Go away from me

Это был действительно обычный день в общежитии и всё должно было пройти хорошо, даже если паранойя о очередном ужасе крепко стискивала плечи Мидории, но это нормально! Он привык, правда, в этом нет ничего особенного. А еще класс собирался на ночь кино, и внизу уже было шумно, а значит все уже там и ему немного обидно, что его не позвали словно они не хотят его видеть и слышать, а может так и есть и.. — Хей, Бакубро, хахаха, это была супер мужественная идея с твоей стороны предложить этот фильм! — Восклицает Киришима и Изуку замирает. Конечно, Каччан будет там, он тоже часть класса и его друг (шрамы от ожогов болят сильнее с этой мыслью), но.. но это была его идея? Это.. Это Изуку предлагал посмотреть документальные фильмы, это.. Это была его идея, почему.. Нет нет, он не ревнует и не обижается на Каччана, как он может, он его лучший друг с детства но.. Но это нечестно. Это была его идея, но может.. Может это и была вина Изуку. Да-да, вероятно так и есть. Он же тихо это сказал, в очередной раз промямлил какую-то чепуху, а Каччан наоборот молодец что.. Что рассказал всем, да.. Да так и было, это все вина Изуку, хаха, глупый Деку!.. И Мидория уже готов был выйти к остальным в зал и начать уже просмотр кино, даже если ничего не хочется. Он снова чувствует себя странно и некомфортно, словно у него в голове кто-то ещё? И это жутко и тупо, но так тошно - нет-нет, Изуку не желает своим друзьям такого же.. Просто.. Бакуго посмеялся. Спокойно и дружелюбно, как бывает только с Киришимой. Никогда с Изуку. Мидория хочет рвать на себе волосы, смотря как Каччан позволяет другому называть себя другом и обнимать. Он никогда не позволял такого же Мидории. Изуку правда был в порядке. Это вообще глупо и тупо, а так же ненормально, но это его проблемы. Верно? Верно, поэтому он будет улыбаться дальше, хотя всё тело болит и его тошнит. И его глупая и дурацкая самоуничтожительная привычка впервые пригождается, ведь всегда можно спрятать и сказать что это просто судорога от многочисленных переломов. Его одноклассники купились на это. Изуку тошнит сильнее. Он будет чувствовать себе ещё хуже, если не пойдет на это чертово кино и планы сорвутся снова из-за него и его тупости, но смотреть на Киришиму и Каччана будет пыткой. Мидория хотел бы, чтобы на них упал чертов метеорит, чтобы Бакуго тооже ощутил ту боль. Чтобы Киришима тоже понял, что он сделал. Но сразу после этих мыслей Изуку чувствует себя хуже, ведь они друзья и думать так - неподобающее герою. (Всемогущий разочаруется в нём и заберет прибуду обратно, снова бесполезный беспричудный Изуку) Смотреть и осознавать собственную никчемность, ведь даже с причудой (не твоей, не твоей, украл, украл, украл, украл), он не нужен. Это осознание заставляет сердце болеть и сжиматься, как интересно, - оно сжалось и должно усохнуть, и Мидория умрет, но биться продолжает. И так всегда было, это же вина Изуку что он такой неправильный, дефект в идеальной команде Взрыво-киллера бога Динамита и МелкиМогущь. Детские мечты стали прахом, которые сам же Изуку и разрушил. Он вообще рушит абсолютно всё, как яд и вирус - всем грустно и все ненавидят его, поэтому и не позвали на кино.. Кто-то врезается в него. (Его толкнули, а потом будут бить, бить, бить, бить) — Мидо, ëкарный бабай! Хаха, а я тебя даже не заметил, сорри что врезался. Чувак ты чего встал тут? Там чет намечается, а то я призабыл чутка — Каминари почесывал затылок, дружелюбно улыбаясь и искренне задаваясь вопросом. Мидория переводит на него взгляд и растерянно обдумывает чужие слова. Так они не позвали ещё и Каминари? Изуку чувствует ярость и ненависть к Киришиме и Каччану, те настолько эгоистичные, что забыли про Каминари. — Всё