***
Воспоминание открыло дверь в новые глубины в памяти, до этих пор покрывающиеся пылью. Его осколки уже давно вонзались в плёнку настоящего, которое текло в своём темпе, раскрывая или придерживая до лучшего момента факты из прошлого. Одна часть большой картины сложилась, обнажив позабытые чувства, когда-то имевшие место в жизни своего владельца, но оставленные позади вместе с воспоминаниями о близком человеке. Бомгю усилил хватку на запястье Инсу, не отрывая взгляда от его чёрных, словно бездна, глаз. Как и всегда, они ярко мерцали, будто в душе парня сверкали молнии, и оставляли ни с чем, если любопытство постороннего человека брало верх, и он терялся в желании узнать, что скрыто по ту сторону. Перед лицом мелькала фотография на экране телефона, который Инсу держал почти вплотную к нему, заставляя смотреть на двух школьников, пойманных на камеру в самый неудачный момент. — Как ощущения? — криво усмехнулся он. — Что-нибудь вспомнил или, может быть, тебе нужно объяснить? В груди Бомгю образовался ком из совершенно разных чувств, с которыми он уже не справлялся. Всё то, что он испытывал тогда и испытывает сейчас смешалось, кровь забурлила в венах, насыщенная тем отчаянием, которое заставляет людей принимать самые безумные решения. Парень глубоко вздохнул и, расправив плечи, пропустил сквозь зубы: — Зачем ты отправил фотографию моему отцу? Шин Инсу фыркнул: — Вспомнил, значит. Он убрал телефон в карман, а рукой схватил вторую часть ворота своего одноклассника, впиваясь взглядом в его глаза, потемневшие то ли от тусклости освещения, то ли от черноты собственных эмоций, начинающих переливать через край. Трудно уследить за моментом, когда тончайшая плёнка воды лопается, и она льётся по стенкам стакана, оставляя лужу на столе и пятна на одежде неосторожного человека. Бомгю чувствовал, что почти достиг этого предела. — Зачем? — повторил он всё с той же интонацией. — Потому что ты это заслужил, Чхве Бомгю, — с фальшивой доброжелательностью протянул Инсу. — Сотворил хуйню и получил по заслугам. Конечно, благодаря тебе подпортилась репутация нашего дорого старосты, но ты всё благополучно забыл. Удобно-то как, да? Выпускник сжал зубы, ногтями впиваясь в руку оппонента. Тот шикнул и тряхнул его с такой силой, что по голове пролетели искры боли, которая осталась в районе затылка и правого виска. — Думаю, твои родители были очень разочарованы, когда увидели это. Что уж говорить об одноклассниках, которые все связи с тобой порвали. Опозорил всех и порадовал меня. Такой шанс подворачивается нечасто. — Шанс слить фотографию? — процедил Бомгю. — Испортить жизнь человеку? Отыграться на чьих-то чувствах? Что из этого?! — Да всё сразу! Ты даже не представляешь, как приятно видеть отчаяние человека, которого хочешь пристрелить где-нибудь за поворотом. Шин Инсу смаковал каждое сказанное слово, как будто тщательно подбирал их, пропуская через фильтр и с удовольствием озвучивая. Он замечал изменения в лице Бомгю, то, как его глаза наполняются жаждой понять всё сказанное. В этом было превосходство — хулиган держал за грудки не только своего одноклассника, но и его болезненное любопытство, с которым он так усердно собирал информацию о себе из прошлого. Он бросал крупицы, наслаждаясь тем, как Бомгю увлечённо собирает их, забывая о своей растоптанной гордости. Однако это длилось совсем недолго, потому что у выпускника ещё оставалось чувство собственного достоинства, не позволяющее ему унижаться перед человеком, готовым на всё ради своего фанатичного желания унизить всех вокруг. — Инсу… ты отправил снимки отцу и классу? — Да, я. И? — Почему ты так зол на меня? Что я тебе такого сделал? Глаза Шин