Some Better Day

В Хогвартсе теперь тихо. Ещё совсем недавно школа была полна привычным шумом: топотом ног, звонким многоголосым гомоном, шелестом страниц, скрипом перьев, уханьем сов...С отъездом учеников жизнь в старом замке замирает. Преподавательский состав отправляется в путешествия или просто возвращается в основательно заброшенные за учебный год дома. В коридорах, комнатах, залах и закоулках царят тишина и покой. Даже школьные привидения затаились и носа не кажут из полюбившихся убежищ. Тёплая июльская ночь пахла скошенной травой и клевером, сыростью от стелющегося по траве тумана и бумажной пылью. Тонкой ноткой примешивался едва ощутимый аромат цитруса от засахаренных мармеладок, горкой насыпанных в вазочку. Альбус Дамблдор устало потёр переносицу и нацепил на крючковатый нос любимые очки. На столе перед ним лежал старый толстый альбом с заботливо вклеенными в него выцветшими от времени фотографиями. С открытой страницы спокойно смотрит красивая женщина в строгой мантии, застёгнутой до самого горла. Тёмные волосы убраны в гладкий узел на затылке, руки сложены на коленях. Из-за её спины несмело выглядывает девочка-подросток. Она бросает в камеру один взгляд, а после опускает глаза вниз и начинает теребить в пальцах кончик длинной светлой косы. Профессор Дамблдор задумчиво провёл пальцем по шероховатой бумаге, пытаясь погладить макушку Арианы. Девочка тут же спряталась за мать. Раздавшийся за спиной тихий скрежет заставил Альбуса вскинуть голову. Встрепенувшийся Фоукс переступил на своём насесте, с любопытством глядя за одно из стрельчатых окон. Директор поднялся с кресла и, подойдя ближе, распахнул ставни. В кабинет ворвался ветерок, пахнущий озером, сдобренный стрёкотом кузнечиков и едва слышимым шумом ночного леса, вместе с ним в комнату впорхнула потрёпанная бумажная птичка. Она сделала круг под потолком и, расправившись, спланировала на рабочий стол листом пожелтевшего пергамента. Птичка была знакомой, она прилетела из тех же времён, где обитала стеснительная Ариана. Альбус вздохнул и, закрыв окно, вернулся на прежнее место. Он помедлил, прежде чем заставил себя взять в руки послание. Колючие, предупреждающе ощетинившиеся буквы складывались в короткое: "Будь осторожен". Одна строчка. Без пояснений. Дамблдор обмакнул перо в чернила и написал чуть ниже такой же лаконичный вопрос: "Почему?". Ответ пришёл не сразу, будто неохотно, проступая на шершавой поверхности яркими знаками: "Ты мне приснился. Впервые". Альбус отодвинул от себя пергамент и, неловко дёрнув локтем, уронил на пол фотоальбом. Попытавшись поймать падающий увесистый томик, он скривился от боли, невольно схватившись за почерневшую, будто бы обугленную правую руку. - Поздно, друг мой, - прошептал он, потянувшись за палочкой, собирая с пола рассыпавшиеся веером фотографии. Выхватив из шелестящей стайки возвращающихся на место карточек одну, старый профессор грустно посмотрел на смеющихся мальчишек. - Поздно, - повторил он, щёлкнув ногтем по заливисто хохочущему Геллерту. Летняя ночь пахнет скошенной травой и клевером, сыростью от стелющегося по траве тумана и, немного, бумажной пылью. Окно открыто, и слышно, как шелестит листвой старая груша в саду, как бьётся мошкара о невидимую москитную сетку. Серая неясыть бесшумно приземлилась на подоконник, бросила на пол принесённую в клюве записку и недовольно ухнула на подошедшего Альбуса, потянувшегося за совиным печеньем. Коробка была почти пуста – они с Геллертом слишком часто посылали сов друг другу, несмотря на то что жили по соседству. Наклонившись за письмом, Альбус получил довольно болезненный удар клювом по затылку, у него даже слёзы на глазах выступили. - Да, мы замучили тебя, прости, - сказал он птице, потирая пострадавшую голову. Сова снова подала голос и, оставив печенье, улетела в сторону