в порядке. Они собирались смотреть фильм, тебя скорее всего уже все ждут, — выдавливая из себя улыбку, приговаривает Мидория, на что Денки лишь качает головой. — Не, мне ещё нужно написать эссе для Миднайт-сенсея, но сяб за приглашение! — Каминари легко отмахивается от этого, идя на кухню. А Мидория лишь смотрит ему вслед, чувствуя себя странно. Каминари не заботится об этом, словно ему всё равно на это - и это.. Так странно. Изуку не понимает, почему Денки отмахивается от этого как от пустяка. Почему он не видит в этом проблему? О нём забыли, хотя Каминари был лучшим другом Киришимы! А тот позволяет обращаться так с собой и Изуку больно, всё тело болит ещё сильнее ("лицемер"- , шептал голос, такой знакомый и родной). Но так же ему было всё равно. Всё равно на других, на улыбающихся и смеющихся Бакуго и Киришиму. Он чувствует приток силы, как зелёные искры танцуют по его коже и Изуку не знает что хотел сделать, - может здравый смысл говорит ему сломать руку снова, чтобы вернутся в стабильное состояние или более тёмная: другая, кто-то другой, а не он, шептала отвратительные вещи и Мидория рвет на себе волосы и хочет плакать, но если заплачет, то все увидят и поймут и начнут делать вид что все в порядке, будто Изуку никогда и не было. И он снова злится. Это замкнутый круг, из которого нет выхода - Мидория задыхается и умирает на месте, проглатывает свою ярость и ненависть - десяти лет хватило ему уроком, что будет если показывать свои чувства. Но это тяжело. Про него и Денки забыли, наверняка заменив кем-то другим, это же очевидный поворот событий. И в подтверждение его догадки кто-то заходит в общежитие и Мидория хочет уйти отсюда, но не может - ему страшно и не хочется оставаться одному, ведь в одиночестве он умрёт от слишком навязчивых мыслей. От прихода нового человека шум в гостиной нарастает и Изуку хочет едко усмехнутся, - да вот только ничего не выходит, кроме как кривой гримасы. Ему интересно, кто же это там такой пришёл, кто же эта замена ему. — ВООУУ, ШИНСО! Братан, ты как раз вовремя, я уже понял к кому ты там пришёл, — радостно кукарекает Денки, пока мир Изуку ломается в дребезги. Шинсо здесь и он увидит его таким и перестанет с ним разговаривать, дружить и уйдет, потому что Изуку ужасный и отвратный и никакой не герой, герои не желают другим смерти из-за такой тупости, как ревность к другу. — Каминари, черт возьми, слезь с меня, — пыхтит Хитоши и говорит что-то еще, своим обычным, успокаивающим Изуку, голосом и по ощущениям Мидория ломается сильнее. Он словно фарфоровая ваза и от этого сравнения ему еще противнее, а шепот о беспричудности становится громче, и кажется взрыв уже плавит ему кожу и оставляет след ввиде звезды на сердце. Он хрупок и стеклянен, ведь чужой голос ласково склеивал его, чтобы тут же разбить. Процесс расщепления ужасен и Изуку хочется кричать, но его рот залит клеем уже как десять лет. Поэтому он стоит там за стеной, словно изгой, и эта роль, ярлык, намертво приклеен к нему. Мидория в ярости разворачивается и поднимается по лестнице, сдерживая слезы. Такие уродливые и мерзкие, лишь бы Хитоши их не увидел, и эта мысль вызывает еще большую тошноту и злость. Он все еще думает о нем, всё еще хочет чтобы тот правда пришел к нему, как намекал Каминари. Или..