Инсу сверкнули. Уголок его губ дёрнулся вверх, взгляд ожесточился, и звук его тяжёлого прерывистого дыхания долетел до ушей парня. — Родился, — отрезал он. Бомгю одним рывком сбросил его руки со своей рубашки. От неожиданности оппонент наклонился вперёд, высоко вскинув брови, и выставил одну руку перед собой, опираясь о кафельную раковину за спиной у одноклассника. Инсу повернул голову к нему, тогда как Бомгю пихнул его плечом и вышел на центр уборной, осознавая, как трясутся его руки и болит голова. Мигрень настигла его, в желудке начинал завязываться узел, мысли скакали перед глазами образами, фразами, мелькающими и оседающими на самом кончике языка, но так и не получающими звучание. Шин Инсу усмехнулся, разворачиваясь к своему однокласснику и наблюдая, как его грудь ходит вверх-вниз. — Если ты думал, что эти фотографии станут для меня новостью, то ты ошибался, — отчеканил Бомгю. — Сколько бы раз ты не пытался меня избить, покалечить, отвратить от поисков, деморализовать, это не сработает. Ты не говоришь о своих мотивах? Хорошо! — кивнул он. Зрачки его сузились. — Прощай! Он в последний раз взглянул в глаза Шин Инсу и ушёл прочь. Вперёд, не оглядываясь, не глядя по сторонам, парень пошёл в свой класс, пока ещё не избавившись от роя пчёл, которые жужжали над ухом и рассказывали о произошедшем в школе этой зимой. Инсу был не первым, кто вывел на свет факт наличия фотографий, но оказался тем, кто первым признался в причастности к тому, что случилось в начале третьего года обучения в старшей школе. Многие вещи имели связь со снимками или видео, которые были сделаны без спроса, в одно мгновение, способное разрушить жизнь. Чон Ёнми и видео, неизвестно кем сделанная фотография с ней и Бомгю, Субин и снимок, разосланный Инсу, полароиды в шкатулке за книгами — всё это имело прямое отношения к прошлому. А Бомгю еле держался на плаву, уносимый волнами в глубь океана. Он жаждал узнать больше и боялся узнать слишком много. — Бомгю! Парень остановился, взглянув на человека, выкрикнувшего его имя. Субин помахал ему, стоя у самых дверей их учебного класса. За эти несколько месяцев он сильно изменился: его улыбка стала проще, невыразительнее, волосы теперь лежали иначе, чёлка была объёмнее, да взгляд похолодел, словно солнце зашло за облака перед самым дождём. Сдержанность в движениях, нерешительность во взгляде, немногословность в диалоге — всё это Бомгю заметил только сейчас, стоя напротив своего бывшего друга и смотря на него как в первый раз. Всё это время он называл его «бывшим лучшим другом», но пришло время сомневаться. Сомневаться во всём, а не только в ярлыках, которыми он награждал людей вокруг себя. Отец и мать потеряли статус близких людей ещё неделю назад, Хана вернула его, но с несколькими дополнениями, а Субин остался на границе между понятиями «дружба» и «влюблённость». Никто и никогда не упоминал об их отношениях в таком ключе, ни один одноклассник не рассказал о фотографии с целующимися парнями. Всё запутывалось, грозя с головой погрузить Бомгю в пучину страданий. — Эй, Бомгю! — протянул Субин. — Ты чего застыл? Увидел что-то интересное на моём лице? Выпускник моргнул, смахивая задумчивость и одним пальцем поправляя пряди влажных волос. — Прости… — хрипло отозвался он. — Ты хотел поговорить сегодня утром. Мы можем поговорить сейчас, если ты этого хочешь. — Да, было такое… Прости, мне надо в класс. Бомгю даже не посмотрел в глаза своего старосты — он прошёл мимо него в открытую дверь и, добравшись до своей парты, опустил голову на руки. Как он мог смотреть в глаза того человека, про которого писал стихи? Карусель из мыслей внезапно остановилась. От Шин Инсу он узнал