К чёрту этих ксеноморфов, просто возьми меня, Бо-ди

Всё началось с осторожного прикосновения к тыльной стороне ладони. Робкого касания подушечкой указательного пальца гладкой нежной кожи, которой были не страшны ни лютый мороз, ни жуткая изматывающая жара, так часто встречающиеся на колонизированных планетах. Этой коже не страшен был и я, со своей проклятой способностью сжигать или же замораживать всё живое, до чего мне довелось дотронуться. Я застыл, запутавшись в удивительных ощущениях и неспособный вымолвить и слово. За шестьдесят лет сознательной жизни это был первый раз, когда человек передо мной не скорчился от боли и не отдёрнул в панике руку, а лишь невесомо улыбался, наблюдая растерянное выражение моего лица. Словно сон, словно какое-то странное наваждение. В моей действительности, состоящей только из ожесточённых сражений с ксеноморфами, бесконечных гиперпрыжков, космических битв и совершенно безнадёжного и всепоглощающего одиночества, Сяо Чжань для меня казался спустившимся с небес божеством, сияющим в этой кроваво-серой повседневности и озаряющим мой путь ослепительным, сказочным светом. Когда я первый раз увидел его в деле, я — солдат с пятидесятилетним стажем, на чьих глазах умирали коллеги, расчленяемые на куски мерзкими уродливыми тварями, прожжённые насквозь их кислотной кровью, я — ледяной принц, о котором сослуживцы шептались, что Ван Ибо давно перестал испытывать хоть какие-то человеческие эмоции, чуть не упал на колени, до глубины души потрясённый увиденным. Сяо Чжань управлял чужими словно марионетками: более сотни кровожадных монстров, уничтожающих любой разум, встретившийся у них на пути, ровными порядками двигались за своим предводителем по грузовому отсеку старого транспортного корабля, а шедшие рядом с мужчиной так и норовили ласково потереться о него, словно большие лысые кошки, придуманные извращённым разумом сумасшедшего художника. Сяо Чжань легонько отпинывал монстров и брезгливо морщил нос. В самый последний момент, когда на них уже почти обрушилась лавина новых, не «очарованных» существ, он обернулся в мою сторону, и в его глазах я смог прочесть какую-то непонятную смесь скорби и немого сожаления. Мне захотелось метнуться к нему, закрыть собой, чтобы он не смотрел, не видел этого безумия, всю эту дьявольскую вакханалию с разорванными телами пришельцев, брызгами смрадной кислоты, вспышками лазера и взрывающимися то тут, то там снарядами, раскидывающими в разные стороны ошмётки внутренностей, словно рождественские фейерверки — искры. Но я не сделал этого, а лишь наблюдал за изящной человеческой фигурой в обтягивающем небесно-голубом защитном комбинезоне, который всегда, несмотря ни на что, в каких только передрягах его хозяин ни участвовал, оставался неизменно целым и чистым. На фоне взрывов и рвущих друг друга ксеноморфов мужчина выглядел чужеродно, а вся картина — до абсурда сюрреалистичной, такой, что слезились глаза. Я сглотнул подступивший к горлу горький ком и, выпив глоток обжигающего виски, задумался, ведь совершенно неясно, чья жизнь была более трагична, моя или его. Я абсолютно не понимал, что должен испытывать человек, всю жизнь просидевший в закрытом учреждении для особо опасных суперлюдей, где единственными его собеседниками были только биороботы, которые могли лишь имитировать человеческие эмоции, но никак не ощущать их. Который мучился безмерным чувством вины перед родным отцом — тот первым попал под ещё тогда неуправляемую и только зародившуюся способность своего сына влюблять и тем самым подчинять и покончил с собой спустя семнадцать лет в психиатрической больнице, не справившись со своей нездоровой любовью, которая не собиралась ослабевать даже сквозь долгие годы разлуки. Виски жаром разлился по пищеводу и немного расслабил натянутые, как струна, нервы. Сяо Чжань должен был появиться в баре с минуты на минуту. На этой богом забытой орбитальной станции, вращающейся вокруг Росс 128 d или, как её еще называли, «Дельты», завтра утром должны были начаться военные сборы и подготовка к операции «Истребление 6-9-04» с высадкой десанта на планете и зачисткой её территории от ненавистных чужих. Чёртовы паразитоиды раскинули щупальца слишком далеко за пределы их родовой системы и всё ближе подбирались к Земле. Что грозило полной катастрофой. Сяо Чжань был вызван в качестве основной боевой единицы. Земное правительство всегда опасалось его, как чёрт ладана, им было бы проще оставить его сидеть за семью замками, чтобы он не отсвечивал, но угроза собственной безопасности семь лет назад заставила их выпустить его на волю, конечно, связанного различными обязательствами. Но всё же Сяо Чжань стал почти свободным человеком. Мы не виделись больше года. Да что там говорить, за все шесть лет знакомства, мы виделись лишь десяток раз. И только сейчас, сидя здесь, в этом стрёмном маленьком баре, больше напоминающем армейскую столовую, я ощутил всем сердцем, как сильно соскучился. И не по теплу его руки, не по прикосновениям, которые раз за разом, от встречи к встрече, становились всё более интимными, а именно по нему самому: по его лучезарной улыбке, по его доброму взгляду, по его мелодичному голосу. Сколько раз я гнал прочь свои мысли и убеждал себя, что я не испытываю к нему чувств, что все мои навязчивые желания обусловлены лишь тем, что он — единственный человек во всей вселенной, который может быть рядом со мной без угрозы превратиться в кучку пепла или замороженную статую. Но каждый раз я натыкался на один простой и незыблемый аргумент, который разбивал вдребезги все мои теории: он заинтересовал меня ещё до того, как первый раз дотронулся, когда я стоял в общей шеренге на утреннем построении и не мог отвести глаз от стройной фигуры, возвышающейся рядом с пузатым генералом Кейном, о чём-то вещающим с высокой трибуны. Я пропустил мимо ушей всю его речь, потому что мужчина рядом полностью завладел моим вниманием. Преступно красивый, какой-то жгучей выразительной красотой, с длинными чёрными волосами, собранными на затылке в тугой конский хвост. Это было точное попадание