Викария

      Тихая приятная мелодия звучала на фоне едва разборчивых диалогов, доносившихся со всех уголков небольшого кафе. Выполненное в приятных пастельных тонах, с полностью завешанными картинами стенами, оно всем своим видом соответствовало не менее нежному названию — «Живопись». В воздухе витал аромат свежеприготовленного кофе, перемешанный со сладкими нотками пирожных и тортиков, вот-вот вынесенных на прилавок. Чудный запах так заманчиво манил к себе, что нелюбящий сладости Советы, поглядывающий на пожилого хозяина, готовящего эти же вкусности, и сам задумался о покупке десертика. Но двойной эспрессо, принесённый со стаканом воды пару минут назад и так красиво вырисовывающий дымкой узоры, был куда заманчивее.       Сделав небольшой глоток и освежив рецепторы, Союз приступил к самому напитку. Аккуратно взяв керамическую чашку, он отпил немного, наслаждаясь ароматом и легкой заигравшей горчинкой, оставляющей после себя сладковатое послевкусие. Новый глоток и новая порция наслаждения, позволяющая забыть всё тревожащее за последние рабочие дни. На мгновение, но не более.       У входа раздался мелодичный звон колокольчика, оповещающий о прибытии нового посетителя. Открывшаяся дверь запустила в помещение шум оживлённой улицы, звенящий гомоном сотен пешеходов и гулом не меньшего количества автомобилей. Остатки напитка, переливающиеся в кружечке, были возвращены на схожее с ней блюдце, оставляя с этим и минуты отдыха. Расслабленность в миг стёрлась с лица, уступая усталости и маске безразличия, стоило лишь незнакомцу остановиться рядом с его столиком. — Я могу присесть? — Ровным тоном прозвучал чуть хриплый мужской голос, чей обладатель настойчиво отодвинул пустующий напротив стул.       Союз молча кивнул, указывая на свободное место. Расправив плечи и выпрямившись, он поднял взгляд на гостя, миролюбиво улыбнувшись лишь уголками тонких губ. От резкого действия пышная каштановая чёлка, аккуратно уложенная на правую сторону, в раз сползла на глаза цвета молочного шоколада. Она цеплялась за пушистые ресницы и всячески мешая мужчине, на что он тут же убрал её на бок, расчесав пальцами и слегка пригладив. В то время как гость поспешно снял с себя пиджак, расправляя ровно по шву и вешая на спинку стула. Присаживаясь за стол, он ловким жестом подозвал молодую девчушку, выбирая что-то из меню.       Советы оценивающе осмотрел новоприбывшего. На вид мужчине было не больше сорока, но редкие седые прядки, выбивающиеся из уложенных назад волос, могли бы свидетельствовать об обратном. Его хмурый внешний вид сперва отталкивал, казалось, что он мог нести какую-то опасность. Но, стоило приглядеться, и ярко выраженные скулы, густые черные брови, подчеркивающие томный требовательный взгляд, очень даже цепляли. Тоже можно было сказать и по его одежде, так удачно подобранной. Из-под приталенной полосатой жилетки выглядывал идеально выглаженный ворот рубашки цвета айвори и чересчур идеальный пепельный галстук. «Чёртов педант, — подумал про себя коммунист, замечая строгий и холодный взгляд карих, едва не черных глаз, с которым тот отвадил от себя девушку, — не выделяться явно не умеет». — Скажите, — привлекая внимание гостя, неспешно заговорил СССР, — не могли бы вы подсказать, который час? — Конечно, — тут же ответил собеседник, отодвигая рукав мягкой ткани и всматриваясь в циферблат наручных часов. Встряхнув пару раз кистью, он вздохнул и, с чуть огорчённым видом, продолжил: к сожалению, мои часы остановились, а телефон я с собой не взял. Представляете, они застыли на без двенадцати пяти вечера. — Вот как, — отпив немного напитка, СССР опустил взгляд к небольшой сумке, лежащей подле него и частично скрытой под бежевым плащом. — Очень жаль конечно, но и на том благодарю. Я могу вас угостить чем-то? — Я не ем сладкого и предпочту дождаться свой черный чай, — как-то криво улыбнулся тот.       Союз ничего не ответил. Вернувшись к кофе, он допил оставшееся, взяв напоследок маленькое имбирное печенье в форме сердца, оставленное в качестве комплимента. Диалог после не задался, перекинувшись лишь парой фраз о погоде и вкусах, каждый занялся чем-то своим. Пока собеседник рассматривал картины, Советы листал скрепленные вместе листы А4 формата, что-то ища, пока из сумки не донесся звук вибрирующего телефона. Сложив бумаги, он достал из неё кожаный кошелёк, едва не выронив пластиковую карточку с надписью: «частный детектив». Быстренько вернув ту в кармашек кошелька, он осмотрел купюры, но помимо крупных сумм мельче ничего не нашёл. — У вас не будет разменять на поменьше? — Достав две банкноты, он показал их собеседнику, который, в свою очередь, одобрительно кивнул. — Прошу, — протянув сложенные пополам купюры, мужчина вернулся к своему чаю.       