Состязания

      Арэдель с первым лучом летнего солнца проснулась, потягиваясь, как кошка, всем своим гибким сильным телом. Длинные тёмные волосы дочери Финголфина во сне перепутались, и она слегка встряхнула головой, позволяя им свободно струиться по плечам и спине, по её совершенной белоснежной коже. Келегорм, уже проснувшийся, любовался своей супругой — прекраснейшей девой в роду Финвэ, по его собственному мнению — однако от него всё же не ускользнула тень печали в её глазах.       — Что с тобой, Ириссэ? — встревожился он. Сейчас, когда они наконец-то поженились после долгой разлуки, лорд Химлада не хотел, чтобы что-либо омрачало радость его любимой, которая и так оставила ради него свой город, брата и племянницу.       — Мне снился дурной сон, — призналась она после некоторых колебаний, — я была не с тобой, почти не видела дневного света и даже не могла вволю поохотиться.       Он нежно провел ладонью по чёрному шелку её волос.       — Это всего лишь дурной сон. Клянусь, ничего с нами не случится. Я не дам тебя в обиду, да ты и сама не промах. — сказал сын Феанора, вспомнив, как некогда бесстрашная кузина добралась до его владений через Нан Дунгортэб, кишащий отродьями Унголианты. Наконец, он придумал, как лучше отвлечь жену от неприятных воспоминаний. — Хочешь, поиграем сегодня в зверя и охотницу?       — Ты сказал «в охотницу»? — Ириссэ лукаво улыбнулась краешками губ, предвкушая будущие забавы с возлюбленным, — Значит, копьё сегодня будет у меня?       Она взяла прислоненное к стене легкое деревянное копьецо с затупленным наконечником и начала поигрывать им. Неподалеку от крепости Келегорма располагался маленький лесок, бедный дичью. Когда он хотел поохотиться с братом, женой и Хуаном, он обходил его стороной. Но сейчас они с Арэдель направились именно туда.       Игра началась. Келегорм с деланным испугом на лице убегал от неё — но Ириссэ была не менее искусной бегуньей, и расстояние между ними неуклонно сокращалось. Наконец, Арэдель уже почти вплотную подобралась к мужу и, смеясь, стала подгонять его легкими тычками копья то в спину, то ниже пояса. Вскоре они добрались до любимого места своих игрищ — поляны, покрытой мхом, в эту пору сухим и мягким, и состязание в силе перешло в любовное состязание. Арэдель повалила Келегорм на мох, и тот, опустившись на спину, шутливо воскликнул:       — Ах, не убивай меня, прекрасная дева!       — Ну разве я могу убить такого красавчика? — подыграла ему возлюбленная.       Они торопливо раздевались, и вскоре Ириссэ оседлала Келегорма, наслаждаясь одержанной победой. Она была опытной наездницей, а её муж пустил в ход своё собственное копьё — хотя и более короткое, чем то, которым сегодня орудовала Арэдель, но ничуть не менее проворное. Сегодня они зачали дитя и Арэдель уже не терпелось узнать, родится у неё мальчик или девочка. После этого они какое-то время просто лежали обнявшись, слушая стук сердец друг друга и целуясь, но потом феаноринг обратился к жене:       — Знаешь, Морьо рассказывал мне, что у эдайн, которые поселились в Таргелионе — кажется, они называют себя «халадин» — жених в день свадьбы должен победить невесту в борьбе.       — Какой интересный обычай! — хихикнула дочь Финголфина, прильнув к мужу, — А сильны ли их девы?       — Видел их разок. До тебя им, конечно, далеко, — заверил Келегорм, лаская её высокую грудь, — Но они крепкие и кряжистые. Подозреваю, женихам они просто поддаются.       — Конечно, только подходящим женихам? — осведомилась Ириссэ, а затем добавила, — Может, тогда и нам стоило бы поучиться у аданов?       Хохоча, они боролись понарошку, даже не одеваясь. Какое-то время спустя умело подставленной подножкой Келегорм уложил её на лопатки и, подминая Арэдель под себя, проник в неё. Поляну огласили стоны наслаждения возлюбленных, ночные страхи были забыты, и Ириссэ молилась, чтобы эти беззаботные дни продлились как можно дольше.