Он себе надумал что-то, ведь зачем еще Шинсо приходить сюда, кроме как на вечер-кино? Это Бакуго позвал его сюда, да, он хотел сделать больно Мидории. Но нет же, Каччан его друг, он не мог так поступить! И противоречия убивают его, заставляя ломаться и трещать сильнее - некогда кости, теперь личность. Изуку слышит чужие тихие шаги и замирает на лестнице. Еще две ступеньки и он был бы на втором этаже, еще пару ступенек и кто-то догонит его. ("Шинсо" - узнает он, и что-то темное, склизкое и отвратное подкрадывается в его сознании и Изуку становится жутко). Мидория ждет, сам не зная чего. Надеется на что-либо было глупостью, особенно на поддержку. А ему уже говорили стать реалистом. — Хочешь поговорить, Изуку? — говорит тот спокойно, даже ласково, что так не свойственно привычному саркастичному голосу Хитоши. И тот назвал его по имени. Мягкое "Изу-" и нежное "-ку-", заставляют его чувствовать себя таким теплым и нормальным, словно ничего не было. И Мидория правда старается ответить, начать говорить, но в горле стоит ком и выходит лишь неразборчивое рыдание. Он так хочет рассказать все другому, чтобы тот понял его, но одновременно боится этого так сильно, что не может дышать. И вместо ответа выходят лишь невнятные звуки, шмыганье носом и кашель - у него так сильно болит сердце от сдерживания слез. — Эй, все хорошо, я тебя понял. Давай, я могу коснутся тебя? — Осторожно и аккуратно спрашивает Шинсо, так заботливо поднимаясь к нему ближе и расставляя руки, словно для объятий. Изуку удается лишь кивнуть головой, хотя это наверняка выглядит мерзко: по его лицу текут слезы, сопли, так еще и все красное и опухшее, да и кивок - вышел резким и быстрым. Хитоши на это лишь шикает на него, но не чтобы пристыдить, он Мидория это чувствует, берет к себе за плечи и прислонив к груди, дает успокоится. Изуку слушает чужое сердцебиение, такое спокойное и размерное, что сам начинает дышать свободнее. Это помогает лишь каплю, почти незаметно, но он бросается за этот поплавок спокойствия и спасения. Шинсо продолжает что-то напевать ему под ухо, словно зная как ему не нравится быть в тишине, и это заставляет Мидорию разрыдаться еще сильнее, - только теперь не от боли, а от нежности и вины. Ему так стыдно, что он стоит и наслаждается чужим присутствием, хотя Хитоши здесь явно не для того, чтобы успокаивать его после очередного тупого приступа. — Давай, все в порядке, Изуку. Хочешь пойдем в твою комнату и посидим там вдвоем? — Нежно шепчет Хитоши, и Мидории удается лишь что-то промямлить, но Хитоши, такой замечательный и понимающий, лишь аккуратно берет его за руку и ведет к комнате. Она заперта, что не удивительно, но Шинсо терпеливо ждет когда он сам откроет дверь, мягко подталкивая и помогая с этим. Изуку не знает, что чувствовать к такому милому жесту. Поэтому он лишь открывает дверь лишь с попытки пятой, но Хитоши терпеливо ждал и высказывал слова поддержки и Изуку хорошо, тепло и начинает становится безопасно... Пока он не зайдет в комнату и осуждающее лицо Всемогущего. Кажется, что Изуку сейчас и правда вырвет на ковер. О, его уже вырвало, если судить по шипению: "дерьмо" от Шинсо и резкому неприятному запаху. Теперь то его точно бросят, Мидория не мог же быть чуть более приятен и полезен - сначала устраивает концерты по пустякам, плачет, так еще и рвёт. — Эй, все в порядке, не беспокойся об этом, — говорит Шинсо все так же ласково, что Изуку хочется..Он не знает, но ему так хорошо сейчас, что стыд пробирает до глубины души за такое поведение. — Я уберу это сейчас, не хочешь ли выйти на балкон? Я присоединюсь к тебе, как уберу это. — Т-тебе не стоит это делать...