Убедившись, что всё правильна и поблагодарив за помощь, коммунист оставил на столике нужную сумму за свой кофе и немного чаевых, а после, кратко попрощавшись, направился к выходу. Гость же, загадочно улыбнувшись, проводил детектива взглядом.       Мимолётное дуновение ветра в мгновение взъерошило волосы и заскользило под тёмно-синий полицейский китель, застёгнутый поверх рубашки. Эта часть формы была для него как родная, потому он часто ходил в нём по городу, заранее снимая все опознавательные значки. Пускай в штате он более не числился, но благодаря связям и бывалому опыту, порой грешил недоговорками в рабочих целях.       Мартовское солнце светило ничуть не хуже, чем летом, отблёскивая зайчиками в каждой луже иль любой отражающейся поверхности, только тепло всё никак не согревало. Расправив плащ и накинув его на плечи, коммунист неспешно направился к припаркованному за заведение автомобилю, доставая из кармана свёрнутую в несколько раз бумажку, переданную вместе с деньгами. Чуть запачканный лист был небрежно оторван, но, даже несмотря на его потрепанность, комбинация из нескольких цифр, была хорошо видна. Улыбка снова коснулась уголков губ, а в глазах сверкнули огоньки. Спрятав лист, он поспешил к черному Форд Мустангу 67-го года выпуска, так ровно разделённому от капота до багажника двумя яркими карамельными полосами.       Свою машину он любил до чёртиков, не позволяя никому постороннему и пальцем её тронуть. Да что говорить, если он даже самых близких друзей, согласившихся впервые проехаться в его «звере», заставлял либо разуваться, либо мыть обувь. Шутка или нет, но Чехословакия и в правду снимал кроссовки, садясь на соседнее с водительским место.       Весёлое воспоминание приятно согрело сердце мужчины, чёткими картинками возобновляясь в памяти. Открыв заднюю дверь, он оставил на сидении сумку, раскрывая прикрытые жилеткой портупею и табельное оружие. Воровато оглянувшись и убедившись, что посторонних глаз нет, детектив потянулся к вещам, но, замерев на секунду передумал. Оставив всё как есть, но поспешил к водительскому месту, попутно набирая первый в набранных номер и прикладывая телефон к уху, придерживая его плечом. Пока на линии звучали гудки, он достал из бардачка небольшую коробку и телефон, запуская последний и извлекая оттуда микронаушник. — Алло, Союз? — Прозвучал звонкий юношеский голос по ту сторону, — ты уже на месте? Получилось что-то узнать? — Да, я в машине. — Вертя в руках маленькое устройство, с недоверием косился на него коммунист. — Встреча проходит сегодня около пяти и, как предполагалось, здесь не обошлось без «Змея». Ну, это уже мы проходили, ты лучше скажи, что мне делать с наушником? — Так-так, минуточку, — из динамика отчетливо донесся стук кнопок на клавиатуре, разбавленный далёкими голосами. — Подключи его по блютуз к телефону, что мы тебе дали утором, и вешай гарнитуру на шею. Можешь спрятать в воротник или лучше под одежду, так ты сможешь нас слышать, и он будет незаметен. А как только соединение будет установлено, я тебе скажу.       Союз одобрительно угукнул, вставляя наушник в правое ухо и дожидаясь полного включения смартфона. Как только на экране засветилось время и требование пароля, он ввёл на автомате четыре единицы и включил поиск устройств. В наушнике в раз раздался щелчок, свидетельствующий о подключении, а следом он услышал булькающие звуки при нажатии на кнопки. — Я тебя вижу, — довольно воскликнул Чехословакия, — телефон не теряй, в него устроен жучок и помни, что он должен быть в радиусе метров десяти от тебя. — Я понял. — СССР поудобнее расположился в кресле, в то время как на рабочее устройство поступил звонок с неуказанным номером. — Чех? — Это Фин, он проверит связь и всё настроит, дальше мы ведём тебя по GPS. Адрес у тебя, правильно? — Да, но… — Советы на миг замялся, рассматривая цифры на листке, — он зашифрован в числах и их много. Может мне фото прислать? — Просто диктуй! — Прозвучал грубый мужской голос в наушнике.       Союз зло цыкнул тяжело выдохнув. С Финляндией у них были своеобразные отношения, пусть те работают сообща уже больше двух лет. Внешне холодный и бесчувственный, он улыбался редко и всегда, как тому казалось, был чем-то недоволен. Однако, в профессиональном плане он был куда лучше большинства, что Советы до безумия ценил в подчинённом, как и его умение не смешивать личное с рабочим. Некая неприязнь меж ними появилась ещё в первый год их совместных трудов. Тогда Союз только попал в их отдел и не знал из окружения никого, кроме Чехословакии. Миловидный парнишка, знающий о технике всё и даже больше, в миг раззнакомил его со всеми, но не с Фином. В первый же день они едва ли не подрались.       