леса. Альбус рухнул в кресло, привычно закинул ноги на стол и призвал к себе чашку порядком остывшего чая. «Если ты хочешь спрятать дерево, то прячь его в лесу», - гласило послание, написанное торопливым почерком. Что бы это значило? Спрятать тайну среди тайн? Или невероятную историю среди ещё более невероятных? Альбус задумчиво почесал бороду, которую с недавних пор начал отращивать. Геллерт опять озадачил его на ночь глядя. Молодой племянник старой Батильды умел подбрасывать каверзные вопросы. И заражать энтузиазмом умел. Да что там! Он умудрился очаровать Альбуса за какие-то считанные часы, просто появившись в его доме на следующий день после похорон Кендры, завязав разговор, переросший в бурный спор, оживлённую дискуссию, которая закончилась под утро. К тому времени оба уже настолько вымотались, что разбрелись по своим кроватям, условившись встретиться назавтра. Вот с тех пор они почти не расставались. Обосновавшись в кабинете Дамблдора (этим гордым именем теперь называлась крохотная мансарда, на которую принесли книги, старый письменный стол и постелили на пол почти полностью полысевший от времени ковёр), приятели строили свою теорию по благоустройству мира. С юношеской горячностью, запалом и уверенностью в том, что этот самый мир нуждается в крепкой руке. Геллерт, помимо прочего, был одержим поиском артефактов, которые поначалу казались Альбусу совершенно невозможными. Потому что едва ли может существовать нечто, дающее огромную власть. Нечто, способное нести благополучие и процветание, или, будучи использованным как оружие, войну и разрушения. Батильда Бэгшот так обрадовалась вспыхнувшей на её глазах дружбе, что без колебаний пустила молодых людей в свою огромную библиотеку, откуда они теперь беззастенчиво таскали редкие экземпляры. Сейчас перед Альбусом лежало несколько томов, пестревших закладками. Он вновь и вновь пролистывал их, но строчки уже плыли, руны путались, а смысл ускользал. Сняв с носа очки, он потёр пальцами переносицу, прикрыв утомлённые глаза. …проснулся Альбус от того, что утреннее солнце ощутимо припекало его макушку. Он потянулся, с трудом распрямив затёкшую за ночь спину. Не в первый раз он засыпал за рабочим столом. Однако, пробуждение после такого отдыха нельзя было назвать приятным. Едва слышно бормоча ругательства под нос, Альбус побрёл вниз по скрипучей лестнице, отмечая про себя шум, доносящийся из кухни. Наверное, Аберфорт уже готовил завтрак, а это значит, что, скорее всего, в яичнице опять попадётся скорлупа. У Арианы получалось значительно лучше, но Эйб, по какой-то своей причине, не давал ей каждое утро командовать у плиты. Наведя чары на воду в кувшине, Альбус забрался в старую чугунную ванну. Он знал множество заклинаний, являлся лауреатом Премии Варнавы Финкли, был Старостой школы, но никак не мог заставить себя наконец освоить банальную бытовую магию и с комфортом благоустроить ванную комнату. Или хотя бы своевременно вспоминать о том, что неплохо сначала подогреть холодный металл, прежде чем ступать на него. Впрочем, замёрзшие ноги помогли взбодриться, равно как и мытьё в довольно прохладной воде. От доносящихся сквозь неплотно прикрытые двери дразнящих запахов еды подвело живот. Завязав волосы в небрежный хвост, Альбус почти бегом направился к столу. Поздоровавшись с братом и ласково потрепав по макушке сестру, он перенёс на выскобленный добела стол чашки и тарелки. Призвав из ледника молоко, Альбус плюхнулся на свой стул и, наконец, придвинул к себе тарелку. - Что? – спросил он с набитым ртом, наткнувшись на хмурый взгляд Аберфорта. - Сова ухала всю ночь, Ариана жаловалась, что это мешало ей спать, - брат вздёрнул подбородок, прищурив глаза. Ему не нравился новый друг Альбуса. Аберфорту вообще мало что нравилось. Наверное, только Ариана не вызывала у него недовольства. - Мне