настоящее время
Энджи смотрел в стекло палаты пустым взглядом. За ним лежал Ястреб — бледный, подключенный к капельнице и монитору, который выводил цифры и давал понять, что тот жив. После практически девяти месяцев отсутствия, герой номер два нашёлся в больнице в абсолютной глуши, в критическом состоянии и с двумя новорожденными детьми. Когда Тойя позвонил ему, и объяснял это всё по телефону дрожащим голосом, Энджи моментально бросил всю свою работу и рванул туда. В Центральной больнице Ястребу сделали операцию, назначили лечение и начали терапию, и теперь оставалось только ждать пока всё подействует. Прогнозы врачей были положительные, но это не облегчало тревогу Старателя ни на один процент. Он расслабится и успокоится только тогда, когда Ястреб очнётся и будет в полном порядке. Энджи уже практически полтора часа не двигался с места. Его никто не выгонял, персонал больницы понимающе проходил мимо, не заостряя на нём внимание. В слабом отражении в стекле он видел помолодевшего себя. Чувства были практически такими же, как шестнадцать лет назад, когда он потерял жену, они встали где-то в горле и рвали на части. Тогда ему было страшно от того, что он остался один с четырьмя детьми, одному из которых ещё даже дня не было. Сейчас ему было страшно, что он может потерять Ястреба, человека, благодаря которому его семья снова стала одним целым, человека, который уже давно стал её частью. Шестнадцать лет назад его разрывало от чувства вины, оно сжигало его изнутри, словно Адское пламя. Ведь если бы не его эгоистичное желание иметь ребёнка с идеальной причудой, не его упрямство и глупые амбиции, Рэй была бы жива. А если бы он был чуть внимательнее, активнее искал Ястреба, нашел время и силы рассказать о своих чувствах, наверняка он бы сейчас не лежал в больнице за этим стеклом. Энджи злился на себя, злился настолько, что хотелось разбить себе голову об стену, лишь бы всё было по справедливости, чтобы он тоже чувствовал эту боль. Почему он вообще не выносит никаких уроков из своей жизни? Почему всегда достаётся дорогим ему людям, хотя страданий заслуживает он и только он? Тревога накрывала его с головой, руки непроизвольно сжались в кулаки, и он тяжело вздохнул. От бессилия внутри всё сводило и горело, ведь что тогда, что сейчас, Энджи ничего не мог поделать. И как всё вообще дошло до этой ситуации? Наверное, всё началось около пятнадцати лет назад, когда Ястреб, сам того не подозревая, спас не только Тойю, но и всю семью Тодороки. В тот момент, когда между Энджи и детьми всё рушилось, трещало и рисковало разбиться на такие мелкие осколки, которые никто бы уже никогда не смог склеить воедино.***
пятнадцать лет назад
— Там пожар! — Ястреб рукой показал на огромное пламя вдалеке. Они были вместе с наставницей на тренировке. Крылья адски зачесались в момент, когда он устремил свой взгляд на горящий лес на горизонте. Внутри всё кричало, что ему срочно надо рвануть туда — его учителя из Комиссии часто хвалили его за эту интуицию и особенности причуды, говорили, что это отличный навык для будущего героя. — Ястреб, это огонь. Ты помнишь про то, что тебе нельзя иметь дело с огнём? — уж что-что, а это выражение его лица и язык тела наставница знала слишком хорошо, поэтому готова была хватать будущего героя в любой момент. Но, Ястреб не зря тренировался большую часть своего времени, поэтому запросто увернулся и взмыл в небо. — Ястреб! — Я буду осторожен! — крикнул он и на всей возможной скорости помчался в горящий лес. Без лишних раздумий он бросился в огонь, пока крылья не привели его туда, куда нужно — Ястреб услышал крик, а уже через несколько мгновений увидел мальчика примерно его возраста. Тот лежал на земле и плакал, а от его тела исходил синий огонь. Это его причуда? Это он устроил пожар? — Эй! — крикнул Ястреб и спустился ниже. Он не обращал внимание на температуру вокруг и сильную нехватку кислорода, всё, что он хотел — спасти этого мальчика. — Держись! Он схватил его и тут же почувствовал ещё больший жар, а одежда моментально задымилась. Плевать было на неё, главное, чтобы крылья не сгорели, иначе Ястреб не сможет далеко улететь. Один ещё сможет, но он точно не собирался бросать мальчика в этом аду. — Отпусти меня, ты… ты же сгоришь! — Ястреб и правда почувствовал, как одежда на нем начала дымиться, а ладони едва выдерживали эту температуру. Наверняка где-то останутся ожоги, но сейчас это было меньшее, что волновало маленького героя. — Не отпущу! Ты тоже сгоришь! — они отлетели от леса на небольшое расстояние и Ястреб быстро снизился к земле, пытаясь потушить огонь на себе и на этом мальчике. — Это твоя причуда, да? Перестань ей пользоваться, давай, у тебя получится! Ты сможешь! Крылья всё-таки немного начали гореть, но Ястреб просто сбрасывал горящие перья и продолжал попытки помочь пареньку потушить огонь — стучал руками по языкам пламени на теле, говорил что-то успокаивающее. Его тело словно действовало на автомате, полностью игнорируя инстинкт самосохранения. Мальчик перед ним спустя время кое-как успокоился и смог погасить своё синее пламя. И только в этот момент Ястреб почувствовал свою боль от ожогов и закашлялся. Глаза, оказывается, всё это время слезились, в горле неприятным комом осели гарь и дым, одежда местами сгорела, а в крыльях не хватало перьев. Хотелось пить. — Как тебя зовут? — спросил он, вставая с земли. — Тебе срочно нужно в больницу! — Ястреб попробовал взлететь и обрадовался, когда это получилось. — Тойя. А ты… ты герой, да? Прости, что из-за меня ты… — он рукой показал на все ожоги и дырки на одежде. Тойя закашлялся и заплакал. Всё тело горело, ему было очень жарко и больно. И о чём он только думал… — Я Ястреб. Ещё не герой, только учусь! Давай, я отнесу тебя к своей наставнице, у тебя очень сильные ожоги, нужно в больницу! За меня не беспокойся, я нормально себя чувствую, — Ястреб подхватил Тойю на руки, как смог и полетел к месту, где его уже очень ждала взволнованная наставница. — Господи, ты в порядке! — выдохнула она. — Ещё раз ты… так ты вытащил ребёнка из огня! — женщина не сразу заметила Тойю. — Мальчик, как ты себя чувствуешь? Я сейчас позвоню в скорую, вас отвезут в больницу. Ты сможешь сказать телефон мамы или папы? Как тебя зовут? — Тойя, — повторил он. — Тойя Тодороки. Ястреб закашлялся уже от неожиданности, а наставница потеряла дар речи на секунду. Они ведь не ослышались? Тодороки?***
