Поменяться местами

— Хей, Марс, — третья планета от Солнца подлетела к названному. Тот вопросительно посмотрел на Землю. — Чего ты хочешь от меня? — Удивительно спокойно спросил Марс. — Слушай, я насчёт Сатурна. Помнишь, он говорил, что весь на нервах? — Ну помню, и что? — В красную планету на полной скорости прилетел какой-то камешек, подняв пыль на его поверхности. — Ай! Кто это кинул? Игравшие в астероидные вышибалы Меркурий, Плутон и спутники каменистых планет в составе Луны, Фобоса, Деймоса и с недавнего времени Мимаса притихли. Четвёртая планета системы недовольно зыркнула на компанию, а затем его взгляд сменился на милостивый. — Ребята, играйте где-нибудь подальше. Малышня кивнула и отлетела в сторонку, продолжив играть на безопасном расстоянии. — Ну, я подумал, что поступил глупо, когда вот так улетел. Не попрощавшись. Ему же всё-таки нелегко, а я повёл себя как свинья. — Ух, опять твои землянизмы. — Марс недолюбливал эти выражения. — Если бы на мне сейчас была жизнь, то я бы тоже использовал в речи какие-нибудь марсианизмы. — Красная планета вздохнула. — Ты хочешь, чтобы я присмотрел за этим огромным недотёпой? — Это было бы мило с твоей стороны. — На лице Земли появилась лёгкая улыбка. — Приятно видеть тебя таким заботливым. Это из-за Мимаса? — В какой-то степени, — фыркнул Марс. — С ним не так одиноко. Я чувствую себя как в старые добрые времена, когда на мне были магнитное поле, жидкая вода... — А как же Фобос и Деймос? — Спросил третий шар от Солнца. — Эти двое всегда со мной были и никуда от меня не денутся, — Красная планета посмотрела на игравших и улыбнулась. — Я знаю их как облупленных и они меня тоже. А вот Мимас... Мне просто приятно снова нести ответственность за кого-то, кто здесь только на время. Узнавать о нём что-то новое, слушать его истории, делиться опытом, по-новому открываться. Я стараюсь наслаждаться каждым моментом, проведённым с этим малышом. — Авв, Марс, с тех пор, как Мимас поселился на твоей орбите, ты так расцвёл! — Почти что пропел Венера. Марс не стал обзываться и огрызаться, ведь этот идиот не сказал ничего обидного. Четвёртый не привык к комплиментам в свою сторону, ему было довольно приятно услышать это. — Эмм... Спасибо? — Венера, где ты был? — Поинтересовался Земля. — Я давно тебя не видел. — Я только что закончил орбиту. — На щеках второй планеты системы появился румянец. — Всё это время я думал над тем, что сказал Солнце насчёт нас с Меркурием. И мне бы очень хотелось попросить у вас совета. — Какого совета? — Спросил Марс. — Ой, это так волнующе. Я даже не знаю, как сказать, я, ну, как бы, я-я хочу... — Да говори уже, — перебил его красный. Венера зажмурился, собираясь с силами. Он боялся, что друзья могут не понять его или понять неправильно. Но чувствуя, что терпение Марса подходит к концу, самая горячая планета тихонечко прошептала: — Как бы, эмм... П-пригласить Меркурия на свою орбиту. — Ты же знаешь, что две планеты не могут вращаться на одной... — Земля, не успев начать лекцию, тут же вспомнил о том, что Венера с Меркурием когда-то были планетой и спутником. — Ой, прости, я забыл, о какой именно орбите ты говоришь. — Так в чём проблема? Возьми да пригласи, — сказал Марс. — Я стесняюсь, — так же тихо ответил Венера. — ЭЙ, МЕРКУРИЙ! — Рявкнул красный. Игра в астероидные вышибалы прекратилась. Все игравшие тотчас обратили внимание на кричавшего, особенно окликаемый. — Дуй сюда. Самая быстрая планета немедленно подлетела к четвёртому шару от Солнца. — Что такое, Марс? — Спросил тот. Красный подтолкнул Венеру к прилетевшему. Огонь румянца разгорался всё сильнее. — Давай, говори. Вторая планета выдохнула и взглянула прямо в глаза первой. Такие красивые, такие живые, такие бездонные. Чем дольше Венера смотрел на этого милого шарика, тем меньше оставалось волнения и больше прибавлялось уверенности. — Меркурий, ты наверняка помнишь, что Солнце говорил про наше с тобой прошлое. Нам с тобой отшибло память, когда случилась та катастрофа и я всё размышлял о том, что было с нами до неё. — Венера сделал небольшую паузу, дав себе немного времени, чтобы собраться. На самом деле "пригласить на орбиту" было не тем, что он хотел предложить Меркурию. Второй не осмелился озвучить свои истинные намерения своим друзьям, но со своим возлюбленным он будет честен. Сотни мыслей звучали одновременно, Венера не знал, правильно ли он делает или нет, но лучше попробовать, чем не делать вообще ничего. — Раньше я часто старался находиться рядом с Землёй, потому что меня восхищают их с Луной взаимоотношения. Они заботятся друг о друге, понимают друг друга с полуслова, а