Senselessly

***

Сердце Кью трепетало одновременно от страха и уютной близости Чарльза. Да, они всегда были единственными друзьями друг для друга... Одно его присутствие уже утешало потрепанную бесконечными пытками нервов душу хрупкой девушки. Она знала, что в прошлом Чарльз испытывал ужасы, стал свидетелем множества смертей, что его сердце разбито, ему больно так же, как и ей. Она знала, что Чарльза страдал мизофобией, но ничего не могла с этим поделать. Всё-таки, сама Шарлотта — чисто-белая, незапятнанная, идеальная главная героиня. Вместе с тем, её собственная боль и трагедия бессмысленности бытия, которые так часто посещали жизнь, были незаглушимы без Чарльза. Они являлись союзниками в этом бессмысленном мире, полном сложностей. Но всё в порядке вещей. В смысле нет нужды. Шарлотта протянула руку к лицу парня, который лежал у нее на коленях, устало прикрыв глаза. Казалось, он бесконечно думал, размышлял о чем-то, строил планы. Наверное, опять думает о чём-то своём, философском. Плевала она на всю эту философию с высокой колокольни, честное слово. Уилтшир слегка улыбнулась, что не было свойственно ей в другом месте помимо зала для собраний Белого общества, впрочем, всё ещё не испытывая никаких эмоций, так ничего и не сказала, лишь убрала руку. Жестокость и смерть, которые окружали их, создавали странное, но довольно привлекательное для посторонних чувство их отношений. Быть двумя сущностями, которые преодолевают свои личные преграды, было их судьбой. Создание и создатель. Кью понимала, она — всего лишь игрушка Чарльза, кукла в его руках, она всегда будет зависеть от него, что бы Кью не делала. И, несмотря на все это, девушка знала, что Чарльз будет всегда рядом, чтобы поддержать её и заботиться. Боже, о чём она только думает? Бред. Возможно, их отношения были немного мрачными, но они были настоящими и искренними. Обнимая Чарльза, Кью испытывала непоколебимую привязанность и взаимопонимание. Та Шарлотта Уилтшир, что без лишних размышлений убивала людей на Часе казни. Та Шарлотта Уилтшир, что дёргала за ниточки сознания каждого члена Белого общества. Та Шарлотта Уилтшир, которая отличалась от других Шарлотт. Та Шарлотта, которую в Доме все презирали. Всё же, кто лучше Чарльза поймет её суть? Только он сам, он один... Его существование такое же, как и её — лишённое всякого здравого смысла и рамок. Пускай мир вокруг них был тяжёлым и несправедливым, бессмысленным и до боли отвратительным, они находили утешение друг в друге. Этот тёмный ореол романтики, существовавший в их отношениях, не испортил тесные узы. Пожалуй, Чарльз - единственный, кому Уилтшир могла доверится. Да, она ему доверяет. И в самые тёмные периоды жизни, когда появлялись слезы на лице Кью и тревога в её сердце, Чарльз был рядом, готовый обнять и утешить. Он был лучиком света в её темноте, который никогда не погаснет. Шарлотта знала, что вместе они смогут преодолеть любые трудности и найти свет в самом мрачном уголке своих душ, хоть никогда и не признала бы этого. — Чарльз... — тихо позвала она. Тот не ответил. Наверное, сильно задумался. О богах, о своём мире, о Винсенте, о Скарлетт, о смысле. Смысле, которого нет. И его быть не должно. Или, может, просто ждал продолжения речи. — Ты же... Никуда не уйдешь? — проглотив комок слёз в горле, Кью ждала ответа. Чарльз вдруг повернулся к ней, взял её за руку, будто приободряя, и произнёс: — Не уйду. И всё же, мисс Уилтшир... Когда это ты стала такой ранимо-о-ой? Он тут же получает локтём в живот, и это тоже не имеет никакого смысла. — Заткнись, Чарльз, всё опять испортил! Дебил. — Извини-извини, — хрипло смеётся Эйлер. — Но не нужно так грубо! Это новый сосуд, между прочим. — Да мне пофиг, если ты не знал. Разве у тебя нет в запасе ещё одного сосуда Винсента? — язвит Кью, корча недовольное лицо — недавние слёзы тут же высыхают. — О нет, мисс Уилтшир снова стала колючкой! — Заткнись, Эйлер, мать твою! Нет никакого смысла. И в нём нужды нет.