В больнице их положили в одной палате, и Тойя практически сразу уснул после всех перевязок и процедур. Ястреб, в отличие от него, отделался всего-то небольшими ожогами и потерял несколько перьев, и в целом чувствовал себя нормально. Тойя же был весь перемотан бинтами — от ног до головы, на лице была кислородная маска, ему поставили капельницу, и подключили монитор, который отмерял его пульс, давление, и иногда пищал, а лежал он под специальным охлаждающим одеялом. Ястреб смотрел на соседнюю кровать и думал о том, что сам того не ожидая, смог вернуть долг своему кумиру, и это ощущалось… так хорошо. Он был горд за себя, рад за то, что спас жизнь. Именно в этот момент Ястреб почувствовал, что он не зря тренируется для того, чтобы стать героем. Из коридора послышались приглушённые разговоры. Ястреб моментально лег и притворился спящим, чтобы его вдруг не наругали. — Если бы он пробыл там подольше, могло быть и хуже, — это точно говорила врач, которая делала ему перевязку, у нее был добрый и нежный голос. — Пока посмотрим, как будут вести себя ожоги, если вдруг они будут плохо заживать, придется делать операцию и пересаживать кожу. Могут остаться шрамы. А так, в целом, его состояние стабильное. — Спасибо вам большое, — а вот этот голос Ястреб раньше слышал только по телевизору. Дверь в палату открылась, и мальчик подавил в себе желание распахнуть глаза и посмотреть на своего кумира. — Это вам надо не меня благодарить, а его, — врач поправила на нём одеяло и положила рядом его игрушку — видимо, кто-то из Комиссии принёс. — Рикидо сказала, он как увидел пожар в лесу — сразу рванул туда без раздумий. Маленький герой. — Он ведь тоже в порядке? — Старатель подошёл к его кровати и замер ненадолго, потом отошёл, и сел возле сына. — Да, отделался небольшими ожогами, на руках в основном, да пару перьев подпалил. Не беспокойтесь, они у него отрастают. — Настоящий герой… не то, что я, — голос Старателя внезапно дрогнул и Ястреб услышал всхлип. — Какой от меня толк, как от героя, если я даже свою семью защитить не могу? — Старатель-сан, — врач подошла ближе и положила руку ему на плечо. — Не корите себя. Всё уже миновало, ваш сын в безопасности. Вы хороший герой. — Вы просто не знаете… всего. В том, что произошло с Тойей, виноват я и только я. Даже не знаю, что бы случилось, если бы не этот мальчик. Я бы… я никогда бы себе не простил. — Мне оставить вас? — Нет, я уже пойду. Не хочу будить их. Я зайду завтра, обязательно, — Старатель поцеловал Тойю в лоб, а затем, проходя мимо Ястреба, слегка потрепал его по волосам. — Обязательно позвоните мне, если что-то случится, я сразу же приеду. В эту ночь Энджи так и не смог уснуть. Он разнес всю тренировочную комнату в пух и прах, не успокоился, пока всё не превратилось в пепел и обломки, а сам Энджи не свалился на пол в рвущей на части душу истерике. Осознание того, что сегодня он мог лишиться сына, пришибло его так сильно, будто на него разом обрушилось целое здание. Какой же он отвратительный отец, слов не хватит, чтобы это описать. Ему было стыдно, так стыдно перед своими детьми — они нуждались в нём, нуждались в том, чтобы он был рядом, в нормальной семье и поддержке, а всё, что Энджи делал — игнорировал это, слепо потакая своим глупым эгоистичным амбициям и желаниям. Ещё никогда в жизни он не чувствовал себя одновременно таким одиноким, таким недостойным и плохим человеком. Он не заслужил никого из своих детей, не заслужил того, чтобы они называли его папой, недостоин был звания героя. Если бы люди узнали о произошедшем, узнали о том, до чего Энджи довел своих детей, они бы перестали видеть в нём героя, и были бы абсолютно правы. Он кто угодно — сумасшедший маньяк, который готов был ради своей цели пожертвовать даже своей семьёй, эгоист, который не замечал никого, кроме себя и своих достижений, безумец, погубивший свою жену в погоне за идеальным ребёнком, но не герой, нет. Энджи ведь замкнулся в себе даже не думал о том, какого живётся его детям, которые потеряли маму. Ни разу не спросил, как они себя чувствуют… когда он вообще последний раз хоть кого-то из них обнимал? Когда они последний раз ужинали вместе? Когда вместе куда-то выбирались? Такой человек, как он, не заслужил ничего. По его вине умерла Рэй, по его вине Тойя чуть не погиб, по его вине Шото имел на лице ужасный шрам, по его вине у Нацуо и Фуюми не было нормального детства. По его вине его семья не была счастлива. Волна истерики прошла, принеся с собой пустоту и ненависть к себе. Энджи привстал с пола и заметил Нацуо, который боязливо заглядывал внутрь. — Папа? Что случилось? — его голос дрожал, было слышно, что ещё чуть-чуть, и тот заплачет. — Меня разбудила Фуюми, сказала, что ты сжег всё и кричишь громко, и что Тойи нет у себя, и что ей очень страшно… папа, что произошло? Энджи выдохнул и сел. Слёзы наворачивались на глаза от того, как напугано на него смотрел сын. — Нацуо, иди сюда. Прости, что напугал, прости меня… — Нацуо подошел ближе и Энджи обнял его, так крепко, как только смог. — Тойя… он в больнице, но он будет в порядке. Герой его спас. Я так виноват, Нацуо, так виноват перед всеми вами… Сын осторожно обнял его в ответ, и Энджи почувствовал, как пустота в его душе немного уменьшилась. Они оба плакали по своим причинам, тихо, практически бесшумно. Именно в этот момент Старатель понял, осознал наконец, что никакие достижения и высоты не смогут заменить ему семью, и именно о ней он должен беспокоиться в первую очередь. Пока он не сможет обеспечить счастье и безопасность своей семьи, он не сможет обеспечить счастье и безопасность остальной Японии. Прежде всего Энджи должен был быть героем для своих детей, а пока он тянул только на злодея. — Мы завтра пойдём и навестим Тойю, не переживай. Он поправится и вернётся домой, — Нацуо вроде бы успокоился и вытер лицо рукавом пижамы. — Прости меня. Пойдём, нужно сказать Фуюми и Шото, что всё хорошо. В эту ночь для семьи Тодороки многое изменилось.***
настоящее время
— Он в порядке? — Старатель слегка дёрнулся, когда услышал голос Тойи рядом. Сын выглядел напуганным и потерянным, точно так же, как и он сам. — С детьми всё хорошо, маленькие только совсем, медсестра сказала. Мальчик и девочка, оба с крылышками. Она их так ласково назвала — птенчики, — слегка улыбнулся он. — Это правда. А этот, та еще птица, господи, — Тойя привалился к плечу отца и тяжело вздохнул. Энджи приобнял его. — Нужно ждать, пока лечение подействует. Прогнозы вроде хорошие, дня два-три придется подождать, чтобы очнулся. Теперь они оба смотрели за стекло и молчали, каждый думал о своём. До Энджи только сейчас стало доходить, что он стал отцом в пятый раз. Так странно, он вообще не думал, что хоть раз в жизни ещё испытает это чувство. Оно пока ещё только зарождалось, загоралось маленьким огонёчком внутри. — Я знал, — признался Тойя внезапно. — Что ты знал? — Что он ждёт ребенка. Я не стал тебе говорить, когда он пропал, чтобы ты не переживал ещё сильнее. Даже не знаю, правильное ли было это решение, — вздохнул он. — Я не думал, что всё так обернётся.***
примерно восемь месяцев назад
Тойя с самого утра получал странные сообщения. Сначала Шото написал, не видел ли он Ястреба в последнее время, потом отец спросил то же самое, Нацуо прислал ссылку на какую-то странную статью с заголовком «Герой номер два пропал?» Тойя задумался и понял, что с их последнего разговора прошла где-то неделя — обычно он бы не придал этому значения, ведь Ястреб не часто бывал в районе, где он жил и работал, да и переписываться у них особо времени не было, ведь герой был занят большую часть времени. Он заподозрил что-то неладное, когда обнаружил на двери своей мастерской приколотый красным пером конверт. — Ястреб, твою мать… — Тойя развернул бумагу и с первой же строчки понял, что две недели назад стоило прибить друга крыльями к полу и позвонить отцу, не обращая внимания на все его возможные возмущения. — Есть у него, блять, план, — четырхнулся он, читая письмо дальше. «Привет, Тойя! Когда ты будешь это читать, вероятно, я уже буду далеко и вне зоны доступа. Я выкинул свою старую симку, оставил все вещи, а мой заместитель в агентстве теперь его руководитель. Прости, что не рассказал тебе об этом неделю назад… я знаю, ты бы попытался меня остановить. Я не придумал ничего лучше, кроме как просто сбежать. Я знаю, ты скажешь, что это недостойный героя поступок, да и я сам так считаю, но