различия.

байкер стоит на балконе какой-то многоэтажки, смотря на красивый закат, опираясь о перилла и вдыхая дым сигареты из недавно купленной пачки. пальмы и здания становятся тёмными, практически чёрными, покрытыми вантаблеком. закат наоборот, алый, оранжевый и все другие тёплые цвета, но по середине половина такого же желто-красного солнца. глаза стреляют в сторону шагов, направляющихся к нему. это джекет. блондин встаёт рядом, становится в ту же позу и тоже достаёт сигарету. тишина. лёгкий ветер колышет волосы байкера, слышны звуки дороги снизу, лишь они. скоро улицы заполонят мрак и люминесцентные вывески. тишину ночи поприветствуют ужасно громкие басы музыки из клубов, а сигареты возможно заменит пара стопок виски. возможно. если байкер решит выйти, а не просидеть ночью один в своих мыслях. блондин смотрит вперёд, на закат. мотоциклист уже давно сделал миллионы фотографий на телефон. джекет не такой. он попытается запечатлеть этот момент в голове. он уж точно не пойдёт ни в какой клуб, придёт домой к своей девушке и они просто лягут спать вместе, дыша в унисон. байкер уляжется на относительно новой простыни, словно одинокий труп. байкер выкидывает вниз бычок, смотря на то, как драматично он падает вниз, а потом исчезает из виду где-то на асфальте. длинноволосый вздыхает, вытягивает ещё одну сигарету и зажигает. -сколько? -стоили? -выкурил. -я не считал. мотоциклист зажимает губами сигарету. -это третья, наверное. -а если без наверное? -четвёртая. блондин усмехается. делает ещё одну затяжку. —до фильтра? —с фильтром. джекет ещё раз тихо хихикает и выбрасывает свою сигарету. до фильтра. —мы, кажется, очень разные, — ломает тишину блондин —кажется? разве это не так? оба лыбятся. -противоположности притягиваются? или чё там было, я не ебу, — смеётся байкер. джекет слегка задумывается, но после усмехается. -и я всё равно сломал бы тебе нос, — выдаёт блондин. —а я бы тебе хребет вырезал. -мило, попробуешь потом, а сейчас иди учи уроки. —тебе тоже не мешает освежить память базой за третий класс. ты ведь тогда уроки начал пропускать? —язвит мотоциклист. —конечно, как скажешь, сегодня же сяду. джекет разворачивается, уходит. байкер смотрит в спину, прожигает глазами заднюю часть шеи. блондин будто бы чувствует взгляд на своей шее, разворачивается и смотрит в глаза длинноволосого. прямые бирюзово-зелёные волосы развеваются на ветру, переливаются на оранжевом угасающем свету. глаза просят остаться ещё хоть на чуть-чуть, тело будто бы тоже. но не мозг, не язык. он молчит. просто смотрит. блондин всё так же смотрит в глаза. байкер одинок. джекет это прекрасно знает. он будто чувствует всего его. его мысли, его мечты, его желания, его эмоции. его кожу, его мышцы, его… его… всё его ноющее тело и не менее ноющий разум. он бы подошёл, обнял, но одного "крепись, дружище" тут не хватит. даже сильнее надавит на рану, нальёт спирта, за место хлоргексидина. —когда курить бросишь? — тихо вылетает с губ джекета. -не думаю, что брошу. —ты дышать хуже стал. —разве? —я слышу. диалог вновь стоит на мёртвой точке. байкер и не собирается бросать. он даже не думает. это уже привычка, условный рефлекс. это уже непреодолимое желание получить дозу никотина в крови. того никотина, что вырабатывает сам организм- уж вообще недостаточно. все движения уже на автомате. оп, и пачка в руках. оп, и вытащил сигарету. оп, и зажёг. оп, и она уже у губ. оп, и… —перестань. это пятая. мотоциклист даже не задумался. он как-то пропустил тот момент, когда между его пальцев оказалась зажжённая сигарета. -ой… — тихо выдаёт байкер. он быстро тушит сигарету и выкидывает. джекет вздыхает. смотрит в одинокие глаза в последний раз и медленно уходит. он не знает, как ему помочь. никто не знает. он, наверное, был бы рад залечить эту облитую спиртом открытую рану и нежно поцеловать чтобы всё прошло. это, наверное, один из самых отстойных дней. байкер будто бы забыл вытравить всех тараканов в квартире, теперь они в его голове, провоцируют больной мозг на создание тревожных картинок. к примеру, хищные глаза вокруг него, когда он выходит из своего дома. он будто бы кот шрёдингера. за ним ведь никто не наблюдает на самом деле. у него много суперпозиций. жив. мёртв. распался ли атом? разбилась ли колба? жив ли кот? жив ли байкер? одинокий ход часов. этот город давно уже умер. снизу уже во всю танцует вальсом тёмный вечер, закат исчез, чаевые не оставлены. и он будто отделён ото всех. будто бы мира нет. нет ни этих ночных клубов с музыкой и переполненными танцполами. может завтра наступит новое утро. может ни один из них не проснётся в поту, потерявшийся, заблудившийся в страшных и противных чёрно-белых снах. один из них точно услышит сладкий успокаивающий голос, почувствует приторно нежные ладони на своих плечах. один из них точно сожмёт подушку в руках, словно хватаясь за последние куски угасающего разума, словно за исчезнувшее время. майами никогда не казались такими грустными, такими горько одинокими. майами никогда не ассоциировались со вкусом слёз. "может вы наградите любовью и меня? я не заслужил? а что нужно сделать чтобы заслужить? я всё-всё сделаю!"