Новое дыхание

Минхо правда обожает свою работу. Обожает фанатов и общение с ними, кайфует от концертов и танцевальных практик с командой, каждый раз воодушевленно летит на эфиры, чтобы покрасоваться в кадре, поболтать с коллегами и, конечно же, уделить внимание членам фан-клуба на записи и на лайве по пути домой после съемок. Но, как и во всех механизмах, как и у всех людей, у него бывают сбои. Вообще Ли совсем не тот человек, который страдает заниженной самооценкой, не умеет отстаивать личные границы и не знает своего организма, поэтому он умеет вовремя проконтролировать своё окружение и вставить в расписание дополнительный выходной. Однако же в этот раз всё как-то не ладилось совсем. Сначала выматывающая подготовка к камбэку, сам камбэк, тур и концерты, которые не давали возможность взять несколько полноценных дней для отдыха. Позднее к списку добавились дополнительные рекламные контракты, от условий которых парень уставал ещё сильнее. Да, он свободно чувствовал себя перед камерой и любил внимание, но позировать с томным видом в шмотках, по цене превышающих пару зарплат его матери, ему уже менее импонировало и больше выматывало. После возвращения назад в Корею, агентство почему-то вдруг подняло вопрос о его сольном продвижении, о котором Минхо особо-то и не думал, и не сказать, чтобы очень то хотел. Он всегда чувствовал себя частью команды, ему нравилось быть в коллективе, работать с уже любимыми мембрами, с чего бы вдруг он должен был желать стать не «Лино из Stray kids», а кем-то ещё, кем он себя не ощущает на данный момент точно? Однако условий контракта в ближайшие несколько лет не изменить, пришлось следовать плану компании. Ли быстро смирился с новой рекламой и съемками, дополнительными тренировками, диетами и занятиями, которые назначили для улучшения его внешнего вида и вокальных данных. Первой трещиной стало объявление о том, что в ближайшее время ему придется покинуть пост ведущего любимого шоу. Даже менеджер, ожидавший, что Минхо хоть как-то воспротивиться этому, удивленно вскинул брови, когда тот после короткого «хорошо, я понял. Можно идти?» без единой эмоции покинул кабинет.  Во время танцевальной практики Ли увидел звонок от мамы, благо положение позволяло ответить ей почти в любой момент. Только он выяснил, что ничего очень срочного не случилось и слегка расслабился, как вновь насторожился из-за слишком непривычного маминого монолога. Она не переставала хвалить фото Минхо, хотя вообще-то он рассказывал, что это были не самые комфортные съемки, восхищалась его эфирами и слишком много раз повторила, какой у неё замечательный сын. И всё бы ничего, но это всё ещё было рабочее время, в которое обычно женщина могла позвонить только со срочным вопросом.       — Мам, что-то случилось? Рассказывай уже.       — Ох, малыш, ты только не переживай очень сильно, я знаю, как ты сейчас много работаешь, итак весь вымотался. Когда у тебя, кстати, выходной? Ты приедешь?       — Не уходи от темы. Так что случилось?       — Понимаешь, Дуни немного приболел… но мы свозили его к ветеринару! Ему выписали лекарство, мы соблюдаем все рекомендации, надеюсь, ему вскоре станет лучше… Как ответственный родитель, Минхо тут же узнал все подробности, взял обещание держать его в курсе и обязательно пообещал приехать, как только появится время. Только вот теперь настроение на тренировку было безбожно испорчено, как бы танцор ни умел абстрагироваться от всего на свете ради работы, семья и коты были его слабым местом и били слишком сильно. Размышляя по пути домой о планах на выходные, он вспомнил, что договорился с другом о кемпинге и собирался позвонить, чтобы сократить его на день и съездить в это время к семье. Полностью от встречи с лучшим другом отказываться не хотелось, потому что Минхо знал, что именно от него он сможет получить лучшую поддержку и заряд хорошего настроения, чтобы вернуться затем к работе с новыми силами. Обухом по голове парня ударила новость, что друг срочно должен уехать в командировку в Пусан. Он был даже готов отказаться от неё, чувствуя, что его присутствие сейчас необходимо для Ли, но тот его переубедил, настоятельно уверяя, что с ним всё в порядке и они встретятся в следующие выходные.  