пришло несколько писем, - Альбус нацелился палочкой на банку с яблочным джемом, которая покорно прилетела прямо в его руки. - И у нас заканчиваются припасы, тебе надо наведаться на рынок, - продолжал гнуть свою линию младший брат. - А ты не можешь сходить? У меня сегодня были кое-какие планы. - Нет, не могу! – разозлившись, Эйб почти всегда переходил на повышенные тона. – Потому что мне ВСЁ ЕЩЁ нельзя колдовать за пределами школы. А ингредиенты зелья для Ари можно купить только в Косом переулке. В конце концов, ты обещал! - Хорошо, - примирительно сказал Альбус, искоса глядя на обеспокоенную их разговором Ариану. – Обещаю найти на это время. Не шуми, ты её пугаешь. Мммм… Может, мармеладку? Последние слова он произнёс, обращаясь к сестре, жестом фокусника вытаскивая из воздуха вазочку с лимонными дольками. - Спасибо, - прошептала она, угощаясь. Попробовав лакомство, она хитро посмотрела на старшего брата и, ненадолго выбежав из кухни, вернулась с большим костяным гребнем. Устроившись позади Альбуса, Ариана принялась расчёсывать его волосы, тихонько что-то напевая себе под нос. Не смотря на то что её тревожили совы, девушка выглядела довольной и спокойной. Даже Аберфорт смягчился, глядя, как она переплетает в косу пряди длинных волос Ала. Всколыхнув занавески и едва не уронив кувшин с засохшими цветами, в комнату влетела бумажная птичка и, покружив над старшим Дамблдором, развернулась в воздухе и мягко спланировала на его колени листом пергамента. « Ну что, не нашёл?», - значилось в записке. Даже буквы, казалось, посмеивались. Альбус вскочил с места и, пробормотав что-то невнятное в качестве благодарности за завтрак, помчался в свою комнату. Он как раз искал чистый листок, чтобы написать ответ, когда на пергаменте начали проступать чернила. «А я нашёл». Затем проявилась кривоватая рожица, показывающая язык. Альбус расхохотался. Ну что за ребячество! Геллерт такой выдающийся маг, но порой напоминает расшалившегося пикси. Но всё же, всё же… «Гениально!», - торопливо написал он. – «Я думал, это заклинание способно действовать лишь в ограниченном пространстве, в классе, например». «Всё просто. Я чертовски умён!», - скромный ответ появился почти сразу. – «Давай пройдёмся. Я кое-что тебе покажу». Не тратя времени зря, Альбус прихватил с собой палочку и трансгрессировал прямо во двор Батильды Бэгшот. Чего он не ожидал, так того, что Геллерт потащит его на кладбище. Солнце палило нещадно, погост зарос высокой травой и полевыми цветами. Воздух звенел от стрёкота кузнечиков и пронзительных криков стрижей. - Зачем мы здесь? – спросил он, пытаясь абстрагироваться от неприятно скребущего внутри чувства . - Тот день… когда мы познакомились, - Геллерт сорвал травинку и закусил её кончик зубами. – Я пришёл сюда со своей целью. Альбус кивнул. Он помнил, как несколько недель назад Геллерт подошёл к нему, произнеся слова соболезнования. Незнакомый светловолосый парень держал под локоть старушку Бэгшот, которая коснулась руки Альбуса своей сухой ладонью и представила ему своего внучатого племянника. - И вот, смотри, что я нашёл. Геллерт направил палочку на старый, местами осыпавшийся, глубоко осевший могильный камень. Надпись гласила, что здесь похоронен некто Игнотус П… фамилия не читалась, раскрошенная побегами вьюнка. Но в самом низу угадывался знак: пересечённая вертикальной линией окружность, вписанная в треугольник. Альбус приподнял бровь, вопросительно глядя на друга. - О, это чуть позже, - усмехнулся тот. Геллерт Гриндевальд умел быть тактичным. Он отошёл в сторону, будто бы заметив между могил чёрные стебельки травы моли. Альбус приблизился к ещё не заросшему повиликой холмику. Сотворив венок из дикой розы, он водрузил его на надгробие Кендры. Глаза защипало. Альбус снял очки, рассеяно протирая их краем расстёгнутой мантии. Ощутимо