кое-что новое и теперь должен был решить, верить ли ему или нет. Та фотография, из-за которой окончательно разрушилась семья Бомгю, видела не только она, но и ученики из класса 12-1 — одноклассники парня. Она оказалась в свободном доступе, повторяя судьбу видео с Ёнми, попало в руки людей, каждый день встречающих друг друга в стенах школы. Нельзя было сделать иной вывод, кроме того, что староста и его «подчинённый» целовались, не выходя за её пределы. Уже неважно было, кто конкретно сделал снимок. Его увидели — вот главная мысль. Бомгю поднял взгляд от своей парты и пробежался им по лицам одноклассников. Парни, девушки — все они могли видеть фотографию своими глазами. История, несмотря на это, осталась погребённой, словно они все специально хранили молчание. Делали ли они это из уважения к старосте? Или из-за отвращения к кому-то из её участников? Или было что-то ещё, что заставило их отвернуться от Бомгю? В самом начале он метался от одного одноклассника к другому, прося рассказать о прошлом, и все как один просили их больше не беспокоить по этому поводу. Шин Инсу мог соврать. И опыт говорил: врали все, по поводу и без, поэтому от доверия не оставалось ничего. Но всё равно. Как люди могли смотреть Бомгю в глаза, если скрывали так много? Парень почти сбежал из школы. Организация, призванная дать подросткам новые знания, справлялась со своей задачей лишь отчасти. Теперь она больше походила на полосу препятствий, где каждый новый отрезок — уловка. Бомгю петлял по ней, оступался, но упорно продолжал свой путь, зная, что это и есть его выбор, сложившийся из интереса к собственному прошлому и стремления заполнить пропуски в памяти. Как бы тяжело не было, он не собирался останавливаться, даже если чувствовал полное опустошение. Школа — академия — дом, знакомая ему схема, по которой он учился ещё со среднего звена. Бомгю вернулся домой, погружённый в невесёлые размышления, от которых он впадал в состояние глубокой задумчивости, грозящей обернуться ещё одной трагедией. Парень, оказавшись в комнате, кинул взгляд на книжную полку. Именно там скрывались все его секреты. Он вздохнул, бросил на спинку стула галстук и потянулся за чёрным дневником, а после и за шкатулкой. Эти лёгкие предметы, однако, казались гирями после целого дня блужданий в сомнениях. Бомгю сел за стол, отставил коробочку в сторону и положил перед собой потрёпанный дневник, края которого покрылись изломами и жёлтыми пятнами. Бомгю раскрыл его, перелистнул шершавые странички, с тихим звуком перевалившиеся через центр и плавно опустившиеся на другую сторону. Стихи — это принявшие материальную форму чувства, которые можно было понять, проанализировать, потом дать им свободу, позволить стать продолжением души автора. Бомгю листал то, что было создано его рукой, и уже не искал ответы на извечные вопросы — он пытался понять самого себя. Ситуации с Чон Ёнми и Субином повторялись, имели много общего, но ощущались им совершенно по-разному. Никаких чувств к девушке — и клубок из множества разных по отношению к своему другу. Или человеку, ставшем его первой любовью, от которой не осталось и следа. Шин Инсу утверждал, что это удобно. Бомгю готов был поспорить. Стихотворения шли друг за другом, темы менялись и повторялись, а образы окрашивались то в тёплые, то в холодные цвета. Лирический герой говорил о своих ощущениях отвлечённо, используя метафоры, сравнения, всегда красочные и необычные намёки, понять которые мог только автор. Ни имён, ни названий, ни событий — ничего конкретного, только эмоции, раскинувшиеся на несколько страниц, и зачёркнутые фразы, существование которых уничтожало смысл небольшого произведения. Бомгю