Щетинки щётки

Рассматривая собственное отражение в небольшой луже вдоль дороги, Аластор не может понять что именно в нём изменилось: одежда не менялась столетиями, волосы всё так же окантовывают уши, едва доставая до плеч отросшей длинной. Такой же острый нос, выпирающие скулы и монокль около глаза. Иногда он сидел на диетах, ну, только когда не было свежей оленины, остальное время желудок урчал лишь от переедания. Почему же некоторые грешники сочли себе позволительным игнорировать самого Радио-демона? Улыбка натягивается на щёки — Аластор дёргается, отходя от лужи на несколько шагов, чтобы схватиться за голову. Вот, что изменилось за последние пару лет! Зубы не были больше насыщенно жёлтого цвета. Не напоминали чистое золото. С белоснежной улыбкой демон походил на звезду местного телевидения, что после работы раздаёт автографы, а не на оверлорда Ада. В мыслях воспроизводится до боли знакомая сцена: однажды после работы Люцифер возмутился запаху изо рта своего возлюбленного, преподнося подарок в виде зубной щётки. Паста со вкусом спелых яблок холодила язык. Глупая, дурацкая штука, которую Аластор поставил в стаканчик около раковины, часто поворачивая щетинками к щётке Люцифера. Ему нравилось: они будто целовались щётками! И это было мило, ужасно мило! Резиновые уточки на полочке с мылом смотрели на картину с восхищением. Вот что поменялось — Аластор стал милым, а не опасным предателем Чарли. Возвращаясь из мыслей, Радио-демон надувает губы, скрывая улыбку. С этим срочно нужно было что-то делать. Тошнота подступает к горлу, кружа голову. Горький привкус недавнего обеда ощущается во рту, когда мысли о собственном уязвимом положении тычут пальцем в грудь. Ботинок наступает в лужу, пытаясь стереть отражение. Никакого слабого статуса, лишь безграничное величие, демонстрирующее доминантность. Аластор расправляет плечи, стуча тростью о землю. Брызги пачкают асфальт, меняясь на красную воду. Густая жидкость пачкает обувь, оставаясь каплями на бархатной ткани брюк. Чёрная дымка обволакивает тело, растекаясь по предплечьям туманом. Щелчок пальцев и взгляд цепляется за Люцифера, сидящего за столом в своём небольшом кабинете. Повсюду — идеальная чистота, окрашивающаяся кровавым следом ботинка гостя, выходящего из портала. Сонное лицо короля скрыто за газетой, а ноги закинуты на соседний стул. Аластор хмыкает, вытягивая мешающий журнал из чужих рук. Ему не требуется разрешение, не так ли? Чужие глаза с удивлением распахиваются, встречая прибывшего мужчину с восхищением. — Люцифер, мой дорогой, — в мгновение ока Радио-демон оказывается сидящим на столе, игриво мотая ступнями в воздухе. Голова покачивается в такт висящим на стене часам, пародируя секундную стрелку. Былая злость перешла в лёгкий флирт, благодаря умению контролировать эмоции. — Скажи, зачем ты подарил мне зубную щётку? Глаза Люцифера распахиваются в удивлении. Это… вопрос? Или стёб? Длинные ресницы хлопают в изумлении, лишаясь всякого объяснения чужим поступкам. Слишком внезапно, непонятная атмосфера накаливалась вокруг, кружащиеся вокруг тени играют дьявольскими рожками. Рука в перчатке спешит забрать обратно свою газету, аккуратно складывая по корешку и откладывая на стол. Из-за разницы в росте, Аластор сильно возвышался над Люцифером, пока тот крутился на стуле. — Разве это не очевидно? — король пожимает плечами, направляя взгляд на ширинку чужих штанов. Под таким углом отлично виднелось очертание члена и складочки плотной ткани. — У тебя воняло изо рта, я не хотел целовать твой грязный рот. — Я чувствую… себя другим, и, мх, мне казалось тебе нравится мой грязный рот? Мх, особенно по ночам, когда ты кричишь моё имя, задыхаясь очередным стоном, — шея неестественно изгибается, а натянутая улыбка украшает бледное