мне прямо в сердце. Но тогда я и представить себе не мог, во что это выльется. — Привет, Ибо, — нежный голос и ласковое прикосновение к моему плечу. Неужели я так задумался, что не заметил, как он подошёл? — Привет, Чжань-гэ. — Я заворожённо смотрел на прекрасное лицо, карие миндалевидные глаза под трогательно выгнутыми стрелками век, аккуратный нос, острые скулы, о которые, казалось, можно порезаться, и не мог оторвать взгляд. Почему этот человек из раза в раз становился всё привлекательнее? Или это только в моих глазах? Он сдержанно улыбнулся и протянул мне руку. Я незамедлительно взял её и бережно обхватил своей крупной ладонью, словно опасаясь сломать. Только мои страхи были беспочвенными, эту хрупкую руку не способно было повредить ни одно, даже самое продвинутое и смертоносное, оружие в мире. — Давно меня ждёшь? — Он опустил взгляд, наблюдая, как я покачиваю его кисть в воздухе. Я нарочито безразлично повёл плечом. — Около получаса, но я пришёл заранее. Здесь совершенно нечем заняться, только и остаётся напиваться в одиночестве. — Если хочешь, я составлю тебе компанию. Алкоголь меня, конечно, не берёт, но я буду делать вид, что тоже пьянею. Хочешь? — засмеялся Сяо Чжань, а у меня в животе запорхали бабочки. Его руку я так и не отпустил. Но это было абсолютно нормально для нас. — Главное, хочешь ли этого ты? — тихо проговорил я. Сяо Чжань, внимательно посмотрев мне в глаза, свободной рукой подвинул высокий стул и сел за барную стойку, вплотную ко мне. — Хочу, — уверенное и лаконичное. Я нежно погладил его ладонь и переместился чуть выше, к запястью. Боги, как мне этого не хватало. Оглаживая чуть прохладную кожу, я немного сжал пальцы, чтобы почувствовать тонкие косточки, и, ослабив хватку, несдержанно выдохнул накопившийся в лёгких воздух. Такое тоже бывает, рядом с ним я забываю, как дышать. Это пугает меня, но не останавливает. Когда я нехотя отпустил его, Сяо Чжань заказал себе какой-то коктейль и, медленно потягивая его, рассказал мне о том, что последние полгода провёл в исследовательской лаборатории по изучению суперспособностей. — Надеюсь, это было добровольно и никто тебя не принуждал, — угрюмо пробубнил я и осушил стакан до дна. — Добровольно, Ибо. Они и сами понимают, что принуждать меня силой слишком опасно. Боятся, что я могу выйти из-под контроля и показать зубы, — спокойно ответил Сяо Чжань и замолчал. Я тоже замолчал, думая о том, что он хоть и обладает «божественной силой», так называют суперспособности, превосходящие по всем параметрам прочие, но его доброта и природная скромность никогда не позволят ему использовать свой дар в корыстных целях. — Они и впрямь думают, что ты… ну… — начал я и замялся, никак не в состоянии подобрать нужные слова, — что ты реально можешь захватить власть на Земле? Сяо Чжань тяжело выдохнул и нервно прыснул. — Во всяком случае, они знают, что я на это способен, и если я вдруг решу это сделать, никто мне не сможет помешать. — Потом его улыбка померкла, и он грустно заключил: — Только зачем мне это? Я нахмурился и заказал ещё виски. Делая первый глоток, я повернулся к Сяо Чжаню и осторожно спросил: — У тебя правда никогда не было таких мыслей? Скажем, что ты сможешь всё изменить, построить более справедливое общество? Сделать жизнь людей лучше и счастливее? Услышав мой вопрос, он посмотрел на меня с плохо скрываемым удивлением. — А кто сказал, что я смогу сделать лучше, чем есть сейчас? — Я не знаю. Я просто спросил. Прости, — сконфуженно произнёс я и, помолчав, добавил: — Ты очень хороший, какой-то светлый. И если тебе было даровано то, что ты имеешь, может быть, это не случайность. — Ибо. — Заломив брови, он плотно сжал кулаки и выпалил: — Ты хоть представляешь, каково это — безответно, всем сердцем любить человека, так сильно, что готов за него отдать свою жизнь без раздумий? И это никогда не пройдет, это будет мучить до конца дней. — Не знаю, наверное, это хуже смерти. — Я отвернулся от вспыхнувшего взгляда, жалея о том, что поднял эту тему. — Вот и я так думаю, и скольких мне придётся «осчастливить», чтобы добиться своей цели? Как меня после этого можно будет называть светлым, Ибо? — Чжань-гэ, прости. Прости, я зря это спросил. Он долго смотрел мне в глаза, а потом как-то сник и опустил голову на сложенные на барной стойке руки. — Ты не виноват. Ты не обязан это понимать. Как и не обязан понимать меня. Я слишком долго живу, у меня было время во всём разобраться. В себе, в своих страхах, в желаниях, которым никогда не суждено воплотиться в реальность. Глядя на то, как он в очередной раз пропускает через себя эту боль, мне нестерпимо захотелось его обнять. Моё сердце сжималось от тоски и от невозможности хоть как-то помочь ему, развеять его печали, подарить любовь и заботу, которой так настойчиво просила его душа. Но ему не нужен был я. Он отталкивал меня не один раз, каждый раз замыкаясь и исчезая на долгие месяцы. Кто я был для него? Я ногтем подцепил кусочек лайма и отправил себе в рот. Кислый вкус срезонировал с моим душевным состоянием, заставив меня тяжело вздохнуть и выговорить: — Я хочу, чтобы ты знал, что у тебя есть я. — Очередная глупая попытка, более похожая на стремление проломить головой внешнюю обшивку космического авианосца. Сяо Чжань, подняв голову, посмотрел мне в глаза, потом на мои губы и бесцветно заключил: — Да, есть. До первого раза. А потом ты исчезнешь. — С чего ты взял? — А вот это неприятно. Неужели он думает… Нет, я не хочу оправдываться, но всё же нужно пояснить. Что изначально я и впрямь хотел воспользоваться его даром. Я видел в этом избавление. В конце концов, он ничего не терял, а я получал заветную человеческую жизнь, свободную от клятых суперспособностей. Жизнь, где я мог бы стать кем угодно: ксенобиологом, биоинженером, киберконструктором, да хоть программистом, жениться на какой-нибудь милой девушке, создать семью, завести детей. Но чем дальше я общался с Сяо Чжанем, тем больше понимал, что всё это мне хоть и по-прежнему было интересно, но только вместе с ним, а никак ни с какой-то непонятной девушкой. Я знал, что