Не пытайся уйти от любви

Пару секунд и девушка уже стояла на улице, наблюдая за тем, как Ильдар открывал дверь в машину, пока другая его рука держала Турбо, у которого даже не было и сил для сопротивлений, парень просто шёл к машине, осознавая, что теперь это точно конец, сбегать уже не было смысла, найдут и перехватят на пол пути к вокзалу, отчего походил на подобию марионетки, что выполняла любую команду. Она смотрела на то, как Ильдар безжалостно тащил его к машине, как наручники туго сдавливали его запястья, а потом и на лицо Валеры подняла взгляд, потерявшее надежду, осунувшееся и бледное. Казалось, парень сейчас упадёт в обморок, но тот продолжал стоять на ногах. Как бы больно не было от наручников, которые явно затянули сильнее, чем необходимо, Валера оставался стоять с невозмутимым лицом, ведь бывали случаи, когда было куда больнее. И, если физическую боль Туркин, можно сказать, и не замечал, то вот моральную просто не мог игнорировать. А ведь его судьба могла сложиться совершенно по другому, если не некоторые "но", что постоянно появлялись в жизни парня, такие как: мог бы спокойно сейчас быть с пацанами, но теперь вынужден стоять с наручниками на запястьях, мог бы жить в любви родителей, но отец пил, а мать умерла. — Что вы делаете? Сейчас же отпустите его! У него — девушка тряслась от холода, на неё странно смотрели старушки, продолжая тихо возмущаться себе под нос.  Уже собираясь добровольно садиться в машину, Валера услышал знакомый женский голосок. И даже тут она решила влезть не в свои дела, лучше бы дома сидела и в окно не выглядывала. Кстати, об окне, пока следователь повернулся к Франциске,  парень поднял свой взгляд на окно, где стоял Тарас: с кровью на лице, с болью в теле, но зато с хитрой улыбкой и явно довольный своим поступком. Малолетний ублюдок. В горле Франциски встал ком, когда Турбо поднял взгляд на её брата. Конечно, о многих их делах она до сих пор не знала, но здесь всё и без этого было ясно. Тарас совершил огромную ошибку. Даже если это и была месть, никто не заслужил такого, тем более Валера, который со своим характером просто пропадёт там, за решеткой. Повернувшись обратно, Туркин отрицательно покачал головой. Втягивать в это он никого не хотел, особенно Франциску, поэтому и не говорил, почему ночует не дома, не только для того, чтобы не пугать, но и для того, чтобы не сделать её соучастницей, ведь если бы знала, то, считай,  покрывала преступника, а так она была не введение происходящего, ну до этого момента точно.  — Не мешайте, уважаемая! — Ильдар на секунду отвлёкся, поворачиваясь на защитницу, а потом сразу же узнал её, — Бог ты мой... Вот и медсестричка собственной персоной. Я не понял, ты с ним чтоли? — тот усмехнулся, переводя взгляд на Туркина.  — Какая вам разница? Вы не имеете право так обращаться с человеком! Он ничего не сделал! — девушка начинала злиться от того, как нагло и высокомерно вел себя этот человек.  — Не имею право? — Ильдар оставил Валеру, а сам подошёл к светловолосой, смотря на неё сверху. Как только мужчина отпустил его руку, Валера почувствовал некую свободу от того, что его больше не держали, он лишь сделал шаг в бок, дабы лучше видеть девушку из-за спины мента, уж очень хотел видеть реакцию в её глазах на это всё, хотя Турбо уже мог предположить, что он увидит: разочарование, возможно, ещё и отвращение. Но, теперь они увидятся не скоро, а возможно в будущем даже и не пересекутся больше, а если и пересекутся, то не узнают друг друга, у каждого будет своя жизнь, может и семья. — А разве ты имела право скрывать в своей квартире преступника? Хладнокровного и безжалостного убийцу? Или тебе тоже в камеру захотелось, м? — от услышанного Франциска замерла, делая шаг назад.  Валера, девятнадцатилетний парень, который не раз помогал им, мог кого-то убить?  Бред. Конечно, он иногда мог перейти черту и дать кому-то с силой по лицу, мог кого-то оскорбить, либо нахамить, но убийство... никогда.  