наконец дошёл до последнего листа. Сначала он думал, что стих здесь должен иметь продолжение, но сейчас в его композиции угадывалась мысль. Для прощания не нужны громкие слова — достаточно одной фразы, подводящей итог всему вышесказанному. Три строфы содержали в себе обращение к неизвестному адресату, которого просили оставить в прошлом случившееся и забыть о ранее существующем чувстве, от которого поэт деликатно отказывался. Бомгю не мог вспомнить, как писал стихотворение, но уже знал, о ком шла речь. Он медленно закрыл дневник, не издав ни единого звука. Теперь многие вещи обретали смысл, поэтому и угнаться за потоком новой информации у него получалось далеко не сразу. Но в конце концов, всё становилось понятно. Бомгю поставил шкатулку рядом с книжкой, провёл большими пальцами по линиям её крышки, намного более гладкой, чем обложка дневника. И открыл её. На самом верху всё также покоился стеклянный мишка, неизменно улыбающийся жестокому миру, что находился за пределами его «дома». Брелок, спрятанный ото всех в самый тёмный угол, туда, где его никто не сможет найти, сверкал на искусственном свету, прятался за радугой, когда лучи отражались от стеклянной поверхности, и служил напоминание о когда-то счастливых днях в жизни двух парней. Ёжик был куплен в сувенирной лавке, в которую Бомгю долгое время не мог попасть. Где-то в центре Сеула работал магазинчик, продавший два брелка ученикам одной и той же школы и одного и того же класса. Узнать ручную работу легко, если изделия напоминают друг друга совсем незначительными деталями: изгибами линий, выбором цвета и материала или аурой, окутывающей их. Бомгю кончиками пальцев дотронулся до мишки. — Я с самого начала знал, откуда ты у меня… И всё равно я не до конца уверен в своих догадках. Забавно, знаешь, что? — усмехнулся парень. — Субин до сих пор носит тот брелок, который я подарил ему. Интересно, зачем? Неужели он так понравился ему? Я всё склоняюсь к мысли, что он не мог забыть имя дарителя, и это очень странно. Он его помнит, и очень хорошо. Просто… И чего это я с вещью разговариваю? Бомгю свёл брови к переносице, а уже в следующую секунду нервно рассмеялся, уронив голову на грудь. — Почему так больно? — прошептал он. — Почему я… остался один? Все, абсолютно все, что-то скрыли от меня. И я не знаю, почему… И Хана, и Тэхён не были исключениями, потому что девушка согласилась врать брату в лицо, а парень не вдавался в детали. От остальных их отличало только желание помочь: Тэхён наставлял своего хёна на правильный путь, а Хана заступалась за него перед строгими родителями. Более того, в конце концов они оба заговорили о прошлом, отвечая на вопросы, а не пытаясь ускользнуть от ответов. Бомгю взял телефон в руки и открыл диалог с младшим. Целую минуту он думал над первым сообщением, выбирая нейтральный способ завязать диалог.Проводник (не в царство мёртвых)
Привет. Есть минутка?
Письмо оставалось непрочитанным долгое время, за которое Бомгю успел вновь погрузиться в размышления. Но ответ вовремя остановил потерю им чувства реальности. Смотря, о чём пойдёт разговорТы сам сказал, что я могу писать тебе тогда, когда у меня будет свободное время
*смеющийся стикер* Всё верно. Вы хотите поговорить?Хочу тебя кое-о-чём попросить…
? Бомгю усмехнулся. На экране появился всего лишь вопросительный знак, но так хорошо подходящий личности сдержанного младшего.Ты завтра свободен после школы? Часов так в 8
Вроде бы. Что-то случилось?Надо сходить в одно место. А одному идти ну совсем не хочется
Хорошо. Вообще, ты очень удачно выбрал день: у меня завтра нет занятий)И правда (* ^ ω ^)
Может, сразу скажешь точное время и место?Да, конечно!