кольнула совесть, напомнив обещание, данное Аберфорту. Альбус развернулся и подошёл к Геллерту, собираясь сказать, что занят сегодня. Но тот посмотрел на него с таким лукавством и воодушевлением, что всё прочее просто вылетело из головы. - Знаешь, это, пожалуй, не здесь, - заявил Геллерт и, схватив Альбуса за руку, трансгрессировал. Приземлившись, они подняли целый фонтан брызг. Маленькое озеро огласилось проклятиями и заливистым смехом. Альбус, обнаружив себя сидящим на мелководье, в окружении кувшинок, в насквозь сырой одежде, безудержно расхохотался, вторя другу. Тот тоже вымок до нитки, волосы, впитав влагу, потемнели и прилипли ко лбу и щекам. После палящего солнца, раскаляющего даже могильные камни, купание в прохладной воде, пусть и в одежде, было приятным. Отбросив сомнения, Альбус раскинул руки и шлёпнулся обратно, окатив при этом приятеля новой порцией искрящихся брызг. - Где это мы? – спросил он, разглядев гребень горы, возвышавшийся над вершинами деревьев. - Не всё ли равно? – безмятежно ответил Геллерт, разгоняя стайку любопытных мальков. - Но ведь это не Британия, верно? - Это Ирландия, мой друг. И больше я ничего тебе не скажу. Альбус пожал плечами, сделав вид, что ему всё равно. Он был уверен, что всегда сможет обнаружить это место с помощью поисковых чар. Выбравшись из воды, они сняли с себя мокрую одежду и хотели было попрактиковаться в испаряющих заклинаниях, но после решили, что торопиться некуда, можно просохнуть самостоятельно. Разложив вещи на солнцепёке, друзья прилегли на траву. - Так что ты нашёл? – Альбус первым нарушил молчание. Геллерт усмехнулся: - Не терпится, да? Акцио! – воскликнул он, указав палочкой на свои заботливо пристроенные на нагретом валуне брюки. Из кармана, стремительно увеличиваясь, вылетела книга. Что примечательно – совершенно сухая. - Сказки? – изумился Альбус. – Я помню, как отец читал их Эйбу и Ари. - Да? – в глазах Геллерта читался азарт. – Тогда и иллюстрацию помнишь? Они бесцеремонно ткнул пальцем в открытую страницу. Альбус проследил направление взглядом и ахнул. - Тот же знак, что мы видели на кладбище, но… Постой. Имя одного из сказочных братьев Игнотус П… Певерелл! Поправив съехавшие с переносицы очки, Альбус вцепился в книжку. - Значит, всё-таки в этих сказках зашифрованы реальные события. - Да, как в старых легендах или магловских историях. Подвиги Кухулина, сказание о Гренделе… - Вообще-то, я всегда думал, что это сказание о Беовульфе, - Альбус удивлённо поднял брови. - Ну, это с какой стороны посмотреть, - Геллерт вздёрнул подбородок и, прищурившись, посмотрел в небо. Альбус невольно залюбовался его профилем и вспыхнувшим золотом волос. Он прикрыл глаза, сглотнув набежавшую горечь. Пару недель назад он стал замечать, что его интерес к Геллерту переходит в какое-то новое чувство. Восхищение его умом, радость от встречи с человеком, равным ему во всём... Сначала они просто говорили, форсили, рисуясь, соревнуясь, споря. А после Альбус словно попал в дьявольские силки. Чем больше отгонял от себя эти мысли, тем глубже увязал. Геллерт очаровывал, исходящие от него сила, уверенность, напор и жизнелюбие были как глоток свободы. В начале лета Альбусу казалось, что его жизнь если не рухнула, то опустилась на несколько ступеней назад. Лучший друг, выждав время, достаточное для того, чтобы выразить соболезнования, отправился осуществлять их совместные мечты о путешествиях и знакомствах с интересными людьми самостоятельно, без него. Сокурсники, прислав письма со словами сочувствия, тоже разъехались кто куда. Альбус остался совершенно один. Аберфорт, конечно, кричал, что бросит школу и сам возьмётся за все дела, но Ал не мог допустить, чтобы его родной брат на всю жизнь остался недоучкой. Из этого капкана не было выхода. По крайней мере, ещё года два. Вынужденное