Спустя пару месяцев, расследуя дело об убийстве пары подростков в местном парке, они впервые работали сообща. Всё тогда решилось быстро, свидетели опознали убийцу, им оказался их одногодка, объект издевательств и буллинга. В тот вечер они вместе сидели в этом же парке и разговаривали по душам, где Финляндия и рассказал, что стремился получить должность Советов, но желаемого повышения так и не дождался. С того момента коммунист как-то иначе взглянул на своего коллегу, но ненадолго. Пара дней и всё было по старинке. — Пиши, 19-20-16-18-16-8-10-13, — он остановился на минуту, делая умышленную паузу, — и отдельно 7 дробь 24.       В динамике снова зазвучало щёлканье кнопок, перебиваемое лишь бурчанием на фоне. Пока напарник узнавал точный адрес, где по предварительно полученной информации, должна произойти встреча одной из влиятельных группировок города, мужчина размышлял о чём-то своём. Периодически поглядывая на время, он нервно постукивал правой ногой, пока терпение не исчерпалось. — Не хочу тебя торопить, но мне скоро нужно быть на месте, — в меру спокойным тоном, обратился к парню детектив. — Я закончил! — Довольно пропел Чехословакия, звонко цокнув клавиатурой, — Сторожилова 7/24 — вроде бы это за старым парком, так? — Это заброшенная промзона, — заводя свою «ласточку», ответил ему коммунист, — то-то Канада говорил о шумихе на старом складе на днях. Видимо они там оружие хранят. — Или используют его как безопасное место для встреч и торговли, — вмешался в разговор Финляндия, — змеи нынче стали куда активнее, как бы это не закончилось чем-то нехорошим… — Я подал весточку ребятам, скоро прибудет подкрепление, — перебивая Фина, отчитался парнишка, — только дождись их, ладно? Не как в прошлый раз.       Советы ничего не ответил, разворачиваясь и ведя машину к главной дороге, желая сократить путь через ранее упомянутый парк. В это время в офисе было шумно. Пока Чехия следил за передвижением детектива, Финляндия, вновь чем-то раздраженный, молча разбирал накопившуюся стопку бумаг, слушая, как СССР ругается на нарушающих правила дорожного движения людей. Среди множества уже раскрытых дел, разбросанных в хаотичном порядке, ему предстояло найти схожие с их нынешним. Как уверял его Союз до начала операции, что-то подобное раньше уже было.       Откладывая в сторону неподходяще, он параллельно расфасовывал их по номеру, скрепляя и укладывая по папкам. Только на одну из стопочек стало меньше, Фин потянулся за чашкой кофе, заваренного доброе время назад. Остывший напиток казался безвкусным, но времени и желания переделывать у парня не было. Сделав глоток, он отставил напиток, как рядышком показался Чехословакия. — Погоди, я тебя не слышу, — замечая, что тот что-то ему говорит, окликнул его Финляндия.       Снимая наушники, из которых всё ещё доносились возмущения коммуниста, он аккуратно распутал провод, зацепившийся за серьгу в виде креста на левом ухе. Светлые пепельные пряди тут же зацепились за крепления по бокам, но парень ловко их поправил, убирая пышную челку. — Говорю, что дело знакомое увидел, — сверкая улыбкой, тот покачивался на стуле упираясь коленями на сидение и держась за прогнувшуюся спинку. — Мне потом долго кошмары снились. — И правда, — опустив взгляд, он заметил фото молодой симпатичной девушки, одетой в роскошное вечернее платье и пару жутких кадров с изувеченными телами. — Кто же мог представить, что обиженная женщина способна на такое.       Парнишка одобрительно закивал, беглым взглядом осматривая разложенные листы. Где-то виднелись вложенные фотографии, после просмотра которых становилось непоседе, где-то были просто исписанные листы. Работать с детективом Чехии нравилось и дело было как в самом Союзе, сложившемся коллективе и работе в целом. Что не день, то новая загадка, да и Чех, по большей части, не высовывался дальше офиса, следя за всем из монитора и слушая через наушники. — Если ты ищешь материалы о задержании того злобного парня из змей, то они у Союза в кабинете, — положив голову на сложенные ладони, начал Чехословакия, — он вчера их забрал к себе.       Лицо Фина приобрело что-то среднее меж гневом и озадаченностью. Он с самого утра разбирал эту кучи бумаг, и коммунист знал об этом. «Просто зря время потратил» — кинув сложенные листы на стол, он прикрыл ладонями лицо, устало выдыхая. Чех притих, вжавшись в стул и словно стараясь с ним слиться. Он прекрасно знал о вражде меж этими двумя и понимал, что случится может всякое. — Вот как, — лишь выдавил из себя Финляндия, потирая пальцами виски, — и что-то узнать удалось? — Ну, за него не знаю, но я недавно слышал от ребят, что при допросе тот обмолвился о каких-то изменениях в их группировке, — он вновь выпрямился, садясь и обнимая спинку стула, — поговаривают, что старого Змея хотят свергнуть.       