***
Реставрировали бар они на пару в течение всего следующего дня. Хаск, как оказалось, был довольно рукастым, но Энджел не мог позволить себе скинуть всю работу на него. До этого бармен очень помог ему в плане эмоциональной поддержки, и если содействие с починкой стойки было способом отплатить тем же, то так тому и быть. Процесс этот был не таким уж и скучным, потому что с Хаском у них всегда находились общие темы. Но стоит признать, что после увиденной сцены испуга бармена у Энджела ещё больше разгорелся интерес к тому, как тот проявляет свои кошачьи повадки. — Хаски, а если тебя за ушком почесать, ты замурчишь? — Что за провокационный вопрос? — вау, он что, отреагировал на провокацию не агрессивно? — Иди нахуй. — показалось. — Да ну-у, почему не хочешь проверить? Почему бы не отвлечься? Я уверен, ты устал уже эти гвозди долбить. — Энджел заулыбался, пытаясь сдержаться от пошлого каламбура. В ответ кот невозмутимо продолжил забивать доски, укрепляя стойку бара. — В такие моменты ты реально заёбываешь. — Да мне просто интересно! Энджел хихикнул и протяжно засвистел. Ухо Хаска дернулось в сторону исходящего звука, и Даст просто не смог физически не умилиться. — Да ты просто котичек! Ты реагируешь на звуки по-кошачьи! — воскликнул Энджел, почувствовав невероятное желание погладить бармена по голове. Взгляд Хаска не был таким милым, как его повадки. Он был удивлен и рассержен, но это не должно было стать большой проблемой. — Ты, кажется, слегка забываешься. Я все еще не вышел из себя только потому, что последние месяцы ты меня не провоцировал, и я думал, что ты настроен серьезно. — Моя любовь к котам победила мой серьезный настрой! — Энджел заулыбался и снова захихикал. Он чувствовал, как его давно проданная душа была пронизана любовью и искренностью рядом с этим угрюмым демоном, и он не мог с этим ничего поделать. — У тебя же есть свинья, почему ты на ней не вымещаешь потребность чесать уши и все такое дерьмо? — Наггетс не мурчит, он же свин. Он хрюкает. — объяснил Даст, словно маленькому ребенку. Он прищурился и хитро выдал: — А ты линяешь? — А если ты побреешь ноги, то перестанешь слышать запахи? — Я тебе больше скажу: я перестану видеть звуки. Хаск скрестил руки на груди и стиснул зубы, из-за чего на его щеках начали виднеться желваки. Энджел похлопал невинно ресницами. Что уж тут поделать — он действительно очень любит котов. Особенно таких, как Хаск. Тот взял молоток, которым ранее активно орудовал за барной стойкой, в руки и решил демонстративно слинять. — Блять, Хаски, да ты хвостиком виляешь, пока идешь! — воскликнул паук, умиляясь. — А когда пугаешься, выгибаешь спинку и шипишь! — Иди нахуй, хуеглот ебучий!***
Действительно, наоборот, было бы странно, если бы Хаск, являясь котом, всего этого не делал. Но Энджелу это казалось невероятно милым. Его друг напоминал маленького умилительного Наггса, только он умел разговаривать, обладал собственной личностью и разумом, а ещё был грешником, а не демонической свиньей. Может, не очень удачное сравнение Хаскера с хряком, но по-другому тут никак. Дело в том, что до этого чувства умиления возникали у Энджела крайне редко, особенно по отношению к какому-то демону. Даст был вульгарным, пошлым, сексуальным, а главное — без собственного мнения. В общем, таким, каким ему нужно было быть для окружающих. С Хаском он был живым, эмоциональным, рассудительным и скептичным, а ещё юмористичным. Одним словом — искренним. Кажется, с этим угрюмым барменом он испытывал гораздо больший спектр эмоций и познавал себя заново, понимая, что к собеседнику он может испытывать не только примитивное «Хм, а он довольно неплох, можно и переспать быстренько», но и «О, Сатана, он успокаивает мою нервную систему не только словами поддержки, но и просто своим присутствием!». Хаск был феноменом. Он был заботливым, отличным другом, милым котом и привлекательным демоном с шикарным низким голосом. Жаль, он не мяукал — это было бы ещё милее. Энджел вообще не выспался. Ночью, кажется, ему мерещились странные низкие вскрики откуда-то сверху и радиопомехи, из-за чего не мог спать спокойно: сны были