На равных

Будучи мудрой богиней, Гранмамаре была очень толерантна и даже снисходительна к чужим причудам. А у Фудзимото их было предостаточно (чего стоят только торчащие во все стороны огненно-рыжие волосы). Впрочем, это, наверное, и стало причиной, по которой они друг друга нашли и полюбили. К примеру, он любил размышлять вслух. Но это богиня не могла знать наверняка, она просто помнила. Помнила, что во время её последнего визита в их дом, он думал вслух. А может, так повлияли события? В тот день, когда Гранмамаре решила, что ей лучше быть в открытом океане, Фудзимото был очень рассеянным и суетливым. Таким и остался, когда она ушла. Они вместе уже достаточно долго. А Фудзимото до сих пор не знал, чем смог привлечь внимание великой морской богини. И поэтому, даже спустя столько лет совместной жизни, он смущался при встрече с ней, отводил взгляд, а если и смотрел, то весьма несмело и боязливо. Её это слегка печалит. Ведь когда Гранмамаре выходила за него, то рассчитывала, что они почувствуют себя на равных и оба будут свободны. Фудзимото иногда позволял себе свободу. Она точно помнит. Когда он мог открыто смотреть на неё, говорить всё, что думает и даже тихо смеяться. Тогда он, кажется, забывал, что перед ним богиня. И ей хотелось бы, чтобы забыл навсегда. Им было о чём поговорить, хотя говорила о своих чувствах в основном Гранмамаре. Она знала, что это важно. Сколько бы времени не прошло и сколько бы детей уже не выросло. У него не хватало смелости сказать о чувствах вслух, но многое за него говорили жесты, неуверенные и робкие, словно у подростка. Было кое-что, что почти не менялось. Они держались за руки при каждой встрече. А встреч было так мало, и все они были так мимолётны, что порой забывался облик друг друга. Первым же делом богиня брала обе руки супруга в свои. Фудзимото переплетал их пальцы, ощущая на своих руках прикосновение целой Вселенной. Такие же лёгкие и тёплые, но такие родные и необходимые. В её руках сила всех морей и океанов, в его руках — магия, совершенно незначительная, по сравнению с величием богини. Но Гранмамаре всё равно с особым трепетом относилась к его прикосновениям. Словно он обладает не обыкновенным волшебством, а волшебством, какого больше нет на всём свете. Они действительно ценили друг друга. И держали руки друг друга всегда так крепко, будто в последний раз. Гранмамаре навещает свою семью лишь один раз в полгода. А Фудзимото старается навещать её чуть почаще. Делает он это неохотно, потому что боится отвлечь супругу от работы. Он понимает, как важно следить за равновесием в океане. С тех пор, как Поньо стала человеком, ему хорошо знакомы последствия разбушевавшихся вод. Фудзимото обиды не держит. Но порой очень остро чувствует несправедливость. И..одиночество. Но у него так много дел, что колдун просто не смеет придавать значение этим чувствам. У него около полсотни детей, о которых нужно заботиться, игнорируя язвительный голос в голове, то и дело шепчущий всякие глупости («ты, практически, отец-одиночка»). В конце дня Фудзимото иногда смотрит в зеркало, и собственные пятна под глазами напоминают ему синяки от недосыпа. Спит он часто беспокойно. После того, как одна из дочерей осталась на суше, ещё более беспокойно. Да и мысли о супруге не дают особо отдохнуть. Но Фудзимото не хотел замечать за собой усталость. Он чувствовал негласный долг перед всеми, кого любит. Особенно перед своими детьми. Он уже один раз не смог уследить за своим ребёнком. И хотя не случилось ничего плохого (почти), колдун пообещал себе быть более внимательным и ответственным. Гранмамаре рассчитывает на него. И подвести её он просто не может. Фудзимото не знал, есть ли смысл навещать свою дочь на суше. Тем более, что делать это в одиночку он не хочет. А когда рутина настолько надоедает, колдун допускает мысль, что если бы ещё несколько его детей нашли себе место в жизни за пределами родного дома, это было бы не так плохо. Пусть даже и на суше. Конечно, он, будучи отцом, переживал за Поньо. Но, кажется, за столько лет бесконечных и, по сути дела, пустых переживаний, Фудзимото начал чувствовать слишком большую ответственность. Он всё же решился навестить супругу, чтобы намекнуть ей или даже сказать прямым текстом (если хватит духа), что пора бы вспомнить о своих детях, одна из которых уже года два как на суше. Вообще, он не мог припомнить, когда в последний раз приходил к богине просто так, поинтересоваться, как у неё дела. Справедливости ради, она этим себя тоже не утруждала. Фудзимото приходил к ней всегда с каким-то вопросом или проблемой, что её слегка огорчало. Хотя Гранмамаре всё равно ценила каждую их встречу. Даже если они обменивались буквально двумя словами. Взгляды, её — любящий и пристальный, и его — восхищённый и робкий, именно они говорили всё лучше любых слов. Именно эти зрительные контакты давали понять, что любовь никуда не исчезла, что она ещё живёт, ещё согревает им сердца. Несмотря на расстояние и на неравенство (которое впрочем, замечает только Фудзимото). Он приходит к одинокой лодке без паруса посреди океана, зная, что точно встретит её тут. Они всегда встречаются именно тут. И любые шторма никогда не топят эту маленькую лодку. Неясно, отчего. Видно, богиня запрещает. От скуки Фудзимото размышляет о том, как изменилась их дочь и изменилась ли вообще. Вероятнее всего, она сильно подросла. По подсчётам колдуна, ей должно быть уже 7 земных лет. Фудзимото долго смотрит сначала на звёздное небо, а потом в тёмную глубину океана. Когда появляется яркое золотисто-розовое сияние, колдун зачем-то отходит дальше от воды и садится на колени. Гранмамаре показывается из воды едва ли наполовину, но при этом всё равно возвышается над лодкой на несколько метров. — Фудзимото, — раздаётся её голос, нежный и до того спокойный, что почти убаюкивающий. Колдун теряет весь свой настрой, вновь опуская глаза и поджимая губы. Когда она приближается к нему настолько, что разница в габаритах тела становится очевидной и обидной, Фудзимото всё же поднимает голову и заглядывает прямо ей в глаза. Это не так легко, когда глаза твоей возлюбленной чуть больше твоей собственной головы. — Гранмамаре, я собираюсь навестить Поньо. И я хотел бы, чтобы ты присоединилась ко мне. — Это так необходимо, милый? — она всегда говорит с улыбкой на лице, из-за чего любые сказанные вслух слова теряют важность, и появляется ощущение, что богиня открыто смеётся. — Да. — выдаёт он уверенно и оттого слегка раздражительно. Фудзимото порядком надоел расслабленный и даже равнодушный характер жены. Уже с меньшей смелостью он наблюдает, как богиня стремительно уменьшается в размерах и опускается напротив него. Когда они одного масштаба, Фудзимото повыше супруги. И в такие моменты он, наконец, начинает ощущать себя, как кого-то равного ей. Хотя всю жизнь привык думать об обратном. Гранмамаре никогда не была против этих мыслей. Наоборот, любила, когда Фудзимото не вёл себя, как кто-то подчинённый её воле. Когда Фудзимото взял руки жены в свои, а потом ещё и крепко обнял, богиня поняла, насколько он скучает и насколько скучает она сама. А потом, заглянув в родные глаза, поняла, что их разговоры всегда должны происходить только так. На равных. — Раз так, давай навестим её.