Напарник удивлённо повёл бровью, пристально глядя в лицо напротив. Услышанное никак не соответствовало, как казалось Фину, действительности, да и если это правда, то информаторы уже давно предупредили бы их. Нынешний лидер группировки уже долгие годы славился своим спокойствием и стабильностью, многие его уважали и поддерживали. Да, стычки с полицией бывали, но змеи никогда не действовали за пределами подконтрольной им местности, не говоря уже об их оппоненте — Беркуте. — Ты уверен? — Переспросил Чеха парень, надеясь увидеть в лице напротив насмешку иль коварный блеск. — Я так слышал, — лишь повёл плечами тот. — ЧЕХИЯ! — Грозный вопль раздался из наушников Финляндии, сложенных на столе меж парнями, — если вы мне не ответите, я вас самолично поубиваю!       Оба удивленно переглянулись, криво улыбнувшись. Чехословакия тут же вылез из кресла, убегая обратно к компьютеру, утаскивая стул за собой. Фин провёл того взглядом до самого стола, пока тот, запинаясь и виновато что-то твердя, не вернулся к работе. Хмыкнув, он улыбнулся, одевая наушники и возвращаясь к работе.       В это время Советы напряженно постукивал указательным пальцем по кожаному чехлу, обтянутому поверх руля. Волнение всеми красками играло на лице, а беглый взгляд одно цеплялся за малейшую тень иль силуэт, что порой мелькали на территории заброшенной промзоны. Раньше здесь располагалось предприятие, за владение которым не раз точились бойни меж правящими группировками, однако, после пары лет таких войн, всё закрыли. Но пустовать покинутым складам никто долго не дал и, спустя месяцы, а того и меньше, здесь замелькал криминал. — Союз, слышишь меня? — наконец прозвучал голос Чехословакии в микронаушнике, спрятанном под пышными каштановыми волосами. — Да?! — Резко отреагировал мужчина, тут же оживившись, — Что там, они уже на месте?       Голос по ту сторону замялся, мямля что-то невнятное и неразборчивое. Лишь изредка слышались какие-то обрывки слов, но сути Советы понять не смог. Поправив устройство, он сперва скинул всё на погрешность техники, но ситуация не изменилась. Он стал прислушиваться, пока наконец не уловил, что же пытался донести ему собеседник: — Они ну… Только не спеши и не злись, хорошо? — Продолжал тот, пока вдали не послышался ещё один голос, — Чех, хватит мямлить! Дай сюда!       И снова какофония непонятных звуков. По всей видимости, Финляндия стащил с напарника наушники, про что свидетельствовало бурчание первого. СССР уже начал злиться на обоих и особенно на идею с этим чертовым устройством. Мало того, что оба не могут ничего нормально объяснить, так ещё и шумят так, что в голове как в улье, всё звенело и пульсировало. В какой-то момент он не выдержал, операция и так была на грани срыва, так ещё и оба парня злили его до невозможности. — Придурки вы оба! Где машина, сколько я ещё должен ждать? — В такт крику, он активно жестикулировал, что казалось, будь те рядом, без драки не обошлось бы. — Я бы сто раз уже сам всё сделал. — Союз, они задерживаются, — спокойным тоном начал Фин, — только послушай меня! Не иди туда один, слышишь? Здесь что-то нечисто, в центре резко произошел теракт, лучше уезжай оттуда поскорее. — Ты сейчас шутишь? — Детектив едва держался, дабы снова не сорваться, — столько вести дело, собирать информацию и рисковать, чтобы просто уехать? Знаешь, иди-ка ты к чёрту, я сам всё сделаю!       Сказав это, Союз быстро достал табельное оружие, бросая телефон на соседнее с водительским сидение. Поспешно покидая транспорт, он захлопнул двери и проверив, заряжен ли его 9-мм Макарова, быстро направился к скрытой меж деревьями дыре в заборе, проникая на покинутую территорию промзоны. В этот момент в наушнике раздался обрывистый шум, постепенно затихая, теряя связь с устройством. Плюнув на это, мужчина продолжил свой путь.       Оглядываясь, он вышел меж ветвей разросшихся кустов, перебежками добираясь до того самого склада, о котором ещё утром он беседовал с коллегами в офисе. Прижавшись спиной к кирпичной стене, он прижал указательный палец к курку, готовясь ы любой момент стрелять на поражение. Однако, резко выглянув из-за угла и выставив перед собой оружие, он никого не обнаружил. «И одного человека для патруля не оставили?» — странность ситуации хорошенько напрягла детектива, но, даже чувствуя это нюанс, он не остановился.       Оказавшись у черного входа в складское помещение, он поднялся по ступенькам к, как после оказалось, открытой двери, обшитой снаружи металлом. Толкнув ту ногой, он зашёл в помещение, состоящее из нескольких рядов стеллажей. Большая их часть были пустыми и лишь на некоторых стояли то коробки, то просто какие-то предметы: инструменты, пустая тара, рабочая одежда. Здесь было темновато, затянувшие ветви деревьев, выросших за годы у окон, создали природные жалюзи, не пропускающие меж листьев лучей солнца, и лишь распахнутая Советами дверь едва освещала часть у входа. Тянувшаяся как коридорчик комнатушка вела вглубь здания, заканчиваясь дверью. Детектив недоверчиво покосился на ту, но проверить решился. Прислушиваясь, он осторожно повернул ручку, приоткрывая ту со скрипом и заглядывая уже в само подобное ангару помещение. — Вот так дела, — присвистнул мужчина, рассматривая залитое солнцем место.       