула. Тай решил в полной мере показать свою силу Шифу, запах страха которого только усиливался. Но то же самое произошло и с его неповиновением. Он видел, что Шифу, несмотря на многочисленные ушибы, двигался так грациозно, словно изящный лебедь, быстро уклоняясь от атак. Но когда настала его очередь атаковать в ответ, мастер растерялся. Воспользовавшись замешательством учителя, ирбис молниеносно впечатал красную панду в одну из колонн, и тот обездвижено упал на пол. Шифу должен узнать, кто теперь здесь главный. В эту холодную ночь не будет никакой пощады. Тай Лунг не мог убить его, пока его имущество оставалось спрятанным. Он также не мог пытать мастера, это только усилило бы его неповиновение. Ответ быстро пришел ему в голову. Правда это было отвратительно и мерзко. Но барс был не лучше. Уже давно. Его бывший наставник не заметил перемены в выражении лица ирбиса. И это была фатальная ошибка. Он все еще не обращал внимания на странное поведение воина, даже когда длинный язык пробрался к его шее. — Съев меня, ты не получишь свиток, — Попытался отшутиться Шифу, пристально посмотрев на ученика. Признаться, красная панда был напуган, когда острые зубы были в непосредственной близости от его горла. — Ты действительно дурак, — мрачный смех Тай Лунга наполнил разрушенные залы дворца, отскакивал от стен и делая его голос более громким, — Как я всегда и подозревал. Ты глупец. — Что ты творишь?! — Шифу на мгновение испытал явный страх, когда за словами ирбиса последовал звук разорванной одежды — Тай Лунг! Острые когти зверя царапали кожу под шерстью Шифу, заставив немного крови проявиться под седыми волосами. Тай Лунг восхищался малиновым веществом, которое окрасило часть потрепанного белого меха красной панды, лежащего под ним. — Я очень изменился после двадцати лет заключения, — Тай Лунг быстро слизнул кровь, отчего дискомфорт Шифу усилился. — Не так ли, мастер? В глазах мужчины сначала потемнело, а затем резко посветлело от боли и он закричал: — Я старался воспитать тебя благородным! Это не благородно, Тай! — Я знаю… но я уже давно забыл о благородстве, — ответил нападавший на Шифу воин. В его голосе задержался укол сожаления, но затем он стал мрачнее. — Но это правда: меня воспитал ты. А когда же ты забыл о своем благородстве, мастер? — Я ничего не забывал. — Огрызнулся на барса Шифу, готовый защищать свою честь. — Что ты имеешь в виду? Но Тай Лунг нашел аргумент для резких нападок. — Угвей. — Нахально улыбнувшись, сказал ирбис. — Угвей? — В непонимании повторил имя наставника Шифу.***
Угвей мирно сидел возле пруда отражений, находясь в глубокой медитации. Рядом с ним находился его ученик Шифу. Он тоже сидел тихо, но совсем не мирно. В воздухе витало некое напряжение, которое никто не хотел признавать. Но Угвей все равно это заметил. Сложно что-то скрыть от великого мастера кунг-фу. — Ты из-за чего-то тревожишься, — заявила черепаха, распахнув веки и посмотрев на своего ученика. Шифу взглянул на мастера с легким смущением, которое не осталось незамеченным. Его сапфировые глаза дрожали, встретившись со взглядом Угвея. — Все в порядке, мастер, — ответил он с наигранным спокойствием. — Не нужно врать своему учителю, — улыбка на лице Угвея дрогнула, но не исчезла. — Так что будь со мной честен. Шифу поднялся на ноги. Хоть Угвей и сам был не высок ростом, красная панда все равно был гораздо ниже черепахи. — Я не хочу сказать ничего плохого, — его нерешительность все еще была кристально чистой, как бассейн, хотя панда был спокоен, как неподвижная вода, — Но я... Я хотел сказать, что вы мне нравитесь, мастер. Я искренне дорожу вами, но.... не так, как я должен... не так, как... — Не так, как подобает благородному воину? — Закончив мысль за ученика, Угвей вопросительно открыл один глаз. Его улыбка наконец исчезла. Шифу стыдливо опустил голову, всем видом показывая сожаление и