Никому. Никогда.

      Мне повезло, что когда это началось я находился у неё. Вирус появился ещё в начале июня, но никто не предавал этому большого значения. Она продолжала спокойно работать в своем приюте, правда приходила домой часто в слезах. А я... Я наблюдал. И делал все чтобы она была в неведении. Раньше я мог творить хаос... Веселиться и веселить, выпивать, забываться... а сейчас прийдется стать серьезным. Жаль. А ведь всё началось с животных. С кроликов. Неизвестный вирус, похожий на бешенство. В начале не отличить от обычной простуды, пока не начинает затрагивать мозг... Пока они не начинают боятся света, конечности не мутируют, пока кости не вываливаются наруюжу, а глаза закатываются, и начинают заливаться кровью. А потом чернеют. Это не что-то земное... Были у нас в мире эпидемии, была Чума, Холера, эпидемии СПИДА и даже этот Короновирус несколько лет назад. Но это иное. Такого не бывает.       Мне было, в целом, плевать на эти страсти. Никогда не боялся, особенно смерти. Особенно если я умру за неё. Отрада глаз моих, всё чем я живу... Все чем я дорожу. Единственное, что заставит меня снова убить       Я знал что это случится, чувствовал. И отправился к ней с раннего утра. Она не звала меня. Захватил самое необходимое: взрывчатку, гвозди, верёвку, биту, револьвер, ружьё, запас серебряных пуль, керосин, несколько ножей и топор. Криминальное прошлое иногда бывает полезным. Я знал, что скоро запах крови пропитает улицы, и не останется никого. Я знал, что вряд-ли хоть кто-то сможет найти решение. Ни Твайлайт, ни Селестия ничего не смогут сделать. Они глупы, раз думают что смогут спасти всех. Но пока они бездумно бросают все свои силы в ничто, я сохраню её.       Хорошо, что перед вспышкой бешенства они замедляются, мой байк точно не догонят. Проезжая по костям, отбиваясь от отвратительных, мутировших тварей, я стремился к ней. Везде смерть, крики. Это последние вздохи тех, кого не убили до утра. Скоро ночь, они выйдут на охоту. Я видел многое. Я видел, как Рарити, лучшая её подруга и модель, выломала свои руки, накинулась на Эпплджек и разрывая ее плоть, выведала кишки. Билась в агонии, кричала и вырывалась, но бесполезно. Заживо съели, разорвали на части. Мерзкое зрелище. Особенно если учесть что после того как заражённые насытятся, встают, издают последний крик, и разрывая собственную глотку, вырывают кровью и умирают от перенасыщения и гноя. Но они засыпают перед последним этапом. Лучше убивать пока спят. Тогда и не убьют, и не будут мучаться. Хотя, не моё дело. В прочем, я видел вещи и похуже. А Флатти не выживет без меня...       Я зашёл к ней в дом с натянутой, сладкой улыбкой, стараясь скрыть тревогу.       Она робко встречает меня. Какая милая. Всегда говорит тихо, а теперь и торопливо, от стресса. Но больше ей некуда деться. Я не выйду за порог.       Прозвучали сирены, миру конец. Запираю и заколачиваю двери без её согласия. Задвигаю шторы, пока она пытается со мной поговорить, пока говорит что-то про своего кролика. А она не знает, что кролик не найдется. Он заражен. Он мертв, и я не могу тебе об этом сказать... В окно врезалась птица. Заражена. Кровь расползалась по стеклу. Не трогай, нет отойди! Дотронишся — заразишся!       Повел её в подвал. Против её воли. Там она хранит, в основном, еду и лишние вещи. Идеально для выживания! Флатти, ты будешь жить... Я сделаю всё. Главное, не выходи, не трогай ничего на верху, не рискуй. Ты больше никогда не увидишь своих друзей. Ты никогда не узнаешь о их смерти.       Закат. Ночь. Я держу ружье на готове. Флаттершай еле заснула после нескольких часов безуспешных рыданий. Сердце разрывается... Но она не умрет. За дверью страшные стоны, боль, и страдания. А она спит... Спит, будто всё всегда будет хорошо. Конечно. Пусть спит дальше.       Заражённые сразу врезаются в окна, везде где есть свет, даже если от света солнечного покрываются гнойными язвами, свет = люди, люди = еда. Они ломают стекла своими костями, что торчат из гниющих конечностей. Главное пережить эту ночь. Главное сохранить её. Руки дрожат. Что это? Никогда не дрожали. Боюсь? Зомби? Какая глупость, жаль, что правдивая.       