Вокруг всё было изрядно потрёпанным. Огромные окна были местами побитые, где-то выглядывали ветви, пробившиеся меж металлических рамок. Пол склада был усыпан засохшими листьями, что перекатывались от гуляющего сквозняка, а в углах виднелся мусор. На бетоне хорошо виднелись черные следы-полосы, явно оставленные груженым транспортом. Они вели от самих центральных ворот и до нескольких ящиков, сложенных едва ли не по центру всего помещения. Последние и привлекли внимание мужчины. Осмотревшись, нет ли поблизости кого-то, он поспешил к ним.       Советы уверенно шагнул к ящикам, держа оружие перед собой и не спуская пальца с курка. Оглядываясь и наводя ствол в разные стороны, он реагировал на каждый шорох, которых здесь было не мало. То ветер свистел меж брешей в крыше, то ветви деревьев скреблись о стены иль капали редкие капли. Деревянные коробки, сложенные небрежной конструкцией: то друг на друге, то наискосок вертикально, были отмеченные сочетанием различных букв и цифр, выведенных на крышках и передних стенках. Стоило оказаться впритык к ближайшей, как тонким шлейфом донесся отчетливый запах метала и пороха, тут же исчезая. «А вот и оружие» — от беглой мысли улыбка сама собой заиграла на лице, вот только напряжение, режущей нитью всё натягивалось, буквально крича: всё уж слишком просто.       Детектив оглядел крышку верхнего ящика, ощупывая ту по краю. Бывалый опыт приносил свои плоды, от того он прекрасно знал, что растяжка иль того хуже, с легкостью могут оказаться последней его ошибкой. Но, сколько бы он не приглядывался, ничего подозрительного не видел, пока странный рисунок на боку деревянного изделия не привлёк его внимание. Чуть обойдя его, он сделал пару шагов назад, как клякса начала принимать очертания расправившей крылья птицы.       На душе стало чертовски паршиво, а к волнению постепенно добавились ненависть с гневом. Он знал этот символ, очень хорошо знал, как и тех, кому он принадлежит. Вопросов становилось не меньше, такого поворота событий он никак не ожидал. Информаторы были проверены, все улики вели его к старому «Змею», давно промышлявшему в этом районе и в данной сфере, но в итоге вышло совсем не то. — Ладно, была ни была, — громко выдохнув, прошептал он, пряча Макарова в кобуру под плащом и складывая ладони ровно по центру крышки. Рывок и та едва сдвинулась, скрипнув железным каркасом под деревянной обшивкой и грузно проваливаясь краем набок. — Скотина!       Коммунист тяжело выдохнул, напряженные мышцы обдало минутной волной тепла, что сразу же иссякла, уступив легкой, но назойливой колкости в ладонях. Отряхнув их и убрав мелкие древесные частички, он заметил несколько царапин, а в некоторых виднелись занозы. В мыслях мимолётно промелькнуло желание связаться с ребятами, момент с ящиками его настораживал. Но, почему-то он решил сделать всё сам. Повторно упираясь ладонями в выпирающий угол, он хотел было снова его сдвинуть, но легкий стук, монотонно приближающийся где-то позади, заставил детектива замереть на месте.       Тихий смешок, такой ехидный и до ужаса неприятный, скрежетом проехался по покинутому помещению, отдаваясь звонким эхом. СССР готов был поклясться, что на лице его хозяина играла не менее надменная ухмылка, присущая только одному человеку. И словно желая взбесить ещё сильнее, в ответ зазвучал томный, но до мурашек будоражащий тон: — Лёгок на помине и до отвращения тактичен, — в такт глухо что-то стукнуло по бетонному полу, но Союз знал эту вещь, до фантомной боли в левом плече, где по сей день остался шрам от стилета, что тот скрывал в резной рукояти декоративной трости, имитирующей морду кобры. — И прибыл чётко по времени, похвально, детектив.       Союз нескрываемо оскалился, сжимая до беления костяшек ладони в кулак, впиваясь короткими ногтями в нежную кожу. Внутри всё горело от накрывшего волной ужаса, от чего по спине пробежали стаи мурашек. «То-то всё было так просто» — только и повторял он себе не моргая и глядя куда-то вперёд, пока ладонь плавно и едва уловимо тянулась поближе, стараясь как можно незаметнее коснуться оружия. Сердце билось как в припадке, он был на прицеле, знал это, чувствовал и также понимал, что он выстрелит, не побоится это сделать. Но ждать чуда не стоит, не в его случае.       Только пальцы скользнули под плащ, как с шумным свистом, аж у самого уха, глуша весь мир на доле секунды и врезаясь в замкнутые ворота впереди, промелькнула пуля. Следом, в это же мгновение, раздался звонкий щелчок, а впереди завиднелось сквозное отверстие. Правый глаз дёрнулся в спазме, мужчина не успел и вздрогнуть, как всё повторилось, но куда ближе, что кожи буквально коснулся ветерок. — Отбрось в сторону этот мусор и будь добр, повернись ко мне личиком.       