негодование по поводу своих бесчестных чувств. Чувств, которые он испытывал прямо сейчас. — Мне очень жаль, мастер. — Медленно проговорил красный панда. — Простите. Угвей вздохнул и стряхнул немного пыли со своего плеча, нота разочарования отразилась на его лице. — Нефритовый дворец — не место для бессмысленных любовных связей. Но они все равно случаются за закрытыми золотыми воротами, скрывающими это от лишних глаз. — Взгляд Угвея снова обратился к Шифу. — Скажи, ты хочешь этого со мной, не так ли? Сапфировые глаза Шифу потемнели, а по его спине пробежали тысячи мурашек от ледяного тона учителя. Угвей злился. — Вовсе нет! — Воскликнул он. — Я бы не позволил себе таких вольностей, мастер. Я же... я же не дурак! — Конечно, — нефритовые глаза Угвея снова закрылись, и он вздохнул, — Но я тоже не дурак, Шифу. Я знаю, чего желает молодой человек. Шифу раздраженно закатил глаза. Несмотря на свое глубокое уважение к Угвею, он легко мог рассердиться на него. — У меня больше чести, чем у любого типичного молодого человека, — возражал красная панда. — Вы действительно думаете, что я бы рискнул этим… ради чего угодно? — Ни за что, — ответил Угвей с беззаботным смешком, — Но рискнешь ли ты ради запретных, не говоря уже о бесчестных, отношений со мной? Шифу нахмурился: — Я не могу ответить на этот вопрос, поскольку уже знаю ваш ответ. — И что бы я ответил? — Поинтересовалась старая черепаха. — Вы бы не хотели этого, мастер. — Ответ Шифу прозвучал тихо. Тише, чем он когда-либо говорил.
***
— Угвей. Ты всегда очень любил этого дурака, — ужасный голос Тай Лунга проник в голову и мысли Шифу. — Только сейчас я понял, что твоя любовь и уважение к нему — это нечто совершенно иное. Шифу поднял голову настолько, насколько мог, будучи прижатым и слабым: — Разве это преступление — любить своего наставника?! — Красная защищался, пытаясь найти способ сделать оправдания правдой. — Это не так, — согласился Тай Лунг с легким мычанием. — Но любить его так, как ты, Шифу — преступление. Шифу снова начал метаться по полу, стараясь освободиться. Он так хотел, чтобы острые когти уже прикончили его, но те с неистовой силой вонзились в бедро мужчины. Тай Лунг увидел, как мастер вздрогнул, а на его лице застыла гримаса боли. Барс на самом деле был взволнован такой вещью. Он хотел сломить дух Шифу так же, как Шифу сломил его веру в прекрасное будущее. Кроме того, он хотел сломать учителя еще и так, как это сделал Угвей. — Тебе когда-нибудь хотелось прикоснуться к нему? — Ирбис усмехнулся, поскольку для него это было не более, чем шутка. Затем он начал приставать к обнаженной нижней половине Шифу. — Хотел ли ты касаться его так, как я прикасаюсь к тебе? Шифу поерзал, пытаясь найти выход из ситуации, но выхода не было. Он пытался оттолкнуть барса, но все безрезультатно. — Я твой мастер! Ты не можешь.... — На середине предложения мужчина замолчал. Осознание ударило по его голове. Он больше не был мастером Тай Лунга. Недавно он сам так сказал. Ученик мог сделать с ним все, что хотел, практически без сожаления. — Ты... не можешь сделать это со мной... Прошу. — Но я могу, — такое же осознание возникло и в голове Тай Лунга. Прошлое, которое они разделили, не имело для него никакого значения, — И я сделаю это. Барс позволил когтю исследовать живот Шифу, оставляя раны на его теле. Голос ирбиса был мрачным и безразличным. — Речь идет уже не только о свитке, Шифу. Теперь речь идет о гораздо большем. Глазами полными испуга и горького сожаления, Шифу смотрел на Тай Лунга. Было видно, что за долгие годы заключения этот гордый, благородный воин растерял все милосердие и внушал только ужас, не чувствуя ничего, кроме гнева. Мастер понимал, что во всем этом была и его вина... Нет. Он знал это с самого начала. — Никто не умер той ночью, — хватка Тай Лунга на нем ослабла, но недостаточно, чтобы позволить Шифу сбежать. — В