Долгожданный вечер.

Мало кому сейчас бы посчастливилось наткнуться на Сайно в таком состоянии, потому что здравомыслящему человеку явно не хотелось попасться ему на горячую руку, учитывая просто то, каким делом сейчас занимается этот многоуважаемый генерал и как сильно оно его вымотало за последние три недели просто потому, что ему нет ни конца, ни края. Кавех, на самом деле, понимает своего возлюбленного, его нервозность и волнение, ведь даже ему непривычно осознавать тот факт, что у его генерала не выходит продвинуться в каком-то следствии (это даже звучит немыслимо), но и это не являлось как таковою его виною, а только того аморального ублюдка, совершившего это самое злодеяние и не оставившего после себя никаких следов! Хотя, вернее было бы сказать, что что-то от себя он-то оставил, но проблема заключалась только в том, что эти улики не несли в себе пока что никакого смысла, потому что даже не помогали продвинуться в деле, а попросту заставляли его стоять на месте. Конечно, от подобных случаев никто не застрахован, но Сайно не может просто взять и осознать это или, быть может, даже смириться с этим. Хотя что-что, но смирение это явно не черта такого человека, как он. Сайно готов бороться до самого конца, даже если в расследовании нет никаких надежд, но никогда не мириться с поражением, и это осознание, эта частичка самой личности Сайно, на самом-то деле, придаёт ему некий шарм, дополняет его истинное «Я» и в действительно восхищает не только окружающих его людей, но и Кавеха в том числе — верного журналиста своего генерала. Сайно способный, верный и учтив не только в их отношениях, но даже в своей работе, поэтому, по сути, какая бы проблема сейчас не мешала продвижению дела, Кавех не сомневается в том, что в скором времени он разберётся с этим, вот только ему бы не помешал отдых, потому что такими темпами он просто чокнется и Глава Матр лишится своего самого эффективного работника. Кавех не преувеличивает, а говорит исключительно правду, которую знает чуть ли не всё население Сумеру, что уж говорить о самих работниках Академии? Только, по всей видимости, Сайно является исключением из этого списка, причём достаточно весомым, судя по тому, что он упорно продолжает изучать макет расследования перед собою, вместо того, чтобы выполнять просьбу Кавеха, сказанную им ещё двумя часами раннее перед тем, как он покинул их совместный дом и поехал в редактуру, чтобы наконец-то сдать готовый текст для прессы, который, к слову, по подсчётом Кавеха опубликуют уже завтра утром, судя по ажиотажу, который происходит последние три недели, не только у многоуважаемых матрах (Кавех исправляет себя на подобных мыслях; по своему опыту он понимает, что такое происходит только с его многоуважаемым матрой, но не другими точно), но и у свидетелей всего произошедшего (Кавех сомневается, что те канавские трупы не будут сниться тем бедным подросткам, которые случайно обнаружили подобный презент во время прогулки). Хотя, впрочем, работа для Кавеха отходит на второй план, когда он наконец-то оказывается в стенах собственного дома, рядом со своим любимым мужем, которому порой хочется влепить нехилых подзатыльников за то, что он даже чересчур отдаёт всего себя работе (Кавеху стыдно признаваться в том, что порой он грешит тем же, но его единственная аргументация такого поведения заключается в том, что он — это другое, а Сайно не должен наступать на его же грабли, потому что Кавех так сказал, а слово Кавеха — закон), пока его работники прохлаждаются и ожидают того, что вместо них всё сделает генерал (Кавех не утрирует, он знает какой была полиция Академии без Сайно). И сейчас Кавеху бы хотелось осуществить задуманное, но он глубоко вдыхает, понимая, что Сайно не заметит его присутствие из-за собственных размышлений, но и не только из-за этого Кавех не желает осуществить задуманное, ему просто хочется пожалеть Сайно, потому что каким бы сильным он не был генералом, какой бы стойкостью не обладал, он по прежнему остаётся человеком и тоже умеет уставать, но попросту этого не признаёт и сам же из-за этого страдает (опять же, как Кавех!). Поэтому задумка невольно отходит на второй план, но журналист обещает её осуществить как-нибудь