Сердечные струны

      Звук сигнала поезда и грохот состава. Опять везут уголь или другие материалы в другой город. Под большим мостом хорошо было слышно, как стучали вагоны, этот шум для промышленного района уже давно стал сродни пению птиц, которых, кроме ворон да голубей, тут не было. Внизу было не так много снега, чтобы проваливаться в нём ногами, тут уже была протоптана тропинка известными всем наркоманами. Тут было на удивление хорошо, как-то спокойно, будто проблемы тебя теряют. Даже звуки человеческой жизни, такие как рёв машин и то, как какие-то идиоты сигналят друг другу, думая, что это поможет пробке исчезнуть, сюда долетали только немного.       Серый сигаретный смог был выдохнут наружу вместе со всеми ненужными мыслями. Тонкие длинные пальцы с небольшой силой затушили сигарету о железные перила, ограничивающие небольшой проход от реки. Потемневшие и когда-то ярко искрящие счастьем пурпурные глаза без интереса наблюдали за этим действием. Выпрямившись, юноша поправил съехавший на одном плече рюкзак и проверил время на потрепанном телефоне. Треснутый наискосок экран включился, показывая пришедшие сообщения и нужное парню время. Нужно идти, иначе даже на вторую пару он не успеет, хотя отчасти ему всё равно. У него нет друзей, так что ходить в шарагу большого смысла нет только для того, чтобы его не отчислили.       Поднявшись по заснеженным ступенькам, парень увеличил громкость и под прекрасный плейлист пошёл уже давно известным маршрутом. Было светло, но серое бездушное небо чётко отражало всё, что в его голове происходило. Вообще ему нравилось серое небо, напоминало дым сигарет, да и в целом придавало улицам промышленного района своего антуража. Тонкая тропинка к автобусной остановке, идущая через заброшенный железнодорожный переезд, рядом с когда-то стрелочной будкой стоял деревянный дом, но потом он сгорел из-за вандалов и просто глупых детей. Теперь что будка, что дом стоят перекошенные на правый бок, единственный плюс, так это то, что пепел помог одной красивой ели вырасти тут.       М-да уж, часто по дороге до колледжа он задумывался о прошло, настоящем и иногда о будущем. В отличие от других, он был обычным мальчишкой, который жил в Японии и перебрался позже в Россию, он был ещё маленьким, так что не помнит жизнь за границей. Неофициально его родина тут, в стране, откуда ещё не избавились от остатков совка, где мужья так же бьют своих жён и где от одной женщины ты ловишь эффект зловещей долины.       Он поменял имя из-за переезда, и не совсем потому, что Куникудзуши трудно произнести или можно сократить как Куни, а ещё из-за матери. Хотя, когда его забрали в детский дом, недовольство к матушке поутихло и сменилось желанием превзойти её. Сейчас он всем знаком под именем Скарамучча или просто Скара, обычный студент, живущий на копейки. Он много думал, что бы было, если бы мать всё-таки пришла в себя, а сейчас же он с удовольствием забыл бы её, только гордость не позволит. Наконец впереди показалась знакомая обшарпанная бетонная конструкция, когда-то покрашенная в голубой, но краска давно облупилась, да и за слоями граффити и объявлений её почти не видно. Скамейку уже как два года никто не чинит, так она и лежит сейчас где-то одна под слоем снега, оборванная, с плохо вкрученными креплениями.       На остановке стояли давно знакомые ему люди. Вот женщина в светлой курточке и облезшим мехом на вороте, её всегда можно узнать по нелепой фиолетовой и никак не вписывающейся в образ шапочке. Мужик, который всегда стоял и опирался на стенку остановки. Неизменно ходил в рабочей синей флюсовой куртке, чей узор для Скары был до смешного похож на узор обивки мягкой входной двери. Девчонка-школьница с голубым портфелем, где была криво напечатана Эльза из холодного сердца, который уже 3 года не меняется. Вроде совсем незнакомые ему люди, а уже, можно сказать, родные. Интересно, они тоже в своих мыслях думают о нём, когда он приходит на остановку?              Скара опять поправил спадающий рюкзак и зарылся подбородком в высокий ворот чёрной меховой куртки. Он надеялся, что в такое время автобус приедет полупустой, из его района мало кто уезжал в этот час, потому что все батрачили на заводах до вечера. Смотря на дорогу, вымученные глаза заметили потрепанный временем транспорт. Плевок инженерии неспеша подъезжал к остановке, и Скара смог разглядеть нужный номер. Железный батон остановился, со скрипом открылись двери, и юноша запрыгнул в салон, сразу заприметив место. Самое первое справа, у окна, он всегда старался сесть сюда, чтобы быстрее оплатить и выйти — одним словом, идеальное место.       По маленькому телику крутили гороскоп, и невольно Скара смотрел его, быстро бегая глазами по тексту. Вот и его знак, где обещают хорошее начало дня, и то, что нельзя врать близким, ну близких у него нет, а вот день правда начался неплохо. Никогда не верил в гороскопы и считал это вымыслом, таким же как вера в бога или мистику и всякую подобную шелуху. Была у него знакомая, которая занималась астрологией и делала гороскопы, в последнюю встречу сбежала от него. Вроде не глупая девушка, а вроде её самоуверенность порой бесила, и сколько же было споров про звёзды.       