слишком много всего произошло в последнее время, что… может, хотя бы какое-то время я хочу перестать быть героем, перестать исполнять чьи-то приказы и наконец-то действительно почувствовать свободу. Как птица, которая выбралась из клетки. Можешь не стараться меня найти, я всё сделал так, чтобы меня точно невозможно было отследить, уж поверь, я в этом спец. Так что… не знаю, когда вернусь, и вернусь ли вообще. Особенно с учётом того, что меня может ждать. Главное не беспокойся, со мной всё будет в порядке! Уж что-что, а постоять за себя я могу, не сомневайся! P.S. пожалуйста, не рассказывай отцу про моё положение! P.S.S. но я пойму, если ты расскажешь Ястреб» — Маленькая трусливая птица, — вздохнул Тойя, заканчивая читать письмо. Не удивительно, что друг ничего не сказал ему — такой идиотский план он бы точно не одобрил. Внутри вскипали злость, обида, и раздражение. Тойя был, черт возьми, единственным, самым близким другом Ястреба, и как он мог так поступить? Сбежать, никому ничего не сказав, просто исчезнуть — вот он, поступок, достойный героя номер два и хорошего друга, как же. Тойя, поддаваясь эмоциям, пнул дверь пару раз. Этот порыв прервал рингтон телефона — звонил отец. — Да, пап, — Тодороки попытался успокоиться, чтобы случайно не поджечь себя и всё остальное — а очень хотелось. — Ты видел новости? Ты знаешь, где Ястреб? — голос отца звучал взволнованным. — Он… тебе ничего говорил? — Новости не видел, но догадываюсь. Он мне тут письмо оставил, как в дешёвой мелодраме, — Тойя наконец-то вошёл внутрь своей мастерской и сел, лист бумаги и красное перо положил рядом. Он сверлил его глазами так, будто тот мог внезапно заговорить и выдать местонахождение того, кто его написал. — Что в нём? — Я тебе фотку пришлю. Ничего конкретного там нет. Энджи тяжело вздохнул и замолчал. Видимо, Тойя был его последней надеждой в этом вопросе. Они оба без слов чувствовали друг друга. Внезапное исчезновение Ястреба для семьи Тодороки означало не только внезапное исчезновение лучшего друга и коллеги по работе. Тойя воспользовался моментом и сфотографировал письмо, предусмотрительно загнув ту часть, где было написано про беременность. Не стоит его старику переживать ещё и из-за этого. Он понадеялся на то, что Ястребу хватит ума спрятаться там, где будет хоть какой-нибудь доступ к медицинской помощи. — Просто… знаешь, возможно я в этом виноват. Мы… — заговорил Энджи снова, но Тойя перебил его, понимая, о чём тот хочет ему сказать. — Я знаю, что вы переспали. Не осуждаю, он рассказал мне, как и при каких обстоятельствах это произошло. Не то что бы я хотел в принципе знать, что мой лучший друг спит с моим отцом, но выбора у меня не было, — хмыкнул Тойя, подозревая, что Старатель сейчас закрыл лицо рукой и покраснел. — Это из-за Комиссии, наверное, посмотри письмо, я скинул.***
за две недели до этого разговора
— Я тебе сейчас все перья выжгу, курица ты недоделанная! — Тойя искал, чем бы таким запустить в Ястреба, после таких откровений. Когда друг залетел к нему в мастерскую со словами «нам нужно кое о чем серьезно поговорить», парень ожидал чего угодно, но не этого — Какого хрена, Ястреб?! Почему из всех людей на планете… Хули ты ко мне не прилетел, а?! — Я могу объяснить! — Ястреб парил под потолком мастерской от греха подальше. — Уж постарайся! — руки Тойи опасно сверкнули синим пламенем, но парень поспешил его потушить — из-за эмоций оно могло выйти из-под контроля и спалить сначала его, а потом и всё вокруг. Очень опасно было зажигать огонь рядом с различными горючими веществами, да и изобретения было жалко. Это произошло два месяца назад. Ястреб, по приказу Комиссии, шпионил за Лигой уже долгое время. Один из таких дней прошёл так себе, он чертовски устал после пары драк, потому что обычную геройскую работу тоже никто не отменял. Ястреб вырубился как только скинул перья и лёг на кровать. Засыпая, он задумался на тем, что то что-то забыл, но вспоминать и разбираться уже не было сил. В таком же режиме прошли следующие четыре дня, а на пятый то, о чём всё-таки следовало усерднее подумать в тот вечер, дало о себе знать. Ястреб спокойно сидел на крыше и наслаждался секундной передышкой, когда от неожиданной боли его согнуло пополам, а затем накрыло смутно знакомыми ощущениями. С шестнадцати лет, ровно с момента, как вторичный пол дал о себе знать, он каждый день принимал подавители. В планы Комиссии на него не входили особенности организма омеги, поэтому циклы и возможность иметь детей была им ни к чему. Они вообще не рассказывали Ястребу про вторичный пол и прочие вещи, про то, что с ним происходит, он узнал от Тойи как-то на одной из них посиделок. Но, не высказывая особых возмущений, Ястреб последние несколько лет никогда не пропускал приём подавителей: две таблетки каждый вечер. Никогда, кроме этих пяти дней. Организм, видимо, решил отыграться на нём за всё то время, что в его нормальную работу наглым образом вмешивались. В живот будто ножи втыкали, голова кружилась, его слегка подташнивало, а в нос разом ворвались тысячи запахов. Ястребу нужно было срочно попросить какой-то помощи у кого-то, кому он на сто процентов может доверять. В Комиссию идти был не вариант — ему там взбучку устроят за пропуск препаратов, вместо того, чтобы хоть чем-то помочь. До мастерской Тойи было слишком далеко, в таком состоянии он рисковал не долететь, а перспектива грохнуться посреди улицы его очень не радовала. Ястреб огляделся, сориентировался на местности и понял, что ближе и безопаснее всего сейчас — долететь до офиса Старателя, а там как пойдёт. Главное, чтобы герой был на месте, а не на очередном вызове. Ястреб собрался с силами, пережил очередной болезненный спазм и осторожно взлетел, стараясь двигаться так, чтобы не стало хуже. В его обычном состоянии дорога заняла бы минут пять, но в итоге он добирался двадцать, периодически останавливаясь, чтобы не упасть. Ястреб постучался в окно и когда Старатель открыл его, вопросительно посмотрев на него, свалился на пол от боли и накатившей усталости. Терпеть это становилось невыносимым. Даже его самая первая течка не была такой болезненной, как эта. — Давненько не виделись, — Ястреб кое-как нашел удобное положение и вымученно улыбнулся. — Как дела? Я тут вот, знаешь, решил заглянуть. Запах Старателя заполнил лёгкие. Разумеется, тот пах гарью и костром. В любой другой ситуации это оттолкнуло бы Ястреба, который с детства привык держаться подальше от огня, но сейчас это неожиданно успокаивало и облегчало боль. — Ты… — Энджи принюхался и моментально всё понял. — Тебе нужна помощь? — Очень.***
Эта операция наконец-то закончилась. Ястреб был разбит и уничтожен морально, после того, как ему пришлось убить Твайса — он лежал на больничной койке и даже не переживал из-за полученных травм и практически полностью сожженных крыльев. Отрастут, ничего страшного. Главное, что история с Лигой наконец-то закончилась. Наверное, это того стоило, верно? Тогда почему в сердце поселилась такая тоска и ненависть к себе? — Ястреб-сан, можно? — в палату постучалась его лечащий врач. — Да, конечно, — ответил он с помощью временного голосового помощника. Горло и лёгкие всё ещё не до конца восстановились после этих ожогов. — Нам пришли результаты ваших анализов, там всё в порядке. Уже скоро можно будет вас выписать, но… есть вероятность, что вы можете быть в положении, Ястреб-сан. Несколько гормонов в крови сильно повышено, обычно, такое бывает при беременности. Нам нужно будет сделать УЗИ, пройдёмте со мной. Ястреб аж застыл на секунду.***