потом, а сейчас на её замену приходит только нежность и желание близости вместе с Сайно. Именно поэтому Кавех выдыхает, расслабляет свои плечи и отрывается от дверного косяка, проходя вглубь комнаты, к стоящему перед ним спиною Сайно. — Что я говорил Вам перед уходом, генерал? — Кавех начинает диалог спокойно, разговаривает тихо, но собрано. Его руки покоятся на плечах возлюбленного, разминая их от усталости и лёгкого напряжения, которое, скорее всего, появилось из-за неожиданности, но продлилось оно недолго, стоило ему учуять дорогой сердцу голос. На лице невольно проскакивает улыбка, а в груди начинает тлеть нежность и любовь от такого проявления заботы и волнения, но всё же Сайно старается не подаваться так сильно этим чувствам, сейчас он просто не имеет права оторваться от своего дела хотя бы на минуту. Ему необходимо остаться в своём кабинете подольше и, возможно, спустя ещё какое-то время, быть может час или два, он сможет отыскать другую зацепку, более скрытую и значимую, нежели те, которые он обнаружил ранее. — Кажется, я уже объяснял, что не могу сейчас оторваться от этого дела, мой прекрасный. — Сайно старается отвечать сдержанно, чтобы показать как он настроен на работу, но рядом с Кавехом так не получается. Его голос сочится нежностью и спокойствием, когда он просто осознаёт, что позволяет себе на некоторое время расслабиться в родных руках. Сайно невольно жмурится от щекочущих чувств, которые появляются из-за лёгких поцелуев от мочки уха к его смуглой шее, а после от горячего дыхания. Кавех тёплый. Несмотря на немного морозливую погоду на улице, что, к слову, несвойственно для Сумеру (хотя как такового снега и не было, он выпал только в начале месяца, а сейчас больше похож на болото; единственное, что осталось от зимы в этом году — это только холод и само слово), Кавеху всегда удаётся сохранять тепло, возможно просто потому, что он является солнцем. Не только своего «Кшахреваха», но и личным для Сайно. — А я, кажется, уже упоминал тот факт, что ты чересчур много берёшь на себя и не даёшь взяться за что-то своим подопечным, которые, к слову, отлынивают и явно не прилагают никаких усилий для этого следствия, в отличие от тебя, — Кавех хмыкает и слегка кусает смуглую шею своего возлюбленного в качестве отместки. Но даже это в каком-то смысле детское действие воспринимается для Сайно с трепетом в душе и лёгкой улыбкой на лице. Кавех не скрывает своё негодование, но это негодование и констатация факта, которая выражается в его словах, на самом деле скрывает за собою волнение и желание помочь, которое Сайно правда ценит, просто по прежнему не жалеет себя, вот и всё. И он правда не понимает почему Кавех пытается его от этого отгородить, наверное, и никогда не поймёт. По сути в этом и заключается вся проблема, которая никогда не менялась в их отношениях, — трудоголизм, причём ярко выраженный у обоих, не позволяющий поручить свою работу кому-нибудь ещё. Они привыкли всё брать на себя и доводить эти дела тоже до конца самостоятельно, без чужой помощи, потому что попросить её или, быть точнее, даже признать её не хватает ни смелости, ни духа. Будто для самих себя они обязаны что-то делать в одиночку, будто это всё, эта работа воспринимается как некий долг, который должен быть выполнен без кого-либо ещё. Наверное, именно поэтому пусть Сайно и согласен со словами Кавеха, он всё равно не позволяет себе так просто отдохнуть. — Даже если это так, разве это не мой долг, как генерала, лучик? — интересуется Сайно и всё-таки позволяет себе утонуть в нежных руках своего возлюбленного, которые обвились вокруг его талии, пока лицо их хозяина, в свою очередь, оказалось на плече генерала. Разница в росте никогда не была для них особой проблемой, наоборот Кавеха почему-то тешил тот факт, что в его руках Сайно кажется таким миниатюрным, но это миниатюрность никак не мешает ему быть весьма строгим, стойким человеком на своей работе, который готов расплавиться именно рядом с Кавехом, в его любви и заботе. Поэтому эта ситуация правда не является исключением. Кавех знает: Сайно никогда не сможет устоять перед ним. — Кажется, долг генерала это следовать правосудию и защищать людей, но обе эти вещи ты делаешь