«Нирвана»

      Это заведение славилось во многих кругах. И кто бы там не секретничал, говоря, что встреча будет в особом месте, с вероятностью в девяносто процентов, имелся в виду этот бар. Причин тому было многое: прекрасный интерьер, хороший бармен, гости, которые не лезут не в своё дело, меню и алкогольная карта, на разные уровни бюджета. Перечислять можно долго и упорно. Так, тут периодически проводят шуточные опросы на тему «что заставляет вас сюда возвращается». Такемичи была, есть и будет завсегдатаем этого местечка, и каждый раз отвечает одно и тоже в разных формулировках. - Здесь не скучно, так как много новых лиц! - Охрана у вас не зря свой хлеб есть. Только что-то намыкается, бузотёров уводят и никто не волнуется. - Чувствую себя такой обновлённой каждый раз, когда прихожу. И многое-многое-многое, граничащее с наивным бредом девушки не обременённой лишними думами. Хотелось бы быть такой, но увы, не судьба. У всего этого есть одна точная формулировка. «Я здесь никого не знаю и здесь никто не знает меня». Она этого не желала, памятуя прекрасные времена, просто так получилось, но любопытство брало верх и Ханагаки решила плыть по новому течению, гадая, куда свернёт река в этот раз. Мужчина в строгом костюме подсел к ней, не сводил прищуренного взгляда, но, как говорил когда-то Мицуя, «Нет в мире сильнее силы, чем похуизм». Безразлично перелистнув меню, девушка качала ногой, стойко игнорируя персону рядом. Да, она знала, как он опасен. Да, она увидела знаки, которые подавал бармен. Да, ей всё ещё глубоко всё равно. Почти. Уж что-что, а делать хорошую мину, при плохой игре она умеет. - Ого, какая девушка. Знаком? - Да. Давно это было. Она мне... Немного помогала? - Ну очень хорошо. Леди, давайте покинем этого бешеного, у нас в углу такая приятная компания, я уверен... - Кейске. Брюнет, что кружил вокруг неё дёрнулся, скривился и явно что-то показал своему другу-коллеге. - Передай боссу, что я задержусь. Сложив меню, когда Баджи ушёл, Такемичи пытались успокоить дыхание. Значит, ей всё-таки не показалось. Какая досада. Сердце билось где-то в горле, а руки немного трясло. Ладно, надо сделать заказ. - Бармен, два лонг дринка на виски. Мужчина облокотился на стойку, повернувшись к ней, и ждал. Ждал, когда же она скажет уже хот что-нибудь. Очень щедро с его стороны. Особенно, учитывая его буйный нрав. - Ты всё же помнишь. - К сожалению или к радости, но да. - Хах, а ты стал спокойнее, Харучиё. – помолчав пару секунд, девушка тихо добавила. – Какая досада. Якудза передразнивает её гримасой отвращения, блеском знакомого безумия в зелёных радужках, и двигает к себе бокал. Сама девушка крутит посудину, но не прикасается. - До ЗОЖ что ли опустилась. - Ага, заебанный образ жизни. На антибиотиках и антидепрессантах сижу. Не советую. Ставлю такому миру три чёрных импульса из десяти. За графон и экшон. И то, последний воспринимается мимо тебя. – сделав глоток и сморщив нос, она спросила сама у себя, как она раньше это пила? После чего вспомнил всю глубину своего отчаяния и запретила спрашивать подобное. Даже у самой себя. Тем более у самой себя Мешая коктейль, Ханагаки устало облокачивается на стойку. - Решила соскочить? - Да куда уж мне. Ушла на задники, сижу, ем чипсики и не отсвечивают. Пока удаётся. Пожалуй, ей начинает надоедать этот разговор. Даже приносить раздражение и непрошеные воспоминания, которые она усердно, пока, откладывала в сторону, справедливо полагаю, что копаться в ошибках прошлого лучше в стабильном состоянии. Электронные часы пиликнули. - Можно бокал воды. Благодарю. Получив желаемое, Такемичи залезла в