— Я вообще тогда думал, что помру, — Тойя после рассказала слегка успокоился, поэтому Ястреб спустился обратно на пол. — А до тебя, ну, правда было далеко. — Просто признайся, что хотел переспать с моим отцом и не оправдывайся, — Тойя хмыкнул, когда Ястреб в ответ на это закатил глаза. — Это был приятный бонус! — друг был прав, оправдываться было действительно бесполезно. Ястреб и глазом не успел моргнуть, как его детский фанатизм по любимому герою перерос во что-то большее. Наверное, это всегда было чем-то большим, но в детстве парень этого не осознавал. — И чё ты теперь будешь делать? Расскажешь ему, а дальше там свадьба, жить вместе начнёте, и всё такое? Мне теперь тебя тоже папой называть, а? — поддел его Тойя, усмехаясь. Он поставил чайник в подсобке — как-то диалог затягивался, а пиво-то Ястребу теперь было нельзя. — Нет, я не буду никому ничего рассказывать. Записей о моем осмотре нет в истории болезни, и о беременности знаешь только ты. Я… короче, с Комиссией всё сложно. Они меня не отпустят просто так, и скорее всего, меня заставят избавиться от ребёнка. А если я попробую отказаться, то меня либо сошлют в Тартар за какой-то надуманный повод, либо вообще прибьют. У них таких как я ещё целая куча, героем больше, героем меньше, — вздохнул Ястреб. — Я читал их документы и периодически подслушивал. Они всегда так поступали. — Хуйня какая-то. Так неужели мой старик ничего не сможет с этим сделать? Герой Номер Один всё-таки, ебать, у него же должно быть какое-то влияние на Комиссию, — задумался Тойя. Он знал о некоторых внутряках работы Ястреба, но чтобы всё было настолько плохо… ты же планируешь ему рассказать? Ястреб многозначительно промолчал. Тойя закатил глаза. — Ясно. — Не переживай, я кое-что придумал. Расскажу чуть позже. Ты же меня знаешь, у меня всегда есть план! — улыбнулся он, и Тойя, как всегда, поверил. — При нём все останутся в выигрыше. Только не говори ни о чём Энджи, пока я не проверну всё, ладно?***
четыре месяца назад
Ястреб уже несколько месяцев жил в горной деревушке вдали от цивилизации. Старушка по имени Сумико ласково приняла его в своем доме в обмен на помощь по хозяйству и приятную компанию для бесед — её дети давно уехали из этой глуши и практически не навещали мать, а с возрастом ей становилось всё сложнее ухаживать за домом и двором. Ястреб с удовольствием работал в огороде, прибирался в доме, стирал и готовил, а в свободное время он просто отдыхал или осваивал какие-то новые занятия. Много читал — у Сумико была огромная библиотека. Тренировался — ведь нужно было держать себя в какой-никакой форме. Иногда мог сходить в магазин или помочь другим жителям деревни. Здесь никто не знал его как Ястреба, он представлялся всем своим настоящим именем — Кейго Таками, на все вопросы о схожести с героем номер два он отмахивался, и в своей шутливой манере отвечал, что их всегда сравнивали. Сбрил бородку, отрастил волосы, а перьев оставлял ровно столько, сколько хватило бы для того, чтобы взлететь и защитить себя в случае чего, но при этом чтобы они вмещались под куртку и не были особо заметны. Остальные сжигал. Первое время Ястреба съедала изнутри совесть. Ведь где-то далеко отсюда кто-то нуждался в его помощи, Токоями тренировался не с ним, а семья Тодороки имела много вопросов и очень скучала. Но в то же время ему было так хорошо без фантомного ощущения взгляда на спине, без обязанностей и риска, без страха за свою жизнь. Впервые за столько лет Ястреб чувствовал себя по-настоящему свободным. Такая тихая размеренная жизнь со временем пришлась ему по душе. Может, именно об этом он и мечтал всю жизнь? Жить вдали от цивилизации, помогать какой-то старушке по хозяйству, вообще не знать, что происходит в мире, и иногда позволить себе полетать над лесом и возле горных вершин ночью, чувствовать в крыльях и волосах свободный ветер. Ястреб был рад тому, что он наконец-то сам мог распоряжаться своим телом, пусть и беременность была не самой прекрасной вещью в его жизни, зато он сам это выбрал. Иногда его штормило так, что с кровати он мог не вставать сутки, иногда запахи ощущались слишком ярко и его рвало дальше, чем он видел, а живот периодически болел, но он был неожиданно счастлив (хотя, он чувствовал, что в любой момент мог разреветься из-за чего угодно). Может, гормоны, а может, потому что он ждал ребенка от любимого человека, а может, вообще всё вместе. Кстати, об этом. — Кейго, сынок, у тебя какой месяц-то уже? — спросила его однажды Сумико, указывая на его увеличившийся за последний месяц живот. — Пятый должен быть, — примерно прикинул в голове Ястреб. — А чего пузо такое огромное? — усмехнулась она. — Двойня? — Ага, — парень подошел к зеркалу и осмотрел себя. И правда, за последний месяц его живот очень прибавил в размерах. — Слушай, тебе бы может стоило к врачу съездить? Ты вроде жаловался на боли в последнее время, да и тем более раз двойня… такое бы наблюдать в больнице. У нас в деревеньке есть врач, конечно, но тут она тебе не поможет. Йои так, давление померить может, да от простуды что-нибудь посоветовать, — Сумико приложила руку к его животу и задумчиво посмотрела, будто пыталась понять, всё ли в порядке. — А далеко здесь больница? Не в городе? — Ястреб поёжился. Если здесь он ещё мог списать свою схожесть с героем номер два на шутку, то в населённом пункте покрупнее его уже точно узнают. Но Сумико была права — наверное, хотя бы раз стоило посетить больницу, тем более, не собирался же он рожать прямо здесь. — Ой, да нет, в соседнем поселке. Часа два езды, она там маленькая, но УЗИ тебе точно смогут сделать. Давай, заодно мои гобелены отвезёшь к Гёто, а то я ему уже три месяца обещаю. Автобус ходит два раза в день, в восемь утра туда, в девять вечера обратно, как соберешься, скажи мне, — Сумико убрала руку с его живота и ушла, оставляя Ястреба подумать в одиночестве. Ну, от одной поездки в посёлок ничего не случится.***
Ястреб думал, что эта дорога никогда не закончится. Водитель отнесся к нему с пониманием и старался ехать медленно и аккуратно, но постоянные повороты на горном серпантине и неровности, которые старый автобус всё равно собирал привели к тому, что три раза Ястреба чуть не вырвало. Одному богу известно, как он сдержался. Сначала он посетил Гёто и отдал ему гобелены Сумико (оказалось, женщина уже много лет продавала их здесь, поэтому, Ястреб ещё и выручку забрал), а потом уже отправился в больницу, когда узнал, как туда пройти. Сегодня Ястреб предусмотрительно снял все перья, на лицо надел маску, а отросшие волосы завязал в хвостик — чтобы никто точно не узнал в нём пропавшего героя. Больница оказалась совсем не такой как те, к которым Ястреб привык. Слегка обшарпанная, практически пустая и всего лишь двухэтажная. На стойке регистрации его встретила уставшая женщина, которая со скучающим видом смотрела небольшой телевизор. — Здравствуйте! — отвлёк её Ястреб. — Ого, хоть кто-то новый сегодня пришёл! — вмиг оживилась она. — Вы записаны? Меня зовут Макото, задавайте любые вопросы. — Неа, — он объяснил, что ему нужно, протянул свои поддельные документы на настоящее имя и деньги за приём, потому что поддельную страховку он решил не делать. — Хорошо. Врач работает с часу дня, а сейчас только двенадцать, так что придётся вам слегка