***
Хосино находу перекидывает сумку со сломанным замком через плечо и бежит в нужный кабинет, опаздывая. Урок начался уже минут тридцать назад. У нужной двери она останавливается, получше приминает пачку сигарет в кармане чёрных джинс и стучит костяшками о косяк. Грифон — кличка старой химички — сводит брови над переносицей, и девушка до хруста в позвонках резко выпрямляет спину, чтобы выглядеть солиднее. Училка пускает пару замечаний, но всё же разрешает ей войти в класс. Саки зазывающе машет подруге рукой, в которой зажат карандаш. Снова рисует места, в которых никогда не бывала, потому что мечтает путешествовать. Хосино, едва заметно ссутулившись, направляется к свободному месту рядом с темноволосой. — Нет, дорогуша, не туда, — голос Грифона заставляет её оцепенеть на месте, и корявый палец учительницы указывает на другое место — у окна. — Ваши разговоры уже поперёк горла стоят. Анзу её понимает. Когда полжизни работаешь в чёртовом детском доме, куда попадают дети не только из рук нехороших семей, но и из колоний, нервы уже начинают сдавать. Она с извинением смотрит на подругу и падает на стул за нужной партой. В этом году её впервые отсаживают одну. Саки фыркает и высовывает язык, когда Грифон отворачивается. Хосино чувствует усталость, большим облаком окутавшую её с ног до головы. У неё кровать с самым большим количеством выбитых пружин. Тело неприятно ломит. Среди выложенных на парту учебников она находит взглядом кожаный переплёт — свой пустой личный дневник. Водит ногтем по облупленной поверхности парты, не вникая ни в какую суть новой темы, как вдруг по всему классу прокатывается голос Грифона, вызывающей её к доске. «Блять» — думает Анзу про себя. Минуту спустя она стоит у доски и крошит мел. Её подруга пытается подавать признаки жизни, подсказывая верный ответ, но девушка не может обернуться и уточнить, поэтому пишет какое-то неверное решение и бредёт обратно к своей парте. Утыкается лбом в оконное стекло и теребит волчий клык у себя на шее. Долгожданный спасительный звонок разбавляет неприятный звон в ушах, и девушка выпархивает в коридор с неприсущей ей бодростью. Но внезапно спотыкается о ступеньку, поднимаясь по лестнице. — Пора тебе завязывать, — советует Саки, которая ждёт подругу уже на следующем этаже. — Последняя пачка, — заверяет её Хосино, потряхивая карман. Но обе знают, что таких последних пачек было штук десять только за последний месяц. Девушка доходит до открытой форточки закутка коридора, куда мало кто заглядывает, и достаёт сигарету со спичками. Зажигалки по правилам иметь запрещено, но многие пользуются именно ими. Слабо затягивается и выдыхает облако дыма, которое быстро рассеивается. Саки, придерживая сумку одной рукой, прислоняется к стене и закрывает глаза. — Знаешь, тебе не показалось, что… — начинает Анзу, как учебники с гулким звуком падают на пол, а за ними и подруга съезжает по стене. — Саки? Хосино, резко втягивая никотин в последний раз, выбрасывает окурок в открытое окно и падает коленями на пол, тряся подругу за руку. Из-за поворота вдруг появляется воспитатель и подхватывает упавшую в обморок брюнетку на руки.***
Анзу сидит на кушетке в приёмной медкабинета и болтает ногами. Хочется закурить, чтобы успокоить нервы, но она находится в больничном крыле, где таблички «no smoking» висят на каждом углу. — Нервничаешь? — спрашивает воспитатель, сидящий рядом с ней. Девушка поднимает на него зелёные глаза и удерживается от того, чтобы не воскликнуть, что всё офигеть, как прекрасно. — Не волнуйся, — произносит Ямагути, ловя её настроение, и ободряюще проводит рукой по её бедру. — Думаю, с ней всё будет хорошо. Его рука скользит по ноге от колена кверху, и девушка быстро вскакивает с кушетки, едва из кабинета появляется медсестра в белом халате. — Что с ней? — торопит Хосино, одновременно сминая блок сигарет у себя в кармане. Женщина поджимает губы. — Пока ничего страшного, но есть некоторые подозрения, нам нужна её медицинская карта, — произносит она, заглядывая за спину девушке на оставшегося сидеть на кушетке воспитателя. — Сходишь? Она в общем хранилище. Анзу кивает головой и быстро выбегает из белого до рези в глазах помещения. Пальцами она теребит нашивку золотыми нитками на свитере буквы «А», которую они с Саки нашили ещё пару лет назад — у брюнетки была такая же, только с первой буквой своего имени. Хосино хватает тонкую медицинскую карту подруги и быстро преодолевает расстояние до больничного отсека. Это место не любит никто из детдомовских, потому что оно слишком светлое и какое-то непорочное. Она садится на кушетку, пальцами теребя рукава свитера. На секунду зажмуривается от очень белых стен, на фоне которых её волосы выглядят слишком рыжими, и отдает карту той же женщине, снова скрывщейся в кабинете. Девушка пропускает обед, но не чувствует голода, потому что его затмевают нервы. Лишь взгляд нового воспитателя, внимательно следящего за каждым её движением и вздохом, мешает ей закурить прямо здесь. Она нервно теребит карманы и облизывает нижнюю губу, пока из кабинета не показывается медсестра, которая делает пару заметок на маленьком белом куске бумажки. Хосино ждёт ответа, украдкой смотря на не сводящего с неё глаз Ямагути. За всё время, что мужчина пробыл с ней, он только раз поправил свой галстук, а в остальное время просто смотрел. — С ней всё должно быть в порядке, вы зря волнуетесь, — говорит женщина, кивая, но Хосино не спешит выдохнуть. Её не устраивает такой лаконичный ответ медсестры, потому что Саки не падает в обморок каждый день. — Можно к ней? — настырно спрашивает она. — Не сегодня, — качает головой женщина, её розовые щеки блестят. — Тебе тоже надо отдохнуть, пойти умыться. «И покурить» — заканчивает Хосино и плетётся на выход. Умывальник, более-менее пригодный для использования, находится только этажом ниже, у спален. У неё почему-то саднит горло, но противный комок, стоящий там до сих пор, наконец рассасывается, и девушка ускоряет шаг в сторону туалетов, чтобы покурить в одиночестве. Минуту спустя она оказывается в прохладном помещении с тремя заляпанными пылью и плевками зеркалами. Набирает полные руки воды и окунает в них лицо. Капли приятно леденят бледную кожу. В дверях неожиданно появляется Ямагути. Увидев его отражение в заляпанном чьими-то пальцами зеркале, девушка лишь на секунду пугается, но потом изгибает едва рыжие брови в удивлении. — Ты как, в порядке? Она кивает и медленно убирает рукой прилипшие к щекам волосы. — Ты забыла в больничном крыле, — произносит Ямагути, поясняя причину его нахождения здесь, протягивая пачку сигарет, которые, наверняка, выпали, пока она сидела на кушетке. Забрав её, Анзу мигом подхватывает валяющуюся на полу сумку и выходит в коридор. В спальне не оказывается никого, чему девушка становится несказанно рада, и хватаясь за бортик верхней койки, подтягивается на свой второй этаж. Лестницу сюда оторвал кто-то ещё пару лет назад. Холодными пальцами Хосино вынимает пустой дневник из сумки и пишет одно-единственное предложение.«Я ненавижу эту гребенную жизнь».