тревожными и не способствовали хорошему настроению на весь день. Именно из-за этого, возможно, он получил сегодня от Валентино за помятый внешний вид. Даст был актером, неважно какого жанра, поэтому он мог постараться скрыть свою усталость. Особенно если учесть то, что весь вчерашний день (его законный выходной!) они с Хаском пытались привести барную стойку в надлежащий внешний вид. М-да, и вправду день выдался дерьмовым. Кажется, когда Энджел уходил из отеля, котик все еще что-то мастерил у своего рабочего места и расставлял бутылки — в общем, работа у него тоже кипела, причем, кажется, сильнее обычного, и продолжалась в том числе ночью. Что ж, главное, чтобы Хаск хотя бы достаточно спал. Спал он недостаточно. Когда Даст осторожно приоткрыл входную дверь отеля во втором часу ночи, взгляд его практически сразу принялся искать барную стойку. Обычно, когда Энджела не было слишком долго, Чарли просила Хаска дождаться его. Он всегда ждал и провожал до комнаты, даже если паук был в хлам или в дерьмовом расположении духа. Именно поэтому он рассчитывал увидеть своего друга и завести с ним беседу — может, это было единственное, что могло улучшить его настроение сейчас. Хаска он обнаружил лежащим лицом на стойке. Он сидел, выгнувшись, на барном стуле и уткнулся головой в согнутые руки на гладкой поверхности дерева, которую сам же вчера и прибил — предыдущая деревяшка пропахла дешевым алкоголем, который разлился на днях из-за треклятых подравшихся демонов. Энджел надеялся, что он не сдох. Паук почти беззвучно подошел ближе и услышал тихое, прерывающееся сопение, что выдавало неспокойный сон. Кот изредка дергал ушами или шевелил хвостом. Кажется, ему снились сны, вот только нужно ли их прерывать, Даст не знал. Он надеялся, что Хаску удастся отдохнуть, однако место для сна было, естественно, неудачным — на утро наверняка спина будет болеть, а потом по этому поводу кот будет весь день по-старчески ворчать. Энджел присел на соседний стул и позволил себе наглость. Ну, совсем недавно он чисто ради научного интереса спрашивал самого Хаска об этом, но внятного ответа не получил, так что оставалось самому провести эксперимент. Он осторожно снял цилиндр с головы бармена и начал мягко оглаживать его шерсть, вскоре перебравшись на уши. Паук нежно чесал его шерстку за ушами, и не прошло и двух минут, как Хаск замурчал. На лице Даста расплылась улыбка. — О, Сатана, — прошептал Энджел, удивившись и умилившись одновременно. Кот это, кажется, услышал из-за чуткого слуха и дернул ухом. — Энджел, ты… — пробормотал сонно он. — Сукин сын. — Так и есть, пупсик, — захихикал в ответ паук. — Пойдем-ка. Тебе нужно поспать в приличном месте. Даст поднялся и перекинул руку Хаска через плечо, понимая, что тот наверняка не только сонный, но и подвыпивший. Он осторожно потянул его за собой, заставляя встать на ноги и потихоньку пойти в сторону жилых комнат. Энджел цокал каблуками, в то время как шаги бармена были абсолютно беззвучными. Кошачьи лапки и наверняка мягкие подушечки были тому причиной. Хаск держал глаза закрытыми и, видимо, доверился своему другу. Даст пообещал себе быть осторожным и заботливым, ведь кот выглядел просто ужасно уставшим и потрепанным. Стоило обеспечить ему достойный отдых. Энджел посчитал, что комната самого Хаска для ранее упомянутого достойного отдыха уж точно не подходит. Пусть бармен и чувствовал там себя комфортно, и было в ней что-то аутентичное, кровать была жесткой и скрипучей, а это никак не способствовало хорошему сну. — Куда ты меня?.. — пробурчал Хаск и приоткрыл глаза. Недалеко от них виднелась дверь, светившаяся ярко-розовым, с фотографиями хрюшки Энджела. Это означало только одно. — Ты меня тащишь в свою обитель похоти, чтобы наконец изнасиловать?.. Энджел засмеялся. — Ну да, типа того. Он не думал, что бармен всерьез пробудится ото сна и начнет вырываться из паучьей хватки, отчего Даст оторопел и попытался снова его подхватить, чтобы все-таки затащить к себе в комнату. — Да не буду я тебя насиловать! — воскликнул он. — Поспишь сегодня там, дебил, в чем твоя проблема? Бармен посмотрел на него с неодобрением, но