ту ночь, когда я отверг свиток, никто даже не пострадал, и все же вы приговорили меня к пожизненному заключению... и за что, мастер? Из-за разрушенных зданий? — Барс зарычал. Разве это стоило того, чтобы к нему относились как к худшему преступнику? Его же держали как… как зверя! Он посмотрел своему бывшему учителю прямо в глаза и оскалился. — Ты выбросил меня. Даже не дал мне возможности извиниться и… и все это было для того, чтобы доставить ЕМУ удовольствие! Оба их взгляда остановились на сломанном посохе Шифу, который раньше принадлежал великому мастеру Угвею. — Он оставил тебе это тяжёлое бремя, он использовал тебя, — злостно выпалил Тай Лунг, — А я уважал тебя и любил, когда он этого не делал! Но ты просто… — С каждым новым словом воина казалось, будто у него наконец проявилось хоть немного настоящих эмоций. — Я любил тебя как отца, Шифу... Но теперь я думаю по другому. Я ненавижу тебя, мастер, так же сильно, как я всегда ненавидел Угвея за то, что он причинил тебе боль! Барс начал нормально дышать, разве что сначала тяжело и очень громко вздохнув. Разум Шифу забился жутким хаосом. Мысль о том, что Тай Лунг действительно был рядом с ним, наполняла его множеством неразборчивых эмоций. Мысль о том, что Тай Лунг действительно любит его как отца, сделала его сердце еще более полным сожаления... боли... отчаяния. Правда была в том, что барс был прав. С ним обращались ужасно. Его преступления были не такими уж плохими по сравнению с преступлениями других личностей, которые отбывали наказания гораздо менее суровые. Единственной причиной, по которой воин был скован цепями — была паранойя. Угвей... Имя наставника снова всплыло в голове красной панды. Слова ирбиса заставили Шифу сомневаться в своем мастере. Но всего на секунду... это было только на секунду. Рассудок красной панды прояснился тем же мышлением, что и всегда: Угвей был прав. Он всегда был прав. Если бы черепаха не обездвижил барса, Тай Лунг мог бы представлять опасность. Если бы не заключение под стражу, Тай Лунг был бы неудержимым злодеем. Верно...? Но... зачем? Зачем все это?! Почему он так одержим этим свитком?! Гордость? Статус? Ведь парень не был злым до тех пор, пока ему не отказали в звании. Он всегда был достойнейшим воином. Все жители долины возлагали на Тая большие надежды. Он мог бы просто принять выбор бывшего настоятеля дворца. Смириться. Но снежный барс зачем-то пришел за свитком Дракона во второй раз? Значит, получив долгожданную реликвию, он бы просто... причинил всем вред? Убил всех?! Совершенно неожиданно. Это не имело смысла, но... но, может, именно этого и боялся Угвей... а Угвей не был... — Угвей не был дураком, — поделился своими мыслями с миром Шифу. — Угвей не ошибался, у него был разумный страх. В твоем сердце была тьма, ты бы сжег долину дотла! — Единственные, кто мог бы сгореть дотла — это злодеи, угрожавшие долине! — Глаза барса продолжали сверкать. — Единственной «тьмой» в моем сердце было желание. Желание доставить тебе удовольствие! Я хотел заставить тебя гордиться, и ты это знал! Шифу из последних сил не давал слезам катиться по щекам. — Я говорил тебе... Я уже был горд. Я гордился тобой с самого начала, с самого первого момента, когда увидел тебя. Но я был так слеп, ты уже... ты и так знаешь. — Да. Ты был ослеплен, но не любовью ко мне, — когти Тай Лунга снова впились в красную панду. — Ты был слеп из-за твоей любви к нему! Но теперь эта старая черепаха не сможет тебя спасти. С последним заявлением, ирбис зарычал. Боль пронзила тело Шифу, словно стрела. Приглушенный крик учителя не остановил его бывшего ученика. Это только больше раззадорило барса. Неприятное чувство охватило их обоих. Но зверь продолжал нападать. Шифу попытался сконцентрироваться, попытался прогнать боль внутри и снаружи. Все было напрасно. Он лишь закрыл свои большие сапфировые глаза, из которых теперь нетерпеливо лились слезы. «Мастер... мастер» — Шифу мысленно позвал того, кто научил его всему. Того, на кого он так долго равнялся. Но он не пришел. Угвей бросил его. Отвратительный стон, полный удовольствия, вырвался из уст беспощадного хищника. Непристойный метод мести затуманил разум барса и разорвал на части всю оставшуюся гордость Шифу. Это было то, что красная панда не мог игнорировать, как бы он ни старался. Не помогло и то, что острые когти впились в его бедра так далеко, как только могли, пачкая мех его же кровью.