превосходно, вот только совершенно не замечаешь своих усилий, а порой даже перетруждаешься, что никак меня не радует, Сайно, — Кавех хмурится, поднимая свой взгляд на мужчину и поворачивая его задуманное лицо к себе за подбородок, соприкасаясь таким образом с ним немного носами. — По-моему, мы это уже проходили, дорогой. — Я знаю, — это была правда, которую не было смысла скрывать, да и не нужно было. В их отношениях в принципе не было чего-то, чего они утаивали друг от друга или же не желали признавать. Изначально их взаимоотношения строились на взаимопонимании и поддержке, поэтому им было так легко найти общий язык друг с другом. Легко понять что-то или в чём-то разобраться, ведь зачастую их проблемы имели общий смысл, схожесть, как, к примеру, эта, которую они проходят уже не первый раз. — Но только из-за тебя и твоих чар у меня получается оторваться от работы на какое-то время, даже если я этого не хочу, дорогой. Ты же знаешь, что тебе невозможно отказать и нагло этим пользуешься. Сайно цокает языком, пока его возлюбленный довольно щурится на такое заявление, и тем не менее не выглядит обиженным, наоборот достаточно задорным, потому что на его лице сияет тёплая улыбка, а сам мужчина оставляет короткие поцелуи возле уголка губ Сайно, медленно и постепенно переходя на его смуглую щеку, смазано её целуя, а после вновь припадая к излюбленной шее. За время этой нехитрой ласки Сайно замечает, как одна из рук Кавеха, которая до этого свободно покоилась на его талии, аккуратно стала поддевать подол его рубашки, намереваясь окончательно залезть под неё. Сайно издаёт лёгкий смешок, понимая состояние и даже настроение своего партнёра, ведь всё-таки не один он успел соскучиться за всё то время, что было отведено для работы, и не он один желал близости и простого внимания от человека, которого так любил, но именно здесь и сейчас Сайно слегка бездельничает, разрешает Кавеху проявлять его инициативу и энергичность, ведь эта черта характера всегда будет с ним, даже в проявлении собственных чувств. Это происходит постоянно; ему нужно проявить всё, что успело накопиться за так называемое время разлуки и отпустить себя, поэтому Сайно даёт ему это возможность и тем не менее не скрывает факт своего удовлетворения от того, что он в который раз замечает то, насколько любим и значим для кого-то. — Примем ванную, моя любовь? — спрашивает Сайно, аккуратно поглаживая Кавеха по голове, пока он так занят вылизыванием его шее, и тем не менее генерал понимает насколько нелепый его вопрос, судя по тому, что в качестве ответа он получает лёгкий укус. — Хорошо, но тогда будь послушным и отпусти меня, чтобы я смог подготовить её для нас, Кави. Как бы Кавеха не любил подобное сокращение своего имени и как бы от произношения Сайно у него постоянно что-то не сжималось в груди, выполнить просьбу генерала не получается, поэтому его просто поднимают и вместе с ним направляются в санузел, чтобы подготовить всё необходимое вместе. * * * Принятие совместной ванны всегда было чем-то вроде традиции, потому что, что Сайно, что Кавех безусловно любили подобную близость друг с другом, особенно после работы, поэтому даже этот случай не являлся исключением. Сайно любил почему-то то, как Кавех заботился о его волосах и сам за ними ухаживал, потому что, по всей видимости, простой уход генерала с его шампунем двадцать один в одном Кавеха явно неудовлетворял и, конечно же, он знает лучше всех, как и что правильно делать, как следить не только за волосами, но и за самим собою. Это, на самом деле, забавляло, потому что Сайно сомневается, что такая черта его характера выработалась из-за профессии, в которой Кавеху необходимо всегда выглядеть подобающе, ведь он не знает в какой момент могут начаться съёмки и когда он попадёт на телевидение. Скорее эта черта изначально принадлежала ему просто из-за того, что он всегда стремился к собственному идеалу, который Сайно, быть честным, до сих пор непонятен, потому что Кавех для него идеален просто так, просто тем, кем он есть, просто заботливым, энергичным, уважительным и добродушным не только человеком, но и партнёром; просто тем, что он — Кавех, его солнце и зеркало души. Само существование Кавеха