перестал вырываться и позволил помочь дойти до комнаты. «Обитель похоти», как выразился бармен, на самом деле представляла из себя небольшое помещение с огромной кроватью, обилием подушек и хрюкающим бонусом там же. Хаск, если бы был трезвым и бодрым, наверняка стал бы ворчать, что для него обстановка слишком яркая, но сил сейчас не было. Даст положил кота на кровать и обложил подушками. Наггетс рядом приветственно захрюкал и потопал на своих маленьких копытцах к новому гостю. Хаск больше суток был без сна и очень сильно устал, изнуряя себя работой по починке барной стойки. Аластор, признаться, не оценил эту ситуацию с участием случайных подравшихся демонов, а ещё был немного злопамятным, поэтому церемониться со своим подчиненным не стал. Из-за этого темпы восстановления пострадавшего рабочего места были феноменально быстрыми, как и прогрессия усталости Хаска. Он решил воспользоваться моментом и лег поудобнее: устроился на животе, положив подбородок на подушку и положив лапы под нее. Ух, приятная прохлада. Энджел стоял рядом и довольно скрестил руки на груди, гордясь собой. Пока Хаск не заснул, Даст решил задать давно мучивший его вопрос: — А почему ты до сих пор не согласился со мной переспать? Кот раскрыл резко глаза и повернулся к нему, молча смотря в лицо паука. Вскоре он вернулся в прежнее положение и обдумал ответ. — Ты правда думаешь, что я бы так поступил с тобой? Мы же друзья. Если у нас здоровая дружба, нормально, думаешь, пользоваться твоей травмой? — произнес негромко он. — Ну а ещё мой мозг не может поверить, что ты хотел бы переспать с таким, как я. Нонсенс. — эту часть он произнёс еще тише, скрывая рот подушкой, но Даст все равно уловил его мысль. — Чего?! — Энджел шокированно раскинул свои паучьи руки в стороны. — Что ты ещё раз сказал?! Хаск притворился, что спит, но уши его были поджаты и дергались. Сатана, он… в уязвимом положении. Честно — паук ещё ни разу не видел в Аду демона, который бы задумался о том, что он недостаточно хорош для Энджела Даста. Большая часть тех актеров, что снимались с ним, были теми еще уродами, по сравнению с которыми Хаск был Аполлоном; а если ещё и учесть его заботливость, котик был просто идеальным партнером. По крайней мере у Энджела сложилось такое впечатление на основании собственного опыта. Он подошел ближе и сел на кровать. — Что ты имеешь в виду? — произнёс серьезно Даст. Он ещё никогда не слышал ничего подобного от его любимого кота, поэтому чувствовал долг узнать, в чем причина. В том числе чтобы разобраться с ней и когда-нибудь все же переспать с ним хоть разок… по обоюдному согласию, по собственному выбору и из высоких чувств и побуждений, когда-нибудь, когда они станут ближе, и если Хаск позволит… Но пока это совершенно нереализуемо. — Я ненавижу быть котом, — признался негромко Хаск. Энджел прямо-таки охуел: для него обличие кота было бы самым большим везением! — В жизни я был тем ещё уродом, а тут ещё хуже. У меня скоро линька, и я так заебался. Уголки губ Даста поползли вниз. Это был один из самых ёмких и самоуничижительных монологов от Хаска, которые ему только доводилось слышать. Честно сказать, он не мог подобрать слов, чтобы грамотно его поддержать. Бармен был разбит, как и его собственный бар два дня назад. — Хаск, прости, если я заебал тебя своими вопросами про мурчание и все такое… — Энджел растерялся и почесал затылок. Он сел поближе к коту и чувствовал себя действительно виноватым. — Плевать, как ты это воспримешь, но мне ты реально очень нравишься как человек. И как кот. Я правда обожаю котов, и ты мой любимый кот! То есть… мне очень нравится, что ты кот. Вот. Хаск повернул голову в его сторону и дернул крыльями. На его лице была горькая усмешка, но не выражение отчаяния, это был уже прогресс. — Ну и хуйню же ты несешь, но она работает. — пробормотал он. — Я правда спрашивал тебя только потому, что мне искренне было интересно, потому что мне это правда очень нравится! — воскликнул Энджел, чувствуя себя очень, очень неловко: до этого он никогда не поддерживал кого-то, кто был не уверен в себе. Он вздохнул. — И ты мне таким очень нравишься. Хаск