— У меня больше чести, чем у любого типичного молодого человека. Вы действительно думаете, что я бы рискнул этим… ради чего угодно?
Глаза Шифу открылись, совсем чуть-чуть, когда он начал смотреть на демона, нависающего над ним сверху, словно сонный паралич. — Ты… ты отнял это… у меня, — сломанный голос красной панды развалился на куски, боль не позволяла ему говорить ясно, — …моя… честь… — С каких это пор ты стал благородным? — Тай Лунг остановился, его голос был каким-то неясным. — Знаешь, честь нельзя отнять, зато ее можно потерять. Его мрачный смех не вызвал никакого ответа от Шифу, поэтому снежный барс продолжил: — Даже если бы я лишил тебя чести, Шифу, ты все равно хотел этого. Ты хотел такой плотской любви. Признайся! Ирбис снова начал двигаться, но ещё более жестко, причиняя Шифу сильную боль. Выражение лица мастера свидетельствовало об этом. Барс на долю секунды вытащил когти из окровавленного бедра панды и облизал их, вкушая металлический привкус. — Ты просто не хотел этого со мной. Тай Лунг опять впился в плоть учителя, прокусывая зубами его плечо, но на этот раз Шифу не издал ни звука. «Простите меня», — мысли Шифу обратились к его ученикам и жителям долины. — «Я подвел вас, я опозорил всех». Он поклялся защищать их, но вместо этого сейчас был здесь. Он был прижат к полу и подвергся нападению со стороны собственного сына. Движения хищника все ускорялись и уже больше походили на рывки. Новые слезы непроизвольно продолжали течь из голубых глаз красной панды. Для барса — это был явный признак того, что некогда сильнейший воин кунг-фу оказался слабее ребенка. Ничтожный. Жалкий. Грязный. Шифу было противно от самого себя... Но, вероятно, он заслужил такую участь. «Я подвел вас всех...», — опять пронеслась та же мысль в голове мужчины.***
Запах пота в тренировочном зале был обычным явлением. Запаха приготовленной лапши, однако, не было здесь никогда. — Что тут происходит? — строго спросил Шифу у маленькой Тигрицы. Девочка подняла голову с детской улыбкой, показывая свою невиновность. Она подняла миску, полную лапши, запах которой наполнял комнату. — Я сделал кое-что для вас! — Котенок взволнованно показала свое творение учителю. Ее глаза сверкали огромным уважением к своему мастеру. Это то, за что Шифу восхищался ей. Он неохотно взял миску, изучая ее и понимая, насколько хорошо приготовлена лапша. Но он не мог припомнить, чтобы Тигрица когда-либо училась кулинарии. Он догадался, что она только что узнала об этом в приюте. — Повод? — Спокойно спросил мастер. Девочка стояла, заложив руки за спину, но через минуту ответила: — Потому что вы меня спасли. — От чего? — Задал еще один опрос Шифу. Он не помнит ни одного случая, чтобы спасал ученицу от чего-либо. Глаза Тигрицы смягчились, когда она пересказала его очевидный благородный поступок: — От бандитов, которые напали на долину вчера. — Бандиты... — вспомнил мужчина, — Ах, да, но они не угрожали твоей жизни. — Они поставили под угрозу вашу жизнь, — уши Тигрицы стыдливо прижались и девочка посмотрела в пол, — И я не понимаю, как я смогла бы жить без вас дальше… поэтому, победив их, вы спасли меня. — Она печально вздохнула. — Вы никогда нас не подводили... Вы никогда не позорили нас... Я думаю, что мастер Угвей очень рад, что вы такой замечательный. И я... И я буду как вы, когда вырасту, Шифу!