подождать. Посидите пока в холле, — кивнула девушка и протянула ему бумажную карту. Ястреб кивнул и сел на диванчик напротив стойки регистрации. Взгляд сам зацепился за телеканал, и Макато, понимая его без слов, сделала погромче. Какая-то программа про Всемогущего сменилась геройскими новостями. Как же давно Ястреб их не видел. «Япония постепенно восстанавливается после задержания всех членов Лиги Злодеев. Преступность последние несколько месяцев стабильно снижается, благодаря совместной работе полиции и героев. Можно сказать, что большая угроза безопасности страны наконец-то миновала». «Всемогущий продолжит работу учителем в Юэй и далее — герой дал эксклюзивное интервью нашему каналу». «Продолжаются поиски про-героя Ястреба. Напоминаем вам, что герой номер два исчез около четырех месяцев назад, и с тех пор о нём так и не было получено никакой информации. Комиссия по безопасности Японии объявила награду за информацию о Ястребе размере пятисот тысяч йен, а так же герой номер один Старатель предлагает ещё двести тысяч йен. Если вы видели человека, похожего на Ястреба, или его самого, позвоните по телефону, указанному на экране». Макото после этих слов повернулась на стуле и внимательно посмотрела на него, но Ястреб моментально отреагировал: — Спешу вас разочаровать, но это не я! — улыбнулся он. — Уже столько раз происходила подобная ситуация, даже не сосчитать. Мы всегда были похожи, но с момента, как он пропал, мне вообще прохода не дают! — Ну да, у вас же нет крыльев. Интересно, куда он пропал? Может, его похитили? — задумалась Макото. — Хотя, не думаю, что такого героя можно было спокойно похитить… — девушка вернулась к просмотру новостей и Ястреб выдохнул с облегчением. Пронесло. «Новые охлаждающие элементы для геройских костюмов — изобретатель Тойя Тодороки, более известный в геройском мире как Тление, совершил прорыв в индустрии изобретений. Его отец, Старатель, уже по достоинству оценил творение своего сына. Как передал нам Тойя, «изобрести подобную вещь было мечтой всей его жизни, ведь без подобного вспомогательного прибора он не может быть героем на все сто процентов» Так же он передал, и обязательно попросил это упомянуть: «Ястреб, засранец, если ты это видишь, ты обещал мне, что когда я это придумаю, мы вместе будем героями. Так что вернись и отвечай за свои слова». Орфография и пунктуация автора сохранены». Ястреба эта новость поразила в самое сердце. Точно, последний раз, когда они виделись, Тойя показывал ему самый последний прототип своего костюма, который бы мог охлаждать его настолько, чтобы пламя не убило его на работе. Итоговый вариант показывали по телевизору — парень красовался в нём на выставке предметов поддержки, и черный костюм с голубыми вставками так красиво подходил к цвету его пламени. Совсем как тот детский рисунок, который они с ним нарисовали в детстве.***
пятнадцать лет назад
Ястреб проснулся ночью из-за тихого плача с соседней кровати. Было понятно, что Тойя пытался делать это максимально бесшумно, но перья улавливали малейший звук. Уже скоро их должны были выписать, ожоги Тойи заживали вполне нормально, но не без последствий — остались шрамы, на руках, на груди и совсем небольшие на лице. — Эй, что случилось? — Ястреб залез к нему в кровать и вместе с этим осторожно погладил по плечу. Он, наверное, не должен был этого делать, но вдруг Тойе было больно, и поэтому тот плакал? А ещё за эти несколько дней они успели сдружиться, поэтому Ястреб чувствовал себя просто обязанным помочь другу, даже если это означало бесцеремонно вломиться в его личное пространство и помешать плакать в одиночку. — Отвали, пернатый, — отмахнулся Тойя и зарылся в одеяло, отворачиваясь и всхлипывая. — Ну теперь точно не отвалю. Что случилось? Ну, эй, расскажи, — Ястреб потянул с него одеяло и получил за это в нос. Легонько, но ощутимо. Тойя молчал-молчал, а потом сел и утер лицо. — Я хочу быть героем. Хочу быть как Всемогущий, как папа, даже лучше! Но я не смогу… с этим, с этим не смогу, — он вытянул руки вперед — белесые неровные шрамы покрывали все руки от кисти до плечей, исчезали под футболкой. — Врач сказал, что если я пару-тройку раз так перегреюсь, то могу умереть. Сгореть. Почему… это несправедливо! — Тойя опять заплакал, и Ястреб обнял его — и руками, и крыльями. — Я знаю, папа мне объяснил, нормально, я всё понимаю… но я хочу, всё ещё хочу! — Но ведь не все герои сражаются на передовой. Ведь, ну… например, если бы не было тех, кто делает оборудование для геройских костюмов, не было бы героев! А значит, их тоже можно назвать героями, так? — сказал Ястреб первое, что пришло ему в голову. — Просто, ты же должен понимать, что если ты перегреешься и выйдешь из строя, ты никого не спасешь. А значит… — Я понимаю, не надо мне это в сотый раз повторять, — Тойя совсем размяк и поник. — Я и без тебя понял, что настоящим героем мне уже никогда не стать. — Эй, я этого не говорил! Дослушай! Значит, ты можешь, например, стать героем, который делает геройские костюмы, сделать себе какой-нибудь костюмчик, который будет защищать тебя от перегрева, и потом уже стать героем, которым хочешь, который сражается на передовой и не выходит из строя! — Ястреб подскочил и взял с маленького столика карандаши и бумагу, которые ему принесли, чтобы чтобы нарисовать. — Вот, смотри, ты можешь придумать такие штучки на руки, на тело, не знаю, может на ноги, — он быстро водил карандашом по бумаге, и уже начало вырисовываться что-то наподобие костюма. Кривое, всё же у Ястреба было не так много времени, чтобы рисовать. Тойя оживился и наблюдал за процессом рисования. — И крутую маску хочу, чтобы глаза тоже не перегрелись! И да, перчатки, обязательно! В итоге они сами не заметили, как за рисованием прошла почти целая ночь. Вырубились прямо так, на кровати у Тойи, среди карандашей и разрисованных листов. В центре кучи лежал один, на котором был нарисован черный костюм с ярко-голубыми вставками, а рядом черно-желтая футболка, желтые очки и желтая куртка с вырезами для крыльев и подписью: «Как только Тойя изобретет свой костюм, мы станем настоящими героями!»***
Ястреба одолели воспоминания о том, как они с Тойей могли часами сидеть и выдумывать и пытаться смастерить какие-то приборы, и потратить на это практически всё воскресенье, что парень гостил в доме семьи Тодороки. Как он мог фломастерами рисовать узоры поверх его шрамов, которые однажды превратились в татуировки. Как уже после поступления в Юэй на факультет поддержки Тойя заваливал Ястреба прототипами изобретений. И вот теперь Тойя исполнил свою мечту. Так странно, ведь к этому привёл такой казалось бы маленький разговор. Слезы выступили на глаза от воспоминаний и какой-то внезапной злости на самого себя — Тойя ведь так дорожит им, а он, как трус, свалил и ничего даже не сказал нормально, только письмо оставил. Друг ведь наверняка волнуется… — Таками-сан, проходите, врач пришла, вам в сто двадцатый кабинет, — отвлекла его от самокопания Макато. Ястреб кивнул, протёр глаза и пошел по указателям в нужное место. Внутри никого не оказалось, но как только он постучал по двери, то из-за ширмы послышалось «минутку!», и через пару мгновений появилась слегка запыхавшаяся женщина, которая натягивала на себя халат. — Здравствуйте! Ой, так давно не вела омег, вы не представляете, как я рада сейчас! Садитесь, садитесь, я сейчас, руки только помою, и всё сделаем. — Да, конечно, не