лицо. Люцифер краснеет, прижимая голову к плечам. Смущённый и такой маленький в глазах дьявола. Как же Аластору льстила чужая реакция: от подрагивающих пальцев до сбившегося дыхания. Одного движения хватает, чтобы спрыгнуть со стола, оказываясь на чужих мягких бёдрах. Пальцы Аластора скользят по лацканам белого пальто, будто пробуя на ощупь обёртку можно понять начинку конфеты. Яблочная? Острые как нож ногти скользят по смущённому лицу, останавливаясь на подбородке и вынуждая задрать голову. Вспотевшая кожа манит запахом ванили, сладости и пота. Оттопырив воротник открывается манящая шея: вкус ангельской крови ощущается хрипом в горле, маниакальным желанием выпить обезболивающие. Вздох. Люцифер поддаётся ласкам, его дрожащие руки сжимают подлокотники кресла, боясь потерять реальность. Упасть в омут с головой. Слабость другого демона, куда более сильного, чем сам Аластор, запускала в тело разряды тока, отдавая статикой. Зубы останавливаются в паре миллиметрах около артерии. — Сэр, мне кажется моя улыбка убийственно прекрасна. Зубы вонзаются в плоть и Люцифер стонет вздрагивая. Сильно зажмуривая глаза, он откидывается на спинку кресла, давая себя использовать. Давая насытиться собой до пелены перед глазами, до кровавых следов вдоль ткани рубашки. Отдаётся каждому чужому вздоху. Красные глаза Радио-демона сверкают в темноте — ангельская кровь действует подобно наркотику, тело содрогается в агонии, наслаждаясь каждой каплей жидкости. Танцующие на стенах тени наблюдают с вызовом. Глоток, ещё один и ещё один. Тело пылает, демоническая сущность теряется в попытке выжить в похоти. Их преступления будут называть шедеврами. Люцифер знает — стоит жару подойти ближе, коснуться плоти сильнее, и он вспыхнет, сгорит и осядет пеплом на чужих лакированных ботинках. И они так беспечно играют с огнём, не боясь рассыпаться… что ж, это льстит. Собственная покорность была приятна сердцу. Ощущение, когда земля ускользает под ногами, когда слёзы радости на исходе, заставляет распахнуть глаза: губы Аластора в миллиметре от его собственных. Ладони резко отталкивают чужую макушку от себя, поглаживая загривок за красные пряди. — Знаешь, я думаю ты довольно-таки свихнувшийся парень. — Мы не можем просто поцеловаться? — Как только ты почистишь зубы, — Люцифер ласково хлопает несколько раз по чужой коленке, игнорируя собственное возбуждение. Гордость должна стоять выше, чем вожделение. Аластор словно ребёнок перед сном отказывающийся от ванных процедур, игнорируя просьбу отца, надувает губы. Он закатывает глаза, поднимаясь на ноги. Ни сказав больше ни слова, чтобы сохранить нотки загадочности, демон направляется прочь. Конечно, он может пройти мимо нужной двери, вновь загнаться о собственной самооценке, превратить всю воду Ада в кровь, загоняя себя в бесконечный угол, но… пальцы сами опускают ручку нужной комнаты, входя внутрь. Яркий свет лампочек демонстрирует в зеркале распатланные волосы, голодные зрачки и почти чистое желание играться в плохого любовника. Разве не весело послать всё нахер и уйти в отель? Разве не вскружит голову крепкий алкоголь? Радио-демон хватает из стакана зубную щетку, ловким движением ломая пополам. Аластор рассчитывал на попытку разозлить, вызвать эмоции, сожрать их до костей, сообщая эту печальную новость. Как жаль, придётся целоваться с нечищенными зубами, ох, ну, кто в этом виноват? Оборачиваясь, он хмурится — чёрт дери всю эту семейку. Сердце сжалось, а улыбка спала с щёк. Щелчок пальцев возвращает целую щетку обратно в стакан. Аластор цокает языком, выдавливая пасту и очищая зубы до скрипа. Он просто любит. Он просто милый котёнок своего адского папочки. Можно ли винить в том, что после его ухода в пустой ванной щетинки щёток вновь соприкасаются в поцелуе?