заточение в Годриковой Впадине было нарушено вот этим бесшабашным парнем, по обнажённым плечам которого сейчас прыгали солнечные зайчики, проникающие сквозь прозрачную лиственную тень. - Что? - спросил Геллерт, удивлённый внезапно повисшей паузой. Альбус смешался, поняв, что совершенно выпал из реальности. - Я... я подумал, что если Дары Смерти существуют, то обладание любым из них налагает на человека огромную ответственность, - спохватившись, он покраснел и нервно поправил упавшую на лоб выбившуюся из косы прядь, одновременно пытаясь напустить на себя серьёзный вид. - Ответственность... - задумчиво произнёс Геллерт. Его акцент звучал шуршанием скользящего из ножен клинка. - Конечно. Собирая могущественные магические артефакты, ты берёшь ответственность за свои поступки, за поступки твоих последователей, обретаешь силу, способную изменить мир. - Ты ведь понимаешь, что эта сила будет огромной? - Естественно. Он бросил на Альбуса очередной насмешливый взгляд: - Ты же будешь рядом, верно? Неужели две самые светлые головы современности не смогут справиться с этим? Пока Ал обдумывал ответ, Геллерт оказался рядом, совсем близко, зачем-то стащил с него очки и выдохнул: - Разве нет? Это было похоже на прямое попадание ступефаем. Так было однажды во время студенческой дуэли, курсе на пятом. Сильный удар в солнечное сплетение и свинцовая тяжесть во всём теле. Помнится, Альбуса тогда отбросило в сторону и приложило спиной о каменную стену, выбив воздух из лёгких. Непростое это занятие - пытаться вздохнуть, будучи под действием оглушающих чар. Сейчас он тоже позабыл, как дышать. Солнце, отражаясь в глазах Геллерта, дробилось и плясало озорными золотистыми искорками, когда он вовлёк Альбуса в поцелуй, пахнущий тёплой, нагретой на солнце, кожей. Это было неожиданно, и это было лучшее, что случилось с ним за последнее время. Когда первое оцепенение прошло, а Геллерт чуть отстранился, чтобы перевести дух, Альбус притянул к себе его голову, нажав ладонью на затылок. Он не мог сейчас оторваться от этих губ: мягких, чуть обветренных, с маленькой трещинкой, возникшей от улыбки. - Ты знаешь, маглы за это казнили ещё совсем недавно. - Варвары, - пробормотал Геллерт. – Дикари! Им нужна сильная рука. - …и мудрая, - подхватил Альбус. – Сила не должна быть без мудрости. - Так что, мы, получается, преступники? - Получается, что да. - Теперь и в Британии, - рассмеялся Геллерт. – Только сейчас меня неоткуда отчислять. - Ты так и не сказал, что случилось в Дурмштранге. - Как выяснилось, я нарушил почти все школьные правила разом. Мои взгляды, видишь ли, слишком революционны для этой косной системы! Ну и Адское Пламя… - Адское пламя? – Альбус, волнуясь, подскочил на месте, цепляя на нос очки. – Но… оно же… - Выгорело несколько залов, часть подземелья и учительская, - хмыкнул Геллерт. - После этого тебя не могли не исключить. - Да. Я не хотел поджога… Но, уходя, я оставил за собой последнее слово. Он поднял палочку и красными не гаснущими искрами начертил в воздухе знак: пересечённая вертикальной чертой окружность, вписанная в треугольник. Альбус, однако, всё думал про Адское Пламя – сильное заклинание Тёмной Магии, которое, выйдя из-под контроля, способно натворить много бед. Он очнулся от своих мыслей, услышав насмешливый голос: - Готов поспорить, что ты всегда соблюдал все предписания и требования. - Пффф! Не в силах словесно обозначить всю глубину своего негодования, Альбус просто прикрыл глаза, внутренне сосредотачиваясь, чувствуя, как по телу пробегает почти мгновенная судорога. Посмотрев на друга, он демонстративно склонил набок хохлатую голову и с наслаждением расправил крылья. - Феникс! – ошарашенно воскликнул Геллерт, восхищённо рассматривая его. – Почему не сказал, что ты анимаг? Это был самый большой секрет Альбуса Дамблдора. Когда заинтересовался