Ты всегда был таким заносчивым?
Я не понимал тебя и, видимо, не пойму никогда. Твои руки, тогда сжимающие мое горло, были до жути теплыми. Твой взгляд был нежным, но в нашем с тобой сексе была нотка жестокости. Ты всегда был таким жестким, даже со мной. Даже со мной ты ругался каждый день, даже со мной ты шутил жестко, пошло, что иногда вызывало неприятную дрожь, идущую вдоль позвоночника. Но со мной твои очки, рябящие в глазах из-за своей яркости, были аккуратно положены на тумбочку рядом с кроватью. И я чувствовал себя... Гордо что-ли? Но каждый день, неделю, месяц, что мы были вместе, твой взгляд превращался в холодный, злой и понемногу ты поздно начинал приходить с работы. Обычно твой рабочий день заканчивался в восемь вечера. Ты приезжал в полдевятого. А потом ты начал приходить домой в одиннадцать, говоря, что задержали. Я верил и сейчас тоже верю. Мы с тобой ссорились из-за мелочей. Из-за мелочей, которые ты замечал во мне. Для меня ты, знаешь, всегда был идеальным, что я каждый вечер и каждое утро говорил тебе, получая натянутую улыбку. От тебя не дождешься похвалы. Твой взгляд и правда стал до жути холодным. Руки не теплые, холодные. Улыбка, что раньше была теплой и нежной, превратилась в мерзкую и натянутую. Я трясся в слезах и истерике, пока ты катался где-то. С другим. Катался на той машине, которую выбирали мы. Мы вместе выбирали ее! Вместе. А я, усаживаясь в машину, когда ты отвозил меня на работу, чувствовал приторный запах чьего-то парфюма. Спрашивал, принюхивался и старался узнать запах на твоей или моей работе. Ты говорил, что подвозил коллегу до дома. Каждый день? Я готовил ужин. Вкусный, издающий ароматный запах, ужин. Ты приходил, кидал портфель в угол и заходя на кухню натянуто улыбался, чуть обнимая меня за плечи. Я так радовался хотя-бы какому-то вниманию с твоей стороны, что это кружило мне голову. Поднималось давление, темнело в глазах, но я тепло и нежно улыбался тебе. Мне было плохо, но я любил и буду любить тебя. Когда мы познакомились. Ох, а ты помнишь этот момент? Я его отлично запомнил. Настолько запечатан тот момент в памяти, что я каждый раз, видя тебя тогда, пугался. Кто же знал, что судьба сведет нас с тобой? Я всегда называл тебя "Сьюзи". Ты кудрявый. А кудрявых, в тех романах, которые я читал, называли обычно "Сьюзи". Или солнце, или котик. Да для тебя целого словаря не хватит, чтобы называть тебя милыми прозвищами! Как-то раз я увидел тебя с каким-то парнем, с которым ты целовался за углом нашего дома. Я простил тебя тогда и сейчас прощу. — Я люблю тебя, моя Сьюзи... — лепечу я, надеясь на твою взаимность, что же, долго ждать не пришлось, — А я до сих пор не знаю, за что любить тебя можно. — шепчешь ты, расплываясь в жуткой и ядовитой ухмылке, чуть-ли не разрывая уголки своих губ. На мои глаза накатились слезы и потекли они после жгучей боли в районе щеки. Ты дал мне пощечину?Да, ты всегда был таким заносчивым.
Жаль, что наши родители хотели иметь лишь выгоду с нас.