когда они ссорятся, то очень быстро мирятся. Только недавно я понял, что мы с тобой тоже так можем. Я много раз замечал, что мы с тобой очень близки: наши орбиты соседствуют, мы часто общаемся, у нас много общих интересов, и, вероятно, до катастрофы мы с тобой были чем-то большим, чем просто друзья, даже больше, чем лучшие друзья. — Венера слабо улыбнулся и приблизился к объекту своего обожания. — Меркурий, я знаю, что это прозвучит немного шокирующе, но не хочешь ли ты попробовать начать всё сначала? Меркурий смотрел на Венеру с открытым ртом, а его взгляд был ошарашенным. Он отвернулся и посмотрел куда-то в сторону, шумно выдохнув. Планета не верила своим ушам. Неужели ему только что предложили... встречаться? В ядре будто летали кометы. Меркурий не знал, что ему делать, а лицо было словно обожжено Солнцем: он боялся представить, насколько красным оно стало. Наконец, самая маленькая планета снова повернулась к Венере, ловя на себе его влюблённый взгляд. Меркурий широко и криво улыбнулся, он чувствовал, что выглядит очень нелепо. — Это... это так неожиданно. В смысле, ты мне тоже нравишься, то есть, ты всегда мне нравился, то есть нет, то есть да, то есть... — Он запутался. Он столько всего чувствовал к Венере, но боялся открыться. Меркурию всегда казалось, что эти чувства есть только у него и что они неправильные: он ни разу не видел, чтобы одна планета любила другую и поэтому считал это кощунством. Всё это время быстрейший старался скрывать влюблённость и только сейчас понял, как глупо поступал. — Ты-ты очень классный и с тобой приятно проводить время, ты интересный, и я хотел сказать, что, эм, нам ещё нужно обсудить некоторые момен... Меркурия заткнул поцелуй Венеры. Такой лёгкий. Такой нежный. Такой желанный. Казалось, время остановилось. Планеты и спутники, увидевшие это, застыли в изумлении, широко раскрыв глаза и рот, даже Солнце, находящееся сравнительно далеко, было крайне удивлено. Меркурий, зажмурившись от удовольствия, робко ответил на поцелуй. Маленькую планету одурманил вкус губ Венеры: он был до боли знакомым, но одновременно новым, неизведанным, пьянящим. Хотелось углубить поцелуй, узнать вкус его языка, услышать пришлушённый стон, хотелось скрыться от посторонних глаз, и будучи наедине покрыть поцелуями всю поверхность Венеры, и получая ответные ласки, ублажать его всеми возможными способами и слушать, как тот, задыхаясь в экстазе, просит не останавливаться и в промежутках между стонами выкрикивает имя Меркурия, и самому, наслаждаясь этой горячей планетой, выкрикивать его до одури красивое имя и затем вместе обессилеть на пике блаженства. Вскоре влюблённые отстранились друг от друга, разорвав поцелуй и Венера томно и вкрадчиво сказал только ему одному: — Всё, что угодно. Я весь твой. Меркурий поплыл — страсть вскружила ему голову. Он уже не мог нормально думать, сейчас для него существовал только его возлюбленный, вторая половина, любовь всей жизни. Такой милый, добрый, заботливый, скромный, красивый, манящий... Хотелось сорвать с него эту скромность и увидеть его бесстыдным и озверевшим, изводящим его ласками, игриво контролирующим наступление кульминации... Теперь уже Меркурий накрыл губы Венеры своими. Его поцелуй был более смелым, нетерпеливым и настойчивым. Венера охнул от удивления. Меркурий воспользовался шансом — его язык проник в слегка приоткрывшийся рот планеты, стал по-хозяйски его изучать и сплёлся с языком Венеры. Бо́льшим, чем его собственный, гладким, сильным, гибким. Меркурий промычал от наслаждения и ощутил, как тёплый влажный язык второй планеты вторгается в его рот, почти полностью его открывая, занимает поразительно много места, извивается, ощупывает, толкается, ласкает... Меркурия переполняло удовольствие, но тот держался. Он чувствовал, как язык второго продолжает ласкать его, не давая передышки, извиваясь под самыми невероятными углами, толкаясь всё сильнее, настырнее, требовательнее, занимая всё больше и больше места... Он не выдержал и издал сладкий протяжный стон. А затем второй и третий, и дальше — Меркурий хотел бо́льшего. Эти звуки заставили кору Венеры встать дыбом от прошедшей волны наслаждения. Он ощутил триумф — он победил в этой эротической игре, первый добился стонов, а ведь это был только язык. Планеты снова разорвали поцелуй и старались отдышаться. Их дыхание было частым и тяжёлым, а на их лицах появились улыбки, что присущи тем, кто потратив кучу лет и сил, нашёл давно утерянное сокровище. Венера и Меркурий сорвали и вкусили запретный плод и ни капельки не жалели об этом. Когда их пыл утих, они осознали, что всё это время на них смотрели.