Парень быстро нашёл точный адрес сувенирной лавки в своих заметках и отправил Тэхёну, получив в знак благодарности забавный стикер с изображением кланявшегося животного. Бомгю несколько часов назад отыскал название магазина в Интернете, пока ехал домой после занятий в академии. Уже тогда он принял решение зайти в магазин, где им был куплен брелок для лучшего друга, и попробовать найти там подсказки. Он шёл по своим следам, словно детектив, распутывающий загадку одного сложного дела. Прозрачные окна в пол, стеклянная дверь с колокольчиком, из-за ветра переливающимся приятной мелодией, аккуратная вывеска, ненавязчиво раскрывающая название сувенирной лавки, совмещённой с маленьким книжным магазином. Бомгю остановился недалеко от входа, рядом с фонарём, отражающимся в лужах под ногами. Изображение колебалось на воде, теряя свои очертания из-за капель накрапывающего дождя, которые к тому же стекали по прозрачному зонтику в руках парня. На город опустились сумерки, и переулок погрузился в полутьму, разорванную в нескольких местах уличными фонарями и тёплым светом из окон лавки. Совсем непримечательное место, затерянное среди жилых домов и разветвляющихся улиц. Бомгю спрятал свободную руку в карман брюк, разглядывая полки книжного магазина, видневшиеся через стекло. Шёпот дождя заглушал его мысли, пряча их за полупрозрачной плёнкой. Однако звук шлёпающих шагов он расслышал сразу и обернулся к своему спутнику на этот вечер. Он улыбнулся, помахав ему. Тэхён кивнул в знак приветствия. Школьную форму он сменил на подходящий для лета наряд: белую футболку под клетчатой рубашкой и джинсы. Он держал чёрный зонт в левой руке и не смотрел себе под ноги, глядя прямо перед собой, хотя поскользнуться в переулке, где уже несколько часов лил дождь, было не так уж сложно. — Это здесь? — кивнул он в сторону магазина, когда подошёл к Бомгю. — Да. Тэхён пробежался взглядом по вывеске: — «Стекло за стеклом»? — Согласен, название странное, — улыбнулся выпускник. — Это книжный магазин, совмещённый с сувенирной лавкой, где продаются стеклянные изделия, сделанные вручную. Я прочитал в интернете, что владельцы этих магазинов близкие друзья, которые так поддерживают бизнес друг друга. — А что насчёт названия книжного? — повернулся к нему Тэхён. — По факту, его нет. Но он пользуется популярностью среди любителей красивых книг, поэтому не нуждается в лишней рекламе. — Только вот я слышу о нём впервые. Бомгю вскинул брови: — А ты любишь красивые книги? — Само собой. — Ну, — пожал он плечами, — теперь тебе о нём известно. Спасибо мне. Губы Тэхёна растянулись в лёгкой улыбке: — Да, спасибо. Мы зайдём? Бомгю кивнул и повёл за собой младшего, который сложил свой зонт прямо перед входом в магазин. Его примеру последовал выпускник, быстро смахнув капли воды с ткани, и придержал дверь для идущего сзади, заходя в небольшое, но с первого взгляда уютное помещение. Всё начиналось с книжных полок справа и слева от входа, уходящих вдаль, к стенам, скрытым за корешками сотен книг. Маленькая касса, обставленная канцелярией, стопками небольших — с ладонь — сборников стихов, и маленькими фигурками людей, держащих в руках бумажные свитки и внимательно вглядывающихся в несуществующие слова. Она пустовала без своего владельца, но навевала ощущение размеренной работы, которая шла своим чередом, пока любопытные люди заглядывали в магазин в поиске редких книг. Колокольчик на двери не оповещал о приходе гостей — он раскачивался взад-вперёд, когда до него дотрагивался ветер, да и висел в стороне, чтобы никто случайно не смог его разбить. Чуть дальше, с поворотом налево, открывался