***
Гу Цзы никогда не считал себя глупым. Окружающие тихо посмеивались, говоря что-то о том, что он слишком мал, чтобы разбираться в делах своего папы и дяди Лана (тот настоятельно просил называл его так), и если раньше они хотя бы делали вид, будто все в порядке, то теперь открыто обсуждали папу и ничего ему, Гу Цзы, не говорили. Только отшучивались. Но он ведь смышленый мальчик! И ужасно любил папу, чтобы прийти в ужас от странных отметин на его шее и резко присмиревшего ровно с момента появления дядюшки Лана нрава. И все вокруг будто разом оглупели, пока он в панике пытался найти ответы на свои вопросы и едва держался, чтобы не спросить у отца напрямую. Но куда уж там, вздохнул он, глядя на игрушечную змейку, подаренную отцом: если тот и ответит, Гу Цзы из его речи разве что новой брани научится, а дядя Лянь и так частенько ругал его за "плохие слова", позже еще и папе отвешивая подзатыльников. Такой участи ему Гу Цзы точно не желал, а потому все также сокрушенно смотрел на змейку и думал, как же быть. Конечно, хорошо, что папа стал тише и ласковее, да еще и не сидел все дни дома, а выходил гулять и приносил домой красивые цветочки, но разве стоило это спокойствие его здоровья? А уж в здравом уме папа в жизни бы не купил цветов в дом! И что же тогда делать? Как помочь? Причина была известна: пусть дядя Лан и относился к Гу Цы хорошо, дарил сладости и игрушки, но с папой у них были до ужаса странные и страшные отношения: то обнимались, едва не превращаясь в одного человека, то сильно краснели, когда он спрашивал их, зачем они передавали друг другу духовную энергию, как дяди Лянь и Чен. Папа тогда сильно разозлился и принялся звонить дяде Ляню, о чем-то бурно и зло с ним говоря, а весь оставшийся вечер ходил недовольный, но на вопрос Гу Цзы так и не ответил. Странно. Пугающе. Ему совершенно такое не нравилось, а потому приходы дяди Лана перестали радовать очень скоро. — Гу Цзы?.. Ты чего ревешь?! Стоило ему не сдержаться и все же заплакать при виде очередной сцены объятий, как папа тут же оставил дядю и подлетел к нему, в панике пытаясь выяснить, что случилось, кто обидел и кого ему сожрать, чтобы сын успокоился. Гу Цзы успокаиваться отказывался. И вообще. Ему все это ужасно надоело! Он тут, понимаете ли, за папу всем сердцем переживает, а тот с этим ужасным дядей продолжает дружить! Впереди раздался тихий, явно сдерживаемый смех, и Гу Цзы с ужасом осознал, что последнюю мысль сказал вслух. Он испуганно поднял взгляд на ошалевшего от такого заявления отца и попытался было вытереть измазанное в собственных слезах лицо, но был остановлен нежным прикосновением. Папа смотрел на него как-то странно, и Гу Цзы искренне пытался убедить себя, что смешки в его глазах — это просто иллюзия. Ну правда, разве папа будет смеяться в такой страшной ситуации?! — Малыш, ты совершенно не так все понял. — Он начал гладить Гу Цзы по голову, прижав к себе. — Дядя Лан вовсе не делает ничего плохого. — Папа ведет себя странно! — тут же начал протестовать он. Ага, не делает! Гу Цзы своего папу знает, как свои пять пальцев, так что его не проведешь! Дядя Лан все же не сдержался, и ко кухне разнесся хрипловатый смех. Захотелось вновь заплакать и накричать на этого несносного мужчину, но папа, видимо придя в себя после его слез, рявкнул за него: — А ну завали ебало! Тот сразу же замолчал. И сквозь слезы Гу Цзы смог разглядеть его удивленное лицо, отчего и у самого настроение поднялось. Да, так ему и надо, этому дяде Лану! — А ты чего ржешь? — Папа вскинул бровь, явно обращаясь к нему. — Ой, — только и смог ответить Гу Цзы. Не то чтобы он сделал что-то плохое: папа, вот, тоже был любителем посмеяться — но сейчас, кажется, был совсем неподходящий момент. Гу Цзы виновато посмотрел на него, собираясь было извиниться, и тут же был крепко обнят и поднят на руки несмотря на сопли и слезы. Папа никогда его не чурался ни таким, ни измазавшимся в грязи. — Жди здесь, Лан-эр. Гу Цзы уже слышал этот суффикс. Не часто, но порой так друг к другу обращались дяди Му и Фен, правда, практически сразу вступая в очередную перепалку... Но сам факт. Дядя Лянь как-то говорил, что это из-за того, что они ужасно близкие люди, как семья несмотря на то, что явно не братья и уж точно не отец и сын. Гу Цзы тогда понял слабо и то, только когда дядя Лянь по секрету поделился, что и сам бы звал так своего супруга, если бы не полюбившееся прозвище. Значит, папа и дядя Лан близки? Но тогда откуда все эти красные отметины? Ох, он уже совершенно ничего не понимал! — Цзы-Цзы. Отец усадил его на кровать и сам сел на колени перед ним, почему-то став серьезным. Хотя теперь это уже не казалось таким удивительным: если дядя и папа действительно близки, то он, получалось, ругался на близкого папе человека, которых даже он, Гу Цзы, мог посчитать и уж точно не ошибся бы. — Да, пап? — Тебе не стоит бояться за меня, разве ты не знаешь, что твой папка самый сильный? — Знаю, — тут же закивал он. — И дядя Лан твоему папе точно уж в подметки не годится, верно? Гу Цзы вновь активно закивал, не совсем понимая, к чему он клонил. — Тогда как же он мне навредит, если я сильнее? Это заставило задуматься. Не то чтобы Гу Цзы смелился ставить под сомнение силу отца, просто очень переживал? Да, пожалуй. Насколько бы сильным не был папа, самым умным он точно не являлся, как бы Гу Цзы не хотелось обратного. — И на самом деле дядя Лан очень мне помогает, — продолжил папа, и он поднял на него непонимающий взгляд. — Понимаешь, так случается в мире, что иногда людям тяжело в одиночку... — Но у папы есть я! — Не перебивай, — мягко осадил тот. — В общем, иногда взрослым очень тяжело в одиночку, и они хотят, чтобы рядом с ними был кто-то еще. Сильный, добрый и понимающий. — На этом моменте Гу Цзы вновь захотелось вставить свое слово, но он смолчал под строгим взглядом. — И дядя Лан такой человек для твоего папы. А эти отметины на теле, кхм... — Папа отчего-то покраснел, словно проклинал кого-то, и продолжил спустя пару секунд: — Что-то вроде нашего взаимовыгодного сотрудничества. Помнишь свои слова про передачу энергии? Вот тут примерно то же самое. Гу Цзы, честно, слабо понимал папин посыл. Он улавливал только то, что для папы дядя Лан был важным, дорогим человеком и что они действительно обменивались энергией, как дяди Лянь и Чен. Но тогда почему их сразу не представили друг другу именно так? Папа говорил, что дядя ему старый враг, а разве с врагами близки? Мир, аккуратно и весьма последовательно выстраиваемый в голове Гу Цзы, отказывался принимать такую новую и определенно шокирующую информацию — папа увидел это и больше не стал ничего ему говорить, только потрепал во голове и ушел, оставив его наедине со своими размышлениями. А подумать и правда было о чем.Часть 1
1 февраля 2024 г. в 16:49
Гу Цзы всегда был смышленым ребенком. Это ему часто говорили и воспитатели в детском саду, и даже отец, обычно редко когда кого-то хваливший (примерно никогда и никого, по мнению всех остальных), и он был склонен верить их словам, старался хорошо учиться, хвастался успехами перед семьей и всегда строго следил, чтобы папа точно увидел все его достижения. И его всегда неизменно хвалили, уделяя внимание каждой мелочи, но теперь в доме что-то изменилось, и это не могло не пугать.