— хрипло выдавливает Мидория, на что Хитоши лишь обеспокоенно посматривает на него. Петля на шее Изуку, с таким знакомым и уже приевшиемся к нему названием "вина" сжимается на горле сильнее. Мидории противно с этого, но он ничего не может с собой поделать, и от этого ему становится еще противнее с себя. — И я сделаю это знаешь, — это должно звучать с укором и явной издёвкой, но почему-то нет. Это абсурдная ситуация, и у Изуку болит голова - от плача или всей этой ерунды, он ещё не понял. Тон голоса Шинсо всё такой же ласковый и нежный, а Изуку всё такой же размазня и великая мерзость. (По мнению самого Мидории, конечно) Мидория всхлипывает вместо ответа, пытаясь выдать дрожащее: "спасибо", но выходит лишь каша из звуков. Хитоши лишь успокаивающее поглаживает его по спине, пока отводит к балкону и оставив дверь широко открытой, убирает блевотину за Изуку. Сам Мидория в это время сидит, поджав колени, пустым взглядом рассматривая деревья на территории кампуса. Ветер ласкал его кожу, приятно освежая разгоряченное лицо. Сердце болит не так сильно, когда к нему присоединяется другой. Они сидят, смотря в даль, пока Хитоши не начинает ввести диалог. Это просто чепуха о кошках и сплетнях с общего курса, но Шинсо слушать было приятно: и так было и будет всегда, вероятно из-за причуды другого. Промывка мозгов такая интересная штука, как и все голосовые причуды - хотя это тоже не верно, ведь у Шинсо она больше ментальная, ведь упор силы идет на подчинение разума. Но активация идет голосом, что так хорошо подходит Хитоши - голосовые причуды имеют закономерность и особенность того, что они заставляют людей хотеть слушать другого. Взять, к примеру, того же Мик-сенсея - он ведёт радио, но не только удивительная программа заставляет людей хотеть слушать - в голосе Сущего Мика есть определённые нотки и тембр, которые благодаря его причуде создают такой повышенный интерес. И у Шинсо есть тоже самое, в тоне его голоса и интонации. В том, как чужой голос привлекает внимание, имеет эту бархатную нитку подчинения и ожидания приказа, в том как подсознательно ожидается вопрос. Изуку бы сравнил причуду с сиренами - те имеют аналогичные качества. У Шинсо такая удивительная причуда, интересная и такая героическая. — Это приятно знать, что ты так думаешь, Мидория. — говори Хитоши, внимательно и ласково смотря, и очевидно слушая о боже он опять бормотал, Изуку. — Я-я.. П-простт.. Я.. Я просто...Я не хотел, т-ты можешь продолжать говорить, г-господи я веду себя как фрик, — запуская руки в волосы, судорожно извиняется Мидория, чувствуя ещё больший стыд. Он просто так взял и прервал Хитоши, а тот выслушивал откровенную чушь, сталкерскую хрень... — Не извиняйся, всё в порядке с этим. Я люблю слушать твой анализ и твое мнение, ты очень хорош в этом — протягивая руку, легко говорит Шинсо, и Изуку верит ему. Хочет и верит, даже если это трудно и в голове стоит шум и гам. Он явно морщится от боли, раз Хитоши обеспокоенно смотрит на него. — Хочешь.. Я использую свою причуду на тебе? Чтобы твоя голова поплыла? — неловко предлагает тот, пока Изуку позволяет принять свою кисть в чужую и переплести пальцы. Жесть интимный и такой личный, и Изуку так хорошо сейчас. Он не чувствует себя так же плохо как раньше, и даже стыда нет - только лёгкая усталость, и находится под чужой причудой, слушая рассказы о кошках и позволяя чужой руке играться с его? Это определено то, что Изуку не заслужил, но он примет это предложение с такой готовностью. Он отвечает, полу хрипом, и чувствует как леска чужой причуды натянулась и держит его в своей сети. Дымка приятная и расслабляющая, - у Хитоши действительно удивительная причуда. И сам он удивительный человек. Хитоши продолжает говорить, трогать его с такой заботой и нежностью - и это так приятно, так хорошо и тепло, Изуку тает от этого. — Всё хорошо, Изуку. Я рядом, — и Шинсо не врет. И Мидория верит ему, ложась головой на чужое плечо, слушая истории о кошках, об Айзаве-Сенсэе, и всем что придет другому в голову. Изуку чувствует себя в безопасности, резко понимает он. Это странное чувство, новое и удивительное, но Мидория и не жалуется. Хитоши правда удивительный, замечательный и лучший герой. Его герой.