покраснел, почувствовав, как быстро стучит его сердце. Даже при жизни он не был особо привлекательным, в него никогда никто не влюблялся, его отношения были недолгосрочными и бессмысленными, с теми, с кем придется и кто был не против. В Аду, когда он был Оверлордом, у него были партнеры, но он точно знал, что он их тоже не привлекал. Им нужны были его деньги, власть и фишки. Именно поэтому, слушая искреннего Энджела, Хаск чувствовал себя смущенным. — Спасибо, Энджел, — произнёс он в ответ. — Ты мне тоже очень нравишься. И твои, как ты смел когда-то выражаться, уродливые паучьи ступни весьма обаятельны. Даст оторопел и вздрогнул от услышанного. Он наклонился к голове бармена, и тот перевел на него взгляд. — Нам некуда спешить. Так что ложись спать. — Наггетс одобрительно хрюкнул, поддержав идею Хаска. Энджел умостился рядом с его прекрасными мальчиками и тут же затискал Наггса. Тот издавал довольные свинячьи звуки, и Даст остался этим доволен. Он поднял руки над головой кота, молча спрашивая разрешение. Тот перевернулся на спину и кивнул, позволяя почесать его за ушком перед сном. Засыпал Энджел под аккомпанемент кошачьего мурчания и свинячьего хрюканья — ну разве не рай?***
На утро Хаска в постели не оказалось. Паук почувствовал себя брошенным, но он прекрасно понимал, что у того все еще есть дела, связанные с починкой стойки. Энджел принял водные процедуры и накормил Наггетса, после чего спустился вниз, собираясь найти кота. Перед ним предстала барная стойка, выглядевшая как только что купленная, с новыми элементами декора, которые нашла Ниффти в кладовке, а самое главное — с довольным и полным сил Хаском. — Доброе утро, котик. — заулыбался Энджел и сел за барную стойку, тут же проводя по ней пальцем в качестве проверки на наличие пыли. Как и ожидалось, ее не было. Рабочее место Хаска буквально блестело. — Доброе утро, паучок, — поприветствовал его позитивно бармен. — Начинать утро с алкоголя — вредно, но не мне тебя осуждать. Хотя сегодня у меня есть для тебя кое-что получше. Хаск достал из закромов стойки два небольших блюдца, на которых стояли яркие капкейки. Оба были из шоколадного бисквита, однако крем был разноцветный: розовый и красный. По цветовой гамме можно было определить, кому предназначались десерты. У Энджела заблестели глаза от увиденного, и он шокированно смотрел то на бармена, то на стоящую перед ним выпечку. — Неужели ты сам приготовил?! — неверяще воскликнул Энджел. Это так терапевтический разговор на него повлиял?.. Новое кошачье хобби — готовка десертов? — Конечно нет, я не готовлю, дерьмо затея, — буркнул Хаск. — Это готовил Пентиус. Чарли хотела его занять чем-то более добрым, чем планированием примитивных злодейских планов, поэтому приобщила его к выпечке. Я забрал нашу долю. — бармен заулыбался, обнажая острые зубы. — У меня даже есть чай. Энджел был в шоке от нового меню их бара. По крайней мере сегодня оно было особенным. — Ла-а-адно, я обожаю сладкое, но я довольно придирчив! Попробуем стряпню Пентиуса! Даст откусил капкейк, и взгляд его тут же оживился. У их коварного змея был самый настоящий талант! Хаск же громко поставил чашки с чаем на барную стойку и испил свой, тоже пробуя десерт. Он любил сладкое не так сильно, как Энджел, но вкус все же оценил. — Отличное начало дня, — произнёс со спокойной душой кот. Даст принялся громко слёрпать свой горячий напиток, но на это Хаск лишь расплылся в улыбке. — В честь обновления бара Чарли предложила ещё и обновить барную карту. Ты у меня единственный сомелье, так что будешь дегустировать коктейли? — Да! Да и ещё раз да! Это моя вакансия! — воскликнул Даст. Они оба заулыбались и захихикали, будто произошло что-то смешное. На самом же деле им было просто очень комфортно. Если говорить начистоту, они оба прекрасно понимали, что ещё ни с кем им не было так хорошо. Они могли спокойно это выразить, но это не означало, что им нужно тут же начинать отношения. Энджелу нужно было время реабилитироваться и решить проблемы с Валентино, а бармену стоило продолжать его поддерживать и быть рядом. Ну и наоборот. — Спасибо, Энтони. — Не за что, Хаск.