анимагией, он узнал, что это колдовство выявляет внутреннюю сущность человека и, если быть честным, слегка побаивался результата. И когда впервые понял, что онемевшие и словно скрученные мышцы - это не результат сосредоточенной неподвижности, а полная трансформация, не сразу рискнул открыть глаза. Попытавшись осмотреть самого себя, он сначала заметил огненно-красные сполохи на груди, потом долго разглядывал свои пальцы, развернув веером оперение. Потом, попробовав замах, Альбус понял, что восходящие потоки воздуха отрывают его от земли, нужно только оттолкнуться когтистыми лапами. Его первый полёт, как и все первые полёты, нельзя было назвать грациозным. Наверное, не стоило выбирать Запретный Лес в качестве экспериментальной площадки - он чуть не выбил себе глаз, чудом избежав столкновения с могучим вязом. Но подлетев к Чёрному озеру и посмотрев на своё отражение в спокойной заводи, Альбус кувыркнулся в воздухе и не смог сдержать торжествующего пронзительного крика. - Смотри, смотри! - услышал он взволнованный голос. - Это же феникс! Трое третьекурсников, прятавшихся в зарослях тростника, задрав головы вверх, внимательно следили за его полётом. - А разве они водятся в Запретном лесу? - спросил один из них. Альбус счёл разумным ретироваться. На маленькой полянке, скрытой среди зарослей камыша, он совершил обратную трансформацию и, слегка пошатываясь от радостного головокружения, побрёл к школе, раздвигая руками сухие пушистые метёлки. Угораздило же его превратиться в настолько редкую, яркую и откровенно магическую птицу, которая одним своим видом нарушала Статут Секретности! И какой смысл в открывшихся анимагических способностях, если человеком он гораздо менее заметен? Услышав возню у берега, Альбус свернул и вскоре увидел перемазанных в тине мальчишек с галстуками и значками Рэйвенкло. Они брели по мелководью, явно что-то разыскивая. - Что вы здесь делаете? - удивился он. Они потолкались локтями, выдвигая делегата на переговоры. Наконец, один из них, насупившись и запыхтев, ответил: - Мы ищем феникса. - Кого? - ему удалось изобразить изумление, титаническим усилием сдерживая рвущуюся наружу улыбку. - Да будет вам известно, что данная птица не водится в Запретном лесу в частности и в пределах Хогвартса вообще. Встречается крайне редко и гнездится на вершинах скал или высоких деревьях. Это раз. Два - я практиковал на малиновке увеличивающие чары. Три - скоро стемнеет, у вас довольно мало времени, чтобы добраться до вашей гостиной, не заработав штрафные баллы. Произнеся этот спич, Альбус подмигнул огорчившемуся парнишке, протянул ему конфетку и, бормоча под нос песенку, отправился в замок. Сейчас Геллерт смотрел на него с восторгом, протягивая руку, чтобы коснуться хвостового оперения. Ради восхищения в его глазах и немного ошалелой улыбки стоило раскрыть свои карты. Взлетев, Альбус покружил над другом и, аккуратно сжав лапами подставленное запястье, поднял его вверх на пару футов. - Невероятно! - заявил тот пару мгновений спустя, когда Альбус вернул себе человеческий облик. - Незарегистрированный анимаг! Он явно был впечатлён. И не был бы Геллертом Гриндевальдом, если бы не потребовал научить его. Альбус загорелся идеей (да и хотелось узнать его внутреннюю суть - что скрывать), которая предполагала долгие тренировки и длительные упражнения по концентрации внимания. В уме он уже распланировал график встреч и наметил промежуток времени, достаточный, чтобы овладеть этим, довольно сложным, колдовством. Объясняя, как важно следить за дыханием, и пытаясь предостеречь от самых распространённых ошибок, Альбус даже не заметил, каким отрешённым стал его друг. - ...