В Раю не было Евы

      Дверь в магазинчик открывается, сопровождая появление нового гостя приятным звоном. Чимин поднимает взгляд и натягивает дежурную улыбку, чтобы поприветствовать гостя. До закрытия десять минут и он устал. У него желание поскорей попасть домой и, поужинав, завалится спать.       Новый посетитель, поздоровавшись дежурной фразой, проходит вглубь, к полкам с пластинками. Магазин специализируется на антиквариате, и потому публика бывает разношерстная, но достаточно обеспеченная. Чимин решает не мешать пока альфе, что своим приходом наполнил воздух ароматом свежескошенной травы, тянет носом и вспоминает весну. Серой осенью этот запах навевает тоску и желание поскорее очутиться в парке и погреться на солнышке, а не кутаться в объемные шарфы и куртку, чтобы не замерзнуть. До закрытия две минуты. Однако посетитель не торопится уходить, и Чимин решает заговорить.              — Извините, но мы уже закрываемся. Вы выбрали что то? Может вам помочь. Он выходит из-за стойки и двигается между полками, заставленными всякой всячиной, и подходит к стеллажам с грампластинками. Альфа совершенно не обращает на него внимания и продолжает рассматривать картонные квадраты, что призваны защитить винил от пыли и повреждений. Его снова накрывает этот запах. Приятный, легкий, тот, который теплом расползается под кожей. Чимин делает глубокий вдох и, собравшись, снова обращается к посетителю.       — Вы меня слышите — уже несколько раздраженно произносит. Игнор со стороны альфы его не устраивает.       Тот, словно опомнившись, вздрагивает и поворачивается к омеге. Чимин разглядывает, наконец, этого странного мужчину. На вид ему лет двадцать пять. Высокий, стройный, с приятными чертами лица и грустными карими глазами. Каштановые волосы небрежно обрамляют лицо. В целом альфа красив и мог бы спокойно работать моделью для обложек модных журналов. Во вкусе Чимина, однозначно!                     Секунду мужчина разглядывает стоящего рядом омегу, а затем, молча развернувшись, следует на выход, так и не проронив ни слова. Чимин стоит, открыв рот от удивления, несколько мгновений, а затем, раздраженно хмыкнув, идет к стойке и, последний раз все проверив, берет ключи и, выключив свет, закрывает магазин.       Путь его лежит через узкие улочки до автобусной остановки. Уже темнеет, и промозглый ветер все больше пробирается под одежду. Омега плотнее кутается в большой вязанный черный шарф, практически полностью закрывая лицо. Холодно.       Он добирается до остановки как раз к приходу автобуса и, удобно разместившись на заднем сидении, сует наушники в уши, включает любимый трек и прикрывает глаза. Внезапно ему ноздри снова щекочет аромат скошенной травы, и он распахивает резко глаза и оглядывает салон в поисках источника. Людей не много, но нужного альфу Чимин не находит. Показалось.       Спустя сорок минут он входит в квартиру и, скинув обувь и пальто, сразу идет на кухню ставить чайник и кастрюльку с водой для рамена, греться. Поесть и спать. Завтра выходной и можно не ставить будильник, что не может не радовать. Он уже накрывает на стол, когда на телефон приходит сообщение. Открыв диалог, Чимин видит лишь время в сообщении и сумму. Сверившись с часами, он наспех ест лапшу и запивает горьким кофе, а потом идет в душ. Выспаться, скорее всего, не получится.       Зал встречает альфу громкой музыкой и смешанными ароматами альф и омег, что отрываются на танцполе. Ему не хочется долго находиться здесь. Да и цель у него сегодня совершенно другая. Он проходит к барной стойке и, заказав виски, залпом выпивает янтарную жидкость и двигается в глубь помещения. Длинный коридор, ступени, ведущие на нижний уровень клуба. Он спускается и, пройдя по еще одному коридору, оказывается перед дверью. Руки немного потеют от предвкушения и он, долго не думая, толкает дверь, проходя внутрь.              — Хо! Рад тебя видеть! Решился все-таки — из-за стола поднимается невысокий миниатюрный омега с белоснежными волосами, хитрыми, словно у лисы, глазами и немного грубым, как для его пола, голосом.       — Юнги, давай без приколов, а! Ты знаешь, как мне было тяжело на это решиться. Я сегодня чуть не сорвался на одном пацане. У меня выбора нет. -Он сразу надувается, как воробей и глаза отводит.       — Это и правда не дело, Хосок, на людей бросаться. Есть же другие пути решения, — Юнги хмыкает в ответ на его реакцию. — И анонимность полная с обеих сторон. Ладно, пойдем.       Юнги тонким пальчиком манит альфу за собой и двигается в направлении другой двери из кабинета. Той, что пропускает только избранных.       Они снова двигаются по коридору и поднимаются вверх по ступеням, оказываясь в соседнем с клубом здании в два этажа. Первый занимает бар и диванчики с низкими столиками, скрытые от посторонних глаз резными ширмами из красного дерева. Здесь нет громкой музыки и скопления народа. Здесь вообще нет людей. Точнее, гости никогда между собой не пересекаются. Приватность ценится здесь превыше всего. Второй этаж занимает десять комнат.       Юнги проводит альфу к одной из дверей на втором этаже и, улыбаясь, игриво подмигивая, вручает ключ-карту.       — Давай, милый! Не упади в грязь лицом. Я чту репутацию своего заведения. А, вот еще, — усмехается блондин, протягивая альфе черную маску из бархата с атласными завязками, и, развернувшись на каблуках, уходит.       Хосок мнется некоторое время, а затем, шумно выдохнув, одевает кусок ткани, скрывая лицо, и прикладывает пластик к сканеру. Дверь, издав писк, открывается, пропуская посетителя внутрь.       Чимин приезжает за час до назначенного времени, заходит через вход для персонала и поднимается на второй этаж двухэтажного здания. Он четко знает, что ему нужно делать и как себя вести. Работа, проделанная не единожды за последний год. Кто же знал, что он найдет в этом свое призвание. Работа не из лучших, но она приносит удовольствие и деньги. Но больше, конечно, первое. Приведя себя в порядок и переодевшись, он выходит из небольшой комнатки, что отведена ему для подготовки, и через узкий коридор направляется в другую часть здания. Открыв нужную дверь своим ключом, он заходит в пустую комнату и садится в широкое кресло-тюльпан в углу. Ему остается ждать десять минут.       Когда дверь впускает посетителя, Чимин расслаблен и готов к своей роли. Он делал это много раз. Он уверен в себе. Чего он никак не ожидает, так это того, что вошедший альфа окружит его ароматом свежескошенной травы. Чимин рот приоткрывает и вдыхает глубоко. Маска на лице скрывает его. Узнать невозможно. Не может же судьба так над ним подшутить. Это не может быть тот странный покупатель.       Тем временем Хосок так и застывает в дверях, втягивая носом воздух. Он расширяет глаза и сначала думает, что ему показалось. Нет, не может быть. Это из-за отсутствия разрядки вот уже продолжительное время. Но он вдыхает еще раз и явственно чувствует запах яблок. Так пах тот мальчишка в антикварном магазине, куда он забрел из любопытства. Красивый такой, с пухлыми губами и светлой макушкой. И пока он стоит, омега в кресле, подает голос, который так и сочится властью.       — Иди сюда, Чимин играет превосходно, хотя сейчас непривычно нервничает. Такого еще не было. — Ко мне, я тебе сказал!       Хосок от этого тона хочет на колени встать и ноги целовать, все, что прикажет — исполнить. Он медленно отрывает подошвы от пола и двигается в сторону кресла. Останавливается только когда носки его ботинок упираются в носок высокого, до колена, лакированного сапога, обтянувшего стройную ногу, как вторая кожа. Альфа поднимает голову, скользя взглядом по ноге, выше к бедру в черных латексных шортах, а дальше выше по плоскому животу к груди. Это явно вызывает недовольство со стороны Омеги и вмиг альфа получает легкий шлепок по бедру хлыстом, что все это время покоился на согнутой в колене ноге.       — Кто дал тебе право поднять взгляд на меня? Еще раз сделаешь что-то без разрешения — накажу. Только тебе это не понравится. Запомнил? Ответь! — Чимин прекрасный актер. Его голос не дрожит, он берет себя в руки после первого секундного замешательства — играет свою роль. Мысли в порядок будет приводить потом. А сейчас, он здесь — власть и бог! Ему за это немало платят.       — Да. Запомнил. — голос Хосока немного хриплый из-за волнения, и возбуждения. Яблочный запах заползает в легкие, власть в голосе омеги напротив заставляет внутренности скрутится в узел. Хочется исполнить любой приказ. Он знает, что сделает все, что попросят или прикажут.       — Раздевайся. Хочу посмотреть на тебя. — снова сталь в голосе.       И альфа тянется к рубашке, расстегивает пуговицы, обнажая крепкую накачанную грудь и кубики пресса. Чимин облизывается. Красивый. Ему сегодня повезло. Альфа перед ним полностью в его вкусе. Тем временем взгляд опускается ниже, где пальцы альфы уже справились с пряжкой ремня и молнией на брюках.       — Как тебя зовут? — Чимин решает спросить для себя лично. Поддается своим эгоистичным желаниям, еще раз голос с хрипотцой услышать.       — Джей Хоуп. — отвечает, помня о конфиденциальности. Юнги предупреждал, что свое имя нельзя называть.       — Хоуп, — смакует на языке. — Мне нравится. Можешь называть меня Евой. Сегодня мы оба будем в Раю.       Чимин поднимается и встает напротив. Он ниже на голову, однако, смотрит своим медовым взглядом прямо в глаза альфе. А затем проводит кончиками пальцев по щеке, спускаясь к шее, а затем по груди и ниже, накрывает ладонью пах и чувствует, что сам уже возбуждается. Поддаваясь порыву, встает на носочки и касается губами губ напротив. Сразу же толкается языком в рот Хоупа и глубоко целует. Он сам возбуждается, хотя они еще даже не начали. Он — доминант, а повел себя, как неопытный мальчишка. Резко разорвав поцелуй и отстранившись, он слышит вздох разочарования напротив.       — Стань на колени. — приказывает и его слушают. Этот мужчина невероятен. Он смотрит снизу вверх, а у Чимина уже член изнывает от нетерпения, и возбуждение волнами накрывает, бросая то в жар, то в холод. — Сделай приятно своей Еве. — проводит кончиком хлыста по скуле, а затем снизу вверх от живота к груди по шее. Видит, как взгляд альфы становится темным от возбуждения.       Хосок поднимает руки и тянется к паху омеги. Проводит несколько раз по бугорку в шортах, а затем расстегивает молнию и стягивает их с упругих ягодиц, освобождая возбужденную плоть. Небольшой аккуратный член уже налился кровью и сочится смазкой. Хоуп невольно облизывает свои губы в предвкушении, а затем проводит языком вверх и вниз языком по стволу и сразу заглатывает на всю длину. Сверху слышится шумный выдох и тихое шипение, когда альфа обводит языком головку, дует на нее слегка, а затем полностью насаживается ртом снова.       Чимин готов позорно скулить. Альфа прекрасен! Он послушно исполняет все, что просит Чимин, а когда член омеги погружается в его рот и ему отсасывают так, как не делали этого никогда, омега еле сдерживается, чтобы не кончить сразу. Эти губы сведут его в могилу, думает он, а сам в это время резко дергает Хоупа за волосы на затылке, заставляя прекратить занятие и отстранится. Взгляд темно-карих глаз, уже затуманен похотью. Он смотрит немного обиженно, словно Чимин отобрал конфетку у ребенка.       — Умница. Послушный мальчик. А теперь, хочу сделать приятно тебе. Предупреждаю, коснешься себя или меня, отшлепаю. — хитро улыбается Чимин, зная, что на этом этапе многие специально нарываются. Он кончиком хлыста упирается в грудь альфе, подталкивая его к огромной кровати за спиной, и когда Хосок чувствует, что упирается в нее икрами, то садится на матрас и ждет действий. Омега заставляет его лечь на спину, а сам седлает его бедра так, что давит на пах ягодицами, от чего и дискомфорт, граничащий с болью, и возбуждение, возрастают в геометрической прогрессии. Омега ерзает, немного усиливая давление, и склоняется, снова целуя в губы сладко, тягуче и на удивление нежно. Хосок от такого лужей растекается, постанывает в чужие губы. Его нижнюю губу несильно прикусывают и, разорвав поцелуй, спускаются губами к шее и груди, попутно оставляя следы и метки на каждом сантиметре тела. Руки шарят по обнаженному торсу, задевают чувствительные бусины сосков, дыхание из груди выбивают. Хосок забывается и тянется к лицу напротив. Его руку не отталкивают, улыбаются снова хитро, попутно терзая рукой один сосок, а губами и языком второй. Лишь когда ладонь альфы проводит по щеке и зарывается в светлую макушку Чимин резко прекращает все и отстраняется. Всхлип снизу и почти скулеж приносит удовлетворение.       — Я же говорил, что накажу. Сам виноват. — омега поднимается и тянется к тумбочке рядом с кроватью. Хоуп непонимающе следит за каждым его движением. Из ящичка извлекается смазка, презервативы, и три шелковых ленты. Хосок уже не настолько уверен в себе, но в этот момент происходит то, что отодвигает все сомнения на задний план.       — Хочешь увидеть меня? — спрашивают, хотя может и утверждают. Тон ровный — не поймешь.       — Да, — шепчет. — Пожалуйста, Ева. — в голосе мольба, почти.       — Хорошо.       Чимин подходит к кровати и жестом показывает альфе отползти к изголовью и, когда распоряжение беспрекословно выполняется, лентами привязывает его руки, фиксируя, а затем третья лента перевязывает основание и так уже возбужденного члена.       Чимин не отказывает себе в еще одном поцелуе, на этот раз болючем и жестком, но лишь сильнее возбуждающем. У него определенно появился фетиш на губы этого альфы. Он все же отрывается и, встав рядом с кроватью, начинает неторопливо снимать одежду. Ее немного, однако, он делает это так маняще и сексуально, что Хосок на кровати уже изнывает от дикого желания прикоснуться к каждому сантиметру, оставив следы на персиковой коже. Чимин, обнажившись полностью, снова кошкой, на четвереньках подбирается к пленному и, руками разведя его ноги, устраивается между ними, склоняясь над членом, что колом стоит. Кончиком языка проходится от головки по всей длине и опускается к яичкам, повторяет эту манипуляцию несколько раз, а затем заглатывает сразу на всю длину и, расслабив горло, насаживается уже до основания. Хосок рычит и стонет. Член ноет от невозможности кончить, и эта болезненная пытка сейчас слаще всего того, что у него было за всю его жизнь. Это не просто омега в постели. Альфе хотелось испытать это чувство подчинения кому-то и власти, направленной на него. Ему хотелось, чтобы именно он, а не омега был уязвимым и просящим. И вот сейчас, он это испытывает в полной мере, пока невозможные, нереальные пухлые губы сосут его перевозбужденный член, насаживаясь до конца.       Чимина кроет тоже. Он не ожидал, что смесь их запахов приведет к тому, что он сам будет отсасывать клиенту. Он не делал ничего подобного для других. Порка, подчинение, да. Он некоторых альф даже трахал, так они скулили и просили об этом во время сессий. Но что он сам обнажится перед клиентом и с удовольствием будет сосать тому, да еще и хотеть этот член в себе, нет, такого в планах не было. Горло уже саднит и он отстраняется. Тянется к лентам на руках и тянет, развязывая.       — Хочешь меня? — шепчет, склонившись в самое ухо.       — Да! Хочу, позволь мне, Ева! Умоляю! Я так хочу тебя! — порыкивает, но так, чтобы не пугать. Тянет свободные руки к желанному телу.       — Тогда я разрешаю тебе, Хоуп. — говорит и видит дикое во взгляде. Предвкушает.       Хосока дважды просить не надо, он рывком подминает хрупкое тело под себя и, сняв ленту с изнывающего члена, выдавив смазку из тюбика на пальцы, подставляет их ко входу и проталкивает один, а поняв, что парень под ним достаточно растянут, сразу пристраивается и входит на всю длину. Чимин скулит, размер оказался несколько больше его игрушек, но черт возьми, это так идеально, что просто срывает крышу. Чимин через пару минут дискомфорта сам насаживается, подстраивается под бешеный ритм, выгибается навстречу и больше не держит себя! Стоны и пошлые шлепки разносятся по комнате. Спасибо идеальной шумоизоляции, никто за пределами комнаты ничего не услышит. Хосок срывается. Он терзает желанное тело, вертит им, как хочет. Его мучали ожиданием, и он срывается. Чимин кончает впервые за вечер, срывает голос и изливается, пачкая в сперме себя и Хоупа. Хосок эти стоны готов на пленку записать и слушать бесконечно. Сам кончает следом. И так долго держался. Он утыкается лбом в плечо парня под ним. Маска на лице сползла и мешает, и он, с раздражением, срывает ее. В этот момент парень под ним приходит в себя и смотрит в лицо напротив.       — А как же конфиденциальность? — еле выговаривает.       — К черту! Если даже завтра ничего не будет, я хочу видеть тебя. — Выдыхает и тянет руку к черному бархату, что уже насквозь промок от пота, а не встречая сопротивления, снимает ненужную ткань. Волшебный. Богоподобен. Как лучшее творение бога.       — Как тебя зовут на самом деле? — восторженно шепчет, глаз не отрывая.       — Пак Чимин.       — Чимин. — пробует на вкус имя с яблочными нотами. — Знай, в Раю не было Евы!       — Неужели? А кто был?       — Был ты! Главное искушение!