уже было достаточным для того, чтобы он был идеалом, поэтому к чему бы этот светоч Кшахреваха там не стремился, Сайно понимает, что в этом нет как такового смысла, ведь он этого идеала достиг уже своим рождением. В каком-то смысле сам факт того, что партнёром, что уже давным-давно мужем для Сайно является такой человек, как Кавех, что именно ему посчастливилось встретиться с ним на работе, начать общения, назначить встречи, которые довели их до того, что они сейчас оба нежатся в тёплой и просторной ванне, наслаждаясь обществом друг друга и прикосновениями; тем, что они есть и они вместе здесь и сейчас, не только именно в этот момент, но и всегда, правда удивляет и заставляет чувствовать себя счастливым от осознания того, как ему просто повезло в этой жизни, как она ему улыбнулась. — Кави, — Сайно жмурится и слегка прикусывает нижнюю губу, держась за бортик ванны и вздрагивая от очередной россыпи поцелуев, подаренной Кавехом, на своей груди. Тот улыбается, тот дразнится и тешится скорее тем фактом, что вот он тот самый генерал махаматра, чьё имя знает каждая матра в Академии, такой стойкий и решительный генерал, свершающий своё личное правосудие над каждым, сейчас спокойно поддаётся своему партнёру, прислоняясь спиною к холодной стенке ванны и вздрагивая скорее не от резкой смены температуры, а от такого интенсивного внимания к себе, к своей персоне. — Да, моя любовь? — пусть изначально и кажется, что Кавех звучит невинно, на самом деле, его голос искрится самодовольством и игривостью из-за всей этой ситуации. Сайно не сомневается, что на лице его партнёра сейчас можно подметить лукавую улыбку, которая чарует его ещё больше и генерал действительно готов его простить за всё на свете и позволить всё, что его душа желает, ведь действительно, чего он ожидал от совместной ванны с Кавехом, который явно изголодался по своему партнёру, по прикосновениям и физической близости? Иначе Сайно не объяснит то, почему его возлюбленный так стремительно одаривает его тело поцелуями, а сам спускает руки на сильные бёдра генерала, заставляя тем самым Сайно придвинуться ещё ближе к разгорячённому телу напротив, обхватить его талию своими ногами и позволить соприкоснуться друг с другом только-только начинающим твердеть членам. Кавех этого добивался изначально; Сайно не уверен в этом — он знает, хотя никак не протестует, будто бы ему не хватало Кавеха даже в таком интимном плане, будто бы он не желал почувствовать его тело рядом с собою, прикоснуться к излюбленной мраморной коже и наконец-то обновить свои старые метки, которые Кавех, к слову, и не пытается скрыть, наоборот его почему-то забавляет сам факт того, что Сайно не то, чтобы собственник и не то, что не уверен в нём, ревнует, скорее ему просто нравится осознавать сам факт того, что такой восхитительный мужчина именно его и желание помечать это, показывать не другим, а именно самому себе постоянно возрастает, поэтому Кавех частенько после их совместной близости чувствует лёгкую боль в теле за которую Сайно извиняется своими нежными поцелуями. Не то, чтобы он намеренно сильно кусает, сильно помечает столь желанное тело, просто так получается само, он даже не может контролировать подобные выходки, хотя и не сказать, что Кавех остаётся в стороне — он явно не даст Сайно так просто выйти сухим из воды. — Кое кто, кажется, соглашался именно на принятие ванны, моя любовь, — Сайно акцентирует внимание на последнем слове и лишь притворно недовольствует из-за чего складывается впечатление, будто бы он опять принимает свой привычный образ генерала, но с Кавехом такое никогда не прокатывало и не прокатит даже сейчас, потому что он слишком хорошо знает человека, которого любит точно так же, как и его слабые места в случае, чтобы вымолвить толику прощения за небольшое враньё. — Сомневаюсь, что мой генерал против такой затеи. Не думаю, что я буду наказанным за это точно так же, как остальные преступники, — голос Кавеха сочится лёгкой игривости и намёком, как и все его действия в принципе. Сайно хочется подавиться воздухом от подобного заявления и тем не менее всё, что он делает это прикусывает нижнюю губу, подставляя свою шею для очередных укусов, и сжимает бортик ванны из-за