проход в яркую сувенирную лавку. Бомгю прошёл мимо полок, оглядываясь по сторонам, и оказался внутри просторной комнаты, где на каждом углу мерцали совершенно разные стеклянные изделия: от аксессуаров до европейской посуды. Удивительно, что в основном её составляли кувшины, фужеры, салатницы и лишь отчасти тарелки. Цвет стекла менялся от одного набора к другому, и то был молочно-белым, то полупрозрачным чёрным, а иногда сочетал в себе сразу несколько оттенков, переливающихся на свету. В самом центре помещения находился стол с приборами, вдоль стен стояли шкафы с фигурками, а совсем рядом со входом расположился стенд с раскрашенными в пастельные тона украшениями. Бомгю огляделся по сторонам и, заметив его, остановился. Серьги и ожерелья его совсем не интересовали, в отличие от брелков. Тэхён прошёл мимо хёна, ненадолго задержав свой взгляд на его лице, в одно мгновение потерявшим свою безмятежность. Несмотря на разнообразие изделий, в лавке было много свободного пространства. Правильно поставленный свет показывал миру всё, что могло вызвать интерес, подсвечивая грани и заставляя радугу плясать на гладких поверхностях стола и стен. Между каждой фигуркой можно было положить ещё одну, но этого не делали, как и с посудой в самом центре. Широкие проходы, высокие потолки, сгруппированные отдельно друг от друга партии изделий, предназначенных для разных целей, — из всего этого строился комфорт. — Я могу вам чем-то помочь? Парни одновременно обернулись к мужчине, который вышел из комнаты для персонала. Бежевая рубашка хорошо подходила к его светло-коричневым штанам и отсылала к соседнему книжному магазину. На бейджике таким же шрифтом, что и слова на вывеске, было написано его имя — О Тэвин. Он встал рядом с Тэхёном, который отвесил ему полупоклон, как и Бомгю, опередивший его всего на несколько секунд. — Да, могу я вас спросить?.. Мужчина кивнул. Выпускник приподнял шоппер, покопался в нём и на раскрытой ладони протянул ему стеклянного мишку. — Его покупали здесь? — Бомгю остановил свой взгляд на лице господина О, ожидая ответа. О Тэвин немного наклонился вперёд, оглядел брелок и поднял голову, позволяя хрустальной улыбке найти приют на своих губах: — Да, это изделие нашего магазина. Вас что-то беспокоит? — Нет, — поджал он губы, смыкая пальцы вокруг брелка. — А вы можете сказать мне, кто именно его купил? — Я не смогу назвать вам имя, извините. — Это был высокий парень, — выпускник поднял руку над головой, — на вид старшеклассник с ямочками на щеках? А, и это должно было произойти весной этого года. Скорее всего. Мужчина нахмурился, между его бровей и в уголках рта появились линии морщин. В это время Тэхён встал рядом с Бомгю, не переставая следить за тем, как меняется выражение его лица: в глубине его глаз мерцали искры, малозаметные, но казавшиеся ему ещё более важными, а его губы, испещрённые мелкими ранами, всё время были приоткрыты, пока он ждал ответа на свои вопросы, в то время как дыхание оставалось немного нервным. — Думаю, вы правильно описали моего покупателя. Но, по-моему, вы и сами здесь что-то покупали, я прав? Парень кивнул: — Да. Мне… нужно было просто подтвердить кое-что. Спасибо вам, — поклонился он. — Рад был помочь, — ответил господин О тем же. — Заходите к нам, если вас вновь заинтересуют наши книги или стеклянные изделия. — Господин О! — подал голос Тэхён. — Да? — повернулся к нему мужчина. Бомгю спрятал руку с брелком в карман брюк и тоже обернулся к своему спутнику. Впервые за всё время их нахождения в магазине он заговорил, и отчего-то тон его голоса показался парню чуть ниже и строже, чем