таким образом, к концу календарного года ты... - говорил он и замер, осекшись. Очертания сидящего юноши поплыли, воздух вокруг него заколебался, струясь, обволакивая, меняя очертания. - Гелл? - осторожно позвал Альбус, когда метаморфоза завершилась. Он ошарашенно, лихорадочно и немного ревниво припоминал, какими усилиями ему далась первая трансформация. Молодой племянник Батильды явно был одарён сверх меры: ему почти удалось приручить Адское Пламя, осилить анимагию не за год, месяц или неделю, а в считанные часы. Геллерт сначала открыл один глаз, потом второй, моргнул прозрачными веками и принялся осматриваться, склонив тяжёлую голову. Когда он расправил крылья, Альбус поразился их размаху. - Золотой орёл, - прошептал он, глядя на огромного беркута, уже избавившегося от белых “сигнальных” отметин на крыльях и хвосте. Тот ещё раз моргнул, осторожно, явно боясь навредить, тронул Альбуса клювом и, пригнув траву, тяжело поднялся вверх. Приняв красноречивое предложение, Альбус тоже перекинулся и ринулся за ним. Тягаться с Геллертом было нелегко. Беркут довольно быстро поднялся на почти недосягаемую высоту, где парил теперь в тёплых потоках, снисходительно поглядывая на феникса. По крайней мере, снизу именно так и казалось. Когда он сложил крылья и камнем упал вниз, Альбус успел перепугаться, пикируя следом, чудом затормозив у самой земли. Геллерт же, снизившись,чиркнул страшными когтями по траве и вновь взмыл в удивительно синее небо, издав ликующий клёкот, чем-то напоминавший его смех. Они дурачились, гоняясь друг за другом, подняв такой шум, от которого в страхе разбежалась вся живность в округе. Альбус словно впервые поднялся в воздух, настолько ему было хорошо и так захватывало дух! Величественные белые скалы вздымались из земли, как древние её кости. Сияющее ослепительными брызгами озеро покоилось на изумрудной подушке у подножия холмов. Небо было безграничным, а свобода казалась абсолютной. Утомившись, они всё же вернулись на берег. Снова став людьми, переглянувшись, рассмеялись над тем, какими уставшими и запыхавшимися они были. - Я знаю, почему именно такая форма, - неожиданно для самого себя признался Альбус. И, глядя на обнажённого, разгорячённого, покрытого потом Геллерта, освещённого лучами предзакатного солнца, добавил: - Ты весь золотой. Сияющий. Тот, кажется, даже смутился. Если, конечно, на свете могла быть вещь, способная смутить этого человека. Однако, щёки его немного порозовели. Чтобы скрыть это, Геллерт повёл плечами, разминая уставшие мышцы, и направился к озеру: - Не знаю, как ты, но я хочу остыть. Альбус не раздумывая пошёл за ним, не останавливаясь, чтобы привыкнуть. Зайдя чуть дальше, он погрузился в воду и оставался там довольно долго. Вынырнув, жадно хватая ртом воздух, убирая с лица волосы и невесть откуда взявшиеся водоросли, он опешил, обнаружив себя нос к носу с Геллертом, который, без слов, обнял Альбуса и поцеловал в мокрые губы. Они взбаламутили воду, подняв со дна весь ил, цепляясь друг за друга, переплетаясь руками, ногами, языками. Целовались, как сумасшедшие, торопясь, задыхаясь, не желая останавливаться и прекращать. Солнце неумолимо катилось к гребню ближайшей горы, а по поверхности воды холодной струйкой пополз вечерний сквозняк. Как ни хотелось остаться, пришлось выбираться на сушу. - Ах ты ж..! - воскликнул Геллерт, разглядев пиявок, присосавшихся к его груди. Да ты весь в них, - заметил Альбус, пытаясь казаться равнодушным, кивком обращая его внимание на то место, которое больше всего пострадало от кровососов. Геллерт перевёл взгляд чуть ниже и в панике кинулся разыскивать палочку. Кусая губы, чтобы не оскорблять приятеля смехом, Альбус произнёс нужное заклинание, очищая свою и чужую кожу. - В аптечной лавке они более уместны, - пошутил он, потянувшись за одеждой и распуская косу, чтобы просушить волосы. - Наверное, не стоило столько в воде быть. - Я пущу их на зелья, - мстительно заявил Геллерт, наколдовав склянку, в которую действительно