И вот, незаметно для самого себя, Минхо понимает, что уже неделю возвращается домой в два часа ночи, уезжает в пять утра, выходные он провел в ветеринарной клинике, хорошо хоть Дуни стало лучше, но точно не его хозяину, а затем вновь вернулся к работе, которая сейчас не приносила никакого удовольствия, только выполняемые на автомате действия, попытки успеть всё в кратчайшие сроки. Он не успевал ни приготовить любимые блюда, ни посмотреть новые серии аниме, у него совсем не оставалось сил даже написать фанатам в бабл. С каждым таким днем Минхо всё больше погружался в себя, казалось, что всё, что он делает, не приносит никаких результатов, он совсем потерял веру в себя и то, чем занимается, чем раньше горел. Это состояние было так несвойственно для него, всегда считавшего, что он управляет своей жизнью и абсолютно уверен в своём пути. Но, к сожалению, любого могут загнать в тупик обстоятельства и внешние факторы.  Конечно, одногруппники замечали перемены в его поведении, он меньше шутил и ворчал на тренировках, был всегда какой-то подавленный на мероприятиях и общих фото с них, но совершенно никак не комментировал ситуацию и своё состояние. Парни прекрасно знали, что каждому из них порой нужно уединение и личное пространство, особенно это важно для Минхо, поэтому не пытались сильно навязываться. Джисон в своей манере как-то в свободный вечер завалился в комнату хёна, чтобы наконец посмотреть все пропущенные серии их любимого аниме. Минхо совсем не был против, и они очень комфортно провели вечер перед телевизором, иногда громко хихикая над происходящим на экране и весело это комментируя. Хан рассказал что-то о планах на следующую запись и поделился со старшим некоторыми своими мыслями, мягко похлопав его ладошкой по коленке и тепло улыбнувшись. Это был их секретный жест поддержки, что-то вроде «эй, бро, я рядом, ты всегда можешь поговорить со мной и попросить помощи». Они еще немного поболтали и наконец разошлись спать. Тогда, лежа в темноте своей довольно пустой комнаты на заправленной кровати, Ли почувствовал какую-то охватившую его невероятную тоску. Он не был закрытым ото всех человеком, с близкими он всегда был довольно откровенным, но перед тем, как поделиться чем-то с другими, нужно признаться в этом самому себе. И именно в этот момент парень осознал - он не справляется. Желание взять телефон и набрать Хана, чтобы тот вернулся, отступило почти сразу, когда Минхо вспомнил последние слова младшего перед уходом о том, что он не мог уснуть две ночи подряд, работая над текстами, а уже завтра начинается запись, и ему просто необходимо хоть немного выспаться. Пролистывая диалоги в мессенджере, Минхо наткнулся на беседу с Хёнджином, где тот как раз упомянул, что они давно не проводили время вместе, и им стоит отдохнуть и выпить в ближайшее свободное время. Когда Ли был уже готов набрать номер, в общий чат посыпались сообщения, туда менеджеры обычно скидывали напоминания о расписании всей группы или когда задействованы были несколько человек. Вот и в расписании на завтра Минхо увидел упоминание Хвана аж шесть раз, что было действительно много даже для периода промоушена, когда у них в день помещалось три-четыре мероприятия, а ради большего приходилось жертвовать последней парой часов сна в сутках. Отложив телефон вместе со своей затеей отвлекать и забирать время отдыха у кого-то из мембров, Ли просто уткнулся лицом в подушку, надеясь, что усталость победит, и незаметно для самого себя он просто отключится на несколько часов до того, как будильник объявит о наступлении нового рабочего дня. Увы, тяжелые мысли побеждали, и вместо сна прошедшая ночь подарила головную боль в придачу к мешкам под глазами. Минхо уже абсолютно не сомневался, что день пройдёт ужасно, и даже не пытался скрыть свой настрой или надеяться на что-то хорошее. Менеджер привез, как обычно, холодный американо, а не горячий, хотя парень предупреждал, что у него немного болит горло, потом учитель по вокалу совсем не оценил и не похвалил Минхо за отсутствие сна и мешающую петь хрипотцу в голосе. В тренажерный зал не хотелось идти даже под дулом пистолета, поэтому Ли написал тренеру, что сегодня тренировка отменяется, конечно, получит потом от компании, но под предлогом доработать новую хореографию для группы, он надеялся получить хоть какое-то снисхождение, поэтому поехал в зал для практик.  