покачивающихся движений бёдер своего партнёра. Кавех дразнится и он об этом знает, а Сайно, тем не менее, не особо принимает такую игру, кажется, решаясь напомнить своему партнёру о том, что с генералом шутки плохи, наверное именно поэтому он зажимает талию Кавеха между своими ногами, специально приостанавливая действия, дабы повести всё самостоятельно. — Мне кажется, мой многоуважаемый журналист забыл о том, кто из нас двоих является генералом, — Кавеху, если честно, хочется издать довольный вздох от этого привычного голоса, наполненного нотками власти и строгости, потому что он явно не будет скрывать того факта, что ему нравится, когда Сайно оставляет свою привычную манеру речи, которую использует с подопечными, но только уже наедине с ним. Кавех щурится, ощущая то, Сайно оттягивает его от своей шеи, сжимая небольшой клочок мягких волос и сохраняя с ним зрительный контакт, и от этих манипуляций Кавеху хочется немного засмеяться, и тем не менее он принимает всё, что ему сейчас дают, довольствуясь тем, что Сайно действительно может быть кем угодно рядом с ним, в их отношениях. — А мне кажется, что мой генерал забыл немного о своём журналисте и почему-то не настроен на любовь сегодня вместе с ним, — Кавех слегка драматизирует, прислоняясь щекою к груди Сайно для пущего эффекта, но от этого ему лучше не становится, когда он осознаёт, что из-за своего положения у него малый доступ к трению. Сайно это замечает, просто специально не действует, теперь уже он начинает дразнить по своему, так, как Кавеху пусть и нравится, но именно в данный момент не особо, скорее из-за тактильного голода, желания получить больше интимной близости, наконец-то слиться с Сайно воедино, а не только заканчивать всё ласками и дразнением. Сайно на обиженный тон своего возлюбленного издаёт лёгкий смешок, явно забавляясь таким инфантилизмом, и тем не менее сам не лучше, судя по тому, что специально оттягивает время, оттягивает все свои действия, лишь бы просто услышать мольбу, услышать конкретный ответ от Кавеха, который тот не всегда может сказать из-за напущенной гордости. Впрочем, Сайно далеко от него не ушёл в этом плане, именно поэтому они сейчас так соревнуются, хотя оба желают друг друга как можно скорее. — Мой журналист об этом не узнает, если просто не попросит, — тихо отвечает Сайно, оставляя лёгкий поцелуй на макушке возлюбленного в качестве небольшого презента, и тем не менее он по прежнему не даёт возможности сдвинуться, даже несмотря уже на явное возбуждение внизу живота у обоих. Сайно просто необходим ответ, необходима просьба, чтобы наконец-то сделать то, что он желает сам. И тем не менее, кажется, именно это за пределами возможности Кавеха, его гордости и его «Я», потому что всё, что ему удаётся сделать это лишь недовольно вздохнуть, поглаживая бока своего партнёра, чтобы хоть каким-то образом подтолкнуть его ближе или хотя бы возобновить малую часть прикосновений, бывшего трения, но оно упорно игнорируется генералом и он действительно выглядит непоколебимым, когда входит в эту роль. — Кави, — и тем не менее нежность в его голосе ни капли не убавилась. Сайно продолжает выглядеть заинтересовано, игриво и просто задорно оттого факта, что Кавеху так нравится проявлять свою гордость, когда он сам прекрасно знает то, что отказать Сайно попросту не сможет, что рядом с ним он готов быть кем угодно, отдаваться как угодно просто потому, что знает — его любят, ценят и им восхищаются. Но тем не менее все эти позитивные аспекты не мешают ему дальше притворно обижаться или возмущаться, всё-таки это черта Кавеха, которую под дулом пистолета у него не убрать и тем не менее в этом его прелестный шарм. — Всего лишь попросить, моя любовь, в этом нет ничего сложного, ведь ты прекрасно знаешь, что я тебе позволю всё, чего твоя душа желает. Сайно звучит ласково, хотя в его голосе плещутся небольшие нотки лукавства, отведённые специально для Кавеха, ведь, как бы генерал сейчас тут не распевал о свободе выбора действий в отношениях с ним, когда дело доходит до интимной близости ему вполне себе нравится вызывать мольбу, и не то, чтобы это как-то не устраивает Кавеха, скорее его бесит само сознание того насколько он открыт для