И он повернулся, так медленно и неуверенно, чувствуя, как дрожат поджилки, как кровь закипает, а ног стали словно ватные. Подняв голову, он увидел его, довольного, расплывшегося во всё том же ехидном оскале, с высоко поднятой головой и держащего на прицеле — самого Рейха. Сердце задрожало, сжалось и забилось ещё сильнее, стоило чуть прищуренным глазам, цвета драгоценных синих шпинелей, встретиться с его. Они сверкали азартом, горели необъяснимым желанием и топили в пугающем безумии, твердя о чем-то нехорошем.       Немец кивнул на Советов, требуя выполнить указанное. Детектив нехотя потянулся за Макарова, доставая его из кобуры и аккуратно, под пристальным взором нациста, положил на пол. Третий довольно прикрыл глаза вертя меж пальцев тлеющую сигарету и сделав затяжку. Опустив ствол, он сделал несколько шагов на встречу к противнику, на что Союз отступил назад, упираясь спиной в ящик. — Ты что делаешь? — Зло рыкнул детектив, когда тот подошел к нему едва ли не в плотную.       Резко замахнувшись, он прицелился кулаком нацисту прямо в лицо, желая хорошенько подпортить эту самодовольную морду. Но рука была ловко перехвачена, а сам русский прижат телом оппонента в деревянной обшивке. СССР аж подавился воздухом от возмущения. Чужие пальцы цепко сплелись с его, до боли сдавливая и заводя их назад. Косточки неприятно хрустнули, заставляя того скривиться от боли. В то время как Рейх прижался тазом плотнее, давя коленом меж ног Советам и едва не укладывая его корпусом на приоткрытую крышку.       Свободной рукой детектив жадно ухватился за плечо врага, но тот и не шелохнулся, лишь перебрал меж пальцами сигарету, точнее то, что от неё осталось. Новая попытка вырваться была тут же остановлена, чужое колено непозволительно близко прижалось к его паху, надавливая на чувствительны места и не давая двинуться. Рейха явно всё это забавляла, он то и дело всматривался в эмоции мужчины, читая каждую реакцию. Но только жертва оказалась обездвижена, он хмыкнул, поднося окурок к лицу мужчины и поддавшись так близко, что коммунист буквально слышал его дыхание. — Одно неверное движение и я прижгу тебе глаз, — говоря это, он специально наклонил тлеющий конец в его сторону, что маленькие частички осыпались, попадая на кожу. Вдруг его взгляд опустился ниже, а на губах снова заиграла ухмылка, — а я и не знал, что у тебя есть веснушки, вот так сюрприз.       Союз зло рыкнул, глядя в сверкающие синие глаза напротив. Третий держал цепко, как змея, что душила пойманную полёвку, барахтающуюся из последних сил. Вырываться было бессмысленно, но ждать чуда иль милосердия он не собирался, мысленно подыскивая самое верное решение. И долго ждать не пришлось.       Коммунист замер, медленно ослабляя хватку и позволяя нацисту прижать его ладони к шершавой поверхности. Тот резко сжал их сильнее, причиняя боль Советам, но не замечая сопротивления, прекратил. Третий удивленно поднял правую бровь, явно ища в лице оппонента объяснения, но Союз бездействовал. — Неужели задаёшься? — Чужая ладонь коснулась его шеи, силой поворачивая голову точно к лицу нациста, — Ей, детектив, так не интересно.       СССР едва сдержался, дабы не треснуть тому лбом и прямо по носу. Идея была заманчивой, но сделать этого бы не вышло, Рейх явно был на чеку. Немец воодушевленно пел всякие колкости, стараясь как можно сильнее задеть детектива, но тот терпел и не зря. Постепенно, ослеплённый уверенность, Третий начал ослаблять хватку, всё больше зацикливаясь на своём превосходстве. Советы видел это и, как только ладони стали свободнее, нанёс удар.       Нацист заметил его, но полностью заблокировать не успел, получив своеобразный толчок под рёбра. Резко отшатнувшись, он выронил сигарету, отступая на пару шагов назад и тем самым давая коммунисту волю. Пользуясь моментом, Союз сразу же метнулся за оружием, хватая обеими ладонями и наводя точно врага. Рейх по-глупому захохотал, разминая плечи и придерживая ладонью место удара. Детектива до ужаса бесила его надменность, что просто витала вокруг этого гада. Цыкнув, он недовольно буркнул: — Как тебя вообще свои же не прибили… — Палец опасно соскочил с курка, едва не стреляя в стоявшего напротив.       А Третий словно и вовсе был где-то не здесь, не отреагировав ни на слова, ни на оружие, наставленное именно на него. Смотря толи на Советов, толи куда-то дальше, он прислушивался, повернув голову чуть на бок. Такое поведение врага в раз вывело мужчину, но не успел тот сказать что-то, как немец его опередил: — Я бы на твоём месте отошел оттуда, — полностью игнорируя угрозу, Третий начал быстро отступать назад, как-то недоверчиво поглядывая на ящики позади Советов.       «Что за бред?» — лишь пронеслось в мыслях, как позади что-то щелкнуло, отдалённо напоминая тиканье старых часов. Детектив бегло обернулся на ящик, но через едва приоткрытую крышку не было видно абсолютно ничего, в то время как звук повторился, но куда отчётливее. Сам того не понимая, он рефлекторно отпрыгнул в сторону, как позади раздался взрыв. Пламенная вспышка в мгновение разнесла по округе ошмётки ящиков и куски метала, падающие со звоном в разные стороны. А пламя поползло по ссохшимся подпоркам и обшивке.       