Раньше его отвлекали танцы от всех ненужных проблем и мыслей, и после практик он чувствовал себя абсолютно обновленным. Ключевое слово «раньше»… Руки и ноги абсолютно не слушались его, Минхо искренне не понимал, что с этим делать, потому что всегда мог идеально контролировать своё тело, сейчас же совершал ошибку за ошибкой и совершенно не мог ни сосредоточиться на движениях, ни наоборот отпустить себя и просто двигаться в такт. Это, кажется, стало именно тем, что окончательно добило парня, который мог сомневаться в чем угодно в этом мире, но не в своих танцевальных способностях. Сейчас Ли сидел на полу посреди танцевального зала, смотрел на себя в зеркало и совсем не понимал, чем он заслуживает своё место в группе и свою популярность, если не представляет из себя буквально ничего. Он провалил даже самый обычный тренировочный день, не справился ни с одной задачей. Разве он достоин работать и вообще стоять рядом с такими потрясающими людьми?        — Оппа, ты закончил? - Из размышлений Минхо вырвала аккуратно дотронувшаяся до плеча Черён, - у нас практика с девочкам через 15 минут, я пришла пораньше погреться, не помешаю?       — Нет-нет, я уже ухожу, хорошей тренировки.  Минхо вскочил, собрав быстро вещи и удаляясь из зала. В непонимании, он бросил взгляд на часы, его тренировка должна была длиться около трех часов, но он совершенно ничего не успел, поэтому проверил, не ошиблась ли Черён часом. Его накрыло волной удивления, а затем бесконечной самокритики, когда он понял, что половину своего времени просидел в какой-то бесполезной прострации. Абсолютно недовольный собой и непонятно чем вымотанный он быстро шагал по коридорам к выходу, надеясь быстрее оказаться дома и скрыть свою бесполезность от посторонних глаз. Витая в своих мыслях, он даже не заметил, как пролетел в коридоре мимо Чана, который возвращался из кафе назад в свою студию. Бан, увидев вдали Минхо, сразу же широко улыбнулся и был готов заключить того в свои большие теплые объятия, но танцор пронесся мимо, даже не обратив внимания на старшего. Чан озадаченным взглядом провожал его, пока тот не скрылся за поворотом, его разрывало от желания догнать Минхо и узнать, что случилось, и он скорее всего уже шел бы следом, но его позвал высунувшийся из-за двери Чанбин, которому невероятно срочно нужно было что-то показать хёну. Уже через пару дней у них запись новой песни, поэтому Чан пропадает в студии, чтобы максимально подготовиться, и из-за этого же именно сейчас возвращается к младшему, который увлеченно рассказывает о внесенных коррективах в рэп-партии. А Минхо же просто едет домой. В полной апатии и одиночестве. Едет и запирается у себя в комнате почти безвылазно на пару дней, объясняя менеджеру, что, кажется, он всё-таки начинает заболевать сильнее и по возможности провел бы пару дней дома, прежде чем у него и правда не будет абсолютно никакой возможности отдохнуть и восстановится и нужны будут все силы для очередного камбэка и промоушена. Состояние Минхо замечали все, поэтому даже немного выдохнули, поняв, что тот «просто немного устал и приболел». Менеджер привез лекарства и дал строгое указание сидеть дома несколько дней вплоть до записи, чтобы точно поправиться и никого не заразить впридачу. Кто бы знал, какой это было роковой ошибкой… В то время, как для него уже составлялось расписание на время после больничного, Ли с каждым разом только больше в себе сомневался и утопал в размышлениях, справится ли вообще он, ни на что не способный, со всем этим.  