***
Дениз снимает своë голубое платье. На подоле огромное мокрое розовое пятно, от впитавшего вина, ощущается мерзко. Оно определенно отправится в помойку, а жаль, подарок Лидии смотрелся на Дениз просто отлично. Айзеку раньше нравилось. Платье кучей остается на полу, когда девушка выкручивает кран. На краю наполненной ванны стоит бутылка сухого белого, помятая пачка сигарет с кнопкой, небольшой кухонный нож с резной ручкой и бутылек с таблетками. Дениз без понятия для чего они принимаются, вытащила первые попавшиеся из аптечки, главное, чтобы при реакции с алкоголем был ожидаемый эффект. Теплая вода окутывает девичье тело, которое усыпано в разноцветных синяках и царапинах, будь это свежие приятно пощипывающие от воды или покрывшиеся корочкой. Дениз старалась не расковыривать раны, но не всегда получалось, от нервов те начинали жутко раздражать, наверное, поэтому раны так долго заживают. Достает первую длинную сигарету, крутит колесико зажигалки до маленького огонька. Сигарета терпкая, вишнёвая, то, что сейчас нужно. Не утруждается стряхивать пепел, наслаждаясь с каждым разом всё более длинной затяжкой, наблюдает, как пепел сам сыпется вниз, утопая в воде. Плевать, теперь на всё плевать. Мартин тянется за бутылкой Chateau Angelus, запивая горечь от раскуренного фильтра, прямо с горла бутылки. Это не тот раз, когда в попытки расслабиться после ссоры с Айзеком девушка наслаждалась мелкими глотками из красивого бокала, а на бортике стояла пепельница. Сегодня другой случай, другой повод. Сегодняшним вечером Дениз Мартин настроилась покончить со всем, покончить с собой. Она не знала, закричит ли Лидия как банши, но надеялась, что нет. Кузина не должна узнать об этом так. Упавшие на руку таблетки за пару секунд тряски бутылька, сразу отправляются в рот. Вкус вина смягчает проглатывание столь противного препарата. Дениз больше так не могла. Хотелось закончить со всем здесь и сейчас, ни минутой позже. Перепачканная вода пеплом и легким розовым оттенком от скатившихся по подбородку капель вина, давала облегчение. Возможно, это от скурившей полной пачки сигарет и осушившей бутылки лучшего вина Франции. Мартин чувствовала вину лишь за такой дрянной повод выпить дорогущий напиток из горла, не смакуя его и вовсе. Все-таки она купила его почти за четыре тысячи евро. Когда потрясывающейся рукой берётся за нож, мысли уже спутываются. Дениз чувствует как тянет низ живота от смешанных таблеток с алкоголем. Начинается тот самый момент. Плавным движением твёрдой руки нажимает на правое запястье, по началу чувствуют едва покалывающий дискомфорт, а после погружая руку в воду — горящий порез. Спустя пару секунд всё затихает, кучка таблеток даёт эффект обезболивающего. Или Дениз настолько готова, что уже не замечает тянущиеся боли? Тело такое ватное, что она чувствует ровным счётом ничего. Смотрит на мокрую руку, размазанный порез и быстро стекающую кровь, так завораживающе падающую на водную гладь да пускающую в пляс с пеплом от сигарет. То же самое происходит и с левой рукой. На этот раз надрез получился ровнее, что удивляет Дениз, ведь весь её взор уже затуманен. Точно, ей лишь кажется, что он ровнее, настоящую реальность ей видеть уже не дано. Чувствует как нож опускается на дно ванны, задевая кончиков бедро, может быть, там тоже остался свежий порез. Совсем скоро всё кончится, как она и хотела. В бреду слышится открывающая входная дверь, хриплый голос Айзека, выкрикивающий её имя в пустоту. Точно ли это он, или начались звуковые галлюцинации? Дениз хотела увидеть его напоследок, очень хотела, а последнее желание должно исполнятся. Будь у неё силы пошевелить рукой, то прикоснулась бы к столь любимым волосам Айзека, упавшего на колени перед ванной. Он так близко, а она не в состоянии даже отчётливо видеть его лицо. Но это и не важно. Дениз может узнать его и по смазанному очертанию, ведь его невозможно не узнать. Руки Айзека трясутся, ткань валяющего платья пытается ускользнуть из-под пальцев, а парень продолжает стараться. Держать крепче, прижать к кровоточащим ранам, не смотреть на впитавшуюся кровь, а только на родное лицо, потерявшее всю свою румяность жизни. — Потерпи, скорая уже едет, — шепчет Айзек и пытается забрать еë боль. — Я не могу. Не могу забрать твою боль. — Потому что мне не больно, — отвечает Дениз, а потом из еë рта вырывается тихий смех. — Ведь Эллисон говорила Скотту то же самое. — Откуда ты… — глаза Лейхи расширяются. — Я знаю всё. Знаю о том, что Эллисон, умирая, даже не удосужила тебя взглядом. Ей было плевать на тебя. Как и твоему отцу. Он был последней гнидой, что бил тебя, и ты стал таким же, Айзек. — Нет, это не правда. — Тогда откуда эти синяки на моём теле, — усмехается Дениз. — Это был ты. — Нет, я не мог, я бы никогда, — испуганно шепчет Айзек. — Но тем не менее, эти синяки — твоих рук дело. — Не говори так, Дениз, прошу, — глаза Айзека становятся влажными, он пытается вынуть девушку из воды, но силы