Отец был странно задумчив, часто ходил из угла в угол, что-то обдумывая, и выглядел чем-то очень обеспокоенным. Гу Цзы пытался выяснить, в чем же причина, но в ответ получил только наказ не лезть в дела старшего; он спрашивал у дядюшки Ляня, который в последнее время забирал его из детского сада, говоря о том, что у папы сейчас очень мало времени, но тот только хихикал и качал головой, говоря, что скоро все наладится; и даже дядя Чен не смог избежать его вопросов, явно сдерживая желание выскаться о папе не самыми хорошими словами. И все же, они все молчали несмотря на все уговоры, пока он все больше нервничал вслед за отцом.
Дошло до абсурда: папа привел в дом какого-то странного мужчину, который выглядел сомнительно дружелюбным и ярким: такие личности точно не были во вкусе папы и вряд ли незнакомец был ему другом, да и не похож совсем. Папа был человеком тонким, аккуратным, и дядя тоже, а этот вообще другой. Большой, широкоплечий и с большими руками — Гу Цзы готов поспорить, что эти руки могли сломать их старенький стол одним ударом.
Они сидели на кухне и разговаривали тихо, наверняка чтобы он не услышал, а Гу Цзы даже шаг лишний сделать боялся. Папа, конечно, его защитит, но мужчина все равно пугал. Незнакомый, а расположился, будто у себя дома. Разве не странно? Прежде они точно никогда не виделись, да и он непременно заметил бы, если бы этот странно дружелюбный незнакомец приходил раньше. Гу Цзы хорошо знал этот дом! Как свои пальцы, на которых недавно научился считать.
— Чего ты там мнешься, как девица на выданье? Гу Цзы, иди сюда! — Голос папы был удивительно спокойным, почти миролюбивым, он выглянул на дверной проем из-за плеча мужчины и махнул рукой, на что Гу Цзы не оставалось ничего, кроме как послушаться и все же зайти за злополучную кухню. Он аккуратно обогнул незнакомца и хотел было подойти к холодильнику, чтобы взять йогурт, но был наглым образом схвачен и усажен на колени папы, который смотрел на него с удовлетворением и потрепал по волосам, добавляя: — Не боись, эта псинка не кусается, я ему все зубы повыбивал.
— Ты чему вообще ребенка учишь? — подал голос незнакомец, и Гу Цзы нехотя перевел на него взгляд. Выглядел мужчина не так хмуро, как можно было подумать по голосу, а в его глазах и вовсе — он готов был поклясться своей любимой игрушкой — плясали искры веселья.
— А тебя не спрашивали! — усмехнулся папа и вновь обратился к Гу Цзы: — Знакомься, мой старый враг и наш новый сосед, Лан Цяньцю. А это мой сын, Гу Цзы.
При слове "враг" Гу Цзы напрягся, вновь посмотрев на незнакомца более хмурым взглядом, но только сильнее растерялся от тона отца. Обычно тот говорил зло, ядовито, особенно когда речь шла о людях, которые ему категорически не нравились, но о господине Лане он отзывался с какой-то особой теплотой, понятной только им одним.
— Сосед? — уточнил Гу Цзы.
— Да, — встрял господин Лан. — Я переехал буквально сегодня и встретился с твоим отцом. Мы знакомы еще со школы, так что надеюсь, поладим и здесь. Приятно познакомиться, Гу Цзы.
Мужчина протянул ему руку, и он замешкался, приняв предложение о рукопожатии только после легкого толчка отца, а после сразу посмотрел на того: глаза его светились какой-то странной радостью и чем-то еще, напоминавшим Гу Цзы моменты, когда и он сам ловил такие же взгляды папы. Все страхи относительно уже знакомого незнакомца пропали: кажется, их с папой связывало что-то очень странное в значении слова "враг", но определенно неплохое. Значит, на господина Лана можно было положиться.