Скара отвернулся в окно, пытаясь не вспоминать эту экстравагантную особу. Мутное и заледеневшее окно, с которого уже нельзя оттереть грязь, было порталом в спокойствие. Проскальзывали знакомые улицы старых сталинок, плохо покрашенных в жёлтый для виду. Наверное, на некоторых из них есть надписи со времён развала СССР по типу «цой жив» или «тут был Костя» и дата. Поворот и немного проехать по улице со старыми покосившимися деревянными домами. Как там вообще живут люди? В одном из зданий уже обвалилась крыша, а все равно вот мамочка с коляской и дитятком заходит в подъезд. Несправедливо. Церковь, где стоит памятник неизвестному для Скары мужчине, главное здание на фоне. Золотые купола блестят и здание как новенькое, прям светится, а в него уже спешат бабушки поставить за кого-то свечку: за любимого внука или за милую дочку, которые даже им не звонят. Вот идёт поп с крестом и огромным брюхом, просто издевательство над верой, да он сам не верит, но и понять не может: почему верующие иногда хуже людей по их заветам грешным? Район новостроек и отелей для туристов и прочих совсем рядом с центром, поэтому тут всё так красиво и радужно. Муравейник людей, но мразей тут побольше, чем на окраине, хотя все люди ещё те твари. А вот и его остановка возле цветочного магазина со стандартным названием.       Встав с места, Скара умело выудил из кармана карту, заклеенную всякими наклеечками, которые уже почти отлепились или отодрались. Легко выйдя на остановке, он направился в проход между девятиэтажками, соединенными вверху странной бетонной рамкой с вырезами. Не почищенная улица, где благодаря машинам всё было в грязи, из-за чего штаны мало того, что будут мокрыми, так ещё и грязными. Вот надо было сегодня достать свои новые чёрные брюки, под конец пути они будут на половину коричневые, а грязь придётся выводить с помощью молитв. Покошенная и раскрашенная маркерами детская площадка, которая встречала его не первый год, стабильно стояла на месте. Иногда, правда, казалось, что её скоро снесут подростки со своими странноватыми увлечениями, хотя она на то и детская.       Мамочка с ребёнком спокойно кормила голубей, что было вполне стандартной ситуацией. Малыш в забавном комбинезончике не сильно кидал хлебушек грязным городским летающим крысам. И почему вот эти серые переносчики заразы являются символом чего-то чистого и свободного? Вот ребёнок выглядит куда непорочнее, но всё же он таким будет не всегда и когда-нибудь узнает о жестокости и пошлости. Судя по матери, которая неумело замазала синяк, этот малыш уже познал, что такое жестокость, аж тошно и кровь закипает в венах. А Скара пройдёт мимо, пройдёт, хоть и подавится, но пропустит их мимо своего сознания, окинув лишь своим безразличным взглядом. Он всё равно забудет, но всё же, может и стоило бы… Хотя нет.       Наконец Скара дошёл до учебного заведения, в которое пошёл просто ради галочки. Возможно ему и нравится своя будущая профессия, но вот учится он не любил, приходил только на пары, где можно получить автомат за посещение, ну или иногда приходил на информатику. Обведенное забором по периметру серое и неприглядное здание- отталкивало, хотя внутри на удивление иногда было уютно. У Скары друзей конечно нет, но это не мешает веселится по-своему, например, рисовать в тетради. Шарага располагалась на горке и к ней вели бетонные потрескавшиеся лестницы с покошенными и проржавевшими перилами. Эта лестница давно стала местной курилкой и сейчас тут смолило пару людей, некоторые из них были Скаре знакомы, а он всегда их игнорил, надеясь, что те его не заметят.       Один парень с растрепанными и заплетенными в хвостик светло-русыми волосами оторвался от разговора с друзьями и посмотрел на Скару. Юноша отвёл взгляд, чтобы сделать вид, что не заметил его, но парень всё равно помахал ему, легко улыбаясь и щуря свои голубые уставшие глаза с километровыми мешками вместо нижних век. Альбедо был первым человеком с похожей историей, как у Скарамуччи, но тем не менее, были они совершенно разными людьми и в этом не сошлись, хотя надежды на дружбу были, ну у Альбедо точно.       Вход здания был также облюбован студентами, но среди них знакомых не было и на том спасибо. Зайдя внутрь, Скара быстро показал свой синий студенческий старому охраннику, который на него даже не посмотрел. Кинув рюкзак на пол, тот звякнул значками о кафель, а хозяин поспешно снял куртку, отдавая её пожилой и доброй гардеробщице, наверное, он всё же немного улыбался, когда её видел и даже не замечал этого. Закинув рюкзак обратно на плечо, юноша быстрым шагом направился к лестнице, переходя через одну ступеньку. Остановившись на секунду у зеркала, тот просто поправил причёску и разгладил чёрную футболку с незамысловатым принтом, а после продолжил идти, иногда обходя студентов. Пара шагов и он уже у кабинета физики, на которую, о ужас, опоздал, хотя ему не важно, всё равно препод какой-то фрик обгашеный.       Даже без стука, Скара просто открыл дверь, с хмурым видом посмотрев на преподавателя. В помещении было темно, а проектор показывал очередную презентацию, только на полпути свет падал на учителя. Тот что-то воодушевлённо объяснял, и юноша прекрасно знал, что препод не любит, когда вот так врываются, так что легко ухмыльнулся где-то в глубине своей головы или даже на самом деле. Пусть бесится, тварь, столько нервов ему проел, дармоед треклятый. Ох уж этот суровый и бесцельный взгляд красноватых глаз, прям как прицелы винтовок, пытались прожечь в юноше дыру, но к печали учителя, те были слишком холодны. Парень сделал шаг внутрь и захлопнул дверь кабинета с цифрой семь.