резко покидают его и он рухает на пол. — Дениз, скорая почти приехала. — Мне не нужна скорая. Я хочу умереть. Как Эллисон: не оставив тебе после себя ничего. Хочу, чтобы ты снова почувствовал себя жалким и ненужным, как я чувствовала себя за всё время наших отношений. Я хочу, чтобы ты гнил, Айзек. Чтобы винил себя в моей смерти. Потому что ты виноват. — Ты не умрёшь… — Умру. И я буду свободна там. А ты будешь проживать остатки своей никчёмной жизни в полном одиночестве. — Дениз. Она молчит. Айзек ждёт минуту, две, три, закусывает губу, прикладывая пальцы к шеи девушки, потому что своему супер слуху он не верит, и понимает — больше ему никто не ответит. Её прекрасные большие голубые глаза навсегда закрыты. Болезненный стон вырывается, а некогда голубое платье выпадает из рук. Она ушла. Дениз больше нет и не будет. Его ангел улетел домой, в небеса. Теперь его время страдать. Мученик.***
Тело непроизвольно дёргается, заставляя Айзека открыть глаза, резко сесть. В голове творится невесть что, всё так перемешалось. — А говорил, что оборотни не пьянеют. Ты заснул на половине фильма. Айзек замечает экран с пробегающими титрами под нелепую мелодию. Недосмотренный фильм волнует меньше всего. Рядом сидит Дениз, от которой он не может оторвать взгляд. Живая, весёлая в чистом любимом голубом платье. Но… почему живая?.. Она же… По коже пробегают мурашки, хочется убедиться настоящее ли сейчас. Тянется к рукам Дениз, высматривая на наличие порезов и синяков. Пусто. Чистые и гладкие запястья, лишь на левом маленькое тату в виде сердечка. У Айзека есть такое же на правой руке. Набили в честь третьей годовщины отношений. — Ты… живая. Но, я видел тебя в ванной… — А какой я ещё должна быть? Всë в порядке, Айзек? — Дениз хмурится, прикладывая ладонь ко лбу Айзека. — Ты несёшь какой-то бред. Может, у тебя жар? — Оборотни не болеют. — Ага и не пьянеют, по твоим словам. Фильм закончился, и мы не будем пересматривать его ещё раз, только потому, что ты налакался вина и уснул, — ворчит Мартин, но Айзек видит, что она вовсе не обижается на него. — Поверить не могу, Айзек, это Chateau Angelus оно стоило столько, сколько мы платили за аренду прошлой квартиры за полгода! — Прости. Я могу купить ещё. — Не стоит, оно ничем не отличается от того, что мы покупаем обычно. Наверное, я ведь так и не попробовала. Разве что дороже почти в четыре раза. Она смеётся. Боже, как красиво она это делает. Дениз закидывает в рот кусочек сыра, поворачивается к Айзеку, замечая его молчание и странный прямой взгляд. Обращает внимание на его слезящийся правый глаз, готовый вот-вот выпустить одну слезу. Дениз смахивает слезинку прежде, чем та успевает скатиться вниз по щеке. — Всё определëнно не в порядке, — говорит Мартин, когда Айзек наконец моргает и слезы градом бегут к его подбородку. — Тебе что-то приснилось? — Да… я… ты была там. Лежала в ванной вся в крови. И это было из-за меня, — отчаянно шепчет Айзек. — Твое тело, оно всё было в синяках. Я довёл тебя до этого. Там… там ты покончила с собой. Из-за меня… Дениз прерывает его нескончаемый поток слов, не желая в конце слушать извинение не за что. Аккуратно опускает свои руки на мокрые щеки Айзека, а тот сразу замолкает. Её губы трогает печальная улыбка и он не может не ответить ей тем же. — Это был всего-лишь кошмар. И не удивительно, мы ведь смотрели «Великолепие в траве» — Ты такая потрясающая, — Айзек опускает голову на девичьи колени, обнимая Дениз за живот. — Прости, прости меня за всё. — Тебе не за что просить прощения, милый. Айзек так не считает. Хочется возразить, доказать свое мнение, но слабое биение сердце выкидывает все слова из головы. Оно тихо-тихо стучит внутри Дениз. Айзек хмурится, выпрямляясь, ошарашенно смотря на Мартин. — Ты беременна, — резко выдыхает Лейхи, на что Дениз невинно улыбается. — Я хотела сделать сюрприз. Но, не получилось. — Это самый лучший сюрприз в моей жизни! Страшный сон отправляется в забытье, уступая место наиболее хорошей новости. Теперь этот день славится известием скорого ребёнка. Айзек притягивает Дениз к себе, утягивая в нежный поцелуй. Полное олицетворение удовлетворения и надежды. Девушка с улыбкой отвечает, прикасаясь одной рукой к шеи парня, другой чуть оттягивает его волосы. Она всегда так делает, а Айзека это сводит с ума. — Я люблю тебя, — шепчет он после поцелуя, соприкосаясь лбами. Вот оно, счастье. Айзек нашёл себя, посвятив свои умения в архитектуру. Любимая девушка беременна. На следующую их годовщину он сделает ей предложение, приложит все силы на романтическую обстановку. Ведь она этого заслуживает — быть счастливой, окутанной любовью Айзека. Айзек переводит взгляд на кофейный столик. На нём пустая бутылка Chateau Angelus и пачка вишнёвых сигарет, но они не запачканы кровью Дениз, а вокруг нет разбитого стекла. Она не умрёт. Только не так и только не молодой. У них впереди долгая счастливая жизнь, Айзек в этом не сомневается. И никакие они не мученики.