Когда пришло время выбираться из своего заточения и ехать на съемки шоу, Минхо, как бы ни старался, совершенно не был доволен своим отражением в зеркале. «Просто отлично, ты даже не можешь нормально выглядеть… Что тогда вообще в тебе осталось от айдола? Тут никакие визажисты не помогут даже, эти круги под глазами ни один консилер не возьмет. Правильно, сам виноват, надо было нормально тренироваться, питаться и спать, а не страдать всей это херней! Боги, даже обычная футболка сидит ужасно, что скажут стилисты сегодня на площадке…» По дороге на локацию, Ли убедил себя,  что нужно собраться для съемки, чтобы как минимум не подвести ребят. Выполняя задания для очередного скз кода, ему даже удалось немного повеселиться, кто бы что ни говорил, но  мембров он правда очень любил и чувствовал себя с ними комфортно, да и не хотелось грузить младшеньких, для которых именно он всегда был поддерживающим хёном, своим депрессивным настроением, про Чана вообще лучше молчать, потому что именно Минхо был тем, кто напоминал старшему больше заботиться о себе и отдыхать, нечего тут становиться ещё одной его проблемой. В конце съемочного дня, после времени посреди ребят, особенно учитывая то, что несколько дней он никого из них не видел, наконец Ли почувствовал уже забытое счастье от хорошей работы и приятного общения, они даже решили сходить поужинать с Хёнджином и Сынмином. В дороге они обсуждали планы на ближайшее время, устало развалившись друг на друге на задних сидениях, когда Минхо почувствовал, как водитель резко нажал на тормоза, а его самого подкинуло на сидениях и потянуло куда-то вперед. Обладая молниеносной реакцией, он в первую очередь постарался прижать младших к сидениям, чтобы те не улетели вперед от слишком резкой остановки и заноса на обочину. Через несколько секунд все наконец пришли в себя и поняли, что на встречную полосу вылетел автомобиль, и их водителю чудом удалось избежать лобового столкновения и увести машину вправо, отчего была задета только передняя левая часть автомобиля. Парни тоже, к счастью, были целы, пара синяков, но это пустяки, больше все переживали за их моральное состояние.  Конечно же, всем троим тут же дали несколько дней отдохнуть и восстановиться, только вот Минхо совсем был этому не рад, он и так пропустил несколько дней из-за болезни, дел было по горло, некоторые мероприятия из его расписания всё равно убрали, но остальные дела он был намерен сделать. В этот список входила также и запись его партий в новых песнях, которые остальные уже успели записать, поэтому на следующий же день он направился в студию к Чану. Старший не ожидал, что Минхо придёт, и сидел в наушниках за сведением очередного трэка.       — Привет, а где Чанбин и Хан? - Минхо зашел, скидывая куртку на диванчик и удивляясь тому, что Чан в студии один, хотя на записи это было довольно редко.       — Минхо? Ты что здесь делаешь? Ты же должен отдыхать… - Чан удивленно стянул наушники на шею и протер глаза, мало ли приятные галлюцинации в виде Минхо от переработки пошли…       — Наотдыхался уже, записываться то когда. Ты готов? Можем начать прямо сейчас?        — Ты точно уверен, что хочешь сегодня этим заниматься? Не переживай, у нас есть ещё время, мы можем заняться этим чуть позже, когда твоё состояние…       — Хён, с моим состоянием всё нормально, так мы можем начинать?            — Хорошо, если ты так хочешь. Проходи и готовься, я сейчас распечатаю тебе текст и приступим.  Бана очень сильно напрягало состояние Минхо. Он видел, насколько тот не в порядке, но понятия не имел, что сделать, чтобы он в этом признался. Возможно, это всё ещё был шок после аварии, Чан только догадывался насколько сильно Минхо перепугался за младших, но наверняка не подавал виду, потому что те и без того были сильно шокированы и напуганы. Из Ли и обычно то было очень сложно вытащить что-то, он предпочитал все свои отрицательные эмоции, которые могут повлиять на других, скрывать и переживать в одиночестве, а о том, чтобы Минхо признался в какой-то неуверенности в себе или том, что он делает, в своей слабости или невозможности что-либо сделать в какой-то ситуации вообще никто и подумать не мог.   