обычно, но отнюдь не холоднее. — Почему ваш магазин называют «сувенирной лавкой», если здесь почти нет сувениров? Господин О по-доброму рассмеялся: — Мне не в первый раз задают этот вопрос. Вы знаете значение слово «сувенир»? Парни покачали головами. — Это предмет, предназначенный напоминать о чём-то, например, о посещении страны, города, национального парка, музея, храма, объекта культуры или какого-либо другого места или мероприятия. Вы покупаете его не потому что хотите приобрести полезную вещь, а потому что желаете сохранить у себя частичку того места или события, которое вызвало у вас положительные эмоции, — он огляделся. — Неважно, вернётесь вы или нет, — важно то, что вы будете обладать чем-то, напоминающем вам о чём-то… значимом. Эти изделия — не просто посуда, это вещи, сделанные с душой. И это место хранит в себе часть души человека, создавшего эти произведение искусства. Каждый человек сможет наполнить наши сувениры собственным смыслом, чтобы знать, что они имеют ценность. Бомгю провёл пальцем по поверхности брелка, всё ещё лежащего в его ладони, но скрытого от остальных участников их маленького диалога. Он имел ценность и не значил ничего для людей, которые не имели отношения к нему или Субину. Только они знали, что значит этот простой подарок, купленный в маленькой сувенирной лавке. Тэхён в который раз кинул взгляд на выпускника и отметил, что под гнётом мыслей его взгляд вновь начинал потухать. Парень опустил руку на спину Бомгю, несильно похлопав по ней и обратив на себя его внимание. — Тогда это имеет смысл. Спасибо! — кивнул он. Они простились с господином О, который оказался совладельцем магазина и управлял частью с книгами, вышли на улицу и спрятались под зонтами. Как и обещали синоптики, дожди не переставали идти, освежая город и головы людей, что проводили всё своё время в заботах. — Тебе в ту сторону? — Тэхён движением руки указал направление. Бомгю посмотрел туда, обернулся к нему и качнул головой: — Нет. Вообще-то, мне туда же, откуда приехал ты. — Ты приехал не из дома? — Да, пришёл сюда сразу после того, как закончились занятия в академии. Сегодня я отпросился чуть пораньше, чтобы успеть до закрытия магазина. Младший парень спрятал свободную руку в карман. — Почему именно сегодня? Бомгю вздохнул, мягко улыбнулся: — Потому что не хотел идти сюда один. А ты, как оказалось, был сегодня свободен. — Значит, если бы я сказал, что занят, ты бы выбрал другой день? — вскинул брови Тэхён. — Верно. Странно, да? Но… знаешь, в последнее время мне всё тяжелее переживать всё это в одиночку. Я благодарен тебе за то, что ты согласился, — отвесил он полупоклон. — Не стоит, правда, — он вытянул вперёд руку, придерживая парня за плечо и не позволяя ему сгибаться. — Мне самому интересно узнать правду. — Почему? — вскинул голову Бомгю. Тэхён на мгновение заколебался. Он похлопал своего старшего по плечу и отвернулся, ища правильные слова. У него было время подумать над причинами, по которым он не мог бросить хёна, забыть о его просьбах или выбрать иную сторону. Перед ним всегда был выбор: оставить всё как есть, а значит, отказаться от своих слов, или выполнить обещание, данное в июне. Дилемма казалась довольно простой — нужно было только взвесить все «за» и «против», а потом принять решение, но со временем всё осложнилось тем, что история Бомгю прояснилась. Хотя понятнее стало лишь положение нынешнего выпускника, его ситуация в настоящем, а прошлое оставалось тёмным местом со множеством пробелов, недосказанностей и недопониманий, — Тэхён видел человека, погрязшего в последствиях собственных ошибок, о которых он