Он хороший

Отношения с Санзу всегда казались Аюми Танако чем-то необдуманным. Пара сошлась в порыве страсти после клуба. Никто не ожидал ничего серьезного, но вышло всё иначе. Харучие изменился к ней достаточно сильно после бурной ночи. Просто так вышло.  Назвать это любовью — обозвать её.  Оба в паре были импульсивными, резкими и яркими людьми. Никто никогда не мог уступить в ссоре. Для Санзу и Аюми было только правильное мнение одного, а не компромисс между ними. Часто доносились крики, хлопки, ругательства и много недостойных оглашения вещей.  Квартира, в которой они жили, видела многое: как Харучиё с размаху в порыве ревности пробивал стены ручками от дверей, швыряние телевизора, ноутбука, стола, стульев, посуды, то, как он бился головой об стену, чтобы не избить любимую, в бешенстве от того, как Аюми не могла держать язык за зубами и язвительно комментировала то, что он ей говорил, а после она в слезах стояла на коленях и извинялась за все свои слова, чтобы Харучиё никуда не ушел ночью, но все было напрасно. Почти всегда он уходил. Каждая ссора заканчивалась приёмом наркотиков Санзу и поглощением алкоголя Танако.  Никто бросать никого не хотел.  Им всегда нравилось находиться в этих отношениях, хотя каждый жаловался друг на друга всем, кому только можно.  После того, как они три дня не могли видеться, обменялись последними словами в адрес друг друга, Аюми и Санзу мирились. Мирились очень бурно и страстно. В душе, в ванной, на полу, в кабинете Хайтани или Коконой — всё равно. Они осознавали своё счастье, радовались, что появились и любили взаимно того, кого хотели.  Одна только удивительная вещь — в ссорах Санзу всегда был прав. Никогда Аюми не была хорошей. Эта роль для Санзу: он прав, он идеальный, с ним спорить нельзя. Он сказал, значит так и было. Неважно показалось ли ему, что она флиртовала с парнем, который спросил у неё дорогу к метро, или на неё кто-то засмотрелся или же он просто не понял смысл её слов — она плохая. Не стесняясь в выражениях, Харучиё никогда не забывал напомнить Танако об этом.  Рот его от гнева перекошен: — Блять, ну ты и мразь, конечно. — Санзу взвыл от её глупых речей. Тон голоса стал намного громче. — Как ты меня заебала… я так хочу тебя бросить, я не понимаю, почему я с тобой. Ты тварь, понимаешь?  — Не кричи — я не глухая! Знаю, ты же постоянно мне говоришь об этом, конечно, я понимаю.  Аюми трясло не только от гнева, но и от страха. Однако сейчас её внимание было сконцентрировано на осколках кружки, которую он будто мяч запустил в стену.  — Я просто одного не понимаю, как ты всегда остаёшься таким идеальным? Даже сейчас, когда та сучка к тебе приставала, ты просто сделал вид, будто меня не было. Это нормально?! — Да, это, блять, нормально! Я с ней не переспал и не флиртовал, а ты будто овца бешенная уже начала ныть, что я изменяю тебе. Как ты заебала блять. Ебнутая! — Сам ебнутый!! Будто выплюнув слова, ответила Аюми, пропуская мимо ушей все то, что он сказал до этого. Она быстро направилась из гостиной в спальню. На самом деле ни одна причина для ссоры не стоит таких скандалов. Пара всегда должна выяснять корень проблемы разговорами, но эти двое явно этого не умели. Аюми часто слышала подобные замечания в их сторону. Чаще всего от мамы и подруги, которых очень беспокоили отношения с Санзу.  Глаза Санзу вспыхнули. Его шаги грохотом раздавались по квартире вслед за ней. Дверь отварилась на распашку силой.  — Как ты меня назвала? Повтори, мразь! Танако, собиравшая осколки, со страхом в глазах посмотрела на него.  — Повтори, Сука. Как ты назвала меня? Вверх рука — и замер.  «Ну же!..» — донеслось в голове Аюми. Она знала — он посмеет. Подготовившись к удару,  зажмурилась, а сердце остановилось.  Удара не последовало. В голове не укладывалось, почему он не сделал это. Танако посмотрела на него в слезах и крикнула, ловко провоцируя его на действия: — Бей! Ты хороший — я плохая! Не понимаю тебя… Я давилась твоими словами и прощала тебя, и сейчас прошу — бей, если хочешь.  Рука дернулась. Хлопки и крики донеслись за ними.  Санзу, как будто сам не верил, что он сделал это. Чтобы успокоиться, начал дышать через рот. Аюми держалась за щеку, поджав губы, чтобы остановить слезы.  Вроде он избил её. Причину гнева. Однако легче не стало. Вот ирония.  Дверь закрылась, а Харучие ушел на диван в гостиную. Ночь провели поразень.  Утром Танако начала молча убирать квартиру после их «разговора». Разбудив его случайно, она поспешила на кухню.  Санзу последовал за ней. В голове всплывали моменты их ссоры, но неточно. Все же он вчера был под чем-то, поэтому и был таким агрессивным, но Аюми этого не знала.  Санзу, взглянув на любимую, замер. Ее вид поразил его слишком сильно.  — Это был я? Аюми кивнула.  «Что? Протягиваешь руки?..» Аюми вздрогнула и отпрянула от него.  В пол колени — надломилось.  Что ж он плачет? Что случилось?  — Всё исправлю, я клянусь.. — Всё сначала? Почему она молчит? Решилась: — Я плохая — ты хороший. Дверь за мной закрой, сквозняк же.