"where have you been all my life..."

он убирает из стакана ложку, кладет рядом, чтобы не дребезжала во время разговора, пока держит в руках. предлагаю ему опереться локтем о стол, чтобы не пролить. говорит, все хорошо, но от лекарств небольшие побочки присутствуют, вроде тремора там, и что в сон клонит. отпивает с края. он только что рассказывал мне сюжет, я слушал. он спутано пересказывает ту часть оперы, где безумная принцесса уже станцевала перед вожделеющим ее отчимом и в помешательстве нежным сопрано требует себе отрубленную голову пленника. после признается мертвой голове в любви и сокрушается, что та не может ответить. - я не особый любитель декаданса на самом деле. - хорошо, могу вспомнить другое... - ему беспокойно. он старательно разглаживает складку на ткани манжета рубашки. я говорю: - если несколько лет назад считать за недавно, то последняя постановка, на которой я был - " кавалер розы". автор тот же, насколько помню. там про влюбленных, к тому же конец хороший. юноша в исполнении альта уводит у маршала жену, свою любовницу. что-то я помню. и еще то, что ее тут ставили в значительном сокращении, целиком выбрав только номера из дуэтов влюбленных, иные пропуская, не теряя картины целиком... * меня смущало и пугало то, каким образом на меня смотрел Ее мужчина. в душе от этого взгляда что-то тянет и каждый раз неуютно. он в самом деле великолепен. из общего у нас то, что одиноки и оба не любим огнестрельное оружие. я видел у него в ванной незаметно на полке убранный женский крем и помаду, о чем никогда не спрашивал. понятно, что после Ее ухода ничего из вещей не выбрасывал, как напоминание, которое не сильно бросается в глаза. ощущалась здесь печаль и надлом душевный не в захламлении, но в том, как он отстранено поддерживает порядок - стараясь лишний раз не трогать предметы, за исключением того, чем каждый день пользуется. видно, как осела пыль. тоскует до сих пор человек. по тому, кого даже не помнит. наверное, это брешь, это дыра, которая болит и требует заполнить... от этого становится действительно страшно. хотелось как-нибудь посодействовать, но тут уже вряд ли что-то сделаешь. не настолько все критично, чтоб имело повод беспокоится. ему помогают, хотя бы не дают провалиться. он сильный, он держится. к тому же знаю, что его, вроде как, часто заходит проведать женщина из стационара. у него в квартире сонно. и сам таким образом держится, будто не хочет делать лишних движений, немногословен, тихо разговаривает. над городом этим вечная рассветная сиреневатая дымка. контуры многоэтажек размываются и в них пребываешь как под анестетиком. на озере совсем не так это ощущается, там будто жизнь тебя питает и намного ярче это жизнеощущение. все таки ни я, никто из тех, кого знаю, там долго не жили. если только кроме Нее... * - вот знаешь, не все, наверное, многие на операционном столе видят знакомые лица... когда уже дают потихоньку наркоз и приходится за реальность цепляться, тебе не верится, а тебя успокаивают и говорят, что все хорошо... - он нервно, даже болезненно запинается, мне боязно слушать дальше. - мхм... - так вот там у меня было не лицо, была птичка, вроде попугайчика на окне за шторкой. сидела и присматривала. я ее просто видел не раз. думаю, что хотя бы не я. хотя бы не Она. я бы испугался, если бы всплыло, если эта бедная женщина приходит к нему и в преднаркозных снах. * здесь что-то надломанное и неправильное. когда я, сам не знаю зачем, дотронулся до его лица, желая увести прядь за ухо, он резко дернулся и дал мне по руке. сам покраснел. на виске отметина - на круглый рубец похоже. если прикрыть волосами - не особо видно. - прости. * Она не просила, этому будто не было необходимости, но мне показалось правильным присматривать за робертом. предложил пересечься как-нибудь, а он не был против и даже оживился... сиреневая рассветная дымка оседает туманом и влажность с запахом городского древесного цветения мешается с медикаментозным в квартире. все в сноведенческом белом цвете. яостался на ночь, потому что он просил. он сутулится и утыкается мне лбом в плечо, а я думаю о том, что Она всего этого не заслужила. и умирать не заслужила. когда он не мог сдержать слез, я вежливо предлагал обнять и выплакаться. рыдал у меня на руках так, словно я ему дорог и доверяет мне больше, чем кому либо. * дорогая, прости меня.