***
Лепестки персикового дерева оказались рядом с переплетенной «парой». Знак, что Угвей, должно быть, был здесь. Шифу мог представить это сейчас: как черепаха вошел в свой драгоценный дворец и увидел это зрелище. Шифу видел, как Угвей медленно качает головой и называет их бесчестными. Затем он уходит, а разочарование наполняет воздух. Шифу, если бы только мог, окликнул уходящего наставника. Он бы встал на колени и до потери сознания попросил прощения. Угвей только мог вытереть его слезы и сказать одно слово: «Прочь» — приказ уйти и никогда не возвращаться. Шифу согласился бы. Как он узнал давно — это место не создано для любовных связей. Особенно такого рода. Внезапно в двери дворца ворвался порыв ветра. Лепестки улетели. Однако, при этом Шифу подумал, что слезы больше не смогут его покинуть. Сейчас ему было тяжелее, чем когда-либо прежде. Угвей явно теперь полностью покинул его. Угвей… теперь Шифу был ему совершенно противен. Таким, вероятно, он был сам по себе, а не из-за Тай Лунга... Красной панде было противно, потому что ему было больно. Ранен Угвеем. Оставлен Угвеем. Презираем Угвеем. Поистине... Шифу никогда... никогда больше нельзя будет назвать таким высоким званием как мастер. Он потерпел неудачу. Он опозорил все, что только мог. Все его ошибки накопились за этот момент, так что... Это действительно была его вина, верно? Тай Лунг просто убил бы его, если бы он не сделал большую часть этих вещей. Это наказание... оно должно было ранить его сильнее, чем смерть... Смерть действительно была бы более доброй судьбой. Если бы только это произошло. «Не могу... это слишком...», — Шифу молчал, но его крик раздался по всему залу. — «Слишком больно!» Тай Лунг никогда не умел читать мысли, но на мгновение красной панде показалось, что это было именно так. С жестоким шипением барс усилил темп, позволив еще агонии затуманить хаотичный разум Шифу. Тай Лунг схватил Шифу за ноги и с силой притянул его к себе. Он получил вскрик от мастера, одновременно причинив ему еще больше боли, не оставив между ними ни единого промежутка, пока атака продолжалась. Шифу ахнул под тяжестью своего бывшего ученика. Больше ничего не хотелось, кроме как отключиться наконец. Чувство беспомощности было для Шифу почти новым и поглотило его целиком. Он уже не был тем, кем был раньше. Юношей, который когда-то произвел впечатление на Угвея, величайшего мастера блестящего искусства по имени Кунг-фу. Воином, над созданием которого старая черепаха и он сам так усердно трудились. Мастером, который в последствии воспитал таких чудесных, сильных учеников. Но Тай Лунг всегда был его ахиллесовой пятой. И он одержал верх. Он всегда так делал. Правда в том, что Шифу каждый раз оказывался парализован, когда дело касалось Тая... даже сейчас... К счастью, вскоре все это должно было закончиться. Тай Лунг взревел громче, чем когда-либо слышал Шифу, достигнув кульминации, находясь внутри. Он отстранился от бывшего мастера, который почувствовал облегчение, что все закончилось. Но все равно красная панда чувствовал себя оскорбленным, поскольку боль оставалась и внутри него, и снаружи. Кровь мужчины стекала на нефритовый пол, а в