сумку и достала таблетницу. - Бабка. - Дед. - Есть обезбол? - На. - Бокал воды, пожалуйста. Доставка нужные таблетки, целую горсть, с грустью подумала Ханагаки, а ей всего то двадцать шесть, и закинув их в рот сразу же запила. Очередные двадцать шесть. Почти бесконечные. - Что-то много для профилактики. - Ой, не спрашивай, тут ещё и гормональные есть. К тому же, я не спрашиваю, почему ты колёса сменил. Откинувшись на спинку стула, Санзу издал смешок. Потом ещё один, и ещё. - Бля. Колеса сменил, да. Только теперь вместо одной, край двух, блистерами жру их. А по цене разницы нихуя. - допив свой бокал с водой, якудза кивнула кому-то мимо проходящему. Вроде лицо знакомое, а имени не помнит. - Ты сегодня занята? - Смотря для чего. Трупы прятать некогда, у меня йога. - Боже, что с тобой делает время? - И не говори. Сама в шоке. Но не то, чтобы я была против. Что хотел-то? - Память твою поднапрячь. - Эх, нет бы по старой дружбе, в ресторан позвать, ужином покормить вкусным. Или в парк там. - Ты бы отказалась. Тебя в прошлом муж закормил, завозил, чуть ли не весь свет тебе показал - Именно. Отказалась бы. А сейчас у меня не и шанса. – с мечтательным вздохом, Текемичи вспоминала прошлое, как сладкий сон и грёзу. Кокосик – прекрасный мужчина. Один из лучших, что она знала. Жаль, что тогда её история не закончилась. Это была бы прекрасная, счастливая, нота. - Старую дружбу ты не предаешь. - Старую дружбу я не предаю. Даже если очень хочется. Посидев так ещё немного и распив, наконец, свои напитки, они поднялись из-за стойки. - Я заеду сегодня вечером. Вместо ответа, девушка пожимает плечами, мол, делай, что хочешь.       Конечно, она надеялась, что Санзу не придёт. Что у него возникнут чёртовы криминальные дела и она спокойно сегодня просидит этот вечер дома. Но зная этот взбалмошный источник проблем, он скорее во время перестрелки залетит к ней с безумным хохотом, едва дверь не вынеся. - Тогда надо зайти по пути в аптеку. – достав кошелёк и оплатив свой заказ, Такемичи развернулась, игнорируя ещё сидящего Харучиё ушла. Безрассудная, думает мужчина, вслед старой знакомой, переводя взгляд на пустой бокал. И как до сих пор жива?       Дома, за час до шести, она готовит аптечку, открывает бутылку виски, ставит вторую в холодильник и едва не падает от неожиданности. Она ведь даже не спела ещё раз понадеется! Звонок будто разорвёт от переизбытка давления на кнопку. Естественно, это Санзу. Естественно после миссии. Или во время неё. Или что-то типа того. Немного потрёпанный, но без тянущейся полосы крови и отваливающихся конечностей. И без хвоста. Какое счастье. - О. А я уже и не ждала. Она язвит, так будто он ей ничего не может сделать. Якудза возвращается ей кривляние и заходит в квартиру. Легкий беспорядок, по сравнению со срачем прошлого, выглядит почти как подготовка к гостям. - Это что-то личное. Она не спрашивает, констатирует. И пока эхо далёкого прошлого тратит две секунды на решение, с чего начать, с аптечки или выпивки, она достаётся лёд и открывает коробку. - А дальше что? Харучиё молчит, пригубив алкоголь. Костюм крутится в стиралке, пока Такемичи затягивает бинты. Шить не пришлось, оно и к лучшему. - Изана. Что ты о нём помнишь? Такемичи напрягается. Сводный брат Манджиро не явил себя в этом времени. Или слишком хорошо скрывался. Личность значимая, о такой не помнить не получится. - Ты что, на последнее задание? - Что-то типа. Угх. Взгляд меняется. Синие глаза блестят холодным безразличием. - Я не займу твоё место. - Ты и не сможешь. Как бы я не хотел. - потирая плотно затянутое плечо, Санзу опрокидывает в себя бокал