Её глаза встретились с Туркиным, а все слова словно забылись.  — Что... — она покачала головой, не собираясь верить в эту чушь,  — Валер... Ты ведь не мог... Он же врёт? Теперь в голове сложился полноценный пазл. Поэтому Валера и ночевать у них просился, и на вопрос почему не дома спит - всё отрекался, до утра с ответом тянул, а потом и вовсе соврал, мол ключи где-то потерял, но Франциска ведь сразу почувствовала что-то неладное, да по самому виду Туркина можно было сделать вывод, что случилась беда.  И как оказалось, это правда.  Судьба – страшная штука. Мать в детстве потерял, отец алкашом был и вот сам Валерка не туда свернул и теперь его ждёт одна участь - тюрьма. В девятнадцать лет и врагу не пожелаешь такого будущего.  Что он успел повидать то, кроме своих пацанов, драк, да крови?  Валера несколько секунд помолчал, пытаясь придумать в голове, что в этой ситуации можно было ей ответить, при этом он смотрел исключительно в глаза девушки, — Франциска... — впервые за время их знакомства Валера назвал девушку по имени, тихо, что было еле слышно, —  Иди домой, холодно на улице, а ты полураздетая, — конечно, Турбо хотел съязвить, по типу, спроси у своего брата из-за которого меня повязали, но не мог злиться на неё, ведь она тут точно была не виновата, не знала всей ситуации и даже не догадывалась о происходящем.  Когда Туркин её по имени назвал, та слегка улыбнулась. Впервые она услышала, как Турбо к ней обращался, тихо и так нежно.  — Мне не холодно, Валер... — шепотом проговорила девушка, хоть её кожа давно покрылась множеством мурашек. До последнего она не хотела верить в слова следователя.  — Пожалуйста, иди домой, не нужно тебе на всё это смотреть и находится рядом, — Валера хотел отгородить девушку от этого, пусть потом узнает, пусть потом разочаруется, только уже поздно. Очень поздно...  — На вот, ознакомься подробно с его делом, раз не веришь, — Ильдар быстро достал из кармана бумагу, а затем передал в руки девушки, что продолжала смотреть на Валеру.  Она развернула лист, останавливаясь глазами на жирных буквах посередине «Внимание, розыск». Чуть ниже виднелась и фотография Валеры, рядом с которой читалось: Главное управление МВД г. Казани разыскивается Туркин Валерий Константинович за особо тяжкое преступление. Приметы: средний рост, брюнет, спортивное телосложение. А далее и телефон, куда звонить.  Больше ничего не говоря, брюнет стоял и смотрел, как Франциска читает бумагу, где говорится, что он в розыске, он наблюдал за её эмоциями, что за считанные секунды сменились с сожаления на явное отвращение и безразличие.  Ну, этого стоило ожидать, она добрая душа, будущий врач, что спасает жизни людей, а он... Он безжалостный группировшик, что отнимает эти жизни .  Они абсолютно две противоположности... ...Хоть и часто самое напряжённое притяжение возникает как раз между двумя противоположностями, которые никогда не сходятся. Пусть лучше Франциска его ненавидит какое-то время, а потом забудет, ведь увидятся они теперь не скоро, если вообще увидятся. Тарас отшит, его не возьмут в группировку, в другие тоже не примут, может возьмётся за ум и будет учиться, закончит школу, поступит по профессии, а потом вырастет человеком без криминального прошлого, пусть хоть у этой небольшой семьи всё будет хорошо, ради этого можно пожертвовать собой.  — А это Тарасу передашь, так сказать благодарность за задержание преступника! — мужчина протянул красную грамоту со значком комсомола в руку Франциске, на что Валерий тихо усмехнулся, — Денис Коневич его в рядах комсомольцев ждёт, так и передай парню! Пропуская слова Ильдара мимо ушей, Франциска подняла взгляд на Туркина. А ведь действительно, она его совсем не знала, впустила в дом, танцевала, доверилась, а сейчас ещё и защищала перед милицией. Может он её вообще использовал, чтобы в квартире скрываться. От осознания того, что она покрывала преступника стало не по себе. Девушка, наконец, поняла, что с неё достаточно всех этих бед, теперь Тараса отшили, а значит он теперь за голову возьмётся, новую жизнь начнёт, в комсомол вступит, может это всё и к лучшему... — Я ведь жалела тебя... Думала, что ты другой, не такие как они все... А ты оказался ещё хуже, — она пристально смотрела в его глаза, пытаясь разглядеть в них хоть каплю сожаления, но его не было. — Франциска, я просто... *пойми меня, я не хотел никого убивать, так получилось...* — Туркин так и не смог озвучить свои мысли вслух, он не находил себе оправдание перед ней, она не поймёт его, у них разные миры. Это всё было бессмысленно, поэтому здесь он соизволил просто промолчать. Девушка вздрогнула от нового порыва морозного ветра, из-за чего её кожа покрылась новой волной мурашек. Но на это ей было плевать, в голове был лишь он, что сейчас стоял перед ней: с наручниками и полным непонимаем происходящего, а самое обидное, что он и сказать ей ничего не смог, а ведь она так ждала, надеялась, что это не он, что это ошибка и ложные обвинения, но он молчал.  Не знал, что сказать.  — ...Видеть тебя не хочу, — на эмоциях вырвалось из губ девушки, после чего, выхватив грамоту из рук миллиционера, она быстро вбежала в подъезд, заставляя Ильдара усмехнуться, затягиваясь сигаретой. Всё также стоя у машины, Валера кинул сосредоточенный взгляд в след уходящей блондинки: всё чего он сейчас хотел, это получше запомнить её образ, дабы она осталась в памяти, надолго, насколько это было возможно. Парень желал запомнить её целиком и всю: светлые волосы, что с каждым разом становились лишь светлее по мнению Туркина, выраженные зелёные глаза, которые при любом удобном случае поглядывали на парня в ответ, её звонкий голос, что кажется он уже начинал забывать. Хотелось слышать его снова и снова, но теперь это будет просто невозможно. Простояв ещё несколько секунд, после того как Франциска скрылась за дверью подъезда, Турбо быстро осмотрел улицу, словно прощаясь со свободой, а затем сам, без помощи, сел в машину.  Хлопнув дверью подъезда, блондинка вбежала внутрь здания, лишь бы больше не видеть того ужаса, в который ей как-то удалось втянуть себя. Ей было страшно, больно и обидно, конечно, Валере было не лучше, намного хуже. И она прекрасно понимала, что его ждёт. Теперь уже точно не будет у него никакого будущего, никакой надежды. А ведь Франциска искренне надеялась на его человечность, помогала его отцу, которого сам Турбо ненавидел, жалела его, лечила, пыталась доказать, что эти группировки ни к чему хорошему не приведут - и вот итог.  Поднимаясь вверх по лестницам, та умудрилась пару раз споткнуться. Как она уже очутилась в квартире - она и сама не поняла. Светловолосая только сейчас вспомнила про бумагу и медаль в руке, что были адресованы Тарасу, который до сих пор продолжал горделиво таращиться в окно.  Возможно, повернув время назад на месяц, Тарас бы ни за что не поверил на такой исход событий.  Но как же прикольно всё начиналось: ещё в начале, как только малец пришился, всё было иначе. Та атмосфера, когда пацаны собирались морозными вечерами у костра, дружно жарили картошку, когда Марат его впервые учил курить на коробке, Ералаш был жив, а когда Тарас впервые увидел Турбо, то сразу понял, на кого будет равняться будучи взрослым. Туркин был идеалом для него - старшим, честным парнем, что всегда по понятиям поступал.  Но нож в спину чаще всего прилетает неожиданно, а главное от тех, к кому мы действительно доверяем... Молча кинув на край дивана похвальную грамоту, Франциска и смотреть на брата не хотела, было тошно, в кого он начинал превращаться, хоть уже и был отшитым.  — Это ведь ты его сдал? — девушка смотрела в спину мальчика, который стоял с ухмылкой, хоть и улыбался он через боль, всё же лицо было побито, — Он доверял тебе, а ты...  — Доверял? — брюнет резко повернулся на сестру, отчего та вздрогнула,  — Даже не смей мне ничего говорить о нём! Слышишь!? Ты нихрена не знаешь! Посмотри, что они сделали со мной, это я доверял им, я пытался сделать всё, лишь бы в пацанах ходить, а теперь кто я? Загашенный?  Франциска слышала, как милицейская машина покидала их двор, шумя колёсами. От этого ей стало хуже вдвойне.  — Да, это я сдал его, не сдал бы я - сдал бы любой другой. Он убийца, который не умеет контролировать себя. Такие должны гнить в тюрьме! — в глубине души паренёк понимал, что месть Турбо была действительно жестокой, но иначе никак.  — Чтобы он не сделал - ты не должен был так поступать! – блондинка замолкла от последующей речи брата. Убийца... Но ведь она успела увидеть Валеру совсем с иной стороны. Да, были моменты, когда он бил людей, участвовал в драках, был жестоким и дерзким, но с ней... С ней он был другим, успел раскрыть свою душу, тем самым показывая свои слабые стороны, давая понять, что за всем этим стоит его тяжелое детство. Франциске не хотелось верить, что парень просто мог взять и убить собственными руками живого человека, которых девушка часто спасает на своей работы. — Сними розовые очки, сестрёнка, — тот усмехнулся, а затем плюхнулся на диван, беря в руки грамоту, — Вон меня в комсомольцы уже зовут...  Через минут  двадцать Валера уже сидел не в машине с наручниками, а за решёткой на деревянной скамье. Правда это пока был обезьяник, ранее Туркин здесь уже успел побывать, вот только сейчас ощущения были совсем иными, ведь теперь его не отпустят через несколько суток за хулиганство, а продержат до самого суда, на котором судьба Турбо и решится. *** — Решением суда было принято признать Туркина Валерия виновным в умышленном убийстве  из хулиганских побуждений Радика Галиакберова и приговорить его к лишению свободы сроком на шесть лет по статье сто третьей УК РСФСР, — монотонный голос судьи пронёся по залу заседаний, после чего раздался удар судейским молотком.  Время до суда пробежало, словно с момента задержания и дня не прошло. Валера находился в неком смятении, до сих пор не осознавая, что с ним происходит, часто в его глазах представал образ блондинки, не раз он думал, что сейчас с ней, забыла ли уже его, но сам Туркин точно хотел всё забыть, вот только пацанов было жалко. Вахита, по которому Валера уже успел соскучиться, да даже по скорлупе как-то тосковал, всё же скучно в тесной камере было, кормили ужасно, сигарет не было, единственное, что было адекватным - так это вода. В помещении было душно, пыльно, стоял затхлый запах, да такой, что иногда Валере становилось дурно. Спать было невозможно, спина часто затекала, болели мышцы, от частых недосыпаний голова была тяжелой. Иногда с парнем кто-то из соседей по камере пытался завести беседу, на что Турбо лишь злился, не было у него настроения для бессмысленных диалогов с местными алкашами, своего отца и так хватало. Суд был закрытым, дабы избежать никому ненужных конфликтов. Тот киргиз, который первый и сдал Валеру - просто ещё раз подтвердил свои слова, а дальше Ильдару и помощь не нужна была, сам всё сделал, чтобы Туркин как можно быстрее оказался не на свободе.  После слов судьи на лице Ильдара появилась надменная улыбка, а глаза смотрели на измученное лицо Валеры, что в свою очередь находился в тесной решётке, а его руки сжимали кольца наручников.  Гордо поправив погоны на плечах, мужчина наблюдал, как парня уже выводили из зала, крепко держа под руки. И тут то он не мог упустить свой шанс съязвить, такова была его сущность.  — Ну что, Туркин, допрыгался? — мерзкое лицо опера приблизилось к Валере, смотря тому в глаза, — Теперь у тебя одна дорога и никто из твоих пацанов тебе не поможет. Наглядный пример того, что все эти ваши группировки дерьмо собачье, как и вы сами... И это тебе ещё мало дали, лет десять надо бы. Ну, ничего, всё ещё впереди, так ведь? ...продолжение следует