это мои настоящие чувства, что это не он навязал их мне. Я не раз слышал, как пищал и горел красным его браслет-индикатор, когда тот посылал свои любовные чары на чужих. Со мной его браслет горел благородным лазурным светом, но моя любовь к нему только усиливалась. — Ибо, мы это уже обсуждали, — обречённо покачал головой Сяо Чжань, прикрыв веки. — Ты солдат Конфедерации. Это в любом случае плохая идея. — Бережёшь меня для особо удачливого чужого? — Ибо!.. — А что? Я же солдат Конфедерации, смысл моего существования — умирать за Родину. — Не ёрничай. Ты знаешь, что я не о том говорю, — возмутился Сяо Чжань. — Нет, я не знаю, Чжань-гэ. — Я с вызовом посмотрел на него. Перед моими глазами замелькали образы, как два года назад мы встретились на курорте Тесиса. Да, эта встреча была не случайной и мне стоило немалых усилий поднять все свои связи, чтобы получить информацию о том, где планирует провести свой отпуск этот человек. Но у меня получилось. И я нашёл его в маленьком кафе на берегу Центрального моря. Залитый лучами света двух местных солнц, в яркой цветастой рубашке, Сяо Чжань непринуждённо болтал с какими-то людьми, с виду такими же отдыхающими. Его волосы непослушными волнами колыхались на ветру, но как только ветер стихал, становилось понятно, что их длина едва достигает плеч. Он зачем-то постригся, но удивительным было то, что и такая длина волос ему к лицу. Хотя о чём это я — скорее всего, к такому лицу подошла бы любая причёска. Но мне всё равно было немного жаль его красивые длинные волосы, которых больше не было. Он лучезарно улыбался и, активно жестикулируя, что-то рассказывал своим знакомым, а они, обступив его со всех сторон, восторженно ловили каждое его слово и каждую улыбку. Даже без своего божественного дара Сяо Чжань был способен очаровывать, ни у кого не было шансов остаться к нему равнодушным. Тогда, наблюдая за ними, я сильно огорчился, хоть и всегда об этом знал. Он был способен выбирать из тысяч людей, у него был огромный выбор: просто пожелай он любви того или иного человека — и с вероятностью девяносто девять процентов его не отвергнут. А тут я — мужчина, у которого никогда не было секса, если не брать в расчет свою собственную правую руку, ну или парочку андроидов, с которыми я пробовал приглушить свою вселенскую тоску. Не получилось. Сяо Чжань увидел меня стоящим невдалеке, прячущимся от зноя под тенью козырька какого-то маленького киоска. Что-то бросив своим собеседникам, он подбежал ко мне и замер в нескольких метрах, не решаясь сократить расстояние. — Привет, — чуть улыбнувшись, сказал он. — Привет, — спокойно ответил я. Хотя воздух в моих лёгких закончился задолго до того, как он приблизился. — Ты как тут?.. Почему не написал, что планируешь отдохнуть? — Ты тоже не написал, — пожал плечами я и отвёл взгляд на море. Смотреть на мужчину было тяжело, хотелось дотронуться, а лучше обнять и никогда не отпускать. Сяо Чжань, подойдя ближе, осторожно взял мою заключенную в плотную защитную перчатку руку. Его аккуратная маленькая ладонь сомкнула пальцы на моей, и он опечаленно произнёс: — Прости, я не подумал. Вы были на Глизе, а судя по сводкам, там было такое месиво, что… — Что ты не хотел отвлекать меня от работы? — перебив его, я горько усмехнулся. На Глизе я потерял друга, его утащили в «нору», а когда наш десант пробился туда, тело Эрика с разорванной грудиной безжизненно висело в сплетениях ксеномицелия. — Я боялся написать и не получить ответа. — Его веки на мгновение болезненно сомкнулись, а когда взгляд прояснился, он источал какую-то смесь тоски и надежды. Я, замерев на мгновение и освободившись от чужого рукопожатия, снял перчатки. — Ты бы переживал? — Я посмотрел на него пытливым взглядом и заключил его ладони в свои. Сяо Чжань ответил не сразу. Он долго всматривался в мои глаза, а потом, чуть нахмурившись, выдохнул: — Ты сомневаешься, — скорее не вопрос, а утверждение. — Я не знаю, — честно ответил я. Его руки сжали мои ладони, а в следующее мгновение он потянул меня за собой. Розовый песок зашуршал под нашими ногами. Тяжёлая поступь моих армейских ботинок взметала вверх мелкие жемчужинки, которые, падая, ручейками стекали по гладкий нанокоже. Миновав пляж, мы вышли на узкую улочку, ведущую наверх, к казённому дому отдыха. Всё это время мы шли, не проронив ни слова. Я не знал, что будет дальше, но мне было всё равно, главное было и дальше следовать за ним, чувствовать прикосновение его чуть влажной кожи, надеясь на продолжение. Когда его рука нажала на кнопку лифта под номером двадцать два, я поймал себя на мысли, что веду себя как влюблённый подросток. Мой взгляд скользнул по его скулам и остановился на глубокой ярёмной ямочке, видневшейся в вырезе расстёгнутой рубашки. Сяо Чжань, кажется, немного нервничал, его выдавал взгляд, чуть более напряжённый, чем обычно. Он смотрел на створки лифта, а я боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть его настрой — он же вёл меня к себе в номер. Мы вышли в длинный коридор: матовая напольная плитка, голограммные стены — старая добрая попса, военное ведомство всегда было консервативно до мозга костей, но в тот момент меня это мало волновало. Передо мной шёл Сяо Чжань, ведущий меня в неизведанное. Когда дверь его номера за моей спиной захлопнулась, он развернулся и крепко обнял меня. Не знаю, отдавал ли он себе отчёт в том, что значили для меня его объятия, но более близкого контакта с человеком у меня не было никогда. Нет, меня обнимали и раньше, через прочную броню боевых экзоскелетов, например, тот же Эрик, когда мы успешно зачищали какую-нибудь очередную «нору», но это было другое. Сяо Чжань, в тонкой рубашке, обхватывал мою шею, впиваясь тонкими пальцами в ткань защитного комбинезона, прикасался открытой кожей щеки к моей щеке. От него пахло морским бризом и чем-то нежно-сладковатым, наверное, это был его собственный запах, такой лёгкий и неуловимый, но сразу впечатавшийся в подкорку моего мозга. Я, окончательно растерявшись, весь замер и не сразу понял, что веду себя очень глупо, поэтому, быстро взяв себя