торопитесь! Уж думаю, к девяти часам мы закончим, у меня просто автобус, — Ястреб сел на стульчик напротив стола врача и стал терпеливо ждать. — А, вы из гор? Не удивительно, что я вас не видела раньше. Вы очень похожи на героя номер два, но вам наверное все это говорят. Меня зовут Ёсико, — женщина села за стол и открыла компьютер. — Да, это правда. Женщина начала с опроса: какая беременность, какой месяц, обследовались ли раньше, есть ли жалобы, ещё больше оживилась, когда Ястреб сказал, что у него будет двойня, долго что-то записывала, немного нахмурилась на моменте, когда он рассказал про прием подавителей. Затем она отвела его в соседний кабинет на анализы, потом на осмотр и УЗИ, на котором Ёсико тоже долго молчала, рассматривая в маленьком мониторе картинку и делая периодически какие-то пометки. Ястреб с трудом разбирал, что там отображалось. — Вы так молчите, как будто у меня там не дети, а инопланетяне. Всё же в порядке, Ёсико-сан? — он начинал немножко нервничать. — Не беспокойтесь, всё хорошо. Детишки для вашего срока хорошо развиты и никаких отклонений я не вижу. Маленькие только, но обычно для двойни у омег это рассматривается как норма. Хотите знать пол? Я уже могу это определить, — улыбнулась она. Ястреб кивнул, и Ёсико ещё немного поводила аппаратом по его животу. — Мальчик… и девочка! Поздравляю, такое редко бывает! — женщина напечатала снимки и протянула ему, показывая и объясняя, где среди этого непонятного на первый взгляд изображения находятся его будущие дети. Ястреба опять пробило на слёзы. Так здорово… Сейчас он даже не стал сдерживаться, врач же просто протянула ему салфетки и вернулась к компьютеру, чтобы доделать записи. До этого момента Ястреб не задумывался о том, кого он хочет, а тут сразу сын и дочь. Он смотрел на снимки, вытирал слёзы уже пятой или шестой салфеткой, но улыбался. В непонятном черном месиве теперь вырисовывались вполне различимые силуэты. — Вы как отойдёте, скажите свой номер телефона, я вам позвоню, как результаты анализов будут готовы, — Ёсико терпеливо и с теплом в сердце дождалась, пока Ястреб проплачется. — В общем, пока без них, я вам могу сказать, что всё в порядке, вам надо лучше питаться и не перенапрягаться. Не таскайте тяжести, воздержитесь от активных спортивных тренировок, но и просто лежать на кровати целыми днями тоже не нужно. Обязательно следите за своим самочувствием, в беременности двойней лучше перестраховаться и лишний раз посетить врача. Сразу вас предупрежу — девять полных месяцев вы точно не доходите, поэтому где-то неделе на двадцать девятой-тридцатой нужно будет лечь в больницу. Я вам всё это записала, сейчас распечатаю, чтоб вы не забыли. И написала лекарства и витамины. — Спасибо вам большое, Ёсико-сан, — Ястреб забрал лист с рекомендациями. — Будьте здоровы и ждите моего звонка завтра! Вернулся в деревню Ястреб часам к одиннадцати. Сумико не спала, ждала его возвращения. Он кратко рассказал ей про визит к врачу, отдал выручку за старые гобелены, они поужинали и приятно разговорились. Сумико ушла спать, когда убедилась, что Ястреб в порядке. Он убрался, полил растения в доме, немного почитал и когда зевнул уже пятый раз, понял, что пора перестать изматывать себя сегодня и лечь уже в кровать. Только Ястреб закрыл глаза, как воспоминания о сегодняшнем репортаже на телевизоре накрыли его, и те эмоции вновь вернулись. Когда Ястреб был ещё ребёнком, на выходных Энджи всегда забирал его к себе, и это был самый счастливый день в его неделе — ещё бы, целый день провести со своим кумиром и его детьми, со своими единственными друзьями. Лучше всего он, конечно, общался с Тойей, но и про Нацуо, Фуюми и Шото Ястреб не забывал — часто все впятером они играли в героев и злодеев, в обычные детские игры (прятаться в доме Тодороки было одно удовольствие), в настолки, рисовали, читали что-то, в общем, просто были детьми. Именно в их доме он мог расслабиться и забыть о своих обязанностях перед комиссией. Уже по прошествии лет, когда Ястреб стал старше, Энджи рассказал ему, насколько появление пернатого маленького героя в его жизни изменило его к лучшему, буквально спасло семью Тодороки и вернуло в неё покой и гармонию. Они тогда, помнится, выпивали, Старатель держал его за руку, и наверное в этот момент Ястреб понял про себя абсолютно всё. Он знал, что был важен для семьи Энджи, но и ровно настолько же мужчина был важен и для него. Тот, кто посадил его отца и спас его, тот, кто не смотря на строгое воспитание в Комиссии и бесконечные тренировки, сумел подарить ему кусочек нормального детства, тот, кому Ястреб мог доверять. И конечно, Энджи был тем человеком, которого он действительно любил, той самой искренней, первой и единственной любовью. Он никогда не говорил об этом ему, даже сам себе долго не признавался. Ястреб внезапно почувствовал себя таким одиноким. Какой-то рациональной своей частью он понимал, что расскажи он Старателю всю ситуацию, про свои страхи перед комиссией и про беременность. Наверное, всё бы решилось нормально, и не пришлось бы ему никуда сбегать. Они бы могли вместе разделить эту радость, проходить все этапы вместе, покупать какие-то вещички, обустраивать комнатку и так далее… Но другая его часть боялась этого гипотетического разговора и побеждала в этом негласном соревновании. Именно поэтому он сейчас был здесь, в горах, совсем один, лежал на кровати и плакал, прижимая к себе очень потрепанную временем игрушку Старателя. Так хотелось бросить всё, набрать знакомый номер и вернуться… Перья слегка зачесались, как только он об этом подумал. — Нет. Нельзя, нельзя, — задушенно прошептал Ястреб в ответ своим мыслям. Слишком большая была вероятность потерять всё навсегда. Он не знал, любит ли его Энджи так же, как Ястреб его. Скорее всего, нет, ведь зачем ему в партнёры какой-то юнец, который даже младше его старшего сына? Там и речи не могло идти ни о каких романтических чувствах, как же, откуда им там взяться? А всё, что можно было считать, как намёк, было всего лишь глупой выдумкой влюбленного сердца, и никогда не было правдой. Даже воспоминания о том дне, когда они были максимально близки, можно было трактовать как-то, что Энджи просто не хотел сделать ему больно, поэтому был максимально нежен и осторожен. Другой причины быть не могло. Ястреб старался реветь как можно тише, чтобы не разбудить Сумико. Ему ещё никогда в жизни не было так плохо. Эмоции как будто усилили в сто раз, он даже не понимал, сколько времени прошло, пока он бился в этой нескончаемой истерике. Она опустошила его, вывернула наизнанку и забрала последние силы, поэтому весь следующий день Ястреб не вылезал из постели, и нормально проснулся только к вечеру. Ночью, пока никто не видел, он сжёг почти все оставшиеся перья, которые всё не прекращали чесаться. Чтобы не было поводов и соблазнов вернуться. Уж лучше он потеряет Энджи так, молча и трусливо скрываясь с их пока что будущими детьми, чем вслух ему расскажут горькую правду.***
две недели назад