собрал всех пиявок. - Чтоб неповадно было. В Годриковой Впадине ещё было светло, когда они трансгрессировали во двор Батильды. Мисс Бэгшот встретила их ласковой улыбкой. Она как раз возилась со своей любимой игрушкой - громоздкой фотокамерой, устанавливая её на треножник. Вы удивительно вовремя, молодые люди, - заявила она. - Оставайтесь, где стоите. Друзья переглянулись. Колдография стала коньком Батильды относительно недавно, но она уже успела запечатлеть практически всех соседей. Даже Кендра Дамблдор как-то согласилась сделать несколько фотопортретов. Альбус был благодарен Батильде за то, что у них осталась такая память о матери, хотя и не мог сейчас даже смотреть в сторону рамок на каминной полке. Геллерт обнял его, собственнически забросив на плечо свою руку, выжидая пока тётушка перестанет возиться с приготовлениями. Вот она накрылась чёрным шерстяным платком и глухо сказала: - Внимание, сейчас вылетит птичка! И птичка вылетела. Маленькая, малиновая, с хохлатой головой и узнаваемыми длинными рулевыми перьями, немного похожими на павлиньи. - Это феникс! - удивлённо воскликнул Геллерт и безудержно расхохотался, цепляясь пальцами за рубашку Альбуса, который тоже не смог удержаться от смеха. Тем временем птичка взорвалась ослепительно-белой вспышкой. - Ну вот и всё, вы свободны, - старушка закрыла объектив крышкой и продолжила тоном, не терпящим возражений. - Альбус, отобедай с нами. Он кивнул, ещё не отойдя от веселья, чувствуя, как в груди шевелится что-то большое, тёплое, что распирает его изнутри. Последний луч солнца упал в окна, окрасив двор отражённым рубиновым светом. Осторожно оглянувшись, Геллерт украл у него ещё один поцелуй. Альбус сжал его руку в ладонях и посмотрел в стремительно темнеющее небо, самые яркие звёзды уже хорошо были видны. - Ты знаешь, - пробормотал он, разыскивая взглядом Альтаир. - Это лето должно быть бесконечным. Геллерт проследил взглядом за его взметнувшейся рукой и немного сместил её, указывая на проступающую по соседству Денеб: - Феникс и Орёл. Да, Альбус. Оно должно быть бесконечным. Наверное, этот день смело можно назвать самым счастливым в жизни Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора. Мышцы болели от полёта, губы немного саднило от поцелуев, волосы пахли озером, а ухо щекотало жаркое дыхание Геллерта, прижавшегося к его плечу. Впереди была вся жизнь. И дорога в неё казалась прямой и широкой. Он так глубоко задумался, что не сразу почувствовал тёплые капли, падавшие на правое запястье. - Не надо, мой верный Фоукс, - сказал он, погладив феникса по спине. - Увы, твои слёзы здесь бессильны. Тот пристально посмотрел на него и, расправив крыло, уронил перо, которое воспламенилось, ещё не достигнув каменного пола. Профессор Дамблдор покачал головой: - Нет, анимагия не поможет мне возродиться из пепла. Как воскрешающий камень не может исправить ошибки прошлого. Люди смертны, и ничего с этим не поделать. Он снова поднялся на ноги, измеряя шагами кабинет: - Том пытался стать бессмертным, но к чему это привело? И… человеку не должна быть дана такая власть, она слишком ослепляет. Но соблазн бывает так велик, - шептал он, вспомнив трепет, с которым осознал, что за камень вставлен в кольцо Марволо. - Искушение, которому практически невозможно не поддаться. Профессор подошёл к окну. Бархатный сумрак ночи казался уютным и обманчиво мирным. Лес всё так же шумел, в Хогсмите едва заметные огоньки теплились в окнах, пахло дымом из трубы домика лесничего. Над Хогвартсом рассыпался Млечный Путь, тоже, наверное, не вечный, но всё тот же, что и много-много лет назад. Летний треугольник легко можно было отыскать: Вега, Денеб и Альтаир. Феникс и Орёл, стремящиеся друг к другу. Альбус призвал к себе пергамент и чернила: “Я приду”, - написал он и, не дожидаясь ответа, скомкал бумагу.