в руки и исправляя положение, аккуратно опустил ладони ему на талию. Он сбивчиво задышал и, прижимаясь ближе, прошептал: — А теперь сомневаешься? — Он потёрся гладкой щекой, и мне на секунду показалось, что я почувствовал прикосновение его губ. Я, растворяясь в этих тактильных ощущениях, хотел их зафиксировать, запечатлеть в памяти. Мои руки сжали его стан. Боги, такой тонкий и хрупкий. Ещё несколько минут назад я и мечтать не мог о такой близости, но теперь даже её мне было недостаточно, хотелось задрать его рубашку и дотронуться до кожи, какая она у него, такая же плотная и упругая, как у меня, или нежная и мягкая? — Ибо, — Сяо Чжань чуть отстранился, заглядывая мне в глаза, — ты не ответишь? Я, словно выныривая из охвативших меня эмоций, понял, что потерял нить нашего разговора и что мне нужно что-то срочно сказать, но я не знал что. — Чжань-гэ, я… я не знаю, что я должен ответить… Прости. Что ты хочешь услышать? Я скажу что угодно, просто давай вот так ещё постоим немного. Его лицо было так близко, его красивые, чётко очерченные губы почти касались моих, опаляя меня тёплым дыханием. Его соблазнительная родинка под нижней губой так и манила. Я неприлично пялился на неё и ничего не мог с собой поделать. Как же удержаться, чтобы совсем не потерять стыд и не облизать её языком, пробуя на вкус и её, и заодно его губы. — Просто постоим? — хитро улыбнувшись, шепнул он и, прикрывая глаза, прильнул ближе. Теперь его губы дотрагивались до моей щеки. Нет, он не целовал, он просто плавно водил ими по моей коже. Я против воли открыл рот и глубоко задышал. Мне резко стало не хватать кислорода, сердце зашлось в бешеном танце, готовое пробить грудную клетку и, кажется, упасть к ногам Сяо Чжаня, а вся кровь в моём теле устремилась к паховой области, отчего в штанах стало сразу тесно и горячо. Больше сдерживать такую сладостную пытку я был не в состоянии, я напряг руки и потянул его на себя, а мои губы поймали его губы, захватывая в плен. Я был готов, что он оттолкнёт меня, что выставит меня вон и больше никогда не захочет со мной говорить, но ничего такого не произошло. Сяо Чжань поцеловал в ответ и с такой силой прижался ко мне, что я, потеряв равновесие, спиной впечатался в дверь. Наверное, я не умел целоваться, потому что поцелуй получился неловким и каким-то угловатым, но ощущения его влажного языка у меня во рту, вкус его губ, слюны, необычный и такой приятный, сводили меня с ума. Он прикусывал мои губы, а потом втягивал в себя, а я толкал свой язык в его горячее и мокрое, лизал мягкие лепестки, опускался к родинке, а потом вновь вторгался в рот в новой атаке, думая лишь об одном, что не хочу отрываться от его губ никогда. Вообще никогда. Мы целовались долго, с упоением, но когда мы расцепились, мои губы покалывало, а губы Сяо Чжаня были соблазнительно припухшими и красноватыми. Он тоже, как и я, был растерян, дышал часто-часто, и я даже через слои нашей одежды чувствовал, как он возбуждён. После секундного замешательства он ухватил меня за локоть и, отрывая от входной двери, повёл в комнату. Просторное, залитое светом пространство с минимум мебели встретило нас прохладой кондиционированного воздуха. Дышать стало легче. Я скользнул взглядом на широченную кровать, покрытую ярко-красным шёлковым покрывалом, к ней меня и увлекал Сяо Чжань. Внутри меня всё полыхало огнём. Жар предвкушения разлился по телу приятной истомой. Когда он остановился рядом с мягким изножьем, то обернулся и, не поднимая на меня взгляда, медленно провёл рукой по моей груди. Плотная технологичная ткань морщилась под его пальцами, а потом снова расправлялась, эластично облегая тело. — Как это снять? — тихо пробормотал он, продолжая водить по моему торсу уже двумя руками, отыскивая какой-нибудь замок. Я невесомо дотронулся до его подбородка и приподнял лицо, заглядывая ему в глаза. Блестящие диким огнём, абсолютно чёрные, как космос; в них практически отсутствовала радужка. Я, нащупав скрытую собачку на своей горловине, потянул вниз. Молния проходила прямо посередине груди, но была совсем незаметна, если не знать, где её искать. Я расстегнул комбинезон ровно до груди и остановился, убирая руку в сторону. Сяо Чжань как-то нервно облизнулся и, взяв в руки бегунок, стал плавно опускать его. Глаза его изучающе бродили по оголяющейся груди. Он то и дело закусывал нижнюю губу, а я слушал, как гулко бьётся моё обезумевшее сердце, прогоняя по артериям и венам, наверное, уже не кровь, а кипящую лаву. Мои пальцы начали ощутимо дрожать, и я, чтобы их чем-то занять, робко дотронулся до его рубашки, в месте, где находилась самая верхняя застёгнутая пуговица. Руки не слушались, перламутровая ракушка не хотела вылазить из петельки, я теребил её, пока не вздрогнул: подушечки пальцев Сяо Чжаня дотронулись до застарелого шрама на моих рёбрах. — Что это? — взволнованно спросил Сяо Чжань, мягко проводя по рубцу. Я, сглотнув слюну, которой почему-то стало слишком много, ответил: — Лет пятнадцать назад меня проткнули хвостом. — Боже… — Он поднял на меня полный тревоги взгляд, а я накрыл его руку своей, прижимая к месту давно зажившего ранения. — Ничего страшного, отделался трёхдневным больничным. А чужой сначала лишился хвоста — он начал леденеть, находясь прямо в моём теле, я его просто разбил на мелкие осколки, — а потом и головы — прямое попадание бластера. Ледышку, что осталась внутри меня, потом извлекли уже медики. — Я ласково улыбнулся и коротко поцеловал его губы, давая понять, что всё хорошо, что уже давно не болит, что Сяо Чжань может дотрагиваться до меня и дальше. Но этого оказалось ему мало. Он высвободил руки и, обхватил моё лицо ладонями, жадно впился в мой рот. Моё возбуждение уже было готово литься через край, таким страстным получился этот поцелуй, а Сяо Чжань, спускаясь ладонями и оглаживая мою шею, ухватился за расстёгнутую горловину комбинезона и потянул вниз, стягивая его с плеч и рук. Прикосновение его тела сквозь ткань его рубашки, движение его языка, сначала по губам, потом по скулам, шее, ключицам, лишали меня любой воли, я просто