даже не имел понятия. Тэхён хотел оставаться рядом столько, сколько потребуется. — Учитывая то, что ты мне рассказал, и то, что знаю я, — это очень мутная история. А я хочу помочь вам разобраться с ней, — улыбнулся он. Бомгю поймал взгляд чёрных глаз, очаровательно сияющих в свете фонарей, что разгоняли тьму, которая опустилась на город, и не смог сдержать широкой улыбки. — Давайте пойдём, а то уже поздно. Старший кивнул. Под ногами двух школьников растились лужи, которые не успевали высыхать во время коротких перерывов между ливнями. На улице нельзя было увидеть человека без зонта или без дождевика, спасающих от воды, льющейся с неба вот уже несколько дней. Каждый год повторялось одно и тоже, но привыкнуть к этому мог далеко не каждый: кто-то всю жизнь ворчал из-за дождей, а кто-то наслаждался прохладой, которую с собой приносили ночные ливни. Жара спадала, хотя от асфальта тянуло мокрой землёй, и духота гнала всех под кондиционеры. Двое парней шли по переулку, держали зонты и слушали, как по ним и по крышам невысоких домов глухо ударяют капли, после стекая вниз и всё-таки достигая земли. — А что это был за брелок? — повернулся к старшему Тэхён. — Подарок. Я нашёл его в своей шкатулке и благодаря нему вспомнил о своих отношениях с… с Субином. Бомгю опустил голову, улыбка пропала с его лица, взгляд помрачнел. Тэхён промолчал, но не отвёл взгляда от старшего. — Я думал, что мы были просто лучшими друзьями, но теперь я в этом сомневаюсь. Хотя… это многое объясняет. Например, наш разрыв. Теперь причин для этого больше, и звучат они… убедительнее, чем те, над которыми думал я. Парень вытащил брелок и, перехватив двумя пальцами, позволил ему повиснуть в воздухе, покачиваясь из стороны в сторону. Бомгю повернулся к своему младшему, столкнувшись с его внимательным взглядом. — Господин О сказал, что мы сами придаём вещам ценность. Но… иногда мы теряем её по независимым от нас причинам. Когда я увидел брелок впервые, даже не понял, почему он был спрятан в шкатулке. А теперь, — он грустно усмехнулся. — Могу предположить, что для этого были причины. Теперь для меня это не больше, чем вещь из прошлого, которая связывает меня и Субина. Так же, как и дневник со стихами… Голос Тэхёна стал тише: — Ты пишешь стихи? — Писал. Парень собирался бросить брелок в шоппер, но остановился на одно мгновение, выдохнул и всё-таки позволил ему упасть на дно. Наверное, несколько месяцев назад он бы не смог так просто отложить подарок Субина в сторону, обсуждая его с кем-то другим. Однако прошло время, между тем, что было, и тем, что происходит сейчас, образовалась чёткая граница, стена, которую нельзя было сломать даже если вспомнить всё. Чувства, какими бы они не были, значения больше не имели. — Я не знаю, когда я написал свой последний стих, но… думаю, он очень важен.Безмолвно умирая на закате, Мы воскресаем утром следующего дня, Рвём на куски стихи об адресате, Которого не полюбить нам больше никогда. Любовь была, и нам казалось, Что в этом смысл бытия. Нам вспоминать о ней осталось. Любовь — ошибка и игра. Сказать «прощай», сказать «простите» - Всего лишь маленький пустяк. Мой адресат, пожалуйста, не ждите: И мой, и ваш давно погас маяк.
Бомгю тихо читал стих. Пару раз он останавливался, пытаясь вспомнить продолжение, и тотчас продолжал, пока не дошёл до самого конца. Тэхён уловил оттенок каждого чувства, приписанного этому лирическому произведению, приоткрыл рот, слушая своего хёна, забыл о том, что идёт дождь. Когда их взгляды встретились, не было надобности в словах. Только вот нежданный гость прервал их: на телефон Бомгю пришло уведомление.