Сайно и как тот хорошо знает его и его слабые места. — Пожалуйста, — Кавех сдаётся из-за того, что он не может устоять перед таким человеком, как его возлюбленный, поэтому выполняет его просьбу, немного тянясь выше, к уху Сайно, чтобы потом добавить: — Мой генерал. И это, если честно, влияет на него, ведь не только Сайно знает слабые места своего возлюбленного и не только он умеет пользоваться ими. Всё-таки все эти манипуляции стоили того, чтобы хватка на талии Кавеха ослабилась и у него наконец-то появилась возможность соприкоснуться с чужим членом, издавая при этом лёгкий звук от долгожданной близости, ведь всё-таки все эти три недели были такими вымученными для них обоих, что сейчас наконец-то побыть друг с другом, в этой самой ванне, в тишине, в объятиях друг друга, любви кажется чем-то нереальным и тем не менее таким необходимым, что у Кавеха не получается сдерживать себя в руках. Он тянется за прикосновениями, которыми его одаривает Сайно, за нежным и (в их ситуации) развязанным поцелуем, за объятиями и за лаской, но больше всего за той самой близостью, инициатива которой сейчас возлагается на плечах Сайно. Не то, чтобы он не любит её со стороны своего партнёра, просто именно сейчас он понимает, что Кавеху необходимо просто отдаться в его руки, отдаться его чувствам и получить всё то по чему он так скучал, чего ему настолько не хватало, а Сайно не отказывается, действует уверенно, решительно так, как под стать его натуре, и из-за этого Кавеха ведёт, потому что он легко стонет в поцелуй, двигает собственными бёдрами навстречу ладони своего возлюбленного, навстречу к другому члену, чтобы получить больше прикосновений к нему, да и больше прикосновений в целом. Сайно обычно дразнится, когда у него происходит совместная мастурбация с Кавехом, но именно здесь и сейчас он смилуется, приобнимая любимого за шею, углубляя с ним поцелуй и ускоряя движения на итак достаточно мокрых и горячих членах. Контраст с температурой воды влияет в каком-то смысле на чувствительность их головки, потому что само тело достаточно распаренное из-за ванны и воздух в помещении, между мужчинами в том числе, но всё-таки бо́льшую роль у них играют чувства, ведь эти двое просто по человечески истосковались друг по дружке и сейчас доводят себя до кульминации, чтобы наконец получить желанное наслаждение. Возможно, они чересчур влюбленны, возможно, у них даже чересчур сильная любовь, но это им никак не мешает, потому что как бы на это не реагировали другие люди, как бы они не сунули свой нос не в своё дело, пока Кавех и Сайно есть друг у друга, пока они счастливы друг с другом и пока их сердцем движет полноценная уверенность и бесценное доверие, остальные беды для них не по чём, остальные люди, их советы, их точки зрения, пока есть они вдвоём — чужая жизнь не так важна. Кавех, на самом деле, никогда не держится долго, у него попросту не получается устоять перед своим прекрасным партнёром, но почему-то сегодня удача в кои-то веки на его стороне, наверное поэтому он кончает одновременно с Сайно, разрывая поцелуй вместе с ним, дабы просто глубоко вдохнуть после пережитого оргазма. Привычная усталость после подобных совокуплений обволакивает тела обоих и всё, что удаётся сделать этим двум мужчинам это просто расслабиться в просторной ванне, одаривая друг друга лёгкими поглаживаниями или поцелуями. Кавех чувствует мягкость и удовлетворение, когда оказывается на любимой груди и очерчивает легко бока партнёра. Он тает от нежных прикосновений к своим волосам, от того, как Сайно убирает мешающую чёлку с его лба и просто мягко целует. Почему-то так просто становится на душе, как-то спокойно от осознания того, что Сайно рядом с ним, здесь и сейчас, что он никуда не денется и всегда будет рядом с ним. Всегда, как обещал это ещё в начале их отношений. — Голову ты мне, кстати, так и не помыл, — подаёт голос Сайно и Кавех хмурится, приподнимаясь и одаривая возлюбленного недовольным взглядом. — Обязательно нужно было портить такой романтический момент? — Конечно, — на его лице играет лёгкая улыбка и ни капли стыда за собственные действия, из-за чего Кавех просто плескает его водою, пока ванную комнату не заполняет заливистый смех генерала.