бессознательно сжимал его талию и задирал голову, подставляясь под поцелуи. Руки Сяо Чжаня оказались куда более проворными, чем мои, — вскоре он дотронулся до собачки замка, которая висела в районе пупка, и мягко увёл её к паху и направо, расстёгивая до самого конца. Натяжение ослабло, податливая ткань сама заструилась по моим ногам и стекла на пол. Он, бесконечно обнимая и целуя, развернул меня спиной к кровати и, чуть подтолкнув, уронил на матрас. Сам всё ещё стоя надо мной, он ловко освободился от рубашки, являя моему взору идеально сложенное тело с гладкой, как драгоценный белый нефрит, кожей. Грациозно, по-кошачьи, он опустился на колени и приблизился ко мне, нависая сверху. Его совершенное лицо с трепещущими ресницами, алеющими приоткрытыми губами опустилось к моей груди, а руки скользнули по оголённой коже, чтобы разместиться между моей спиной и кроватью. Губы обхватили мой сосок, я чуть не сошёл с ума от умопомрачительно острого наслаждения. Кто бы мог подумать, что прикосновения к этому месту могут быть настолько приятными, когда его ласкает Сяо Чжань. Я выгнулся дугой, жадно хватая воздух. Ладони на моей пояснице сминали кожу, уже отнюдь не нежно, но это ощущалось даже лучше. Язык выписывал круги по ареоле соска, зубы чуть прикусывали розовую горошину, а я уже не мог сдержать стоны. Мой колом стоящий член тёрся о его живот и требовал к себе внимания. Отпустив заласканный сосок, он переключился на второй, а затем начал целовать грудь, плавно спускаясь всё ниже и ниже, выцеловывая влажные художества на животе и плотно сжимая мои ягодицы. В этот момент мой мозг из каких-то последних сил пытался работать. Если бы он отключился, то я бы точно забил на все условности и просто отдался этим губам в полное и безусловное распоряжение. Но разум шептал, что всё, что происходит сейчас, не вполне правильно. — Чжань-гэ… ох… постой… Он поднял на меня затуманенный взор, а его горячие губы томно произнесли: — Что-то не так, Ибо? — Иди ко мне. — Я потянул его за плечи. Он нехотя подтянулся ближе к моему лицу и, упираясь ладонями в кровать, посмотрел на меня. — Ты ещё даже не разделся, позволь мне… — Я, ухватившись за его кожаный ремень, начал его расстёгивать. — Нет, — испуганно воскликнул Сяо Чжань и, оторвав от себя мои руки, отпрянул. Продевая конец ремня обратно в шлёвку, он уже спокойнее сказал: — Не нужно. Позволь мне просто сделать тебе приятно. — Он погладил меня плечу и посмотрел каким-то умоляющим взглядом. — Ибо, ты же хочешь этого, пожалуйста. Но не заставляй меня… — Он запнулся и потупил взор. Меня словно окатило ледяной водой. Я сел на постели и, нахмурившись, спросил: — А ты не хочешь? — Ибо… Ты же знаешь. — Он, горько выдохнув, покачал головой. — Нельзя. Мне нельзя. Я всё сделаю сам, в ванной. Просто хочу в этот момент думать о тебе, вспоминать твой вкус, запах, как тебе было хорошо, как ты жарко дышишь. По-другому не получится, точнее получится, но это будет… будет финал. А если я разденусь, поверь мне, я не сдержусь… мне кажется, я только от одного твоего прикосновения… Ты понимаешь? Ибо? Я слушал и не верил своим ушам. Он и правда хотел сделать мне минет, а потом просто уйти? Он реально считал, что я вот так им воспользуюсь? Что мне вообще важны эти злосчастные способности? Да я и без них могу продолжить службу, не так уж и часто я ими пользуюсь. Или он боялся военного руководства? Мне стало мерзко от этой ситуации, от того, что я, как наивный дурак, повёлся и пошёл за ним, что я вдруг имел смелость решить, что я ему нужен, что он хочет стать для меня большим, чем просто человек для прикосновений. А ещё я надеялся, что он понял, как много он для меня значит. Но это всё утопия. Этого не произошло. Глупый фантазёр. — Я так не могу, прости, — сказал я и сразу почувствовал себя неловко из-за отсутствия на себе одежды. — Ты нужен мне полностью, а не наполовину. Я тоже хочу видеть твоё лицо, когда ты… в этот самый момент и понимать, что это из-за меня. Его губы страдальчески изогнулись, и он обречённо произнёс: — Ибо, так нельзя. — Он потянулся ко мне в попытке обнять, но я перехватил его руки. — Почему ты меня останавливаешь? Поверь, мне будет достаточно и этого, я хочу… — Нет, — уверенно бросил я. Разочарование вернуло мне трезвость мысли, я больше не был возбуждён, внутри меня по венам разливался яд разочарования. Я смотрел на Сяо Чжаня, который отчаянно выдернул руки из моего захвата и, плотно сжав губы в тонкую линию, выплюнул: — Значит, уходи! Я и сам был готов уйти, но его слова больно полоснули по сердцу, а горло свело гадким спазмом, я это ощутил почти на физическом уровне. Я встал и, одевшись, направился к выходу, а прежде чем, покинуть комнату, оглянулся: Сяо Чжань всё ещё сидел в той же позе и напряжённо смотрел в одну точку, кажется, на то место, где только что лежал я. Захлопнув за собой дверь, я понял, что мне больше незачем было оставаться на Тесисе. А сейчас он сидел передо мной и, неторопливо попивая коктейль, грыз трубочку. — Я не могу тебя потерять. Наверное, ты скажешь, что я чудовищный эгоист, но это правда, — грустно ответил он, глядя себе в стакан. — Почему ты не веришь мне? — Потому что это нереально, Ибо! — бесцветно вымолвил он. — Всё это нереально. Всё то, что ты себе напридумывал. Да, ты относишься ко мне по-особенному, но это просто потому что я единственный, кто может быть с тобой рядом. Вот и вся разгадка. — Он скорбно свёл брови к переносице, а потом вымучил: — Это правда. А когда это изменится, всё закончится. Я в очередной раз поразился. Почему человек, которого вожделеют все вокруг, так сомневается в себе? Почему не верит, что его можно искренне полюбить, как обычного человека? — Ты ошибаешься! — с жаром возразил я. — Нет, — прошептал еле слышно он. — Тогда объясни, если ты мне безразличен, почему я не поимел тебя тогда, на Тесисе? Я бы мог остаться при силе и трахать тебя. Но я этого не сделал. Не находишь в этом противоречия? Или, может, ты думаешь, что я только жду не дождусь, когда у меня исчезнут способности, чтобы бросить тебя и отправиться во все тяжкие? Но