***
Первым, что он видит, по ощущениям немного воскреснув, становится чья-то добрая, верная большая рука. Его разум зацепляется за это на миг. Он никогда раньше не думал, что руки Найвса могут быть добрыми. Кажется, эта мысль могла бы изменить между ними к лучшему что-то. — Вэши? — ненастойчиво окликают его. Найвс устроился справа, и краешком глаза — жаль, только краем! — Вэш задевает его. Этого мало. Он хочет ещё, и ещё, и ещё… Жаждется видеть, каким в эти минуты умеет быть его брат-близнец. Плохо: он очень слаб, совсем никак нельзя повернуться. Тело дрожит — предательски часто и мелко, и он в огромном усилии поднимает ладонь. — Тебе нужно что-то? — с готовностью откликается на его слабый жест Найвс. Вэш хмурится, отрицая, силится мотнуть головой. Ничего ему не нужно, совсем ничего, разве что только… Шевельнувшись в постели, он говорит еле слышно, превозмогая слабость, засевшую в глотке: — Ты будешь здесь, когда я проснусь? Заминка длиною в секунду. Улыбка Найвса — вымученная, выстраданная, хотя и не так, как у Вэша. — Конечно. Конечно, я буду здесь. И ты, Вэши, тоже здесь будешь. «Лжец», — подняв лицо, произносит Вэш одними губами. Взгляд Найвса серьёзен в ответ и очень глубок. — Тебе нужен сон… Ложись-ка обратно. Спи, брат; я сяду рядом, с тобой посижу. Саднящие пальцы жмёт жилистая, жаркая, живая рука. Ресницы Найвса дрожат, странно переливаясь, вполовину заметно блестя на свету. Терпкий вздох — и рвано-красное бессильно падает вниз.***
Дерзкое солнце кропит-тревожит лицо вечерними закатами и утренними зорями. Кожу сомкнутых век девять раз ожигает золотистая пыль.***
…Когда Вэш открыл глаза, Найвса рядом с ним не было.***
Он собирает вещи. Прощается. Оставляет ещё один дом.***
В пустынях ни деревца, ни ветра, ни звука. Идти, шагать, двигаться лишь вперёд и вперёд. В груди его заронилась в дороге волнительная, не подкреплённая хоть чем-то уверенность: он обязательно догонит, окликнет и прижмёт к сердцу старшего брата. Их разделяют десять дней, но что такое десять дней, когда за плечами у тебя чуть более чем полторы сотни лет? Он надевает очки, защищаясь от колющей пыли. Он вспоминает ту заминку длиною в секунду и, прямо как сердце, начинает идти чуть быстрей. Уже прошло затмение солнца, и миновала опасная буря, но ещё заметны на песке следы человека, ушедшего с одиночеством вместе в барханную высь. Он ясно видит их, эти следы — так же, как свои десять пальцев, потрёпанные битвами, песчаной солью и тысячей рукопожатий людей. Он всегда будет помнить тот день, когда Найвс принёс его — их двоих — в старую церковь. Когда Найвс волновался, позволив Вэшу поверить, что он снова стал прежним — не мизантропом, не убийцей, не тлетворной чумой. Просто маленьким искренним мальчиком, что был и будет всегда ему братом, что мирно жил с ним и Рем в каютах корабля SEEDS. Прав ли он, вообразив себе это? Что ж… Есть только один способ узнать. Вэш с азартом пинает камушек, вставший вдруг у него на пути, и улыбается, потому что увидел: там, поодаль, его уже дожидается кто-то… Знакомый абрис лица. Прощённые руки. Широкие плечи без перьев… Перелётно-окрылённо-бескрылое — их тернистое, но золотое грядущее. И большая судьба их — навек одна на двоих.