Уже несколько недель Ястреб находился в больнице под наблюдением Ёсико и ещё пары врачей. Шестой месяц он ещё кое-как доходил, но на седьмой организм начал отказываться нормально функционировать — его замучали боли в животе и ужасная слабость. С каждым днём становилось хуже, только с небольшими проблесками улучшений раз в пару дней. Пока прогнозы были положительными, Ёсико приняла решение, что Ястреб постарается доносить малышей настолько долго, насколько сможет, и тогда ему сделают операцию. Каждый день у него брали анализы, делали обследования и УЗИ, чтобы ничего не пропустить. В этой маленькой больнице кроме Ястреба больше ничего не происходило, поэтому всё внимание было приковано только к нему. Однажды ночью у него поднялась температура, и стало совсем плохо. Ястреб не чувствовал себя так отвратительно даже тогда, когда он получил кучу сильнейших ожогов от того злодея из Лиги. Всё тело горело, низ живота очень тянуло, и соображал он как-то спутанно и с трудом. Приборы, прицепленные к нему, зафиксировали отклонения, и на писк прибежала Ёсико, которая сегодня осталась на дежурстве с ним. Как чувствовала. — Таками-сан, всё. Нужно делать операцию, прямо сейчас, — она бегло осмотрела его и стала выглядеть очень встревоженной. — Я сейчас распоряжусь, всё подготовят. Не беспокойтесь, всё будет хорошо. — Ёсико-сан, — прошептал он. — Если вдруг что-то случится… Пожалуйста, позвоните по этому номеру, я его вон тут записал, — Ястреб кивнул на маленькую бумажку на столе. — Надеюсь, он мне не понадобится, — вздохнула она. Показатели внезапно упали, хотя ещё буквально пару часов назад всё было не так плохо и вполне стабильно. Главное, что они смогли дотянуть его практически до третьей недели восьмого месяца — значит, с детьми всё должно было быть в порядке, даже для женщин, беременных двойней такой срок считался не таким критичным, а для омеги так вообще идеальным. Когда его ввели в наркоз, Ястреб просто понадеялся на то, что сейчас его быстро отключит, и так же быстро включит, и всё будет хорошо. Почему-то внутри поселилось какое-то очень нехорошее предчувствие, но он ничего не мог с этим сделать.***
настоящее время
Ястреб открыл глаза и понял, что находится не совсем в том месте, в котором закрыл их. Больница была слишком современной и новой для той, в которой он находился последний месяц с небольшим. Он проморгался, чтобы зрение прояснилось. Во всём теле была жуткая слабость, он с трудом смог повернуть голову. Внезапно, рядом оказалась… Фуюми? — Боже, ты очнулся! Сейчас, я позову врача, наконец-то! — девушка уже было подскочила со стула, но Ястреб слабо сжал в руке её кофту, останавливая. — Где я? — прохрипел он. Какой же у него был слабый голос. Хотелось пить. — Ты в Центральной больнице, тебя привезли сюда несколько дней назад. Ты был без сознания очень долго, тут столько причуд и лекарств было, чтобы помочь тебе прийти в себя, не сосчитать. Что он делает в Центральной больнице? Ястребу моментально стало страшно. Он не должен здесь быть, получается, Комиссия теперь всё знает. Боже, как только он выйдет отсюда, его убьют. И Энджи теперь, получается, тоже всё знает. Да лучше бы он не приходил в себя. — Я всё же позову врача, хорошо? — Фуюми всё же вышла, а Ястреб остался на кровати, сверлить пустым взглядом стену. Значит, если он здесь, то Ёсико всё же пришлось звонить Тойе тогда. Номер своего друга он тогда оставил на случай, если он не переживёт операцию, чтобы малыши не остались без родителя. А что с детьми? Они в порядке? Это его сейчас волновало больше, чем возможные проблемы с Комиссией. — Вы не представляете, как я рад видеть вас в сознании, — Ястреб помнил вошедшего врача — он часто занимался его болезнями и травмами во время геройской работы. — Здравствуйте, Нако-сан, — поздоровался он и стянул кислородную маску с лица, наверное, она ему больше была не нужна. — Ястреб, ну и шуму вы наделали, — Нако осмотрел его, снял показатели с аппаратов и датчиков, поменял капельницу и применил свою причуду, восстанавливающую часть жизненных сил. После этого стало сильно легче. — А с… с детьми же всё в порядке, да? — Ястреб очень боялся услышать отрицательный ответ на этот вопрос. Он ведь даже не успел увидеть их… А вдруг… — С вашими птенчиками всё хорошо, — улыбнулся Нако. — Они пока всё ещё под наблюдением, недоношенные всё-таки, но никаких отклонений в развитии не наблюдается. Здоровые и крепкие, с вашей причудой. Такие очаровательные маленькие крылышки у них. У Ястреба камень с души упал. Птенчики… так мило. — А я могу их увидеть? — Чуть позже. Подождите ещё немного, пока лекарство и моя причуда подействуют. Вы сейчас вряд-ли сможете встать, — Нако был прав, у него с трудом получилось даже сесть. Тело не слушалось совсем. — Если что-то понадобится, кнопка вот здесь. Врач оставил его, а через секунду после его выхода в палату влетел запыхавшийся Тойя. Он выглядел так, будто расстояние до больницы преодолел за считанные секунды. Что ж, видимо Ястреб больше не самый быстрый герой. Фуюми с видом «ну, я вас оставлю», не стала заходить и закрыла за собой дверь. — Ты, — отчеканил он. — Блять. Пернатый придурок, — уже через мгновение Ястреб оказался в крепких объятиях друга. — Какой же ты идиот, блять, долбаеб, а, — Тойя всхлипнул и сжал руки сильнее, будто переживая, что тот сейчас исчезнет. Ястреб, как мог, одной рукой приобнял его в ответ и впервые за столько времени почувствовал тепло и безопасность (пусть друг и обещал его прикончить прямо здесь и сейчас). В этом был весь Тойя. Даже со слезами на глазах и в такой ситуации. — Я полагаю, простых извинений будет недостаточно? — с улыбкой и небольшой ноткой сарказма спросил Ястреб. — Если сдержишь своё обещание, так и быть, прощу, — Тойя вытер лицо и наконец-то отдышался. — Или ты теперь в мамочку переквалифицируешься и будешь дома на хозяйстве, а? Ты теперь, так сказать, свободная птичка, можешь сам выбирать, что тебе делать. — А как же Комиссия? — не понял Ястреб. Неужели… — Естественно, блять, старик смог решить всё. Оказывается, за то, что ты вытащил меня из горящего леса тогда, он в качестве благодарности наполовину оплачивал твое обучение. Он никогда нам не говорил, чтобы мы тебе не рассказали, но думаю, сейчас уже нет смысла таить. Сначала они не хотели тебя отдавать, но потом в итоге пришли к соглашению, Энджи такие огромные бабки выплатил, что мне кажется, на них можно было всю нашу семью до конца жизни содержать и никому бы не пришлось нигде работать. Но это мелочи для него, главное, что, тебе и твоим детям больше ничего не грозит, никто не будет тебя преследовать и осуждать, — Тойя залез в телефон и открыл новости. — А ещё отец им немного поднасрал за эти пару дней, и короче, вот, — довольно ухмыльнулся он. На новостной страничке были публикации только про то, что в Комиссии каким-то образом вскрылись все их тёмные делишки, и теперь в обществе стоял вопрос о необходимости существования такой организации вообще, и если да, то в каком виде, и кто должен ей управлять. А ещё куча новостей про Ястреба, разумеется. Что он вернулся, и никакие подробности пока не разглашаются. — Тут целыми днями под окнами толпы журналистов дежурят, ждут, пока ты выйдешь. В общем, как-то так. Не знаю конечно, что тебе мешало сначала поговорить с моим отцом, а потом уже куда-то сбегать, я понятия не имею, — вздохнул Тойя. — Мозги у тебя, видимо, тоже птичьи. — А как Энджи отреагировал… на всё это? — Ястреб, честно, боялся услышать ответ, но если тот выкупил его у Комиссии и ещё и отомстил напоследок, то значит, что всё хорошо, так? — Ну, мы все сначала в ахуе были, когда мне та женщина позвонила. Сразу же забрали тебя с детьми оттуда, перевели сюда. Старик разнес половину своей тренировочной комнаты, как обычно, у него это единственный способ справляться с волнением, видимо. Переживал