ведь это было бы просто, мне нужно было бы заполучить тебя. Вопрос времени: дожидаюсь подходящего момента, а когда ты расслабляешься, я заставляю тебя кончить. И всё. Как ты тогда сказал: «Я не сдержусь»? — Я не знаю, — тихо произнёс Сяо Чжань и покачал головой. — Зато я знаю, ты для меня превыше всего. — Я наклонился к нему и, глядя ему в глаза, мягко погладил его по предплечью. — И это было бы низко — то, что ты мне предлагал. Я не они, Чжань-гэ. Только я думаю, что тебе наплевать меня и на мои чувства. Тебе и так хорошо. Лишние проблемы в виде меня — ни к чему. Ты даже не пишешь. Это я вечно интересуюсь твоей жизнью, где ты, всё ли с тобой в порядке. — Боги! Ибо! Ты думаешь, если бы мне было плевать, я бы дотронулся до тебя тогда? Я бы позвал тебя к себе? И вообще я бы встретился с тобой после той сцены? Или ты думаешь, я это делаю для всех, кто хочет меня трахнуть? Да тут половина мужиков были бы не прочь меня разложить и отыметь во все дыры, главное при этом пережать мой член, чтобы я не кончил невзначай и не лишил их карьеры. — Знаю. Слышал. — Я удручённо отвёл взгляд. — И уложил пятерых десантников. Я тоже слышал. Не делай так больше, я не принцесса, чтобы так переживать за мою честь. К тому же это всего лишь глупая болтовня. В реальности ни один из них не посмеет и пальцем до меня дотронуться. — Знаешь, как мне хотелось тогда снять перчатки и… И это долбанное «Афродита»… Ну это надо же было так назвать способность? — Ибо… Я вновь заглянул в его глаза и искренне признался: — Я люблю тебя… Я люблю тебя безо всяких там твоих штучек. Просто потому что ты чудесный. Сам по себе такой, и к чёрту этот твой дар. И даже если бы у меня был выбор, я бы всё равно полюбил именно тебя. С первого, мать его, взгляда, когда увидел тебя на плацу. Сяо Чжань долго молчал, а потом обречённо выдохнул и произнёс: — Хорошо. Наверное, ты прав, так будет лучше. — Он, задумавшись на мгновение и сам себе кивнув, продолжил: — Когда ты сможешь жить нормальной жизнью, уволишься и вынырнешь из этого кошмара, я хотя бы буду знать, что ты жив и что с тобой всё в порядке. Наверное, я смогу как-то существовать дальше, просто осознавая это. — О чём ты? Сяо Чжань встал со стула и потянул меня за локоть. — Идём. Я, оставаясь на месте, хотел получить ответ. Неужели он говорит о том, о чём я подумал? — Чжань-гэ? — Просто идём, — ответил он и выжидательно замер рядом. Ситуация повторялась. Но то, что сейчас он мне предлагал, было иным. В этот момент, наверное, я должен был почувствовать радость, возбуждение, предвкушение? Но почему-то ощущал лишь смятение и досаду. Я, аккуратно выдернув руку и отвернувшись к барной стойке, сказал: — Нет нужды. — Ибо. — Сяо Чжань подошёл ближе. Он запустил пальцы в мои волосы на затылке и нежно провёл кончиками по коже, массируя. Второй рукой он обнял меня за талию, прижимаясь сзади. — Пожалуйста, пойдём со мной. По моей коже побежали приятные мурашки. Сяо Чжань знал, что делает, он знал, как нравятся мне такие ласки. Мои веки непроизвольно опустились, а дыхание сбилось. Он водил проворными пальчиками по моей голове и шептал на ухо: — Я не знаю, о чём ты сейчас думаешь, но поверь мне, я не делаю тебе одолжение, я правда хочу тебя. Очень давно хочу. Да, я боюсь, что мои опасения насчёт тебя сбудутся и я тебя потеряю. Но в тоже время, если ты меня по-настоящему любишь, получается, я, как безумец, отвергаю самого важного для меня человека. — Он уткнулся носом в мой затылок и, медленно втянув ноздрями воздух, заключил: — Самого важного, Ибо, самого близкого и самого необходимого. На нас откровенно пялился бармен. Пожилой полноватый мужчина, в простом чёрном костюме с закосом под классику, стоя в сторонке и протирая полотенцем фужер на высокой ножке, краснел щеками и нервно грыз нижнюю губу. Нужно было отсюда убираться. Я развернулся к Сяо Чжаню и с надеждой в голосе уточнил: — Значит, ты веришь мне? Он, чуть улыбнувшись, ответил: — Я отвык доверять людям, Бо-ди, но мне очень хочется верить тебе. Ты пойдёшь со мной? — Да. — Я, коротко кивнув, встал и, пригладив растрепавшиеся короткие прядки на своём затылке, последовал за ним. Военная космическая станция представляла из себя весьма внушительную по своему размеру конструкцию. Хоть она и была построена более трёхсот лет назад и использовалась по своему назначению крайне редко, все инженерные системы тут работали исправно. Да, здесь пахло старыми полимерами, которые в те времена использовались во внутренней отделке, стены и полы выцвели и посерели, кое-где моргали световые диоды, но было видно, что к встрече высокого военного руководства готовились весьма тщательно. Везде было прибрано, вентиляция исправно подавала чистый воздух, установка искусственной гравитации обеспечивала привычные показатели земной силы тяжести во всех отсеках, роботы-уборщики стояли в своих нишах и провожали проходящих мимо людей зелёными взглядами подвижных датчиков, массивные люки отсеков не барахлили и при нашем приближении услужливо отползали в сторону, а после мягко закрывались, издавая лишь тихое «Пф-ф». Узкие квадратные коридоры, непонятные развилки сразу во всех направлениях, в том числе вниз и вверх, неподготовленному человеку здесь было бы несложно заблудиться или заработать клаустрофобию, но я — потомственный военный, сын генерала Воздушно-космической армии Конфедерации, провёл в космосе всю свою жизнь. Орбитальные станции, космические крейсеры, огромные транспортники или компактные истребители для меня были обычной средой обитания. А вот стоять на планете под открытым небом мне всегда было непривычно, необъятные просторы ничем не отгороженного окружающего пространства и захватывали, и в то же время заставляли чувствовать себя неуютно. Сяо Чжань же всегда жил на Земле, но, несмотря на этот факт, тоже легко ориентировался по станции: поворот налево, выход в центральный шлюз — здесь просторнее и светлее, а панорамные иллюминаторы с обеих сторон коридора предлагают насладиться видами местного космоса. По правую руку виднелась бурая поверхность Дельты, в некоторых местах