Чан внимательно смотрит, как за стеклом студии младший распевается, о чем-то ругается себе под нос, полощет горло водой и пробует взять ноту снова. Обычно такое поведение умиляло и забавляло Чана, но в сочетании с огромными мешками под глазами, безжизненным цветом лица и почти угасшими звездочками во взгляде, его начинало это очень беспокоить. Лидер вообще очень тонко чувствовал настроение участников группы, они были очень близки, и даже малейшие изменения не проходили мимо него. Но в случае с Минхо всё было особенно. Он не просто ощущал его настроение буквально физически, оно передавалось ему самому, ещё и будто десятикратно усиленное. Чан чувствовал себя самым счастливым в мире человеком, когда Минхо смеялся, веселился и был в хорошем настроении, но и в обратную сторону это тоже работало, и когда младший был не в духе, Бану казалось, что мир вокруг просто рушился, и его одолевало отчаянное желание что-то сделать, как-то помочь. Правда с Ли как раз стоило, как правило, действовать наоборот, и если у того было плохое настроение, лучше было его не трогать и дать побыть в одиночестве. Через силу, но Чан с этим справлялся, понимая, что это к лучшему. Но сейчас всё его сознание и подсознание кричало о том, что нельзя бездействовать. Что уж там скрывать, он давно понимал, что Минхо ему нравится. Очень сильно нравится, настолько, что порой вытесняет из головы все остальные мысли, даже самые важные. Вот и сейчас, он так сильно увлекся размышлениями о Минхо, что вытащил из них его только младший, стучащий по стеклу и жестом показывающий включить музыку.       — Прости, задумался. Давай попробуем, пока без записи, просто послушай несколько раз туториал и попробуй повторить. Чан несколько раз перематывал запись и давал свои комментарии и советы по исполнению, когда они примерно разобрались, Минхо начал пробовать записать свои строчки. Чану нравилось всё, действительно нравилось. Для него всегда было важно, чтобы ребятам самим нравилось то, как они исполнили свою часть, он лишь вносил небольшие исправления и корректировки, а Минхо и вовсе был уникален тем, что делал всё идеально если и не с первого, то со второго-третьего раза. Сейчас Бана тоже абсолютно устраивало исполнение, но Ли просил перезаписать снова и снова. На десятый раз старший заподозрил неладное и всё же больше не смог оставаться в стороне.        — Минхо, отдохни, сейчас лучше не получится, надо подышать.        — Пять минут, и попробуем снова.       — Выйди сюда.       — Зачем?       — Надо. Пожалуйста. Ли непонимающе глазел на Чана, немного приподняв бровь. Нет, он не должен сейчас отвлекаться, он и так задерживает старшего дольше обычного, нужно поскорее взять себя в руки и закончить, но как, черт возьми, справиться с этой дурацкой строчкой, которая из раза в раз звучит фальшиво, и кто вообще слушать то это сможет? Как у Чана уши не вянут от этих завываний?  Бан, поняв, что младший опять о чем-то задумался и начал бубнить себе под нос, потирая ладони и сминая края футболки, не выдержал и сам зашел в комнату для записи.       — Минхо, поговори со мной, пожалуйста. Что тебя беспокоит?        — То, что я не могу записать эту несчастную строчку. Поэтому давай уже быстрее закончим, чтобы тебе не пришлось сидеть в студии ещё час из-за меня.       — Во-первых, просижу хоть три, пока ты не будешь всем доволен, во-вторых, у нас есть несколько отличных записей, что тебе не нравится в них?             — Абсолютно всё. Звучит ужасно.  Минхо начинает дышать чуть более рвано и резко, чувствует, как сердце начинает биться быстрее, и становится всё сложнее держаться. Он запрокидывает голову и медленно выдыхает, стараясь успокоиться и не выдавать своих эмоций.       — Прекрасно звучит, как и обычно. Что происходит? Что случилось? Минхо, я правда места себе не нахожу от волнения. Прошу, расскажи мне, я обещаю, мы вместе справимся, только не переживай это один. Губы начинают предательски подрагивать, когда Ли смотрит в обеспокоенные глаза Чана. Вот черт, ещё и заставил его волноваться, будто у того и так мало поводов переживать…       — Прости меня, я… Минхо хотел было что-то сказать, но просто не мог, не знал что именно, с чего начать. Он просто не хотел, не мог позволить себе выглядеть жалким в глазах ребят, а особенно Чана. Чана, их лидера, который всегда стойкий и сильный, он то точно выдерживал побольше самого Минхо, и вот стоит напротив, излучает уверенность и профессионализм. А Минхо… а что он, он просто чувствует огромную вину за каждую, по его мнению, бесполезную потраченную на него минуту. Сейчас единственное, что он может сделать, чтобы не упасть в глазах своего идеального лидера, быть хоть капельку таким же сильным, взять себя в руки и закончить запись, он не знает, что будет с ним, когда выйдет за пределы студии, но сейчас перед Чаном он не может позволить себе расклеиться.       — Эй, за что ты извиняешься? Ты ничего не сделал…это я должен просить прощения, потому что понимаю, что что-то не так, но не могу сделать ничего… Они стоят ещё несколько секунд, молча смотря друг другу в глаза. Минхо кажется, что он не вытерпит ещё и мгновения, если прямо сейчас не отвернется и они не вернутся к работе. Но Чан опережает его желание убежать, скрыться и сменить тему, просто раскрывая руки и делая маленький шаг навстречу, сокращая и без того небольшое расстояние между ними.  Он не пытается дотронуться первым, дает возможность младшему самому решить, что ему сейчас нужно, и это срабатывает. Минхо стоит в ступоре ещё  секунду, а потом опускается в объятия старшего, чувствует сильные теплые руки вокруг его талии и плеч, а сам прижимается к широкой груди, пока по щеке медленно скатывается первая слеза, оставляя мокрый след на черной футболке.  Ли словно вернулся в начало карьеры, когда он делал всё возможное, даже больше, но получал только замечания и критику в ответ, пытался показать парням, что он сильный и справится, что его не зря позвали в команду, а в итоге так глупо всех подвел и был почти исключен из группы. Его так задело, что ребята приняли это близко к сердцу, он не хотел видеть, как они расстраивались из-за него, и даже тогда пытался их поддержать и успокоить. А потом пришел Чан… и в этих больших теплых объятиях он понял, что поддержка нужна ему, что только в этих сильных руках, он больше не может сдерживаться и отпускает себя. Минхо снова чувствовал себя 18-летним подростком, утопая в тепле Чана, всхлипывая от уже безостановочного потока слёз. А старший только успокаивающе поглаживал его по спине и по голове, ощущал, как разрывается его сердце от этих слёз, но ничего пока не говорил, просто давал почувствовать, что он рядом, никуда не уйдет, и Минхо может чувствовать себя в безопасности. Когда всхлипы стали чуть реже, а дыхание более размеренным, Чан отстранил немного младшего от себя, обхватывая его лицо руками и вытирая большими пальцами дорожки слёз с порозовевших щёк. Этот незатейливый жест подействовал на Минхо так, что новая волна слёз покатилась из глаз, заставляя его зажмурится и пытаться вырвать лицо из рук Чана. Тот не мог сдержать совсем легкую улыбку, находя невероятно милым, как Ли морщился, пытаясь остановить слёзы, надувал опухшие губки и перебирал дрожащими пальцами влажную футболку на груди старшего.        — Идём. Чан взял за руку уже совсем не сопротивляющегося Минхо и вывел в соседнюю комнату, усаживаясь на диванчик и утягивая его на себя. Ли просто упал в его руки, зарываясь носом в шею, не в состоянии посмотреть в глаза лидеру, пока не сможет хоть немного успокоиться. Они просидели так ещё минут 10, пока младший не почувствовал, что лицо уже начинает стягивать от засыхающей на коже соли, а язык совсем присох к небу от недостатка воды. Бан как будто прочитал его мысли, поэтому усадил Минхо на диван, а сам выбежал из студии, возвращаясь через минуту с бутылкой воды и влажным полотенцем. Он передал младшему воду, а сам устроился перед диваном на коленях в ногах у Ли, бережно протирая его щеки и глаза. Когда тот наконец попил и выдавил шепотом тихое «спасибо», Чан решил, что может начать говорить.       — Расскажи мне, если хочешь, что тебя беспокоит, - он осторожно взял в свою теплую большую ладонь всё ещё подрагивающие пальцы Минхо, второй рукой заправляя за ухо его отросшую челку, спадавшую на огромные кошачьи глаза, которые от влаги блестели ещё больше обычного, - я правда очень-очень хочу тебе помочь, и переживаю за тебя, я не могу спокойно жить, пока тебе плохо, пожалуйста, Минхо, позволь мне узнать. Ли смотрит в эти добрые глаза напротив, которые смотрят на него с беспокойством и любовью, и не может отказать, кивает. Он лишь невнятно в общих чертах объясняет, что ничего у него не получается, чувствует себя совершенно бесполезным и не желает тратить время других людей на него, а Чан всё больше хмурится и не может поверить в то, что младший правда верит во всё это, но внимательно выслушивает до конца.       — Откуда у тебя вообще такие мысли? Ты прекрасно со всем справляешься, ты невероятно талантливый, харизматичный, и очень красивый. Брось все эти мысли, слышишь меня? Даже не думай сомневаться в себе, у всех бывают плохие времена, но ты необыкновенный и…       — Ты скажешь это любому из нас… - Минхо будто бы не очень вдохновился всей этой речью, но руку Бана сжал крепче, мягко поглаживая большим пальцем. Чан даже почти успел возмутиться тому, что Ли не верит в искренность его слов, разве стал бы он когда-то врать ему. Но потом понял, о чем тот говорит, он ведь и вправду считал всех из своей группы невероятными и очень талантливыми, но про своё особенное отношение к Минхо знал только он сам, поэтому каким образом тот должен был распознать весь смысл его слов.        — А то, что ты самый потрясающий человек, которого я знаю, и нравишься мне настолько сильно, что у меня просто сердце разрывается от каждой слезинки, скатывающейся по твоей щеке…       — Ты…я..что?  Минхо растерянно моргал глазами, которые вновь уже начали поблескивать от влаги, но прежде чем тот опять успел заплакать, приняв за хороший знак факт того, что его не оттолкнули, а только сильнее сжали в ответ руку, Чан придвигается ближе, наклоняя младшего к себе и аккуратно касается его губ своими. Он не пытается углубить поцелуй или как-то удержать Минхо, только довольно точно и однозначно даёт понять, что именно он имел в виду. А у Ли в этот момент будто ноги подкашиваются, хорошо, что он сидел, а когда старший начинает медленно отстраняться, он сперва неосознанно тянется за ним, не желая останавливать этот момент. Бан чуть заметно улыбается на это, вновь стирая пальцами всё же пробежавшую маленькую слезинку с щеки парня.       — Вот что. Слабо верится, что меня смог бы свести с ума такой человек, которого ты описываешь: бесполезный, ленивый, ни на что не годный… Подозреваю, что на такое способен только самый невероятный и прекрасный парень во всём мире, как раз знаю одного такого. Чан улыбается, приподняв брови, на что Минхо даже немного смеется. Он пока не понял, что со всем этим делать, и, должно быть, очень смутился. Но слова Чана и мысли о нём точно задвинули всё его депрессивное настроение куда-то на задворки сознания, заменяя его на приятное волнение и непонятное парящее ощущение где-то в грудной клетке.       — И я буду доказывать каждый день тебе самому и всему миру, какой ты потрясающий, слышишь меня? Я не оставлю тебе шансов думать иначе.       — Ладно, прекращай уже, я тебе верю. Минхо забрыкался, чувствуя, что его смущение уже начинает переходить рамки дозволенного, а он не знает, что с этим делать. Чан на это лишь посмеялся, узнавая обычное поведение младшего в этих жестах. Он не требовал от Минхо какого-то мгновенного ответа, потому что понимал, что у того сейчас другие проблемы в голове, с которыми он должен разобраться для начала, его задачей было лишь немного помочь и показать, что он рядом, на его стороне, с чем, кажется, получилось справиться.       — Давай наконец дозапишем эту строчку.  Бана аж передернуло от удивления, и он кинул на младшего полный непонимания взгляд.       — Ты серьезно? Минхо, я понимаю, что за полчаса твоя уверенность в себе не встала на место, но там правда очень много хороших записей, в этом совершенно нет необходимости. А даже если ты хочешь переслушать и выбрать сам или всё-таки попробовать ещё раз, то может не сегодня? У меня есть другое предложение, ты голоден?       — Ладно, идём есть. Быстрее, догоняй. Минхо мгновенно хватает свою куртку и скрывается за дверью. Чан не успевает опомниться, как остается в комнате один, но тут же хватает со стола ключи, свою кофту и выходит из студии. Он чувствует, как настроение Ли приходит в норму, сам становясь от этого счастливее с каждым мгновением. Ему явно стало лучше, на этот вечер точно. А в дальнейшем Чан позаботится, чтобы всё это депрессивное состояние осталось только неприятным воспоминанием. Он догоняет Минхо на выходе из здания, тот останавливает его перед дверью, в нерешительности смотря в глаза пару секунд. Бан не успевает спросить, в чем дело, как младший быстро целует его в щёку, тут же оборачиваясь и вытаскивая Чана за руку за собой из здания.