Лежащий рядом мужчина едва не оглох от прозвучавшего хлопка, но, благо, он был в сознании. От гула звенело в ушах, что кроме рокота где-то на фоне, он не слышал даже собственных мыслей. Картинка плыла, а острая боль в правом виске не позволяла открыть правый глаз, в то время как что-то горячее скатывалось по коже. Союз встряхнул головой, тут же жалея о содеянном. Боль во всём теле тут же отозвалась, накатывая пульсирующими волнами, словно раздирая кожу. Спина горела, а правая рука вообще не слушалась, а то и вовсе казалось, что её нет. Пытаясь как-то ею пошевелить, он совсем ничего не чувствовал.       Постепенно мир начал приобретать кое-какие очертания, но смотреть было по-прежнему неприятно. С силой заставив правый глаз разомкнуться, он увидел лишь мутные черные потёки, в то время как рядом разгорался новый очаг. — Твою мать… — прошипел он, как из здорового глаза потекла редкая слеза, но он быстро вытер ту краем плаща, пытаясь хоть что-то разглядеть и приподняться. — Что-то ты немного не в форме, — прозвучал с насмешкой голос немца, тёмным силуэтом приближаясь всё ближе, — мой дорогой.       Коммунист зло скрипнул зубами, притягивая к себе Макарова и медленно вставая на ноги. Простое действие оказалось на грани невозможного, ноги сами сгибались в коленях, а тело было словно из свинца. Пошатываясь, он навёл оружие на нациста, держа палец на курке и готовясь выстрелить тому прямо в голову, стараясь не отвлекаться на пляшущие повсюду огоньки. — Вот как, — с наигранным драматизмом, Рейх закатил глаза, разведя руки в стороны, — стреляй же, будешь героем, премию получишь иль повышение. Вот только ты и сам знаешь, каковы будут последствия.       И тут Советы замялся. Он прекрасно понимал о чём говорит Третий, как и том, что будет по итогу. Думать было тяжело, головная боль не щадила ни на секунду, а вытянутая рука видимо покачивалась. Пока детектив решал, что же делать, Рейх достал из металлического украшенного узорами футляра новую сигарету, зажигая ту не менее дорогостоящей зажигалкой. Сделав затяжку, он довольно улыбнулся, поправляя чуть взлохмаченные волосы, заглаживая их назад. Всем своим видом он демонстрировал отсутствие страха, даже казалось, что ему вовсе всё равно, убьёт его СССР или нет. И, словно подтверждение, Третий вновь ехидничал: — Скорее, детектив, я устаю ждать!       Союз опасно качнулся, едва не падая на бок. Вовремя поддавшись назад, он всё же устоял на ногах, выронив при этом Макарова из руки. Ладонями он хватился за голову, та словно раскалывалась пополам, что от боли хотелось выть и кричать что есть силы. Ушибленный висок кровоточил, залив глаз окончательно, а мир снова расплылся, поглощая отливы огненных силуэтов чернотой, что вскоре окутала его целиком. После наступила тишина.

***

      Где-то вдалеке слышалось заливистое пение птиц, состоящее с не прерывистой какофонии писков воробьёв, курлыканья голубя и трелей, вроде как соловья. Но лишь периодическое пиканье, такое назойливое и неприятное, перебивало этот дивный концерт. Звучащее из неоткуда, словно в самой голове, оно всё повторялось и повторялось, пугая невозможностью прекратить этот кошмар.       Постепенно мыслить становило проще, формируясь в что-то внятное и единое. Всё ощущалось как в момент пробуждения ото сна, только сразу очнуться не выходило. Тело было словно из свинца, такое тяжелое и будто бы чужое, не поддающееся для каких-либо действий. Коммунист прижмурился, веки не поднимались, позволяя видеть только мрак и едва уловимые непонятные оттенки, лишь чувствовать, как глаза вертеться под ними.       Собрав все имеющиеся силы, он всё же разомкнул их наблюдая, как белая вспышка, режущая как при взгляде на солнце, постепенно угасала. Следом вырисовывались различные фигуры, мельтешащие туда-сюда, бормоча что-то невнятное и тут же скрываясь. Лишь проморгав пару раз он увидел знакомый силуэт, согнувшийся на стуле и разглядывающий что-то в собственных ладонях. — Чех, — едва выдавил из себя Союз тихим хриплым голосом, — ты снова в этих дебильных наушниках. Выбрось. — Союз! — Соскочив со стула, парень так громко закричал, что детектива аж пробрало, — живой, очнулся!       Глядя на мужчину удивленными и в то же время до безумия счастливыми глазами, он резво закопошился, бросая на белое покрывало планшет, что держал ранее в руках. Мотаясь туда-сюда, он то подскакивал к Советам, то дрожащими руками пытался найти что-то в карманах. Но, так и не обнаружив необходимого, он пулей помчался куда-то, едва не снося маленький табурет, ранее им же и использованный. Совету же оставалось лишь удивленно поглядывать ему в след.       