виски. От боли хочется шипеть, не хуже кобры. А от безысходности выть. - Я старалась. - Ага. Даже своих дурных друзей смогла от того ублюдка отвадить. - Не пытайся задеть меня. Лучше самой себе, мне никто могилу не выкопает. Проверено. Повесив шмотки сушится, девушку покачала головой. Видно, что Харучиё не хочет уходить. Это временная линия кажется такой... Хорошей, по сравнению с другими. Такой более-менее, когда все живы. Но не той, к чему бы стремился этот амбициозный человек. - После колледжа, я о Кисаки ни слово не слышала. - Ханма пропал даже с периферии. Молчание повисшей между ними не приятное. Тяжёлое и полное тягостных дум. - Тебе собрать кейс? - Будет любезно с твоей стороны. Я пока посплю.       - Думаю, найдёшь этих неразлучников, найдёшь и Курокаву. Перед смертью, думает Ханагаки, не на дышаться. Она могла бы попробовать тормознуть этого оторву, но грядущие проблемы должен кто-то изведать, немного пресечь или хотя бы просто обнаружить. А раз за это взялся бешеный пёс, то так тому и быть. Такемичи грустно. Ведь ясно как день, что обстоятельный Санзу потащит с собой на дно и всех причастных. Даже когда от него останется только холодный труп. А пока недодруг-перезнакомый утискивается на кровати, чтобы поспать, Мичи готовит карри. Она должна придумать, что сказать потенциальными людям, которые будут проводить расследование из-за этого дурика. А он, из вредности душевной, оставит к ней столько путей, что даже Па-чин её найдёт. Но в голове почему-то пусто, слишком пусто. Не грустно уже. Право слово, она уже давно не печалится. Утром, накормив Харучиё и одев во всё чистое, Такемичи проводила его с поклоном. Тот хотел что-то сказать, что-то очень язвительное, пока не вспомнил, что Ханагаки так у могил кланялась. - Ты будешь навещать Сен? - Я делаю это чаще, чем вы двое. Он уходит, так просто и без лишних слов. Забрав приготовленный ею кейс со всякими безделицами. Шум, который создаст его пропажа поднимется позже, много позже. Но, как и положено, это волна снесёт все плотины.       - Здравствуйте. - Ммм? Баджи и Хайтани, какой интересный выбор в расследовании. Они шныряли по кладбищу, пытаясь найти следы Санзу, не иначе. - Вы что-то хотели? - Да. Навестить почившую подругу. Лилии ложатся рядом с подсохшими гипсофилами и Кейске хмурится. - Вы оставили первый букет? - Нет. Она складывает руки, будто в молитве и закрывает глаза. Сейчас она обдумывает, что она должна сказать этим троим. И должна ли вообще? - О, я помню тебя. Ты знакомая Санзу. Как громко сказано. - Я дружила с Сен, как я могу быть не знакома с Харучиё-саном и Такеоми-саном? Её время прогулки заканчивается, а значит пора спешить домой. Чётко нормированный график давно ушёл. Это она сама себя сейчас увести пытается. - Я бы хотел задать вам несколько вопросов. - Вероятно, мы можем ещё пересечься в «Нирване», так что не беспокойтесь, всё что знаю, я вам расскажу. Но ни на следующий день, ни через неделю, девушку не было видно. След привёл их к пустующей квартире. Хозяйка, тучная женщина, грустно покачала головой. - Последняя девочка, что жила здесь, пропала года три назад. Бедная Такемичи-чан.       Ханагаки натёрла стакан до идеального блеска и вернулась его на место. Временно перебраться в бар, было лучшим решением. Пускай всё эти люди и близки ей. Пускай сердце обливается кровью. Она не позволит себе привлечь внимание и вновь окунуться в это кровавое месиво. - Бурбон, пожалуйста. Мужчина молодёжного вида, сел за бар и подарил ей вежливую улыбку. - Сейчас всё будет! Вам с собой налить? - Будьте любезны. И всё-таки, каких только в «Нирване» людей не встретишь.