прикрытая серыми вихрями циклонов и переплетённая венами полноводных рек, по левую — в отдалении висело местное солнце, Росс 128, небольшой красный карлик, тускло светящий тёплым рыжим светом. Сяо Чжань на секунду остановился, засмотревшись на Росс, и задумчиво произнёс: — Совсем не то что наше Солнце. И как только тут живут люди? Я улыбнулся и, приобнимая его, хмыкнул: — Обычно. Ты даже не представляешь, насколько человек адаптивен. На Дельте хотя бы тепло, пусть и не везде, но тепло. А вот на Проксиме — жутчайший холод, и ничего, уже лет четыреста как заселена. — Я не боюсь холода, я про свет. Люблю, когда первые лучи робко показываются из-за горизонта на рассвете, когда, поднимаясь, Солнце возвращает миру яркие краски, когда играет бликами в волосах. — Он невесомо дотронулся до прядки моих волос, упавшей на лоб. — Ты знаешь, Бо-ди, что на ярком солнце твои волосы кажутся вовсе не чёрными, а скорее тёмно-каштановыми? — А ты знаешь, что никогда раньше не называл меня Бо-ди? Сегодня это случилось впервые. — Я дотронулся до его щеки и погладил фарфоровую кожу большим пальцем. Он, прикрыв веки, ответил: — Надеюсь, тебе нравится. — Нравится, — честно признался я. Мы покинули центральный шлюз и вошли в жилой отсек. Через несколько поворотов налево и направо поднялись на третий уровень и, миновав зелёную зону отдыха, вошли в нужный коридор. — Мне выделили весьма комфортабельные апартаменты, — хихикнул Сяо Чжань и, приложив ладонь к замку, открыл дверь. Это было правдой; помещение, оформленное в пастельных тонах кремового и оливкового, состояло из нескольких комнат с высокими трёхметровыми потолками, дорогой деревянной мебелью и текстилем. Мы разулись. Он подошёл к окну и отдёрнул занавески. Оно демонстрировало вид на какой-то земной средиземноморский курортный городок и море. Это была моя догадка, я слишком плохо в таком разбирался, но, наверное, это место было где-то в Греции или, может в Италии. Зато наверняка знал Чжань-гэ, но спрашивать я не стал. Я приблизился к нему сзади и с трепетным благоговением обнял, уткнувшись лицом в его распущенные волосы. Блаженно вдыхая его запах полной грудью, я сжал руки на его талии и, плавно перемещаясь всё ниже, остановился на бёдрах. Он, откинув голову мне на плечо, влажно выдохнув, спросил: — Разденешь меня? Моё сердце ускорилось, но я, твёрдо решив, что должен не ударить в грязь лицом, собрал волю в кулак. Уверенно развернув его к себе лицом и целуя, я начал освобождать его от одежды. Сяо Чжань податливо отдавался моим рукам. Лёгкая куртка первая была сброшена на ковёр, и я начал отступать к кровати, подтягивая его за собой. Мягкие губы послушно открывались и впускали в себя мой настойчивый язык, пока я медленно тянул вниз молнию его рубашки. Мои собственные губы изучали его родинку и, спускаясь вниз по подбородку, прихватывали острый кадык, а руки уже стянули с него рубашку и схватились за пряжку ремня. Он подставлял шею, а мои зубы прикусывали тонкую кожу. Хотелось расставить свои метки на этой невозможно длинной шее, чтобы никто и никогда больше не сомневался — ни одной живой душе не позволено даже думать в сторону Чжань-гэ, но он был неуязвим к любым травмам. Ремень поддался. Я, расстегнув ширинку на его брюках, не удержался, пробрался внутрь и, накрыв его возбуждение ладонью, от неожиданности широко открыл глаза. Сяо Чжань был без белья, я застыл, словно сделал что-то запретное, но отступать было поздно, его твёрдый член уже находился у меня в руке. Но Сяо Чжань, видимо, был не против такого порядка вещей: он, вспомнив, где находится потайная молния на моём комбинезоне, решительно потянул за неё и одним движением опустил в самый низ, а затем ловко скинул с меня мой единственный предмет одежды. Оставшись совершенно обнажённым и отмерев, я подхватил его на руки и, опустив на кровать, стащил с него штаны. Сяо Чжань лежал и с вождением смотрел на меня, ожидая продолжения, а я наконец смог рассмотреть его во всей красе. Это идеальное во всех отношениях тело было создано для того, чтобы им восхищались. Я был уверен, что захоти он захватить власть во всей галактике, люди и инопланетяне сами бы раболепно склонились перед ним без применения им каких бы то ни было суперспособностей, а потом и вознесли ему молитвы как божеству. Потому что он и был самым настоящим божеством. Моим божеством. Мне немедленно захотелось покрыть всё его тело поцелуями, изучить языком, попробовать на вкус, но разум мне подсказывал, что если я буду медлить, то кончу ещё до того момента, как приступлю к самому интересному. Я наклонился к нему, размещаясь сверху, и, цепляя губами мочку уха, озвучил давно мучающий меня вопрос: — Как ты хочешь? Сяо Чжань заключил моё лицо в ладони и прошептал прямо в губы: — А как хочешь ты? Я знал, чего хочу я. В моих фантазиях мы делали это несчётное количество раз, и просто от слов об этом можно было позорно излиться, но я ответил: — Я хочу войти в тебя. — И, опускаясь на него, прижался всем телом, ожидая вердикта. Но на меня тут же обрушилось такое количество новых ощущений, что воздух с шумом покинул мои лёгкие. Все мои рецепторы осязания завопили в тактильном экстазе. Желанное тело подо мной откликнулось и обхватило меня руками и ногами, прижимаясь в ответ и усиливая эффект. Я зажмурился, всю мою кожу покалывало, невероятная истома переполняла меня, но нужно было продержаться. — Так войди же. Не сразу услышав его и справляясь с внезапным эмоциональным катарсисом, я приподнялся. — Бо-ди, возьми меня. Пожалуйста, я больше не могу. — Он демонстративно толкнулся своим твердокаменным возбуждением мне в пах. — Прошу тебя, не медли. Я привстал, размещаясь на коленях между его ног, широко развёл его бёдра и несмело прикоснулся к плотному колечку мышц его ануса. Мягко погладив, надавил указательным пальцем и неожиданно легко вошёл внутрь. Сяо Чжань сбивчиво задышал и, приподнимаясь на локтях, взмолился: — Ибо, я сказал, войди в меня, не тормози, я же сейчас кончу, ты думаешь, ты один жил без секса? — Но я… я… — Я смутился, я знал, что партнера нужно сначала подготовить, иначе