Вся ночь — охрана её сна. Вся жизнь — ей                     Так прошло несколько дней. Она не видела ни одного существа с раздробленным черепом, ни одного заражённого друга, и ни одного моего убийства. Успех. Я убиваю всех, кто подходит к ее дому. Я застреливаю птиц с кровоточащими глазами, взрываю головы людям с пульсирующей кожей и быстро вздымающийся грудной клеткой от прерывистого дыхания. Раны у меня, конечно, есть, ей не показывю. Огромный шрам на спине, один заражённый прошёлся когтями. Хорошо что не зубами. Кто бы её защитил?.. ведь они все ей угрожают... Она плачет ночью, а я обнимаю, говорю, что там люди, база, я просто защищаю ее, а когда расчищу путь, мы выберемся к ним...Но главное, что она никого не увидит. Едим мы крупы, полуфабрикаты. Единственная безопасная еда. Живём и спим в подвале. Главное — выжить. Выжить ей.       Идёт неделя... Месяц... Ещё... Никаких успехов, никого нет. Она начала кашлять... Боги, это ведь простуда? Да.. да, простыла, просто подвальная сырость заставила её приболеть. Ничего. Все будет хорошо. Ты же всегда была светом моей жизни. Ты будешь светом и в этом кошмаре.       Она бледная, кожа красная и сухая, трескается.. всё недостаток света и витаминов, я знаю.. но на свет выходить не хочет, боится. Конечно, эти твари страшные. Особенно для такой нежной девушки... Я нашел заброшенную аптеку, украл несколько разных лекарств от простуды, таблетки от кашля... И так же продолжил бить тварей. Даже уже не вглядываюсь в лица. Не важно кто, главное, не она. Она никогда не будет такой. Она никогда не умрет. Никого не подпущу. Никого. Никогда.       Она слабеет, подвернула ногу на скользком подвальном полу. Теперь сложно ходить. Спит она на самых мягких подушках, с игрушками, чтоб помягче, чтоб ей спокойнее. Я уверяю ее, что снаружи есть люди. Я уверяю, что она в безопасности, что скоро найдут вакцину. Нет... Никто не найдет, по крайней мере в ближайшее время. Но ее я сохраню.       У меня заканчиваются боеприпасы. Осталось несколько пуль. В заброшенных домах в округе — ничего. Никого. Сейчас отбиваюсь от тварей топором. У нее темные глаза и хриплый голос... Ногу завязала платком. Я делаю для неё все. Неужели это с ней случилось?... Нет, так быть не могло. Все с ней хорошо. Все в порядке. А я убью ещё. Ради неё       Что с ее глазами?! Ее руки вывернуты, она тяжело дышит. Нет, я не хочу. Она не могла заразится...       Все же, я не могу. Никогда не проявлял слабости рядом с ней. Пена у рта, кожа настолько сухая, что раны обзовазовадись, и кровоточат, постоянно... я обрабатываю их, говорю что все хорошо.. она не видит, как я плачу. А сейчас... Она заснула, надолго. Спит уже 18 часов. Это заражение. Я не заметил, я не знаю, как... Может я? Может я переносчик, но не заражённый? Нет... Что же... Кто это мог быть, если не я?! Нет, нет, не сейчас... Я держу ее за плечи, скоро ночь. Скоро она взбесился. Скоро начнется последний этап болезни. Надо ее связать... Но... Не могу. Нет. Она умрет страшной, больной смертью.. Слезы? Я сильный. Я обещал что никто и никогда её не тронет. Я решил, что никогда она не умрет... Стойте, у меня остался револьвер и несколько пуль... Заряжаю. Она не должна умереть страшно. Трясущимися руками я навожу на нее ствол... Я... Боюсь. Я не хочу. Она и так умрет. Но лучше сейчас... Чтоб она не мучалась... Моя милая.       Руки не слушаются. Я не могу на неё смотреть. Как я не замечал... Врал себе и ей, иллюзия, будто всё зависит от меня заполонила мне разум, закрыла глаза. Но её не спасти. Прости, Флатти, прости...             Я не смог. Не смог убить ее. И не смог убить себя. Не могу допустить чтоб в последние секунды жизни она была одна. Вдруг у неё остался разум? Ей очень, очень страшно... Она просыпается. Сейчас набросится и разорвет меня на части. Протягиваю к ней руки... Доброе утро, милая...

Спасибо боги, что последним минуты жизни я проведу в её объятьях