И лишь сейчас он понял, что находится не на злополучном складе и даже не дома. Справа от него были большие окна, одно из которых было открыто, впуская в помещение и мелодичное пение птиц, и приятный свежий ветерок, раскачивающий отодвинутый в сторону светлый тюль. Ткань так завораживающе то спадал, то поднималась, освещённая яркими лучами и переливаясь на стенах, что напоминала волны тихой реки в какой-то дикой и мирной местности. Такое сравнение даже немного успокоило, позволяя отвлечься от неприятных ощущений в правых конечностях. Сражу же вспомнился и покалеченный глаз, но, благо, тот был в порядке и функционировал как положено.       Впереди от Союза была кремовая стена, украшена плакатами и фото, справа же — было несколько шкафчиков. Рядом пищал датчик, мерцая различными огоньками, от которого тянулись много проводов и трубок. «В больнице значит» — подумал про себя мужчина, как в палату влетел Чехословакия, ведя за собой медсестру и, что было очень неожиданным, Финляндию. Детектив нескрываемо удивился, с легкой насмешкой улыбаясь и отрицательно кивая. Парень он хороший, но верить в его добровольное решение проведать коммуниста, тот отказывался.       Пока женщина что-то говорила гиперактивному Чеху, едва не трясущемуся от переживаний, Фин направился к койке, неся в руках маленькую яркую коробочку. Встречая ребят, Союз попытался привстать, но мгновенная жгущая боль тут же отдалась в спине, заставляя едва не взвыть. Медсестра и коллега тут же поспешили к нему, помогая принять сидячее положение, поправляя позади подушку. — Рад, что ты пришёл в себя, — садясь на стул, кивнул ему Финляндия, развязывая золотистую ленточку, — Чехия не отходил от тебя ни на шаг, даже ночевать остался в больнице. Ты нас хорошенько напугал, знаешь ли. — Я долго был в отключке? — с любопытством рассматривая коробочку, детектив не сводил с того глаз. — Чуть меньше суток. Повезло, что Канада патрулировал в том районе, они же и доставили тебя сюда. — Сняв крышку, он потянул коробку Советам, демонстрируя сладко пахнущие бордовые трубочки, — Благо мы не совсем люди и потому восстанавливаемся куда быстрее. Пару дней и будешь снова в форме, только ожог на спине останется надолго и плащ придётся покупать новый.       СССР одобрительно кивнул, рассматривая яркие сладости. «Это же клюквенная пастила», — он едва сдержал искренний детский восторг, разгоревшийся внутри от полученной любимой сладости. Приняв коробку, он достал одно из лакомств, откусывая кусочек и блаженно прикрывая глаза. На языке заиграла приятная кислинке, чуть приторная, но самая заветная. Однако, глотнуть угощение так просто не выходило, пересохшее горло схватило спазмом, только он попытался это сделать. Уловивший это Финляндия сразу же подал тому стакан воды, стоящий подле на тумбе.       Пока коммунист приходил в себя, чуть кашляя и жмурясь от боли в теле, лежащий на этой же тумбе телефон засветился и завибрировал, привлекая внимание обоих. Напарник среагировал первым, пока Советы вытирал выступившие на глазах слезинки. Взял устройство, тот, не определив звонившего, передал его Союзу, поведя плечами на читаемый во взгляде вопрос, кто же это. Номер был неизвестен, точнее он вовсе отсутствовал, о чём свидетельствовала аналогичная надпись. Потому коммунист решил ответить, принимая помощь Фина, что приложил трубку к его уху. — Кхм, алло? — Немного растерянно начал Советы, переглядываясь со стоящим рядом парнем.       В ответ ничего не последовало, лишь едва уловимые помехи тихо шипели где-то на фоне. Детектив прислушался, на линии словно никого не было, от того ему начало казаться, что это чья-то глупая шутка или же кто-то ошибся номером. Подождав около минуты, он хотел было уже прекратить звонок, как неожиданный собеседник оживился.       Ехидный смешок, такой ехидный и противный тут же раздался по ту сторону линии, напрягая едва пришедшего в себя детектива. Советы удивленно распахнул глаза, глядя куда-то вперёд, в то время как ничего не понимающий Фин лишь не менее озадаченно косился на устройство. Звонкий смех был таким громким, что даже медсестра с Чехией оглянулись, прекращая свой диалог. Советы вздрогнул, только его коснулась ладонь напарника, а в динамике раздался голос: — Рад, что ты пришёл в чувства, детектив, — пропел собеседник, растягивая некоторые слова. — Наша встреча была такой короткой, я даже немного расстроен… — Что тебе нужно? — Лишь выдавил из себя Советы, перебивая до боли знакомый голос. — Хм, ничего, я лишь проявляю заботу и беспокойство, — возмутился говорящий, наигранно делая голос в такт сказанному, — тебе не нравится? — Иди к чёрту! — Мужчина зло сжал кулаки, тяжело дыша, от чего окружающие не на шутку заволновались. — Иль может есть что-то, что я не могу не сказать тебе. — Он на минуту затих, приглушенно посмеиваясь, а после добавил, так тихо и угрожающе: я знаю, что ты скрываешь.