он очень. Потом успокоился, навещал тебя каждый день, с Комиссией разбирался, начал мою старую комнату в доме переделывать в детскую. Довольный ходит уже дня два, видимо, дошло, что снова отцом стал. В общем, он рад, и что бы там ты себе не придумал, отреагировал он нормально. Вам бы поговорить, думаю, Фуюми ему уже позвонила, так что считай, он уже на пути сюда. Ты можешь встать? — спросил Тойя внезапно. — Возможно, смогу с твоей помощью, — Ястреб потянулся. Причуда Нако действовала, и действительно, появились силы, чтобы двигаться. Он только сейчас обратил внимание на то, что на тумбочке возле кровати стоял букет цветов. Красивый. Тойя помог ему подняться и на молчаливый вопрос «а куда мы», ответил «ты же хочешь на детей посмотреть?». Благодаря нему, Ястреб медленно дошел до палаты неподалеку, одной рукой он тащил за собой капельницу на колёсиках, а второй опирался на Тойю. Один из малышей спал на какой-то специальной кроватке, запеленатый так, чтобы маленьким красным крылышкам ничего не мешало, а второй был на руках у Фуюми. Они были очень крошечными, и очень похожими на Энджи. — Малышка проснулась, решила укачать, чтобы она братика не разбудила, — улыбнулась девушка. — Шото и Нацуо по сравнению с ними были огромными, конечно. А тут такие крохи, — в её глазах было столько любви, сколько хватило бы, казалось, на всех людей на планете. У девочки были светлые волосы и такие же маленькие красные крылышки, а вот у мальчика в кроватке волосы были ярко-красными, как у Энджи. Сердце Ястреба моментально заполнилось такой любовью, которой он до этого никогда не испытывал. Слезы счастья сами покатились из глаз, Тойя приобнял его. Фуюми вернула малышку в кроватку и отошла, чтобы Ястреб смог получше рассмотреть их. — А вы… вы уже дали им имена? — спросил он, утирая слёзы. Так счастлив, как сейчас, он никогда ёщё не был. Больше ничего не волновало, весь мир сузился до этих двух кроваток, на которых спали его дети. — Конечно нет, мы ждали, пока ты очнёшься, — Тойя помог ему подойти поближе. — Тем более, это же не наши дети. Папа придёт, тогда и решайте. Кстати, про него, — он уже минуту назад заметил Энджи за стеклом палаты. Тот, внезапно, не решался войти, просто молча смотрел сквозь стекло и улыбался, хотя Тойя думал, что тот влетит в палату в ту же секунду, как увидит, что с Ястребом всё хорошо. — Можешь стоять? Мы, наверное, пока пойдём, — он кивнул на стекло. Энджи вошел внутрь, как только Тойя с Фуюми вышли. Он улыбался, хотя почему-то Ястребу казалось, что на него должны злиться. Старатель стоял возле дверей, почему-то не решаясь подойти ближе. А как вообще стоит начать этот разговор? Может, если как обычно, включить дурачка, всё станет проще? Юмор всегда помогал Ястребу справиться даже с самой плохой ситуацией. — Знаешь, я могу объяснить… — начал было он, но тут Энджи подошёл и обнял его. Знакомый запах пробрался в нос, и стало ещё лучше. Словно весь пазл внутри сложился окончательно, а всё это время не хватало только этой маленькой детальки. — Почему ты ничего не рассказал мне, придурок? — спустя пару минут объятий и молчания спросил Энджи. — Ну, знаешь, мы же тогда условились, что у нас всё без обязательств, такая, типа, дружеская помощь, и всё такое, а потом, когда я всё узнал, то подумал, что будет как-то не очень хорошо нарушать эти условности, и я боялся, что Комиссия накажет меня, и я решил, что наверное, тебе не нужны эти дети, ведь у тебя уже есть своя семья, и вот поэтому я и… — договорить эту кучу оправданий ему не дали, Энджи наклонился и просто заткнул его поцелуем. Уверенным, но в то же время нежным, как будто через него он без слов пытался передать всё, что скрывал, что думал на протяжении этих почти девяти месяцев, в которые Ястреб отсутствовал. Он ответил, привставая на носочки, чтобы было удобнее. — Ястреб, нет… Кейго, — начал Энджи, когда отстранился от него. — Ты — часть моей семьи, уже очень и очень давно. Прости, пожалуйста, что заставил тебя сомневаться в этом и думать, что я тебя отвергну. Я не решался говорить с тобой о чувствах, потому что считал, что тебе не нужен такой партнёр, как я. Возможно, если бы я был чуть более смелым, тебе бы не пришлось сбегать. Я люблю тебя, и я бесконечно благодарен за всё, что ты для меня сделал, за то, что ты сделал для моей семьи, и за то, что ты подарил мне ещё двоих детей, — Энджи утер выступившие на глаза слёзы и обнял поражённого этими словами Ястреба ещё раз. Он не сразу нашелся с ответом. Самый худший сценарий из его головы не исполнился, исполнялся самый лучший из возможных. — Я… наверное, я и правда идиот, да. Тойя прав. Я трус и подлец. Прости, что заставил тебя волноваться, Энджи. Я… я тоже люблю тебя, правда. Я думал, что делаю лучше для всех, а проблема… решалась так просто. Сейчас же всё хорошо, да? — Да. Теперь да. Они ещё некоторое время обнимались молча, пока в кроватке не заплакал ребёнок и не отвлёк их. Теперь проснулся сын, дочь, которую Фуюми укачала некоторое время назад, вообще ничего не беспокоило. Энджи взял его на руки, и на его руках малыш показался совсем-совсем крошечным. Ястреб тоже хотел подержать кого-то из них, но капельница в руке мешала нормально ее сгибать. Потом, когда наберётся сил. — Как ты хочешь их назвать? — спросил Энджи, когда укачал сына и уложил обратно. — А ты? Я как-то не думал об этом, — Ястреб посмотрел на детей, словно подходящее имя могло придти в голову само. — Знаешь, когда я только их увидел, в эту же ночь мне приснилась Рэй. До этого все сны с ней были кошмарами, где я получаю всё то, что заслужил, а тут… всё было спокойно, она была здесь, со мной, помогала мне укладывать малышей и улыбалась. Рэй пожелала мне счастья и сказала, что давно уже простила меня. Она держала дочку на руках, и та была так на неё похожа… Я понимаю, это может быть неправильно, но… — Энджи улыбнулся, и Ястреб закончил за него. — Рэй и Рэн. Близнецы же. Как тебе? — теперь, когда идея для имен появилась и озвучилась, казалось, что они идеально подходили. Энджи помолчал немного, смахнул выступившие на глаза слёзы и кивнул, снова наклонился, чтобы поцеловать. В его душе наконец-то успокоился шторм и наступил приятный солнечный штиль, полная гармония и умиротворение. Вся его семья была в одном месте, здесь, в безопасности. Теперь всё станет ещё лучше. — Это нам теперь, что, Ястреба тоже отцом называть? — Нацуо и Шото тоже приехали, и теперь наблюдали за этой картиной через стекло. — Хороший вопрос, — усмехнулся Тойя, и Фуюми слегка шлёпнула его по голове. — Эй, смешная же шутка! Даже Шото посмеялся!***
«В сегодняшнем выпуске Геройских Новостей мы покажем эксклюзивное интервью героя номер два, Ястреба — он расскажет, куда он пропал практически на год, будет ли продолжать карьеру, как он связан с изменениями в Комиссии, а так же про своё отцовские будни. Напоминаем, три недели назад герой вернулся в поле зрения общественности, он стал отцом двоих детей, а его партнёром оказался герой номер один, Старатель. Да, признаюсь честно, я сам до сих пор не могу отойти от таких известий, но жизнь, оказывается, интересная штука! Не переключайтесь, чтобы не пропустить и узнать все подробности!» — А я сразу догадалась! — Макато сделала телевизор погромче. — Рада, что с ним всё в порядке, — Ёсико сидела в холле и смотрела телевизор вместе с ней. Да, кому расскажешь, что она вела беременность у такого человека — не поверят.