его ранах не было когтей, которые могли бы закупорить ее. Даже если бы он захотел. Шифу не смог бы подняться с земли. Как будто он все еще был прижат к полу. Хищник, причинивший ему столько горя, с любопытством смотрел на сделанную работу, любуясь. Он глубоко вздохнул, прежде чем снова положить лапы на шею Шифу. Тай собирался убить его, не так ли? — Мне очень жаль, мастер, — саркастично сказал Тай Лунг, — Но ты знаешь правило: охотник должен добить до конца бедных умирающих зверушек. Воздух не мог попасть в легкие Шифу, поскольку его ученик, его приемный сын, которого он так любил, пытался раздавить ему шею. Шифу не хотел умирать. Но он не стал сопротивляться этому. Так было лучше. Так было проще. Так было правильно... Однако его спасительная милость пришла с криком зверя, которого он никогда не думал благодарить. — Эй, привет! Голос заполнил уши Тая и Шифу, когда их взгляды устремились на вошедшего. Большой панда показал хищнику что-то ценное: Свиток дракона. Шифу мгновенно свалился обратно на пол, поскольку внимание Тай Лунга было поглощено свитком. Находясь в состоянии шока, мастер не мог протестовать против того, чтобы свиток находился на виду у врага, который его так неистово желал. Вместо этого он спокойно наблюдал, как барс погнался за смелым пандой, выбегая прочь из дворца. Шифу устало закрыл свои голубые глаза. Хотя он и был один, но все же не мог найти себе покоя.***
Нежный солнечный свет проникал в Нефритовый дворец через широкие дверные проемы. — Мастер! Красная панда услышал голос, который звучал далеко. — Шифу… Шифу, вы меня слышите?! Большие лапы мягко вывели его из темноты, приводя в реальность. Шифу повернулся и открыл веки. Глаза мастера загорелись от счастья, встретившись с яркими зелеными. — По, ты живой? — Шифу заставил себя улыбнуться, хотя тело все еще болело, но в следующий момент пришли сомнения. — Или мы оба мертвы…? — Нет, мастер, я не погиб! — Его голос звучал печально, — Я победил Тай Лунга. — Победил...? Черно-белый медведь покачал головой в знак согласия. — Ух ты… все, как Угвей предрек… — тихо проговорил обессиленный мастер, — Ты и правда… Воин Дракона, — чистые глаза красной панды медленно закрывались, усталость охватила его, — Ты принес мир в долину… и... в мою душу. Шифу не был уверен, правда ли последнее изречение, но каким-то образом это чувствовалось. — Спасибо… спасибо тебе… По. Спасибо. Его голос стал тише, когда мужчина поддался жуткому желанию спать и совершенно обмяк в мягких руках панды. — Нет… мастер! Нет… нет-нет-нет! — В панике произнес По. — Не умирайте, Шифу, пожалуйста! — Да не умираю я, дурень! В смысле... Воин Дракона, — мягко заверил Шифу, с легким раздражением из-за того, что не мог отдохнуть. — Я обрел душевный покой... наконец-то. Правда тогда не прояснилась, был ли это тот самый внутренний покой или нет, но Шифу знал, что надежда есть. Тай Лунг больше не представляет для него угрозы, а Воин Дракона теперь присматривает за ним. Ему действительно стало немного легче. Может быть... да, может быть, однажды покой придёт к нему. Это было вполне возможно. Но сейчас ему просто хотелось погрузиться в сон, которого он так долго желал.