обоим любовникам будет больно. А член у меня был отнюдь не маленьких габаритов. — Мой организм создан для этого, я не испытаю боли, и навредить мне ты не сможешь. Просто трахни меня, Бо-ди, и не думай ни о чём. Долго упрашивать меня было не нужно. Я до боли закусил нижнюю губу, одной рукой приподнял Сяо Чжаня за бёдра, а другой взял себя за член и, направив головку к дырочке, плавно вошёл. Сяо Чжань застонал, но в этих звуках не было и намёка на боль, в них читалось удовольствие и страсть. Именно в этот момент у меня, кажется, отказали тормоза, потому что слышать его стоны и чувствовать, как моё естество плотно обхватывает его упругая и влажная, обволакивая своим внутренним жаром, плоть, было невыносимо приятно. Я начал двигаться, и каждый мой следующий толчок был сильнее и быстрее предыдущего, по телу разливалось невиданное до сего момента блаженство, внутренности скручивало томительным узлом сладостного напряжения, которое всё сильнее вожделело выплеснуться наружу. Я, опустив Сяо Чжаня на кровать и впиваясь в него руками и губами, неистово вколачивал его в матрас и, отдаваясь первобытным инстинктам, кусал и лизал его кожу, хрипло звал по имени, а потом снова кусал. Он издавал совершенно непристойные стоны и вскидывал бёдра навстречу моим движениям. Это было безумие, необузданное и восхитительное. Весь мир вокруг словно померк, остались только я и он, сцепленные воедино. Я и представить себе не мог, что это может быть настолько хорошо. Сяо Чжань принимал меня полностью, цеплялся за меня руками и выстанывал свою песнь наслаждения. Кто бы сейчас мог меня остановить? Ворвись сейчас в эту самую спальню стая ксеноморфов, я бы ни на йоту не замедлился, продолжая вбиваться в любимое тело. А если бы они приблизились, то, наверное, я бы смог испепелить их одной только силой мысли. — Бо-ди! Бо-ди! Мгах! — закричал Сяо Чжань. Весь содрогаясь и выплёскивая на наши разгорячённые тела сперму, он сжался внутри, и я почувствовал, что кончаю. Меня накрыло неистовым и совершенно сумасшедшим оргазмом и кинуло куда-то за грань реальности. Я исступлённо изливал семя в Сяо Чжаня, крепко удерживая его за бёдра и натягивая на себя до предела, до самого конца, пока мои руки не ослабли и я, обессилевший, не накрыл его собой. Сколько мы так пролежали, я не знаю, но когда я почувствовал его руки в моих волосах, я чуть приподнял голову, заглядывая ему в глаза. Сяо Чжань улыбался и мягко гладил меня по голове. — Как ты? — спросил он. — Охуенно. — Иным словом охарактеризовать своё состояние я попросту не мог. Он засмеялся и потянулся за поцелуем. Мы целовались долго и тягуче, ласково терлись языками и прихватывали губы друг друга, целовались и не могли оторваться, потому что это всё, чего сейчас хотелось. Просто быть рядом, просто обниматься и отдаваться этой нежности. Было ли это счастьем для меня? Однозначно! Но не сам секс и не поцелуй, а Сяо Чжань, его доверие ко мне, его желание быть со мной, а не с кем-то другим. Он выбрал меня из миллионов людей, разве это было не великой ценностью? Но он всё равно спросит, я это знал. Может быть, он будет медлить, боясь разочароваться во мне. А может, и нет, и как раз сейчас он обдумывает, как задать этот вопрос, а перед этим неизбежным пытается испить нашу долгожданную близость до последней капли, словно под финальный саундтрек досмотреть понравившийся фильм до конечных строчек титров. Но я не хотел оттягивать момент истины. Я был уверен в себе, но когда оторвался от сладких губ и потянулся к тумбочке за стаканом воды, моё сердце болезненно сжалось. А что если я ошибся? Я решительно мотнул головой, отгоняя неприятные мысли, схватил стакан и, наполнив рот водой, посмотрел на Сяо Чжаня. Он наблюдал за мной не моргая, он понимал, что я хочу ему продемонстрировать. Я встал на кровати и, задрав голову к потолку, выпрыснул воду сквозь плотно сжатые губы. — Ах, — не сдержал восклицания Сяо Чжань. На его постель опускалось целое облако снежинок. Они блестели в приглушённом свете и, падая на его кожу, тут же таяли. — Милый, ты был прав, — сказал Сяо Чжань, и его глаза наполнили слёзы. Я опустился к нему и, отрывая от подушки, заключил в крепкие объятья. Цепляясь за мою спину и сминая кожу, он рыдал у меня на плече и неразборчиво бормотал, что он дурак и что-то в этом роде. Я с ним был категорически не согласен, но решил, что ему сейчас необходимо выплеснуть эмоции. А когда он затих, я нарочито серьёзным тоном спросил: — Я надеюсь, что ты плачешь не потому, что тебе теперь придётся терпеть меня рядом с собой. Но если так, то не переживай, как только я тебе надоем, можешь скормить меня какому-нибудь «очарованному» чужому. Правда, он потом, как боевая единица, вряд ли будет полезен, с ледышкой вместо головы. Сяо Чжань оторвался от моего плеча и нахмурился. — Ты всё сказал? — Да, — уверенно ответил я. — Ай, ты что дерёшься?! — Сяо Чжань стукнул меня по плечу. Нет, конечно, он не бил всерьёз, но было неприятно. Я обиженно надул губы. — Между прочим, больно. — Больно, значит, тебе? — Он принялся лупить меня ладонями, а я вскинул руки в попытке закрыться от обрушившихся на меня шлепков. — Терпеть, значит? Чужому скормить? Ты только что трахнул меня и уже пытаешься избавиться? Не дождёшься! Когда он произносил последние фразы, то уже вовсю хохотал, впрочем, и я тоже, поэтому я поймал его руки и, повалив на кровать, заткнул и обезвредил его самым приятным из возможных способов — поцелуем.

★.·:·.✧ ✦ ✧.·:·.★

На следующий день у нас начинались военные сборы для зачистки Дельты от расплодившихся ксеноморфов, и уже завтра мы должны спуститься на поверхность и разбить военный лагерь. По последним данным, на планете, в разных её частях, было обнаружено три особо крупных «норы», пять крупных, а сколько средних и мелких — никто даже не считал. Восемнадцать тысяч бойцов, экипированных самым современным оружием и в самой надёжной броне, на протяжении нескольких месяцев будут уничтожать эту поистине чудовищную заразу, защищая из последних сил обороняющиеся поселения людей. Но это уже совсем другая история.